Kitabı oku: «Вечные ценности»

Yazı tipi:

* * *

Арутюнов Герман Рафаэлевич (р. 1950) – литератор, лауреат областного конкурса Союза журналистов СССР, член Союза журналистов СССР (с 1982 г.), Московского Союза литераторов (с 2000 г.) и Союза писателей России (с 2010 г.). Автор нескольких книг и сотен статей в самых разных изданиях на темы загадок природы и творчества.

По призванию – исследователь.

По образованию – журналист (факультет журналистики Московского университета), искусствовед (народный Университет культуры, лекторская школа МГУ), по увлечению – уфолог (практическое изучение аномальных явлений в течение 15 лет).

30 лет работал в журнале «Природа и человек», вел рубрики «Познай себя» и «Взгляд за горизонт», открыл при журнале Центр духовного развития «Сфинкс», в котором за 10 лет прошло более 120 круглых столов, посвященных загадкам бытия. Параллельно 5 лет работал в журнале «Народное творчество», изучая феномен русского обряда.

По соционике – генератор идей.

Призвание – делать открытия, ставить взгляд, будить фантазию.

Планы – книги по искусству, музыке и народному творчеству.

Живет в Москве.

Написанные и изданные книги:

«Взгляд за горизонт», ТОО «Природа и человек», Москва, 1995 г., 478 стр., Сборник очерков о природе загадочного.

«Твои 12 месяцев», ТОО «Природа и человек», Москва, 1996 г. 240 стр. Книга лирических зарисовок о природе.

«Число судьбы», ТОО «Природа и человек», Москва, 1997 г. 190 стр., Сборник очерков о роли чисел в судьбе человека.

«Мельница счастья», Издат. полигр. группа «Эребус», Москва, 2008 г. 48 стр., Книга-альбом о художнице К.Деминой.

«Войди в картину», ООО «Блок-информ-пресс», Москва, 2008 г., 320 стр. Книга о русском художнике Ю.Сергееве.

«Огонь, мерцающий в сосуде», ООО «Алвиан», Москва, 2010 г., 304 стр. Книга о красоте и творчестве.

«Часослов бытия», ОП Производственно-издательский комбинат «ВИНИТИ»-«Наука», Московская область, г. Люберцы. 2014 г., 544 стр. Книга о цикличности нашей жизни, о нашем предназначении, о времени, как механизме превращения жизни в бытие.

Предисловие

Как часто в жизни мы просто живем, живем обычной земной жизнью, в беспрестанных делах, заботах, а кто-то рядом с нами все время делает открытия. А мы не удивляемся этому, даже не замечаем. С одной стороны, потому что открытия делают дети, а мы, взрослые, сами открытия делать перестали. А с другой… наверное, потому что видеть в обычном необычное – это Божий дар, который не всем дается.

У Германа Арутюнова этот дар есть. Я тридцать пять лет выписываю журнал «Природа и человек» и в 1988 году сразу заметил в нем появление нового автора. Первая его статья «Я мыслю образами» была посвящена женщине-факиру Светлане Тим. Помню, меня тогда поразило его открытие: среди причин, почему хождение по острым саблям не причиняет ей вреда, он выделил мысль о единстве «поля», которая помогала факиру. Светлана представляла себе, что ее тело и сабли – это единая среда. Точно так же как йог, перед тем как выпить соляную кислоту, представляет себе, что он и кислота – это одно целое. И кислота не причиняет ему вреда.

Открытие было вроде бы не глобальным, касалось редкого, нетипичного явления. Ну в самом деле, многие ли из нас ходят по саблям, а поэтому так ли уж важно, что помогает не порезаться? И в то же время мысль о единстве «поля» ему тогда показалась интересной, пошли аналогии. Сразу вспомнились слова Маугли «мы с тобой одной крови, ты и я» из «Книги джунглей» Р. Киплинга, слова, которые помогали снимать все различия, напоминая о единой природе всего и вся на этой планете. То есть узкое единичное явление (хождение босиком по саблям) вывело на всеобщность.

