Kitabı oku: «Клад Белёвского Худеяра»
От авторов
Детективный роман погружает читателя в завораживающую историю о поиске клада, спрятанного в XVI веке на тульской земле известным разбойником Худеяром, единокровным братом Иоанна Грозного. Книга является продолжением романа: «Дело о секте скопцов». Входит в серию романов повествующих о жизни и быте русского общества XIX века, однако полностью самостоятельна в сюжете.
В книге наряду с вымышленными персонажами присутствуют реальные исторические фигуры, активно влиявшие на развитие общества в России XIX века. Однако авторы не дают им оценки, в отличие от выдуманных героев, они только констатируют их историческую роль и события, свидетелями или участниками которых были данные персонажи, импровизируя и предполагая их поведение в духе нравов того времени. В связи с этим степень ответственности за историческую ценность книги весьма условна.
Авторы признательны и благодарны огромному историческому наследию, которое оставили потомкам русские историки и писатели: Николай Михайлович Карамзин, Матвей Комаров, Николай Иванович Костомаров, а также Николай Герасимович Савин в своих записках. Труды этих замечательных людей помогли создать эту книгу.
Посвящается старому и надёжному товарищу Лежебокову Александру Васильевичу.
Текст печатается в авторской редакции и пунктуации.
Наши книги
Серия детективных исторических романов:
Дело о секте скопцов
Клад Белёвского Худеяра
Проклятие старого помещика
Китовая пристань. Наследие атамана Пугачёва
Серия исторических мистических триллеров:
Орден Падшего Ангела. Тайный слуга Люцифера, или Секретарь инквизиции.
Орден Падшего Ангела. Демоны Infernalis, или Мертвецкий лекарь
Орден Падшего Ангела. Поцелуй Люцифера, или Ведьма из Черветери
Серия гангстерских детективных фантастических романов:
Киллер для профессора, или Новая эпидемия чумы
Киллер для клона, или Практическая фрикопедия
Серия детективных иронических романов:
Переполох на Большой Покровской, или Найдите бабушку
Тайна парка «Швейцария», или Маска маркиза де Сада
Сайт авторов с перечнем книг и URL электронных издательских систем, основных сервисов распространения печатных, электронных и аудиокниг – URL: https://arsi.club/
Клад Белёвского Худеяра
«…Тогда Великий Князь, свободный от дел воинских, занимался важным делом семейственным, тесно связанным с государственною пользою. Он был уже двадцать лет супругом, не имея детей, следственно и надежды иметь их. Отец с удовольствием видит наследника в сыне: таков устав природы; но братья не столь близки к сердцу, и Василиевы не оказывали ни великих свойств душевных, ни искренней привязанности к старейшему, более опасаясь его как Государя, нежели любя как единокровного. Современный Летописец повествует, что Великий Князь, едучи однажды на позлащенной колеснице, вне города, увидел на дереве птичье гнездо, заплакал и сказал: «Птицы счастливее меня: у них есть дети!»
