Kitabı oku: «Ветер в пустоте», sayfa 11

Естественный отбор

Пронзительный вой сирены заполнил все этажи здания, забравшись даже в самые дальние углы. Люди в кабинетах недоуменно переглядывались, некоторые улыбались, но большинство выглядели встревоженно.

В настенных динамиках похрюкало, и раздался голос, напоминающий времена, когда большая часть сотрудников еще не родилась или ходила в детский сад: «Внимание! Учебная пожарная тревога! Всем немедленно покинуть здание, используя эвакуационные выходы!»

– Тьфу ты! Где они только такие голоса берут? – отодвинулся от стола Вова. – Или это у них специальный сэмпл, еще с той поры?

– Чего за прикол? Сережа, можно я не пойду? У меня еще пачка необработанных договоров висит, – Лена недовольно встала и подошла к окну. – Смотрите, там внизу машины пожарные приехали.

В коридоре послышался шум открываемых дверей, громкие голоса, смех и саркастические реплики.

В комнату вошел Костя.

– Объявление слышали? Я сейчас на седьмом был, сказали, что надо всем выйти. Отсидеться не получится.

«Седьмым» называли седьмой этаж, где располагалось высшее руководство Вайме. Словосочетание «на седьмом» в холдинге говорили с характерным придыханием, понижая голос. А «встреча на седьмом» для большинства была почти равносильна свиданию с богом. Обычные пропуска не позволяли туда даже подняться. Для участия во встрече на седьмом требовалось заранее предъявить службе безопасности приглашение на встречу и активировать специальный допуск. Причем он выдавался на 15 минут – если в рамках этого интервала ты не зашел на этаж, то нужно было идти за новым.

Сереже это напоминало военную часть, где он проходил армейские сборы в университете. Там был отдельный туалет для офицеров, который запирался на ключ. Из разговоров со служащими курсантами Сережа тогда с удивлением узнал, что для многих из них этот ключ был вполне реальной мотивацией. Во всяком случае, они всерьез его перечисляли.

Конечно сотрудники Мандельвакса и других недавно купленных компаний не упускали случая потроллить обитателей «седьмого», но смех смехом, а играть по их правилам приходилось всем. Два раза в месяц по пятницам «на седьмом» проходила стратегическая сессия бизнес-юнита, в состав которого теперь входил Мандельвакс, так что Сереже с Костей нужно было подниматься наверх. В прошлый раз Костя был в отпуске, и Сережа ходил один, так что сегодня они поменялись.

– Ну и что там сообщают наши владыки из своих небесных чертогов? – ехидно поинтересовался Вова. – Как они вообще поживают? Чем заняты?

– Как обычно, – устало отмахнулся Костя.

– Ясно… «Все интриги, вероятно, да обжорство», – ухмыльнулся Вова, демонстрируя неожиданную начитанность.

– От обжорства они не страдают, а вот интриги действительно продолжаются. Ну чего сидите – пойдемте вниз. Будем считать, что это зарядка. Если окажется, что надолго, то сходим пообедать.

Сережа посмотрел в окно. Казалось, что в здании открыли какие-то специальные сливные краны, через которые под давлением вытекали разноцветные потоки людей.

В конечном счете, подумал Сережа, любая компания – это маленькое общество. А общество, как верно подметил Данелия, не может жить без «цветовой дифференциации штанов». Как бы красиво не звучали декларируемые ценности, всегда оказываются те, кому можно, и большинство, которому нельзя.

Он положил ноутбук в рюкзак и вышел вместе со всеми. Человеческая река, занимая всю ширину коридора, медленно текла к лестнице.

Вова поморщился.

– Мы что – пойдем в эту давку? Может подождем, пока посвободнее станет?

– А когда настоящий пожар будет, ты тоже останешься ждать? – Света уничтожительно посмотрела на него.

– Света, не «когда», а «если», – назидательно сказал Саша.

– Будь это настоящий пожар, толпа двигалась бы иначе, – пробурчал Вова.

– А если случится пожар, ты меня спасешь? – Света особо выделила предлог «если» и посмотрела на Вову.

– Не знаю, – лениво протянул Вова. – Ты задачку решила?

