Kitabı oku: «Мистерии янтарного края», sayfa 18

Обращаясь к «световому телу», следует добавить, что оно в «зачаточном» состоянии существует у каждого человека и никогда не «умирает» окончательно. Даже убийца может его «возродить». Но именно те, у кого оно погасло, обречены жить в подземельях Ада «без Света».

Читатель уже видит, что мы периодически возвращаемся к евангельскому тексту и показываем читателю, что сам читатель всегда понимал этот текст неправильно, – в тех местах, которые при чтении на русском языке казались ему совершенно понятными и даже «простенькими». Сейчас речь пойдет еще об одном таком «простеньком» месте, которое при более серьезном его рассмотрении, непосредственно связано с языческими мистериями Египта и Греции. Это «место» повторяется в евангельском тексте только два раза: один раз у Матфея и еще один – у Иоанна.

Для начала процитируем эти отрывки в синодальном переводе. И при этом добавим, что никакой перевод на любой другой язык мира ничем не отличается от нашего синодального и не раскрывает тайну этих слов Христа. И вот ведь как получается: для того, чтобы понять это место правильно, нам необходимо давать читателю совершенно новую для него информацию: то знание языческого мира, без которого никакое объяснение не будет выглядеть убедительным.

Мф. 9:27-30. Когда Иисус шел оттуда, за Ним следовали двое слепых и кричали: помилуй нас, Иисус, сын Давидов!

Когда же Он пришел в дом, слепые приступили к Нему. И говорит им Иисус: Веруете ли, что Я могу это сделать? Они говорят Ему: ей, Господи!

Тогда Он коснулся глаз их и сказал: по вере вашей да будет вам.

И открылись глаза их. И Иисус строго сказал им: смотрите, чтобы никто не узнал.

У Иоанна речь в интересующем нас месте идет об эпизоде воскресения Лазаря.

Ин. 11:33. Иисус, когда увидел ее (Марию) плачущую и пришедших с нею иудеев плачущих, Сам воскорбел духом и возмутился,

И сказал: где вы положили его?

Ин. 11:38. Иисус же, опять скорбя внутренне, приходит ко гробу.

Ин. 11:44. И вышел умерший, обвитый по рукам и ногам погребальными пеленами, и лицо его было обвязано платком.

Дело в том, что если мы обратимся к греческому тексту, то с удивлением обнаружим следующее: слова синодального перевода, которые у нас выделены жирным шрифтом, а именно, «строго сказал», «воскорбел» и «скорбя» – это один и тот же греческий глагол. Как так получается? Неужели Иисус после того, как исцелил слепцов, что для них самих – неизреченная радость, вдруг «воскорбел»? О чем скорбеть, если они стали зрячими? Или наоборот: Когда он увидел Марию плачущей, он ей что-то «строго сказал»? Ведь греческое слово во всех этих случаях – одно и то же.

Если мы обратимся к греческому тексту, то «строго сказал» – это энебримэте; в свою очередь «воскорбел духом» – «энебримэсато духом»; «скорбя внутренне» – «эмбримомэнос в себе». Все эти слова являются различными формами одного и того же глагола эмбримаомай – «храпеть», «фыркать», «рычать», «реветь». То есть с нормальной человеческой речью это слово никогда связано не было. Читатель, наверное, уже догадался, что первые приведенные значения имеют непосредственное отношение к звукам, издаваемым обеспокоенной лошадью. И если уж выбирать из этих словарных значений что-то для человека, то следовало бы перевести «прорычал»: «прорычал духом» и т.д. Но такой «правильный» перевод никто понять был не в состоянии. Он и необъясним для обычного читателя.

В греческом словаре мы можем увидеть однокоренные с ним слова: бримоомай – «быть в страшном гневе», «сердиться» или другое слово, Бримо – «Страшная (эпитет богини подземного царства)». И все эти слова имеют прямое отношение к Деметре (а с нею и к Коре). Здесь же приведен пример использования этих слов: энембримэсато хэ Бримо – «захрапела/прорычала Бримо (Деметра)».