После он также со слезами говорил Боярам: «Кто будет моим и Русского Царства наследником? братья ли, которые не умеют править и своими Уделами?» Бояре ответствовали: «Государь! неплодную смоковницу посекают: на ее месте садят иную в вертограде». Не только придворные угодники, но и ревностные друзья отечества могли советовать Василию, чтобы он развелся с Соломониею, обвиняемою в неплодии, и новым супружеством даровал наследника престолу. Следуя их мнению и желая быть отцем, государь решился на дело жестокое в смысле нравственности: немилосердно отвергнуть от своего ложа невинную, добродетельную супругу, которая двадцать лет жила единственно для его счастия; предать ее в жертву горести, стыду, отчаянию; нарушить святый устав любви и благодарности. Если Митрополит Даниил, снисходительный, уклончивый, внимательный к миру более, нежели к духу, согласно с Великокняжеским синклитом, признал намерение Василиево законным или еще похвальным: то нашлись и Духовные и миряне, которые смело сказали Государю, что оно противно совести и Церкви. В числе их был пустынный Инок Вассиан, сын Князя Литовского, Ивана Юрьевича Патрикеева, и сам некогда знатнейший Боярин, вместе с отцом в 1499 году неволею постриженный в Монахи за усердие к юному Великому Князю, несчастному Димитрию. Сей муж уподоблялся, как пишут, древнему Святому Антонию: его заключили в Волоколамском монастыре, коего Иноки любили угождать мирской власти; а престарелого Воеводу, Князя Симеона Курбского, завоевателя земли Югорской, строгого Постника и Христианина, удалили от двора: ибо он также ревностно вступался за права Соломонии. Самые простолюдины – одни по естественной жалости, другие по Номоканону – осуждали Василия. Чтобы обмануть закон и совесть, предложили Соломонии добровольно отказаться от мира: она не хотела. Тогда употребили насилие: вывели ее из дворца, постригли в Рожественском девичьем монастыре, увезли в Суздаль и там, в женской обители, заключили. Уверяют, что несчастная противилась совершению беззаконного обряда и что сановник Великокняжеский, Иван Шигона, угрожал ей не только словами, но и побоями, действуя именем Государя; что она залилась слезами и, надевая ризу Инокини, торжественно сказала: «Бог видит и отмстит моему гонителю».
– Не умолчим здесь о предании любопытном, хотя и не достоверном: носился слух, что Соломония, к ужасу и бесполезному раскаянию Великого Князя, оказалась после беременною, родила сына, дала ему имя Георгия, тайно воспитывала его и нс хотела никому показать, говоря: «В свое время он явится в могуществе и славе». Многие считали то за истину, другие за сказку, вымышленную друзьями сей несчастной добродетельной Княгини. Разрешив узы своего брака, Василий по уставу церковному не мог вторично быть супругом: чья жена с согласия мужа постригается, тот должен сам отказаться от света. Но Митрополит дал благословение, и Государь чрез два месяца женился на Княжне Елене, дочери Василия Глинского, к изумлению наших Бояр, которые не думали, чтобы род чужеземных изменников удостоился такой чести. Может быть, не одна красота невесты решила выбор; может быть, Елена, воспитанная в знатном Владетельном доме и в обычаях Немецких, коими славился ее дядя, Михаил, имела более приятности в уме, нежели тогдашние юные Россиянки, научаемые единственно целомудрию и кротким, смиренным добродетелям их пола. Некоторые думали, что Великий Князь из уважения к достоинствам Михаила Глинского женился на его племяннице, дабы оставить в нем надежного советника и путеводителя своим детям. Сие менее вероятно: ибо Михаил после того еще более года сидел в темнице, освобожденный наконец ревностным ходатайством Елены. – Свадьба была великолепна. Праздновали три дни. Двор блистал необыкновенною пышностию. Любя юную супругу, Василий желал ей нравиться не только ласковым обхождением с нею, но и видом молодости, которая от него удалялась: обрил себе бороду и пекся о своей приятной наружности…»
Н. М. Карамзин. История государства Российского. Том VII. Глава III. Продолжение государствования Василиева. Годы 1521—1534
Пролог
Раннее апрельское утро было наполнено весенней свежестью. Светало. Три человека въехали в лес в экипаже, запряжённом парой лошадей. Уверенно выпрыгнув из пролётки, размялись. Один из путников подошёл к лошадям, потрепал, погладил с любовью, прижался щекой к одной из них. Затем, отойдя от пролётки, начал весело разговаривать с остальными: «Лошади умнее людей. Помнишь, Василий, какой конь у меня был в полку? Не конь, а ветер. Жалко Тишку, коня, теперь больше и не увижу его. Разошлись наши пути-дороги.
Ты говорил – не получится, сомневался. Видишь, всё получилось отлично, уже вёрст на тридцать от Орла ушли. Ещё поворуем, пограбим, потрясём мошну купеческую.