Поток из двух коридоров слился в один, и вскоре они дошли до ближайшей лестницы. Глядя на спускающуюся впереди себя толпу, Сережа вспомнил студенческие поездки в метро и очереди перед эскалатором в час пик. Его друг называл их «пингвинники». В голове возник Дроздов: «Беззаботная стая пингвинов дружно выходит на свежий воздух для прогулки». Но веселее от него в этот раз не стало.

Неожиданный перерыв, вызванный пожарными учениями, вдруг активировал сомнения, которые начались еще в среду, два дня назад. Идея погрузиться в свое бессознательное, выглядевшая недавно такой важной и многообещающей, теперь казалась дурацкой и несерьезной. На работе набежали важные дела, друзья звали кататься на яхте, родители приглашали на дачу. А вместо этого он собирался два дня лежать неизвестно где в компании незнакомых людей, активно сопеть и пыхтеть. В общем, аргументы «против» были сильны, однако аргументы «за» тоже присутствовали. Их было всего два, но пока что они справлялись с нагрузкой.

Во-первых, он уже подтвердил участие и перевел Николаю $300 предоплаты, которая не возвращалась при отказе. Сумма была для него несущественной, но мысль о том, чтобы позвонить и отказаться от данного обещания, вызывала почему-то заметный психологический дискомфорт.

Во-вторых, в те моменты, когда включался наблюдатель, было видно, что все аргументы «против» – не столько реальные желания, сколько попытка найти уважительную причину для самооправдания.

И для каждой такой причины внутри возникал тихий голос, который шептал: «не верю». Леха называл такие истории «индульгированием» – он часто повторял это слово, после того, как прочитал какого-то автора со звучной испанской фамилией, которую Сережа почему-то никак не мог запомнить.

В среду и четверг он наблюдал, как эти «качели» раскачиваются между точками «Конечно, иду», «Надо еще подумать, возможно нет» и «Сто пудов мимо». Каждое из положений приносило временное облегчение, пока не выяснялось, что противник не повержен, а просто отдыхает. Затем он появлялся, и начинался очередной раунд хождения по одним тем же траекториям. Даже если Сереже удавалось ненадолго заметить их закольцованность, он не понимал, где и как можно разорвать периметр.

Этот изнурительный ментальный «тянитолкай» настолько его утомил, что, проснувшись сегодня, он не стал бегать, а сразу пошел в офис и с головой нырнул в работу, решив таким образом отодвинуть принятие финального решения как минимум до вечера.

В итоге он пришел в офис в семь утра – хорошее время не только для бега, но и для работы. Еще в школе и университете он заметил, что интенсивные мыслительные процессы, например, решение математической задачи, создает своего рода «шум» в пространстве. Пускай предмет размышлений соседа неясен, но сам факт размышлений «слышится» вполне отчетливо. Поэтому когда в больших поточных аудиториях проходили экзамены, Сереже слышался не только гул люминесцентных ламп, но и «скрип мозгов». В первую очередь, понятное дело, своих, поскольку они находились ближе всего.

Что уж тогда говорить об офисе, где сидело несколько тысяч человек. Возможно поэтому некоторые программисты в Вайме принципиально работали в противофазе к общему графику – приезжали после семи вечера и уезжали на рассвете. Подобные ночные бдения Сережа использовал только в экстренных случаях, и они давались ему тяжело – организм хотел спать и после нескольких часов пришпоривания кофе и энергетиками уходил в отказ, начиная выключаться. А вот утренние часы ему нравились – голова была свежей, и офис еще не гудел чужими «думками».

Он заварил пуэр – с недавнего времени на его столе появилась маленькая доска и проливной заварочный чайник – и сел перед экраном. Сначала он ответил на три важных письма, которые откладывал всю неделю, поскольку они требовали неторопливого вдумчивого анализа и внимательного формулирования. Потом обновил два слайда с архитектурой их решения в Сашиной презентации, которую тот показывал крупным клиентам. Затем распечатал и разложил перед собой аналитические отчеты с различными внутренними метриками. Они позволяли увидеть в решении потенциально узкие места в основных пользовательских сценариях.