Так вот и теперь Герман пишет о вечных ценностях, вроде бы привычных для всех нас понятиях, но в каждой главке свои открытия и в каждой один и тот же «мотор» – повторы. Кто из нас задумывался о повторах как о механизме преобразовании материальной энергии в духовную? Почему в компьютере повторы не рождают ничего нового (для этого нужна новая программа), а у живых существ при повторах (например, мама-волчиха учит волчат охотиться) возникают новые качества?

Оказывается, при определенном количестве повторов происходит переход количества в качество. Скажем, шаман, чтобы вызвать дождь, танцует вокруг костра и бьет в бубен. Сколько кругов он должен сделать и сколько раз должен ударить в бубен, чтобы пошел дождь? А это зависит от многого: его состояния (запас энергии) и настроения, состояния среды (костер, публика, музыка, погода), каких-то мелочей (удобные унты, добротная малица), чистоты настройки на иные миры. Но чтобы все это сработало, он должен танцевать, делая одни и те же движения, совершать повторяющиеся круги вокруг костра, Тогда на каком-то витке «цепь замкнется и по ней пойдет ток».

Так и с вечными ценностями… Сколько раз каждая из них должна прокрутиться в сознании ребенка, чтобы стать ценностью и тем более вечной, то есть превратиться в оберег? Никто не скажет. Но одно точно: если не пропускать их через себя, не осмысливать, не обсуждать, если не включать механизм повторов – ничего не будет.

Повторы действуют не только в священных и намоленных местах (святилищах, храмах, мемориалах), где совершаются чудеса, но и в толще самой обычной жизни, которой все мы живем. Известна общая для всех фраза, с которой обращаются к каждому из нас и которую каждый из нас не однажды произносит: «Сколько раз я тебе говорил (говорила), а ты только сейчас делаешь…» Потому и делают, что сколько раз говорили… Неважно, после скольких раз доходит, – важно, что без повторов дошло бы не скоро. Или вообще бы не дошло.

Почему во всех монастырях монахи по много раз переписывали священные книги? По той же причине – чтобы сработал священный механизм повторов. Почему в тибетских храмах монахи постоянно крутят барабаны с записанными на них изречениями мудрых? По той же причине – чтобы сработал священный механизм повторов. Почему последователи Хари Кришны постоянно поют одни и те же мантры? По той же причине – чтобы сработал священный механизм повторов. Почему я сейчас все это повторяю? По той же причине – чтобы сработал священный механизм повторов.

Странно, что о таких, казалось бы, очевидных вещах никто не говорит и не пишет. То есть, конечно, говорят и пишут, но не выделяя повторы как волшебный механизм. Так делает автор этой книги, спокойно, рассудительно, без архимедовского выскакивания голым из ванной и криков «эврика!», но последовательно и, повторяясь, зная, что повторы сами сыграют свою роль.

Как в забавном ирландском лимерике (шутливом стишке):

Жил на свете ревнивый супруг.
Запирал он супругу в сундук.
И на все возраженья
Тихо, без раздраженья,
Говорил ей: «Пожалте в сундук!»

Георгий Дьяченко, историк, философ

То ценное, что накапливает, отбирает и передает саму жизнь

От автора

Все ищут рецепт лучшей жизни. Такой, чтобы чего-то добиться, прожить именно свою жизнь, а не чужую, реализовать свои возможности, причем не преступным путем, а достойно, приумножая количество не врагов, а друзей. Оказывается, не надо ничего изобретать и придумывать что-то новое: все новое – это хорошо забытое старое. Нужно пропускать через себя вечные ценности.

Правда, они, как и народный эпос, имеют свой секрет. Не попадешь в нужный ритм – самая великая ценность покажется ерундой. С вечными ценностями нельзя обращаться бесцеремонно, с ними надо церемониться, то есть читать про них, осмысливать их, обдумывать.