Дурень этот начальник тюрьмы. Как мы его обули! С запиской тоже хорошо придумали. Я думаю, до вечера ждать нас будет, а потом сам искать станет. Когда поймёт, что своих сил не хватит и не поймать нас, тогда доложит. Получается, через день-другой нас искать станут. Теперь вместо меня сам в тюрьму сядет. Хорошо, что начальник жадный до денег, и мозгов у него немного, мне повезло. Да и ты, Василий, не подкачал, молодец. Век не забуду, пока жив – помнить буду тебя, отплачу и деньгами, и преданностью своей.
Поверь, на свободе лучше, чем в тюрьме, на похлёбке! Три месяца просидел в тюрьме на казённых харчах, а как будто вечность прошла. Да что тебе говорить, ты и сам всё знаешь. Не зря надзирателем служил. Понимаешь, как нам, сидельцам, трудно, голодно и холодно. Судьбу клянём, жизни хотим, а она мимо нас пробегает. Господь второй жизни не даст, как ни проси, хоть лоб в церкви разбей об пол. Жизнь одна, и хочется её прожить красиво и приятно.
Молодец ты, вовек не забуду твоей преданности. Что скажешь?».
– Это точно, ваше благородие, что начальник – полный дурень, коль нам поверил, – ответил подельник.
– Помнишь нашего полкового командира, князя Бернского? Такой же был дурак, всё считал, что мы глупее его. Полковую казну пропил. После войны все трофеи присвоил, орденов на нашей крови наполучал и считал, что нам это неизвестно. Хотел, чтоб мы служили за скудное государево содержание, а сам желал жить припеваючи на нашей крови и горбах. Себе деньги и вальяжную жизнь, а нам – только совесть и честь.
– Это точно, ваше благородие, не то что на людях, на конях воровал, – вновь ответил подельник.
– Сколько раз тебе говорить! Я для тебя не благородие, а Михаил Иванович, ты мне друг, каких не сыщешь. Сколько мы с тобой повидали. А ты опять заладил – благородие да благородие. Хватит! Ты для меня Василий Фёдорович Борундуй по кличке Вася Бурундук, а я для тебя – Михаил Иванович.
– Михаил Иванович, что дальше делать будем? Куда жизнь наша поведёт? – спросил третий попутчик.
– Дальше, Митяй, будем делать вот что. Сейчас отдохнём, костер разожжём, перекусим, вздремнём. После полудня, ближе к вечеру, дальше пойдём. Всю ночь ехать будем, к утру в Сергиевском остановимся, отдохнём. Там у меня свои люди есть. Весь день там переждём, а в ночь опять поедем, к утру у Тулы будем. Там в Скуратовских двориках остановимся. От двориков этих до Тулы рукой подать, можно с разных дорог въехать в город и выехать из него. Уйти тоже можно в любую сторону, на Рязань или на Калугу, хоть на Воронеж. Там постоялый двор свой имеется, хозяин – наш человек. Если что, с нами и уйдёт, семьи у него нет, держаться некого. Когда дела в Туле закончим, кубышки заберём, пойдём на Нахичевань-на-Дону. Там дальше решим, что делать, видно будет. Жаль, что ватага уменьшилась. Постреляли лягаши товарищей наших – Сашку и Афанасия при задержании. Земля пухом покойникам! Деньги заберём и уйдём в тёплые края. Заживём с вами как господа, денег хватит на всё и на всех. И на девок, и на ресторации. С деньгами и поросёнок – барин.
– А может, не пойдём в Тулу? Чего рисковать? Деньги сразу возьмём из припрятанных кубышек и соберёмся в тёплые края? – уточнил Митяй, внимательно послушав старшего.
– Нет, дело есть в тех местах и очень важное, не терпит отлагательств, – ответил Ерш, переглянувшись с Борундуем. – Обязательно сделать надобно!