Днем делать такие задачи было сложно, ввиду большого количества отвлечений, поэтому когда выдавались утренние часы, как сегодня, он использовал их для несрочных, но важных дел. В рамках дня, недели и даже месяца их важность могла быть незаметна, но на более длинных дистанциях в основном именно они обеспечивали бизнесу взрывной рост.

Срочных задач всегда было достаточно, чтобы занять ими все имеющееся время. Но далеко не все срочные задачи были важны. Эту мысль Сережа прочел у Киосаки еще до рождения Мандельвакса, но только начав управлять бизнесом он понял, насколько она ценна. Поэтому с самого начала они с Костей регулярно синхронизировали свое видение стратегии, откладывая на это время все тактические вопросы в сторону.

Света пришла в девять. Она полила цветы и села на свое место, уставившись в задумчивости на листок бумаги перед собой.

– Ты чего призадумалась? – спросил ее Сережа.

– Вова мне задачку вчера задал. Говорит, что делает из меня программиста.

– А ты не хочешь?

– Да мне программирование вообще неинтересно. Я собираюсь в будущем заниматься цветами и ландшафтным дизайном.

– А зачем ты берешься решать его задачки?

Света потупилась и взяла карандаш.

Они с Вовой постоянно подкалывали друг друга в течение дня, но Сережа давно заметил между ними взаимную симпатию, которую они пока маскировали.

– Стесняешься отказаться?

Света тихонько кивнула, отковыривая ногтем ластик на кончике карандаша.

– А ты говорила ему, что программирование тебе не нравится? – Света молчала.

– Тоже стесняешься? – Она снова кивнула и покраснела.

– Он не поймет. Он же фанат программирования, ты сам знаешь. До ночи сидит на форумах специальных, решает тесты, читает про всякие новые штуки. И на выходных то же самое.

– И как ты себя чувствуешь от этих задачек?

Вопрос висел в воздухе так долго, что казалось ответа уже можно не ждать, а потом раздался резкий сухой щелчок.

– Я поняла, – бросила Света в ведро половинки сломанного карандаша. – У меня папа так в детстве делал. Мы уравнения в школе проходили, и я не понимала как их решать. Все эти иксы, игреки. А он мне толком объяснить не мог и только говорил – «думай», «нет», «не правильно». «Ну ты совсем тормоз». «В кого ты такая дубина у нас в семье». «Кого мы вырастили?» «Объясняю второй и последний раз – для самых тупых». Он смеялся, для него это была игра, а я его ненавидела в эти моменты. У меня не было никого дороже них с мамой, а он со мной вот так поступал. Зачем так издеваться? – Света больше не могла сдерживаться и глухо зарыдала.

– Вот так я себя чувствую, – голос ее стал звонче. – Унижение, обида и желание дать в лоб. Зашибись, блин, утречко. – Она надела солнцезащитные очки, взяла из сумки косметичку и вышла.

Сережа встал и прошелся по комнате. Чего, спрашивается, полез, с досадой подумал он. Своих дел что ли нет? А потому полез, что мало что так подкрепляет чувство собственной ценности, как разговор с другим человеком о его проблемах. Если они серьезные, то ты порадуешься, что у тебя все не так печально. Но чаще бывает, что они кажутся мелкими, надуманными и уж точно куда проще собственных, а потому можно говорить мудрые правильные слова, которым сам однако не следуешь.

Сережа крутанул шеей, так что суставы хрустнули.

Вот он спросил ее «Стесняешься отказаться?», а разве он сам не стесняется позвонить Николаю и отказаться от семинара? Да он уже третий день из-за этого ходит сам не свой. Сережа недовольно подвигал челюстью, а затем подошел к столу Светы и посмотрел на листочек с текстом задачи:

Ты в Воронеже, я в Москве. Ты хочешь отправить мне посылку с твоим драгоценным самодельными мылом. Ты покупаешь крутой замок, который нельзя вскрыть, и вешаешь его на посылку. Вопрос – как тебе отправить ее мне, не передавая по почте ключ? (подсказка: почтой можно пользоваться много раз).

Сзади открылась дверь. Света вернулась.

– Видел? – грустно спросила она, поправляя темные очки. Голос ее звучал глухо, но слез уже не было. – Прости за истерику.