Это не фастфуд, это духовная пища, отобранная временем, и потому очень концентрированная, как лекарство и даже как яд. Поэтому желательно усваивать каждую вечную ценность через обряд, ритуал, то есть ряд последовательных повторяющихся действий. Как в кино, где несколько картинок, двигающихся перед нами одна за другой (16 или 24 кадра в секунду), вдруг превращаются в живую картину.

Каждая тема в книге – описание вечной ценности. И каждая ценность (верность, вера, мечта, простая жизнь или вещи из домашнего музея), как часто повторяющиеся слова, так или иначе проявляется в жизни многократно, то есть повторяется, и тем самым как бы заключает сама себя в энергетическое кольцо.

Не случайно великий реформатор Мартин Лютер пятьсот лет назад, истово желая, чтобы вечные ценности дошли до людей, начал перекладывать слова Евангелия на стихи-псалмы, а стихи эти, в свою очередь, клал на музыку, надеясь, что все люди когда-нибудь будут петь эти псалмы, пропуская священные слова через свою душу. По сути своей таковы же и все молитвы, которые верующие пропевают в храме или дома. Не потому ли они верят? Повторяют одни и те же слова, неосознанно замыкая их в энергетическое кольцо, и чувствуют нечто высшее, что позволяет ощущать, что за этой жизнью стоит еще какая-то, пока непостижимая для нас.

Вечные ценности – как повторяющиеся вехи вдоль дороги жизни. Мы узнаем эти вехи с детства через рассказы взрослых, и, видя их, нам легче двигаться по дороге собственной судьбы.

Человеку во все времена нужны были какие-то ориентиры в жизни. До письменности это были передающиеся из уст в уста негласные правила поведения, духовные ценности, помогающие жить. С появлением письменности у разных народов эти ценности сконцентрировались в виде заповедей, которые были нанесены на каменные доски – Скрижали.

До нас дошли 10 заповедей, которые даны Богом Моисею на горе Синай и вошли в Ветхий Завет. Потом Христос добавил к ним еще одну, объединив смысл предыдущих заповедей: «Да любите друг друга». 10 заповедей Ветхого Завета на скрижалях считаются основой веры.

В изобразительном искусстве знаменитые каменные доски, на которых были записаны заповеди, обычно изображают в виде раскрытой книги или ветхих плит с закругленными верхними углами.

Вечные ценности, записанные на скрижалях, и те, что в скрижали не вошли, но передаются из уст в уста, – это как ось координат или ориентиры, которые не видны, но помогают жить, собраться в момент выбора или принятия решения, защищают от уныния и отчаяния.

Заповеди – это, возможно, самые часто повторяющиеся вечные истины, которые люди всегда пытались передать своим детям и внукам, а те – уже своим. Причем неоднократно повторяя. Поэтому они заключают в себе волшебный механизм повторов, который лежит в основе всех магических обрядов и ритуалов. Каждый повтор – как магнит в замкнутом энергетическом кольце, придающий ускорение двигающемуся по кольцу предмету.

Не случайно в нашей жизни есть такое понятие как дежавю (в переводе с французского означает «уже виденное»). Это повторяющиеся действия, когда кажется, что что-то подобное уже было. Это психическое состояние, при котором человек, находясь в определенном месте и в определенное время, испытывает ощущение, что он уже был в такой ситуации, и в этот момент ему все кажется знакомым.

Не случайно впечатление от дежавю может быть таким сильным, что воспоминания о нем сохранятся на годы.

Потому что включаются высшие слои нашей психики, которые играют очень важную роль в жизни.

Парапсихологи объясняют дежавю теорией реинкарнации, то есть если человек проживает не одну жизнь, а несколько, то он может вспоминать некоторые эпизоды одной из них.

Генетики объясняют дежавю проще – работой нашей генной памяти, растворенной в крови, которая хранит информацию о жизни всех наших предков вплоть до Адама и Евы.

А мне хотелось бы обратить внимание именно на повторы, с которыми связано явление дежавю. Без повторов нет и дежавю. То есть потому и вспоминаются нам ситуации, в которых, кажется, мы уже были, что повторы у нас в крови как основной механизм жизни, превращающий материальное в духовное.