Глава 1 Год 1525. Изгнание великой княгини Соломонии
Княжеский возок трясло. Путешественники уже устали от дальней дороги и окружающего холода. Шутка ли, русская зима на улице. Да и дорога не близкая от Москвы до Суздаля, больше двухсот вёрст. Московский обоз двигался уже третьи сутки и к исходу дня должен был прибыть в Свято-Покровский Суздальский монастырь.
Состоял он из четырёх возков и конного сопровождения – охраны. В первом находилась жена боярина Тищенкова, старшего отряда, во втором следовала бывшая великая княгиня Соломония. В двух последних перевозился скарб.
Второй возок был основным, но он немногим отличался от остальных по внешнему виду и только в мыслях путешественников был княжеским и главным. Встречающиеся холопы, служивые люди и прочие странствующие и путешествующие, увидев вереницу коней и возков, низко кланялись, не поднимая глаз. Всё дело в том, что охрана, сопровождавшая зимний поезд, была строгой и многочисленной, на хороших конях, имевших благородную упряжь.
Одежда охранников состояла из рысьих шапок, кожухов, обшитых дорогим сукном, длинных до пят и расширенных книзу, и тёплых сапог. Воинское снаряжение было практичным, но с дорогой отделкой, указывающей на высокий статус сопровождающих. Охрану возглавлял взрослый статный мужчина с красивым мужественным лицом, одетый в кожух с длинными рукавами и собольим воротником.
Ехали споро, при встрече со случайными путниками подбирались, брались за оружие, не обращая внимания на поклоны. На отдых останавливались по вечерам в домах бояр или богатых людей, светлый день проводили в дороге. Перед тем как пристать на ночлег, высылали трёх конных вперёд для подготовки мест. Ночью же дом охранялся стражей по всему кругу. Все меры предосторожности соблюдались. Боязно на плаху голову положить за угрозу жизни великой монахини. Белёвский боярин Тищенков ехал мрачный, думы мучили: «Только бы не растрясти плод, жена на третьем месяце. Так давно ждали ребёнка, и вот тебе на! Приказ от царя и Великого князя – сопроводить бывшую княгиню в Суздаль, в женский монастырь. Остаться при ней, живя не в монастыре, а в миру для её охраны. При себе иметь двенадцать боевых холопов. Не ждал я такой чести, хотя больше пяти лет служу государю. Но как государю перечить будешь? Теперь честь ли это или бесчестье, только Господу Богу ведомо. Вот и имя Тихон, в переводе „удачливый“, не совпадает с бытием и поручением. Удачей такую службу не назовёшь. Однако род мой худородный, небогатый, любой службе радоваться нужно. Но злости на царицу и великую княгиню нет. Жалко, конечно, царицу, тридцать пять лет всего бабе, в самом расцвете женской красоты ещё. Старше жены всего на восемь лет. Хотел жену, любимую Марью, дома оставить, да царь приказал с собой взять. Чтоб, значит, не отрываться от службы и о семье не беспокоиться. Коль жену приказал взять, значит, надолго отправил в Суздаль. Подъехать лишний раз к возку жены тоже нельзя, перед царицей нескромно».
Соломония Юрьевна Сабурова, бывшая великая княгиня всея Руси, а ныне инокиня, тоже думала о своём. О своей жизни и женской доле.
Как сейчас, помнила она: «Двадцать лет назад из пятисот девушек, представленных ко двору Великого князя на смотр невест, выбрал Василий только её – Соломонию, несмотря на то что отец искал ему принцессу в Европе. Но Василий не послушал отца и женился на ней, дочери боярина из старинного рода Сабуровых. Свой род они вели от татарского князя, мурзы Атун Чета из Золотой орды, который ещё при Калите принял православие. Такое на Руси было не принято. Впервые выбор невесты пал не на принцессу крови, а на боярскую дочь, хотя и из высшего сословия служивых людей. В пятнадцать лет вышла она замуж, венчалась в Успенском соборе Московского кремля. Вышла по любви и жила, любя своего мужа, Великого князя Московского. Всё бы хорошо, жили душа в душу, но беда пришла, подкралась незаметно. Детей Бог не дал, обрёк на бесплодие. Как только она ни страдала, что только ни делала. Монастыри посещала, молилась денно и нощно, только всё без пользы. Но Василий терпел, ждал, надеялся, вместе с ней по монастырям ездил. В последнее время и знахарей не убоялась, всевозможные заговоры начала применять, но и это не помогло. Не давал Бог наследника, только врагам своим повод дала. Начали клевету распространять в уши государю и мужу, всему боярскому кругу, что колдует Соломония, извести его желает с белого света. Пришлось Василию подчиниться воле большинства.