И это – задача со многими неизвестными для того человека, который незнаком с древнегреческой мифологией. Если же человек этот материал знает, в таком случае для него все становится понятным. Но все дело в том, что «мифов» Древней Греции не знали уже те христиане, которые переписывали евангельский текст при копировании пришедших в негодность экземпляров. И встретив в тексте такое «неподходящее» слово, они не понимали, как к этому отнестись. Заменить его на общепринятое они не могли: для них самих этот текст был действительно свят. И более того, читая текст, они отдавали себе отчет в том, что многие притчи Христа они не понимают, и их не в состоянии объяснить никто из знатоков евангельского текста. Поэтому в случае самовольной замены, они боялись утратить ту возможно важную информацию, которую сами не в состоянии оценить правильно.

Для информации скажем читателю, что даже сегодня западные богословы, – которые (возможно, из-за собственного атеизма) значительно более искренни в оценке евангельского текста, чем богословы православные, – открыто признают, что многие притчи были и остаются непонятными для всего христианского мира. И интересно получается: как можно что-то вообще говорить о евангельском тексте, если он до сих пор остается не понятым в своих главных, базовых смыслах. Например, что такое евангельская «заплата»? Что такое «мистерия»? Наконец, что такое «Царство Небесное», которое является стержнем всей проповеди Христа о спасении? Или кто такой «Отец»? И так далее.

То есть переписчики боялись повредить текст, особенно в тех местах, которые имеют прямое отношение к Христу. Но пытаясь как-то показать самого Христа в лучшем свете – «спасти» Его, потому что это не хорошо, если в тексте «рычит» только он один! – они это его «рычание» вложили также в уста других евангельских персонажей. По этой причине мы видим это слово еще один раз в Евангелии от Марка (самое «никчемное» из всего Канона, по мнению богословов, в чем они, безусловно, ошибаются). Это слово присутствует в эпизоде возлияния драгоценного миро на ноги Христа.

Мк. 14:5. Были же некоторые, негодующие к себе самим: На что трата эта миро сделалась?.. И роптали (энебримото) на нее.

Но в параллельных местах у других, более «заслуженных» евангелистов (Мф. 26:8, Лк. 7:39, Ин. 12:4), которые повествуют о том же возлиянии миро и о недовольстве возлежащих рядом, этого «непонятного» слова нет.

Итак, обратимся к греческой мифологии, и вот что пишет по интересующему нас вопросу Карл Кареньи (с. 54, 55):

То, что произошло с Деметрой, мало отличается от случившегося с Персефоной.

Участь Деметры в варварской Аркадии была намного тяжелее, чем на Крите. Там со странствующей богиней случилось то же, что и с элевсинской Корой: ее изнасиловали. Ее преследователем и похитителем был бог, имя которого означало «муж Да» – Посейдон. Богиня превратилась в кобылу и спряталась в конюшне, после чего бог в образе жеребца зачинает не только мистическую дочь (Персефону, – Г.Б.), имя которой никому не разрешалось произносить, но и знаменитого мифического коня. В этой же истории меняется облик богини. Подвергшись насилию, она стала гневной, и кроме гневного лица обладает и зловещим именем – Эриния… В мистериях Элевсина более великой, несомненно, была дочь.

И уже отсюда происходит это ее лошадиное «фыркание», «храп». То есть сейчас нам уже понятно, что в этом евангельском месте Иисус открыто противостоит Деметре. Ощущение такое, что в этот момент она находится рядом, и он ее видит. Но в чем противостоит и как? Для того чтобы дать ответ на этот вопрос, обратимся к Древнему Египту. Читатель уже знает, что мистерии Египта и мистерии Элевсина – это, в духовном плане, одно и то же. По представлениям египтян, о чем мы уже упоминали, жизнь и способность видеть – это синонимы. Мистерии Египта как раз в том и состояли, чтобы умершему человеку снова «вернуть зрение» – дать возможность жить.