Это происходит, поскольку человек – существо сакральное, магическое, помимо материального мира несущее в себе духовные миры. Повторы же – это тоже нечто магическое, переключающее наше сознание с обыденного на сакральное.

На повторах строится любой физический труд, который, собственно, наряду с речью и выделил человека из животной среды, озаряя монотонность и однообразие вспышками энергии, как озаряется трение дерева о дерево языком пламени. Тот самый физический труд, без которого невозможно никакое созидание и тем более творчество. К которому в нашем обществе раньше относились с уважением, прививали любовь, а теперь масскультура формирует к нему негласное пренебрежение, если не презрение, все теле-, радио- и газетные рекламы нацеливают на быстрый и легкий успех.

Не случайно в противовес умалению труда энтузиасты создали в Москве театр труда, цель которого – не только вернуть уважение к труду, но и пробудить у молодежи интерес к исконно простым рабочим профессиям: кузнечному делу, плотничеству, гончарству, рукоделиям, чтобы дети вновь стали мечтать о том, чтобы стать геологами, трубочистами, врачами или пожарными.

Театр, где герои – увлеченные люди с горящими глазами, двигающие вперед свое дело, а вместе с ним мир, жизнь. Театр, где снова со сцены звучат слова о том, что высокие цели нужны прежде всего нам самим.

Любой, даже самый скучный, однообразный и монотонный труд, как обряд, магичен и сакрален, потому что несет в себе повторы. Они – как круг свечей, которые зажигают по очереди, и когда все они горят, становится виден сверкающий огненный круг – символ мировой энергии.

На повторах держится стабильность любых действий в нашем материальном мире, будь то движение планет, возникновение и исчезновение целых галактик или движение небесных тел по орбитам. Поэтому и на планете Земля все построено на повторах, начиная с восхода солнца и кончая его закатом. Собственно, и действия каждого из нас, отражая повторы в природе, тоже повторяются: пробуждение, засыпание, движение, еда, сон и так далее.

Если мы поймем, что повторы не скучны, а часть волшебного механизма жизни, механизма нагнетания энергии и насыщения ею пространства, преодоления границ рутины и воспламенения материи, то это изменит наше отношение к жизни, ко всем ее монотонным повторяющимся моментам, а также к труду, к которому можно относиться не как к тягостной обязанности, а как к источнику энергии.

Тогда талантливые люди, которые сейчас, возмущаясь монотонностью труда и жизни, уклоняются от работы, уходят в загул или идут на преступления, будут, зная, как это делается, извлекать из монотонности энергию и испытывать творческие озарения.

Тогда при монотонном труде не надо будет считать минуты, дожидаясь, чтобы только поскорее все закончилось. Как не испытывали скуки жрецы в храмах Вавилона и Древнего Египта, а также друиды или предки славян в святилищах, от монотонно однообразных повторяющихся действий религиозных обрядов, как не испытывают скуки священнослужители сейчас, участвуя в современных монотонных обрядах, составляющих церковное богослужение.

Вечные ценности – это тоже повторы, но повторы не обычные, а выдающиеся, сакральные, повторы самого важного в жизни – духовного опыта, что выделил человек за всю историю своего развития.

Неспроста ряд психологов полагает, что дежавю играет роль механизма нашей самозащиты. То есть когда мы находимся в неловкой ситуации или в незнакомом нам месте, то автоматически начинаем искать повторы, то есть повторы – какие-то знакомые вещи или предметы, чтобы поддержать свой организм в момент психологического стресса.

Вечные ценности, постоянно прокручивающиеся в нашем сознании, – тоже своего рода механизм духовной самозащиты как нечто устойчивое в противовес изменчивому, зыбкому, сиюминутному, ненадежному. Таким образом, задача любого общества – изменить отношение к ним всех в целом и каждого человека в отдельности, перестать видеть в них торможение и рутину, но прежде – магию повторов, воспламеняющих наше сознание.