Сережа кивнул.

– Знаешь ответ? – кивнула она на листочек.

– Скорее помню. Мы такое решали в университете на курсе про шифрование. Сейчас бы, наверное, не решил.

– Ну вот и скажи мне – где я и где шифрование? На хрена оно мне сдалось? – с вызовом спросила Света.

На столе зазвонил телефон, и Сережа пошел ответить.

Пока он говорил, пришли Вова с Костей, а потом он ушел на встречи – сегодня все они проходили в офисе, что было удобно. Поднявшийся после сделки статус Мандельвакса позволял чаще вытаскивать партнеров к себе, чем ездить к ним. Когда же он вернулся после встреч случилась пожарная тревога.

И вот сейчас, медленно спускаясь по лестнице к эвакуационному выходу и вспоминая этот уже давно начавшийся день, он нехотя признался, что рад этому фейковому пожару. Пожар давал весомый повод перенести часть сегодняшних рабочих дел на выходные и отменить завтрашний семинар. Сережа осторожно прислушался, что скажет внутренний голос по поводу такого аргумента. Голос тихонько шепнул свое «не верю», но Сережа сделал вид, что не слышит. «Решено, – подумал он, – спущусь и позвоню Николаю».

Огромная толпа уже заполнила площадку перед зданием и постепенно его окружала. Несколько человек в ярко-красных жилетках с мегафонами руководили расстановкой, чтобы использовать пространство максимально эффективно.

Сережа повернулся к Косте.

– Это точно больше чем на час. Я схожу пока домой. Как будут новости – пишите.

– Смотри не засни там на своей сиесте, – подмигнул Костя.

Сережа вставил наушники с шумоподавлением, вызвал Николая и зашагал в сторону Нового Арбата.

– Сережа, привет. Звонишь сказать, что передумал? – весело спросил Николай. Он сказал это так просто, что Сережа даже остановился.

– Привет. Да, ты угадал. Что-то у меня тут наваливается всякое, дела, друзья и вообще. Но я еще не решил до конца. Вот думал с тобой посоветоваться. А как ты понял?

– Обычное дело. Перед началом всегда кто-то спрыгивает, а кто-то наоборот запрыгивает. Я называю это «естественный отбор», – Николай засмеялся. Я никого не уговариваю, такие вещи важно самому решить. Могу только сказать, что у меня самого каждый раз бывают мысли «врубить заднюю». И в этот раз тоже есть.

– Да ну? А почему такое сопротивление – ты ведь уже это делал много раз.

– Делал, да, – Николай немного помолчал, а потом снова засмеялся. В том числе потому и сопротивление. Прошлый опыт здесь не только помогает, но и мешает. Не знаю, как сказать. Я в разговорах не мастер. Когда у меня такие непонятки начинаются, я представляю, что прыгаю со скалы в воду. Будешь размышлять – не прыгнешь. Зато стоит прыгнуть, и сомнений уже нет. Как тебе такое – помогает?

– Немного. Надо подумать.

– Вот как раз думать тут не помогает. Лучше погулять и отвлечься, пообщаться с кем-нибудь ненапряжным, кино посмотреть доброе или вообще спать лечь. В любом случае, я бы тебе предложил не спешить с решениями. Сопротивление накануне – это нормально. Завтра перед классом все только и будут его обсуждать, вот увидишь.

– Хм. Ладно. Посмотрим. Спасибо.

– Напиши завтра утром, что решишь. Хорошего вечера.

Рядом с Сережей остановился мальчик лет 6 на детском красном электровелосипеде. Женщина неподалеку, вероятно его мама, говорила по телефону, оживленно жестикулируя свободной рукой.

– Классный велик, – уважительно кивнул Сержа.

– Это мне папа подарил, – с гордостью ответил мальчишка. – А вы в этом доме работаете? – Он показал на офис Вайме.

– Да. А как ты узнал? – удивился Сережа.

– Я тут катаюсь. Видел, как вы вышли. А кем вы работаете?

– Я работаю директором, – Сережа улыбнулся мальчугану, но тот выглядел озадаченным.

– Чего?