И именно с этой целью ему в процессе особых ритуальных действий и с помощью специальных металлических «инструментов» – все это называлось «отверзанием очей» – возвращали способность видеть. То есть фактически эти языческие мистерии оживляли человека не для его привычной жизни на земле, а для благополучного пребывания в ином мире. Но и сам бог Осирис «воскрес» не для земной жизни, а для жизни в «Полях Иару», то есть в загробном мире. По этой причине древнеегипетское изображение Осириса – это вертикально стоящая и полностью запеленатая мумия. Фактически – это то же самое изображение, что и древние рисунки вышедшего из гробницы Лазаря. По представлениям египтян тот человек, который умер и труп которого не был проведен через все «мистерии», в благих «Полях Тростника» не окажется.

И что же такому «воскресению» египтян противопоставляет Иисус? Во-первых, пусть читатель обратит внимание на тот факт, что это «Деметрино» слово используется в евангельском тексте только в двух особых случаях: когда Иисус «открыл» зрение слепцам, и когда он воскресил умершего человека. То есть в тех двух базовых случаях, которые являются сердцевиной мистерий Ада. Но при этом есть разница. Те два слепца, которых он исцелил, приобрели «настоящее» зрение: они стали видеть в «настоящей» земной жизни, – той, в которой привык жить человек, и которую он и считает жизнью. Потому что потусторонняя жизнь – это жизнь, даже по представлениям самих египтян и эллинов, все-таки ущербная по сравнению с земной. Хотя она несравненно лучше тех «потёмков без света», в которых оказываются все те, кто не прошел через эти – египетские ли, элевсинские ли – мистерии. И они, конечно, были правы, потому что речь идет о пребывании души человека в мирах Ада.

И второй случай – с Лазарем. Фактически, весь его внешний облик полностью копирует вид мумифицированного Осириса. Но при этом он из своей смерти («смердит уже» Ин. 11:39) возвращается в полнокровную жизнь на земле. Пелены сняты и он опять за столом (точнее, на греческом лежаке триклинии) вместе со всеми другими, обедающими рядом с Христом.

Это, конечно, образное сравнение. Подлинный же смысл заключается в том, что проповедь Христа о спасении через его Царство, а не через мистерии Элевсина или Осириса, предоставляет человеку возможность получить «настоящую» жизнь, а не жизнь в адских обителях «двух богинь». Иисус понимал, что он не может показать наглядно ту новую жизнь, которая уготована человеку, прошедшему через его мистерии, поэтому он дает картину той привычной и знакомой человеку земной жизни, в которую возвращаются исцеленные им персонажи евангельского текста.

Кроме этих очевидных указаний на противопоставление мистерий Христа мистериям Элевсина и Египта в евангельском тексте присутствуют и ряд других сравнений с той духовной жизнью, которая существовала в средиземноморье до прихода Христа.

Читатель уже помнит: Деметра просияла, но и Иисус тоже просиял. Элевсин учредил мистерии, но и Иисус тоже, – но уже свои. Элевсинским мистам был явлен образ Персефоны, но и Иисус явил образы Моисея и Илии.

Главное в этих двух образах иудейских персонажей вовсе не их земное совершенство, к которому Иисус якобы призывает своих последователей, а две важные для него вещи. Первое, Моисей и Илия хорошо знакомы тем иудеям апостолам, перед которыми они были явлены. И второе, наверное, главное. Мистерии Элевина учреждены двумя богинями, то есть женщинами. До Христа весь мистериальный мир древних был подчинен женскому началу: мистерии носили женский характер, характер Рухи или Духа. С приходом Иисуса все эти мистерии были упразднены и заменены мистериями Отца, то есть они стали управляться началом мужским.