Двадцать шесть моих эссе (очерков-размышлений) под рубрикой «Вечные ценности» из номера в номер в течение нескольких лет публиковались в журнале «Природа и человек. XXI век», после чего один из читателей написал, что эта тема – находка журнала, потому что «если еще тридцать или сорок лет назад, когда перед страной все еще стояла цель построить коммунизм и воспитать нового человека, эта тема не сходила у нас со страниц печати и литературы, то есть она не была редкостью, то сейчас модны эгоизм, приколы, идиотизм, ирония, низведение и развенчание всех духовных и нравственных ценностей».

Это так. Добро на первый взгляд однообразно и неинтересно. Потому и журналистам, и писателям интереснее писать о зле, а актерам интереснее играть злодеев. И к поговорке «От добра добра не ищут» прислушиваются сейчас немногие, потому что мир катится к пропасти разнообразия, размывания границ и норм. Мы теперь стремимся одновременно ко всем у, оставляя на потом то важное, что надо сделать в жизни, забывая фразу короля Пруссии Фридриха Великого (1712–1786): «Мы хотим всем завладеть, как будто у нас есть время всем обладать». Так что к добру и высоким истинам надо себя понуждать, потому что, как существуют физические упражнения для тела, это духовные упражнения для души.

Ко злу мы и сами скатываемся, причем без всяких усилий. А вот к добру – путь в гору.

И помощниками на этом пути всегда были, и есть, и будут ценности, которые принято считать общечеловеческими. Это те ценности, которые важны во все времена и для всех людей. К ним относятся

справедливость,

красота,

достоинство,

чувство долга,

добро,

общественная польза.

Это те ценности, которые важны для духовно развитого человека. И во все времена, для всех наций и для всех видов обществ эти ценности были вечными.

А еще верность и преданность, любовь к детям и своим близким, к своему народу и Отечеству.

Есть ценности преходящие, которые меняются в соответствии с уровнем, развитием общества. Но именно на вечных ценностях держится мир. И что бы в мире ни происходило, какие бы новшества ни придумывали бы, вечные ценности играют важную роль в жизни каждого человека, каждого из нас. Без них человеку не на что опираться, нет возможности духовно развиваться и чувствовать себя человеком. В добре, красоте и справедливости раскрывается наш духовный потенциал. Без высших ценностей прожить жизнь достойно трудно, если не сказать – невозможно.

А еще к привычным вечным ценностям можно добавить темы, над которыми всегда интересно задуматься:

простая жизнь,

в поисках смысла,

круг жизни,

вера,

молитва,

песня,

источник,

старые письма.

Вечные ценности, как любящие ладони, как атмосфера, защищают жизнь на земле

У всех свои вечные ценности. Поэтому каждый, наверное, к известным и устоявшимся ценностям добавляет в течение жизни какие-то свои…

Для рода и семьи это важно – выработать свои родовые ценности, чтобы следующие поколения им следовали и по ходу собственной жизни добавляли что-то свое, обогащая память рода. Это важно, поскольку всегда будет островком здравого смысла среди духовного мусора, который постоянно накапливается вокруг нас.

Спасибо моему другу, русскому художнику Юрию Сергееву за резонанс в мышлении. Наши взгляды на мир и его проблемы во многом совпадают, мы – единомышленники, поэтому некоторые картины художника – наглядные иллюстрации моих мыслей.

Вертикаль крещения

Какой будет наша жизнь?… Это во многом зависит от ее начала, от первых впечатлений, от первых настроек на окружающий мир. Очень важно, когда жизнь начинается, эту жизнь заключить в обряд, как картину в раму. Так делалось в советской школе, когда нас всех принимали в пионеры и комсомольцы. Так делается и сейчас в армии, когда принимается присяга, и в медицинском институте, когда приносится клятва Гиппократа.