– А мой папа тоже здесь работает директором, – тихо сказал паренек.

– Вон оно что, – кивнул Сережа, прикидывая как лучше выйти из надвигающегося «соревнования».

– А директор – он самый главный? Как командир у солдат?

– Да. Но в этом здании так много солдат, что их разделили на отряды. У каждого отряда свой командир, и все эти командиры слушают больших командиров, которые сидят на верхнем этаже.

– Мой папа работает на седьмом этаже.

– Выходит, твой папа – большой командир, то есть большой директор.

Мальчик радостно кивнул.

– А вы, получается, маленький директор?

– Получается, что так. Я, – Сережа слега замялся, – маленький директор.

– Папа говорит, что командир самый умный и смелый. И должен подавать пример.

– Твой папа молодец.

– Сережа, поехали – нам пора, – раздался женский голос.

Сережа непроизвольно вздрогнул и повернулся – рядом с тротуаром остановился длинный шоколадный мерседес с мигалкой и черный джип охраны. Женщина, говорившая по телефону, махала мальчику рукой.

– Тебя зовут Сережа? – спросил Сережа паренька.

Тот довольно кивнул и поехал к машинам. Они с женщиной сели в мерседес, а крепкий мужчина из джипа убрал велосипед в багажник. Затем обе машины разом тронулись, и, словно соединенные невидимой жесткой сцепкой, направились к Новому Арбату.

«Маленький директор», – сказал Сережа вслух и криво усмехнулся. Странный какой-то день. Если у меня уже сейчас так психику колбасит, что же завтра на семинаре будет, когда я дышать начну. Он включил в наушниках треки из фильма Джармуша про вампиров и двинулся дальше. Электрогитара и нарочитая дисгармония некоторых звуков погрузила его в какое-то отсутствующее состояние, когда время меняет свой привычный ход. Один трек сменял другой и он сам не заметил, как ноги вынесли его на перекресток Борисоглебского переулка и Большой Молчановки. Здесь располагалась кулинарная лавка и какой-то магазин со скейтами.

Он зашел в кулинарию, взял корейскую морковку, хачапури, чай и сел за столик.

Через несколько минут он почувствовал на себе взгляд. Около прилавка стояла Алиса со скейтом подмышкой.

– Привет. Ты тоже решил сбежать из офиса? – спросила она, отламывая кусочек медовика.

– Ага.

– А я тут скейт оставляла на ремонт, зашла вот забрать.

Карман вздрогнул и Сережа достал телефон.

Пришло сообщение от Светы: «Сережа, можешь сказать мне ответ? Только Вове не говори, пожалуйста.»

Он откашлялся и записал голосовое сообщение: «Ты покупаешь крутой замок, закрываешь им посылку и отправляешь ему. Он ее получает, тоже покупает крутой замок, вешает его на посылку поверх твоего и отправляет тебе назад. Ты снимаешь свой замок, и снова отправляешь посылку ему. Он снимает свой и открывает».

Отложив телефон, он вздохнул и вернулся к хачапури.

– Что это было? – с интересом спросила Алиса. – И чего так вздыхаешь тяжело?

– Алгоритмическая задачка. А вздыхаю, потому что грустно наблюдать, как люди идут против себя, чтобы понравиться другому. – Он вкратце рассказал ситуацию, не называя имен.

– Ну и что? – хмыкнула Алиса. – У тебя самого так не бывает что ли?

– Бывает. Потому и вздыхаю. Просто когда смотришь на других, то начинаешь лучше замечать в себе. И кроме того, получается, что отправляя ей ответ, я поддерживаю эту их дурацкую игру.

– Не усложняй, – Алиса махнула рукой. Тебя спросили, ты ответил. Что будет дальше – тебя не касается.

– Может и так. А может и касается.

– А ты уверен, что они в отношениях? Откуда ты знаешь? Читал их переписку?

– Нет, – Сережа удивленно на нее посмотрел. – Мне такое даже в голову не приходило. У вас так делают? Я просто люблю наблюдать за людьми.

– Вообще или как-то конкретно?