Далее. В гимне «К Деметре» сказано, что когда Плутон (Аид) похищал Персефону, которая в это время собирала вместе с подружками цветы в долине, земля перед ней «раскрылась» – хайно – «раскрываться», «разверзаться», «разевать (рот или пасть)». Ханой хтʰон – «Да разверзнется земля!». Но и над крестившемся Иисусом, пришедшим к Иоанну Крестителю, тоже «раскрылось», но уже Небо, а не подземные глубины Ада. И это – очередное противопоставление.

Далее, перед тем, как прийти в дом царя Келея и его жены Ментаниры Деметра села отдохнуть у «колодца скорби». Но и в Евангелии от Иоанна (Ин. 4:14) тоже присутствует «колодец Иаковлев», который, по сути, тоже показан в этом эпизоде, как «колодец скорби». Рядом с этим колодцем Иисус сел отдохнуть, когда апостолы ушли купить пищу. И это действительно «колодец скорби» для той женщины самарянки, которая пришла набрать воды, но увидев Иисуса, стала задавать ему вопросы. «Колодец скорби» по той причине, что она желала получить от Христа «воды, текущей в жизнь вечную», но не получила. Потому что была прелюбодейкой.

Еще один пример. Вальтер Ф.Отто в книге Карла Кареньи «Элевсин» пишет следующее (с. 253):

Гомеровский гимн Деметре – наш древнейший литературный документ, относящийся к Элевсинским мистериям – гласит, что они были учреждены самой богиней и что те, кто принимал в них участие, могли надеяться на наилучшую часть в загробном мире. Гимн называет их «блаженными»; Пиндар тоже называет их «блаженными», а Софокл – «трижды блаженными». Эти упования на «блаженство» проходят через всю античность вплоть до ее трагического конца.

Но разве не вспоминаются читателю строки из знаменитой Нагорной проповеди Иисуса Христа: «Блаженны (макариой) нищие духом…» (Мф. 5). Эти слова Христа иначе называются «блаженствами». То есть Иисус и здесь упраздняет бывшие «блаженства» Ада и заменяет их новыми «блаженствами» – такими, которые старые «блаженства» отрицают (напр., его требование быть «нищими духом»).

К этим пунктам можно добавить историю с Корой. Ее фактически «изнасиловали», и она родила от Гадеса мальчика Бримона: «Бримо родила Бримона!». Чаще всего об этом ребенке упоминается, как о Дионисе, боге вина и вакхических неистовств, который в детстве именовался еще одним элевсинским именем – Иакх, и именно это имя выкрикивали по дороге в Элевсин мисты. Но несмотря на рождение дитя, эта богиня все время, причем, принципиально и методично, продолжает носить имя Кора. Вот значения этого греческого слова по словарям:

А.Д.Вейсман: Корэ – «девица», «дева», «кукла», «зрачок»;

И.Х.Дворецкий: «девушка», «дева», «невеста», «молодая женщина», «дочь», «изваяние девушки», «зрачок», «глаз»;

«Гомеровский словарь» (В.Л.Краузе, 1880): «девушка», «дочь», «дщерь», «молодица».

То есть она родила, но при этом осталась Корой – «девицей», «девой», «девушкой». Не напоминает ли это читателю что-то похожее в евангельском сюжете?

Итак, мы установили некоторые очевидные факты. Согласимся, что это достаточно неожиданное для нас открытие. И теперь главный вопрос: как эти факты можно объяснить? Ведь мы неоднократно заявляли, что сами евангелисты-писатели (кроме Иоанна) – это люди, которые имели духовный уровень «расширения сердца», и не более того. Далее, мы выяснили, что Иисус – это, в действительности, назарей Иешуа хрестос, который реально жил на земле и проповедовал свое Царство у иудеев.