Получилось у злыдней, убедили государя развестись с ней. Теперь вот в монастырь, навсегда. Обратно вернуться надежды нет. Боярская дума князя поддержала, тех, кто против был, сослали, чинов и санов лишили. Постриг принимать не хотелось, но такова воля мужа и государя. От этого спасенья нет. Бог даст, всё образуется. Хотя уже нет, обратного не вернуть. Слухи доходят, что желает Великий князь жениться на Елене Глинской, дочери литовского князя Василия Глинского. Она красива, слов нет. Только смутные мысли имеются. Не в положении ли она, бывшая царица Соломония, от мужа своего, Великого князя и царя Московии? Может, и даст Бог ребёнка. Сказала она об этом Василию, да слушать не хочет. Думает, что хитрости это женские, уловки. Жизнь покажет. Охрану назначили крепкую и преданную. Старшим определили не знатного боярина, но служивого, надёжного, из города Белёва. Проживать приказано безвыездно в Суздале. При нём боевые холопы, хорошо, что все его, доносить не посмеют. Хотя уши и глаза и там наверняка имеются. Найдутся люди, кто Великому князю сведения о ней сообщать будет. Скорее всего, пока в московском монастыре была, уже направлены специальные люди в Суздаль на проживание. Выяснить это просто: кто поселился недавно, тот и прислан. Хотя ни к чему это ей, смысла не имеет. О вечном думать надо, Богу молиться. То, что жена следует с боярином, старшим охраны, это хорошо. Спокойнее будет при жене, добрее. Да и она внешне мила, уважительна. Надо будет к себе приблизить. Места хорошие, конечно, святые, на суздальской земле. Монастырь известный, на берегу реки. Муж Василий III и отстроил. Как будто бы знал, что сошлёт её туда, не зря большие средства монастырю жертвовал».
Вечерело, возки с конвоем подъехали к монастырю. У ворот как будто ждали, при подъезде они немедленно открылись. Великих гостей встретила мать игуменья, настоятельница монастыря. Бывшая великая княгиня вышла из возка, пошатываясь от усталости, боярин и холопы спешились. Взяв коней под узду, уважительно поклонились царской особе. Поблагодарив кивком головы и царственной улыбкой, бывшая Соломония Сабурова, а ныне в постриге инокиня София прошла к настоятельнице. Больше она не обернулась. Боярин подождал, смотря вслед удаляющейся фигуре великой монахини. Не дождавшись приказания, знаком руки дал сигнал холопам. Конвой вскочил на коней и медленно последовал за боярином в Суздаль.
Глава 2 Год 1882. Начальник тульского жандармского управления
В дверь начальника губернского жандармского управления Тулы генерала-майора Муратова Александра Ивановича ранним апрельским утром воскресного дня постучались.
– Войдите! – ответил генерал.
Вошёл помощник.
Сам Муратов, главный жандарм губернии, отсутствовал в Туле четыре дня. По служебным делам выезжал в Санкт-Петербург, в департамент полиции, на служебное совещание при министре внутренних дел.
– Разрешите доложить? Желаю здравия, ваше высокопревосходительство! С приездом, – бодро поздоровался вошедший.
Помощник внёс кожаную представительскую папку с двуглавым орлом Российской империи, полную документов. Ему необходимо было доложить обо всех политических, уголовных и общественных происшествиях и проблемах, произошедших в отсутствие начальника.