– По-разному. Например, обращаю внимание на кого в компании человек смотрит, когда искренне смеется. Наши столы в комнате стоят по периметру, и все друг друга видят, так что когда звучит классная шутка, то можно увидеть, кто на кого косится. Обычно это означает симпатию или, как минимум, интерес.

Алиса прищурилась и посмотрела на него.

– А это ловко, – ухмыльнулась она. – Как ты это придумал?

– Да просто заметил по себе. Как это работает, я не знаю, но работает.

– Может это потому, что если человеку хорошо, то он хочет поделиться этим состоянием с тем, кто ему нравится?

Сережа уклончиво качнул головой.

– Возможно. А может дело в том, что чувство юмора во многом определяется жизненными взглядами. И если в паре один не смеется или они смеются над разными вещами, то им будет трудно вместе.

Алиса сосредоточенно доела медовик, а потом кокетливо посмотрела на Сережу.

– Похоже я не просто так тебя сегодня встретила. Мы готовим внутренний тренинг про то, как проводить собеседования. Я хожу по разным командам и предлагаю руководителям выступить или просто собираю их опыт, чтобы рассказать сама. У меня уже большая пачка умных вопросов, головоломок и тестов, так что мне бы хотелось разбавить ее чем-то вот таким житейским. У тебя есть похожие штуки для собеседований?

– Ну кое-что есть, конечно. Собственно у меня в основном только такие штуки и есть. Я проверяю человеческие навыки, а профессиональные компетенции смотрят Саша или Вова.

– Ну давай твой топ-5. Или хотя бы топ-3, – Алиса достала телефон и приготовилась записывать.

Сережа немного подумал.

– Как правило я спрашиваю человека, как он провел свой последний отпуск. Или узнаю, о чем он может говорить долго и с удовольствием. Я шучу и наблюдаю за его реакцией. Я смотрю на опрятность одежды, ногти и волосы. Но основное – это испытательный срок. Во время него я принимаю главное решение.

– А как ты его принимаешь? На что ты смотришь во время испытательного срока?

– На все. Как он обращается со временем. Например, когда он пишет «буду через 5 минут» он приходит через пять или пятнадцать? Или когда обещает какой-то срок запуска, то какова точность этих прогнозов?

– Ясно, да. А что еще?

– Обычно первое время мы вместе ходим на обед, и там я смотрю, как человек разговаривает с официантом.

– А что тут такого?

– Некоторые общаются с ними как с прислугой.

– Хм… Алиса что-то записала в телефоне. – Что-нибудь еще?

– Я обращаю внимание, как человек реагирует на мои косяки и как он себя ведет, если ошибается сам. В любом проекте бывают «факапы» и срывы, и мне важно, чтобы человек мог признавать свои ошибки и исправлять, а не объяснять, почему не получилось, или кто виноват.

Алиса выглядела довольной.

– Хорошо, что я зашла сюда, мне нравятся твои штуки. Не хочешь выступить с этим?

Сережа покачал головой.

– А почему?

– Да чего тут рассказывать. Какие-то доморощенные правила.

– Ясно, – засмеялась Алиса. – Можно тогда я сама расскажу и сошлюсь на тебя?

– Расскажи.

– Спасибо. А ты, если передумаешь – приходи. На внутренних тренингах атмосфера спокойная, без пафоса. Приходят только те, кому реально интересно, так что получается душевно.

– Естественный отбор, – вспомнил Сережа слова Николая.

– Типа того, да.

Алиса помахала телефоном.

– Пишут, что можно возвращаться. Ты пойдешь?

– Нет.

– Какой ты загадочный, – сказала она, округляя глаза. Ну ладно, счастливо оставаться.

Она вышла из кулинарии, бросила скейт перед собой и ловко на него запрыгнула.

Глядя ей вслед, Сережа размышлял о перемене своего состояния. Еще полчаса назад он выискивал любой предлог, чтобы соскочить с завтрашнего семинара, а сейчас был полон сил и решимости.

Он вдруг ясно почувствовал, что хочет пойти на семинар, несмотря на волнение и неизвестность. Что это его решение, и для него это важно. Словно его влечет туда какая-то неясная сила, которая больше, чем простое любопытство.

– Естественный отбор, – усмехнулся он про себя, выходя на улицу.