И любой исследователь задает себе вполне естественный и законный вопрос: кто все это «придумал»? Анализ текста показывает, что евангелисты совсем не понимали проповедь Христа, а были обычными «статистами». И невозможно такое в нашем человеческом мире, чтобы эти писатели (синоптики) – все разом! – так «притворялись»: с одной стороны, выставляли себя «непонятливыми», а под этой маркой плели сложнейшие сюжеты, связанные с противопоставлением проповеди Христа законам Элевсинских мистерий. Для этого необходимо четко понимать, что такое «Брахман», с одной стороны, и быть посвященным в Элевсинские мистерии – с другой. Причем ясно, что иудеи хотя и знали греческий язык, но принимать участие в языческих мистериях не могли из-за своей веры.

Тот Христос, о котором повествуют эти тексты, без сомнения прошел через мистерии Элевсина. Своим преображением на горе Фавор он, фактически, разгласил тайну эпоптеи. А следовательно… А следовательно, остается единственный возможный вариант. Иисус Хрестос – это тот проповедник нашего земного мира, который реально столкнулся с пребыванием в этом мире хозяев Ада – Деметры и Персефоны. И восстал против них, создав «духовную плоть» учения о спасении более высокого уровня, – спасения, которое противопоставило подземному миру мир небесный. А следовательно, и Деметра, и Персефона, и Ад, и Рай, а также Его слова «Я в Отце и Отец во Мне» – это не «религиозные мифы» древних, а подлинная реальность человеческого бытия того времени. Такая реальность, о которой знало и которую принимало, как данность, жившее в то время все средиземноморское человечество, включая писателей евангельских текстов. И именно эта реальность невольно нашла отражение в «статистических» записях этих людей.

Мы, нынешние, стали совершенно другими, и не видим этого главного отличия самих себя от тех людей, которые писали и читали евангельский текст. Они видели окружающий мир объемным, а мы – плоским.

Это как в фантастическом рассказе «Страна слепых» Герберта Уэллса. В какой-то труднодоступной и забытой всем миром долине жили люди, которые очень давно лишились зрения из-за вредных испарений и рождались слепыми. К ним случайно попал человек из нашего мира, который попытался объяснить им их беду. Они его не стали слушать – просто не понимали. И их всеобщее решение – конечно же, на пользу самого этого пришельца – удалить ему глазные яблоки для того, чтобы он стал таким же «нормальным», как и все остальные. И все были убеждены в том, что правда – на их стороне. Точно так же, как некоторые психиатры, читающие настоящую книгу, искренне – профессионально – убеждены в сумасшествии автора. Но ведь и Шариков лучше всех других ловил кошек для изготовления «пролетарского мыла», и он был необходим государству. Ведь мы же не против гигиены нашего тела?

Думаю, было бы справедливым пригласить к ним (а заодно и к нам) какого-нибудь сохранившегося уже в другой неведомой «долине» древнеегипетского жреца с «инструментами», – для того, чтобы он провел им (а заодно и всем нам) древний ритуал «отверзания очей». Сегодня более всего требуется современному человечеству – это отверзание духовного взгляда.

О различии в путях спасения

Как древний мир смотрел на человека? И почему в этом мире, судя по нашему «демократическому» взгляду на вещи, отсутствовало равноправие между мужчиной и женщиной? Если мы повнимательнее присмотримся ко всем этим вещам, то обнаружим, что древний мир делал принципиальное внутреннее различие между мужчиной и женщиной. Внешние отличия по половым признакам – это мелочи по сравнению с тем, что фиксируют самые разные цивилизации Древнего мира.

Мы уже сказали о том, что исходя из представлений мандеев, «внутренний человек» у мужчины и женщины принципиально различен. «Он» – это нишимта, а «она» – руха. И именно исходя из этой дихотомии, тайное учение мандеев – назирута объясняет возможность спасения человека, то есть его окончательного освобождения из земного мира. Образно говоря, нишимта мужчины совершает «побег» из мира Хозяина Ада и Рая в миры Света на «крыльях рухи». И только по той причине, что руха является «своей» в этом земном мире – мире Ада и Рая, – нишимта, объединенная с рухой, становится как бы «невидимой» для всех «стражей», стоящих на границе нашего «двойственного» мира. Это и есть те самые «заставы», о которых упоминает христианское богословие. Именно их беспрепятственно преодолевает совместное «оно» мужа и жены, – тот Адам Шестоднева, который был создан ап’архэс, и который уже не «женщина» и не «мужчина», а иного состояния в мире Хозяина существовать не может.