В компетенцию генерала входило практически всё, что происходило в губернии. Предупреждение преступлений против личной и общественной безопасности. Правильность содержания питейных заведений и устройств развлечений для публики. Паспортное положение и рабочее законодательство. Политический розыск и охрана высших сановников империи. Гласный и негласный надзор за любыми лицами, проживающими на территории губернии, которые могли представлять политические или уголовные неприятности государственному строю. Контроль за оружием и взрывчатыми веществами. Розыск уголовных элементов и многие другие дела, способные нарушить устои империи Романовых.
День был выходным, но начальнику губернского управления отдыхать было недосуг, за губернией глаз нужен постоянный и строгий. Кроме того, именно в выходной день можно было спокойно разобраться в накопившихся делах.
– И вам не хворать! Заходите, жду вас. Присаживайтесь. Давайте, Иван Иванович, докладывайте, что у нас в губернии нового произошло в моё отсутствие. Пока я кабинеты присутствия обхаживал. Плохого и хорошего!
Офицер открыл папку, сосредоточился и начал рассказывать.
– Всё в целом спокойно и богобоязненно в губернии. Докладываю по порядку.
По пункту первому, деятельности нелегальных обществ и всяких лиц, имеющих целью подрыв существующего государственного строя. Революционных ситуаций не выявлено. Либеральный кружок, созданный по вашему распоряжению, пользы не приносит, желающих участвовать в противоправной деятельности против государства особо нет. Политикой ныне заниматься никто не хочет. В памяти свежи еще наказания и казни за убийство покойного императора Александра II. Уже поступило с десяток доносов на этот кружок. Если так дело пойдёт, то закрыть придётся. Пользы мало, одни проходимцы посещают с целью поиска глупцов для займа средств или обмана каким другим путём, наивные обыватели, по глупости своей увлекающиеся либеральными идеями.
– Это хорошо, что все приутихли, но закрывать подожди. Не для того государственные деньги потрачены. Не для того из Воронежа агенты прибыли и поселились у нас в губернии.
Я в столице не зря был. Скоро из Женевы газета революционная начнёт поступать, называется «Вольное слово». Вот её и пусть распространяют среди рабочих, интеллигенции, обывателей. Конечно, с соблюдением жесточайшей конспирации. А мы будем переписывать желающих её почитать и тех, кто её распространяет, за исключением наших агентов. Всех на карандаш, потом за всеми надзор. Возможно, и кого серьёзного вычислим.
– Что за газета такая? Зачем нам революционную пропаганду проводить? – уточнил у генерала помощник.
– Газета, Иван Иванович, революционная, хорошая. Задумана известной вам «Священной дружиной», возглавляют которую самые именитые государственные чины. Министр двора и уделов граф Воронцов-Дашков, министр внутренних дел граф Игнатьев, обер-прокурор Синода Победоносцев и другие, не менее уважаемые люди. Как вы знаете, все в этой организации как один – монархисты. Там и военные, и гражданские чины имеются, но военных больше. Вот они и придумали специальную газету – наживку. Под неё деньги выделены государственные и большие. Она является обманной, фиктивной газетой с целью борьбы с революционной пропагандой. Давно уже выпускается, только к нам в губернию пока не направлялась.
Я убедил, что нужно. Поэтому со следующего месяца тридцать экземпляров будут прибывать с соблюдением строжайшей конспирации. Перевозить и передавать в этот кружок будут секретные агенты «Священной дружины», внедрённые в революционное движение. Не вздумайте изъять где-нибудь по дороге доставки. Об этом знаем я и теперь вы, больше никому, поняли?
Операция секретная, полицию не информируйте, посмотрим, как работать будет. Через какое-то время полицмейстер нам доложит об этой газете. Ради этих экземпляров к самому товарищу министра, фон Плеве, ходил. Хорошо, что Вячеслав Константинович к нам уважительно относится. Он же у нас в Туле три года отработал, был товарищем прокурора в окружном суде. Если память не изменяет, с 1870 по 1873 год. Так вот, в этой газете всё продумано, чтоб оппозиционеров с истинного пути сбить. Многих дискредитировать. Да и сам факт её укрытия и изучения даёт нам право на арест при необходимости. Теперь поняли?