Обратим внимание читателя, что все великие религии, кроме иудаизма, говорят именно о спасении, освобождении, мокше, становлении Брахманом, нирване и так далее. То есть все они признают, что наш земной мир несовершенен, и что его необходимо преодолеть, предприняв для этого какие-то особые усилия.

Далее, возьмем в качестве очередного примера Древний Египет. Многие из читателей слышали, что у египтянина существует его духовное тело ка или «двойник». Но это не у человека, а у мужчины. А у женщины оно совершенно другое – это хемсут. И именно по этой причине у женщины-фараона Хатшепсут, которая правила в Египте около двадцати лет, возникли почти непреодолимые препятствия, когда она заняла египетский трон. На барельефах, посвященных этому фараону, она изображается в виде мужчины – с накладной бородой, мужским телом и в мужской короткой юбке. А повествование о ней часто ведется с использованием местоимений мужского рода – «он», а не «она». Фараон – это Бог на земле, а «она» тем Богом мужского рода, который поставлен править Египтом, а значит и всей вселенной, быть не может. Вот что сказано о Хатшепсут на прихрамовых стелах:

[Бог] Хнум, «создатель людей», получает от Амона указание сформировать младенца и ее ка – нечто вроде гения хранителя – на своем божественном гончарном круге. Обе маленькие фигурки несомненно мужские (Мертц Барбара. Древний Египет. Храмы, гробницы, иероглифы. М.: ЗАО Центрполиграф, 2007, с. 179).

Великая древняя религия Египта, много узнавшая о внутренней структуре человеческой личности, ставила целью в качестве спасения после окончания земной жизни пребывание в Полях Иару («Полях тростника»). Это, фактически, «хороший Ад» или почти Рай в сегодняшнем христианском понимании, где одинаково пребывают как души (ка) мужчин, так и женщин (хемсут). То есть египетская религия еще не поднялась на ту духовную ступень, когда в спасении человека участвуют уже совместно ка и хемсут. Но само представление о космогонии (три этапа сотворения мира), правильное понимание принципиального различия внутренней структуры мужчины и женщины, а также знание мистерии «расширения сердца» – все это полностью подготовило египетскую религию к очередному духовному скачку, который, к сожалению, не состоялся.

Хотя очень возможно, что Египет передал свою «эстафетную палочку» духовного развития тому мандейскому племени, которое и совершило в свое время «исход из Египта», преодолев на своем пути разошедшиеся в стороны воды «моря Суф» («Моря Конца»). Не могли назареи не иметь великого предшественника в своем духовном развитии. Из ничего рождается только ничто. А другого кандидата на роль предшественника, кроме Египта, у мандеев не существует. И это подтверждается многими совпадениями в религиях обоих народов.

Возьмем Древнюю Индию и ее йогу. Вся йогическая техника основана на единственном постулате древних индусов: в основании позвоночника мужчины, в районе копчика, пребывает некая замечательная субстанция – древняя Сила (шакти), Кундалини, и она – «Женщина». Именно ее, «свернутую в кольца змею», поднимает йог вверх по позвоночному столбу, «пронзая» ею встречающиеся на пути чакры («вихри», «колеса»), – некие воображаемые энергетические сгустки или формирования. Цель йоги – освобождение (мокша). И достигается она несколько необычным способом.

В обычном состоянии человека Кундалини, или «самка змеи», спит, свернувшись кольцом. Если ее разбудить с помощью специальных йогических упражнений, в первую очередь дыхательных, она начинает подниматься вверх по сушумне (воображаемый йогом ток) «в стремлении увидеть змея» (Б.В.Мартынов; именно его работами мы пользуемся в попытке популярно объяснить основы йоги). «Самка змеи» – это «Высочайшая Владычица», «Великая Богиня» или, как ее чаще называют, – Шакти («сила») Бога Шивы. Вспомним Бога Адона и его «силу» – Руху-Дух из мандейских верований, и это – полная аналогия индийским представлениям о «мужском» и «женском». Поднимая эту Шакти вверх, йогин (в текстах тантры) тем самым обеспечивает единство, «а также союз и даже соитие Богини (Шакти) со своим Божественным супругом (Шивой)» (Б.В.Мартынов).

Во время таких занятий главные «препятствия йога – [это] одежды, ложе, женщины и богатство» («Шива самхита»; Б.В.Мартынов). Каждый йог соблюдает обет целомудрия (брахмачарья): «не имей дело с женщинами». То есть йога – это изначально исключительно мужское занятие, и тот факт, что европейские женщины стали увлекаться хатха-йогой, имеет такое же отношение к йоге подлинной, как утренняя гимнастика.

Йога утверждает, что в самой верхней чакре (сахрасрара) – «Великая Пустота», а это и есть тот «корень освобождения», в котором пребывает Высочайший Шива. «Он сущность и Атман всего сущего», и это – «место Брахмана». То есть йога фактически ставит знак равенства между Шивой (Хозяином) и Брахманом Упанишад. То есть делает то же самое, что и христианское богословие, которое считает Элохима и Яхве – единым Богом. Но где, в таком случае, место совершенно отдельному эпизоду восхождения человеческого духа – тому сагуна-Брахману, о котором сказано в Упанишадах? Ведь эту ступень духовного развития – сагуна- – никак не перепрыгнешь. Причем, как сказано в Упанишаде, этот сагуна- должен все еще содержать в себе какие-то земные категории: «время», «подвижность», «воплощенность» и даже «смертность».

Природа человека создана таким образом, что в каждом мужчине от рождения присутствует что-то женское. Самое видимое проявление – это те соски на груди, которые набухают в период полового созревания мальчика. Но и в женском организме тоже наличествует «мужское», о чем известно каждому взрослому человеку. Но это только внешние телесные проявления этих противоположных признаков. А что происходит на уровне астрального или тонкого тела (сукшма шарира)? Науке это неизвестно, а йога утверждает, что в основании позвоночника каждого мужчины спит «женщина» – Кундалини.

Есть ли эта «сила» у женщин, это вопрос, и реальна ли сахасрара для женского организма, – это тоже большой вопрос. Тысячелетняя йога развивалась только на основе анализа мужского организма, а тонким телом женщины никто в Индии не интересовался. Но если бы заинтересовались, то бесспорно нашли бы там что-то «мужское». А иначе ни о каком «прилеплении» мужского к женскому в вечности разговора бы не было. И евангельская проповедь назарея Хреста тоже бы не состоялась.

А теперь попытаемся просуммировать все вышесказанное и сделать логический вывод.

Древние египтяне утверждают, что «тонкое тело» у мужчины и женщины различно: у мужчины это ка, а у женщины – хемсут.

Мандеи утверждают, что духовная структура мужчины это нишимта, а женщины – руха.

Древние китайцы в своих духовных практиках «просветления сердца» женщину вообще не принимают во внимание. В Лунь юе Конфуция о его жене не сказано ни одного слова, а о женщине вообще – всего одно упоминание, и оно нелестное.

В Древней Индии проводится четкое различие между мужчиной и женщиной именно в духовном отношении. В Брихадараньяка упанишаде (1. 4) о первоначальном человеке сказано следующее: «В начале [всё] это было лишь Атманом в виде пуруши… Тот, кто одинок, не знает радости… Он стал таким, как женщина и мужчина, соединенные в объятиях. Он разделил сам себя на две части. Тогда произошли супруг и супруга» (перевод А.Я.Сыркина).