– Теперь понял, Александр Иванович! Разрешите продолжить? – ответил удивлённый помощник.
– Давайте дальше, по пункту второму, – строго ответил Муратов.
– Сект, обществ еретиков, запрещённых сборищ, расколов всяких по религиозным мотивам не выявлено. Можно предположить, что или нет их вообще в губернии, или тоже все присмирели после арестов и проверок в прошлом году. Тогда, когда общество скопцов выявили после кражи документов на императорском оружейном заводе.
– По ним проблем больше не должно быть. Десять человек отправили в тюрьму, в Белёвский замок, троих на каторгу, некоторых предупредили. Вот же страшные люди эти скопцы, сами себя кастрируют. Чего только на белом свете не увидишь. Ну, я думаю, с ними всё ясно и надолго, – ответил начальник жандармского управления.
– А как там граф и графиня, Бобринские-Брежнёвы? За ними надзор должен быть постоянный! Особенно за либеральной Ольгой Владимировной! – после минутного раздумья продолжил Муратов.
– Надзор ведём, как вы и приказывали, с прошлого года. Ни в чём противоправном не замечены. Пётр, как и раньше, у начальника оружейного завода генерала Бестужева служит в помощниках по особым поручениям. Ольга Владимировна по-прежнему преподаёт в женской гимназии французский и британский языки. Наш агент информировал, что имеет мысли переехать в Москву, якобы для изучения лекций профессора Чичерина. Тот избран городским главой в этом году, однако будет продолжать курс своих лекций по философии и русскому праву. Переписку ведут с Тулиным. На рождество в Москве у него оба гостили.
– Хорошо! Что по пункту третьему, по воровству и казнокрадству? – уточнил Муратов.
– Особого лихоимства нет. Однако имеется донос на чиновника управления общественного благоустройства губернского присутствия. Берёт взятки с посетителей под видом государственных податей. Берёт деньгами, но не гнушается подарками и услугами.
– А губернатор знает о казнокрадстве?
– Не готов доложить, ваше высокопревосходительство. Может, знает, да глаза закрывает, может, имеет что-то с этого, а может, и не знает. Трудно сказать и предположить, – ответил помощник.
– Подошлите агента. Пусть попросит чего-либо да и посулит денег. Если возьмёт, будем закрывать, а у губернатора я сам уточню потом при встрече, что с ним делать, – приказал генерал.
– Будет исполнено! Рабочее законодательство исполняется. Нареканий нет. Иностранных граждан на территории губернии нет. Приезжих немного, пятьдесят человек, из них двадцать – по торговым делам, остановились в гостиницах.
Тридцать прибыло из ближайших деревень на заводы, на сезонную работу. Документы у всех в порядке, поселились в ночлежках. Большее количество – в районе Чулковки, там к заводам ближе.
Крупных мошенничеств за этот срок не выявлено, только по мелочам. По-прежнему артели нищих из Чулковки и Всехсвятских окрестностей понемногу промышляют. То оловянные часы за серебряные кому-то продадут, то медь за золото выдадут. Тут на днях казус с чулковским сочинителем произошёл. Так-то он особой наглостью не отличается, не докучливый, спокойный, малым довольствуется.
Написал он письмо об оказании ему возможной помощи в адрес одного зажиточного мещанина, в том числе с рассмотрением его кандидатуры на сватовство дочери. Через день, узнав, что к тому прибывает какой-то уважаемый гость, как положено, прибыл к дому в надежде, что ему подкинут денег, чтобы не мешал. Только не учёл бедолага, что гость свататься приехал, в итоге был сильно избит, даже слегка покалечен, в ходе потасовки сломал палец на руке. Естественно, обратился в полицию за ущербом в его сторону со стороны мещанина.