“Пуруша” – букв. «человек»; «единый всепроникающий жизненный принцип, который одушевляет людей и прочие живые существа, населяющие космос» (Индийская философия: энциклопедия; Ин-т философии РАН.– М.: Вост. Лит., 2009, с. 667, 668). Исходя из этой строгой дихотомии нашего человеческого мира, различные религии выработали свои особые способы спасения человека, и они следующие:

Мандейский способ. Над умершим мужчиной проводят богослужебный обряд, в котором священник имитирует нишимту умершего и с помощью особых церемоний соединяет его душу с искусственно воссозданной в обряде женской рухой. И такая «объединенная» душа, по мнению мандеев, уже может подняться к Мирам Света.

Способ йоги. Мужчина, принявший обет безбрачия и уединившийся от мира, с помощью специальных длительных и сложных практик поднимает свою «женскую» Кундалини и соединяет ее с мужским началом – Шивой.

Опыт Упанишад. Семейный человек, не погруженный в мирскую суету, но размышляющий над смыслами бытия, неожиданно получает духовный опыт: сначала узнавания своего атмана, затем получает знание акаши и, наконец, – сагуна-Брахмана и ниргуна-Брахмана. При этом мистерия «раскрывшегося Неба» обязательно присутствовала в жизни составителей Упанишад – об этом свидетельствует правильное понимание акаши, – но она не зафиксирована в этих текстах понятным для рядового читателя языком, так как это, возможно, не считалось тем событием, которое имеет непосредственное отношение к атману или Брахману. При этом можно сделать предположение, что у создателей Упанишад был свой древний «прототип» Христа – их земной учитель, который ко времени создания этих текстов уже ушел из жизни. Его имя было Вишну. И только впоследствии, как это произошло и в христианстве, Вишну стал одним из богов Тримурти. К этому времени знание жизни реальных создателей Упанишад было окончательно утрачено, как и имя их учителя.

Евангельский путь. Молодой человек берет в жены девушку, и, исполняя заповедь «не прелюбодействуй», живет с ней обычной супружеской жизнью, рожая детей и занимаясь хозяйством. В результате естественного соединения с женой и следуя заповедям Христа, он получает мистерии, включая сагуна- и ниргуна-Брахмана.

Любая религия, которая ведет речь о спасении/освобождении, верит в то, что существует некий Высший разумный мир, который заинтересован в таком спасении человека. Немного дополним этот постулат. Не обязательно, чтобы это был некий разумный «заинтересованный» мир. Скорее всего, это какой-то общемировой Закон или Принцип нашего человеческого бытия, обеспечивающий Высшему миру более благоприятные условия развития. Человек состоит из множества биологических клеток, и мы не задумываемся о том, чтобы каждая из этих клеток благополучно развивалась: об этом «задумываются» естественные процессы нашего организма, то есть его особые Законы развития. И как заявляют те же самые великие религии мира, все существующее бытие рождено или являет собой части Вселенского человека (в Индии – Пуруши). Возможно, и мы все – это тоже только «части» или «молекулы» какого-то более высокого уровня существования.

И если это действительно какой-то Высший Закон, установленный для нашего земного мира, – мы имеем в виду необходимость того, что религии называют словом «спасение», – в таком случае, какой из вышеперечисленных способов был бы наиболее логичен и естественен с точки зрения этого Высшего мира или Разума? И это не говоря уже о том, что путь йоги не гарантирует того освобождения, которое, если следовать Упанишадам, обеспечивается только становлением ниргуна-Брахманом. Освобождение по йоге – это «высшее состояние, когда человек становится одним с почитаемым Богом» (Б.В.Мартынов). Но «почитать» ниргуна-Брахмана невозможно, причем, не только до того, как сам «стал ниргуна-Брахманом», – потому что в принципе неизвестно, что именно почитать, – но даже выйдя из этого состояния.