– Ну, вот видишь, никакой разницы. Не дали сразу, заплатят ущерб в сто раз больше потом. Мошенник сейчас же в суд обратится, эти «сочинители» на том и живут. С кого бы какую копеечку правдами и неправдами забрать. Кто там сейчас старшие артелей? – уточнил Александр Иванович.
– Всё по-прежнему. На Чулковке – Феня-король нищих, на Всехсвятском – Санька-солдат. Ведут себя прилично, лишнего не загребают, в уголовном не замечены. Артели у них человек по десять-пятнадцать. Промышляют в своих окрестностях, на закреплённых и поделённых территориях.
– Продолжайте!
– Пять общеуголовных дел. Два рабочих самоварной фабрики Баташова подрались между собой пьяные. Один другого порезал ножом. Второе на вокзале, ограбили купца из Москвы, карманники обчистили, полиция занимается. Продолжается конокрадство, ещё двух лошадей увели со дворов, по-видимому, цыгане. Одного коня помещик Трескин пытался похитить у купца второй гильдии Фролова, сейчас у золотой молодёжи это как спорт, развлечение такое. Многие этим балуются, только для Трескина плохо окончилось. Его приказчики купца изловили и хорошенько отдубасили. Сейчас при смерти дома лежит.
Но это всё ничего, есть и плохие новости. Ориентировка пришла к нам и в полицейское управление по розыску беглого. Из Орловской тюрьмы сбежал осуждённый на каторгу, непростой сиделец. Бывший дворянин из города Белёва, офицер-кавалерист уланского полка. Распоряжения по поиску в губернии отданы. Агенты и филеры проинструктированы, ориентировка в почте у вас.
– Сколько раз говорить вам, не филеры, а филёры! Когда бежал? – раздражённо уточнил Муратов.
– Десять дней назад, прямо из тюрьмы, надзиратель помог. Найти бежавших пока не могут. Подробности неизвестны.
– Почему так долго не сообщали? – спросил генерал.
– Не готов доложить. Скорее всего, сами знаете, из-за безалаберности подобное случается. Вначале искали сами, затем боялись доложить. Всё как обычно.
– Как всё произошло? – уточнил начальник управления.
– Информации нет, – доложил помощник.
– Пошлите запрос в Орловскую тюрьму. Пусть подробно опишут всё, что произошло.
– Будет исполнено, – ответил Иван Иванович.
– Что у нас нового в театральной жизни и по остальным зрелищам для публики и высшего общества?
– Нового по зрелищам ничего нет. Только вот к нам в город, гастроль ожидается, труппа прибывает из Крыма, из Симферополя. Дата прибытия неизвестна пока, директор обещал своевременно сообщить о прибытии и список актёров и актёрок непременно подать. Сказал, что репертуар состоит в большей степени из драм и комедий, костюмных пьес и опереток.
Он помнит, насколько ваше высокопревосходительство уважает театральные действия. Обещал лучшие места, рядом с губернатором.
– Сколько раз говорить вам: не актёрка, а актриса. Да и понятно, вы театр не любите, считаете только средством отвлечения публики от житейских проблем. Напрасно, надо посещать, развиваться. Это новость хорошая, посмотрим, что за чудную постановку привезут гости. У них там в Симферополе театр известный, имеет богатейшую историю и прекрасных исполнителей. Обязательно посетим, передайте директору благодарение, поклон от меня и супруги за приглашение. Там даже американские актёры выступают. Слышал я, что приезжал с гастролями сам Айра Фредерик Олдридж, актёр-трагик. Эта новость радостная.
Тем не менее список труппы получить необходимо заранее, проверить по приезде на соответствие прибывших этому списку. Организуйте негласное наблюдение.
Во-первых, для того чтобы не допустить какой-либо угрозы для общественного спокойствия. Во-вторых, чтобы артистов никто не ограбил. У нас, сами знаете, какие ухари встречаются, им что гости, что не гости, всё едино. Давайте дальше, что газета пишет? – перешёл к следующему вопросу генерал Муратов.