Жизнь через обряд как бы сама втягивает людей в себя, чтобы ей было легче, чтобы слаженно работали ее механизмы: механизм армии, механизм брака, механизм врачевания. Везде свои правила игры, соблюдая которые вписываешься в новое для себя пространство, становишься новым винтиком хорошо отлаженной машины. Важно, чтобы везде с приходом нового человека машина не стала давать сбои.

Это как раз говорит о том, что жизнь волшебна, что она не только материальна, что в каждом ее ящичке работает свой волшебный механизм и Главный Механик не хочет, чтобы кто-то эти волшебные механизмы тормозил. Ведь если все механизмы работают в единстве, то в идеале создается такая общая слаженность, что впору забыть, что за этим стоит вообще какая-либо механика, а наоборот: это вся Вселенная по велению Творца дышит одним слаженным дыханием! Люди до поры до времени не видят этой возможной гармонии и понимают необходимость подчинения только в определенном возрасте.

Отсюда вывод: когда мы с самого рождения включаемся в обряд, не только наша жизнь катится, будто смазанное колесо, но и нам потом проще жить, мы легче вступаем в игру, нам легче жить по чужим правилам.

И наоборот: если обряд проходит мимо нас, то жизнь наша тормозится и стопорится, и мы потом нигде не вписываемся. Некрещеный человек, например, в армии требования к себе сержантов и офицеров часто принимает за придирки, а то и за личные оскорбления. А крещеному легче: он понимает, что ради общего порядка надо смириться. А порядок – это нечто божественное.

И тут очень важна роль церкви, которая соприкасается с человеком до армии, до всяких принудительных институтов. И она вырабатывает смирение и терпение, чтобы не спрашивал человек, почему молитва «Отче наш» произносится именно так: «Отче наш, Иже еси на небеси. Да святится имя Твое, да приидет царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли».

И пусть даже тебе это кажется примитивным или неправильным, не спрашивай, почему это так. Тысячу лет люди говорят эти слова, и они действуют, они работают. Почему же ты хочешь сразу сломать этот порядок, не подчинившись ему? То есть привыкни к тому, что есть некоторые вещи, которые не надо понимать и не надо объяснять, а надо просто принять и выполнять.

Ты хочешь общаться с Богом? Так вот, не будет тебе другого пути к Нему, как только через смирение, через принятие того, что Он дал и что сложилось в течение веков. Пока не станешь произносить слова молитвы и совершать принятые действия без тени сомнения в них, пока ты эти сомнения из себя не выгонишь, ничего тебе не будет. И крещеный человек, бывая в церкви, довольно быстро на своем опыте убеждается, что действительно, как только все сомнения из себя выгоняешь, то сразу чувствуешь некий трепет и становится легко во все верить и принимать многое из того, что раньше отвергалось. А потом умный батюшка тебе и объясняет: «Да, сын мой, ты потому и не слышал в себе Голос Божий, что не очищал свою душу, загрязненную сомнениями да неприятием. Бог не мог к тебе руку протянуть».

Древнее славянское значение слова «обряд» – одежда. Обряжать – значит одевать, то есть последовательно надевать фрагменты одежды, каждый из которых своей формой и украшениями играет свою уникальную роль. В целом же каждый обряд выражает какое-то важное понятие.

Подготовка к крещению – целый ритуал

Обряд крещения, например, отражает как бы двойственную суть человека на земле. С одной стороны, человек несет в себе упорядоченность (хотя бы потому, что мать и отец зачали его и воспроизвели на свет сложившимся упорядоченным способом), а с другой стороны, человек несет в себе хаос природы, первобытное начало, неподчиненье никому.

Как у Пушкина:

Зачем крутится ветр в овраге,
Взметает пыль и лист несет,
Когда корабль в недвижной влаге
Его дыханья жадно ждет?
Зачем от гор и мимо башен
Летит орел, угрюм и страшен,
На чахлый пень? Спроси его!
Зачем Отелло своего
Младая любит Дездемона?
Затем, что ветру, и орлу,
И сердцу девы нет закона!

Так вот и у каждого из нас в душе есть эти дикие уголки, где нет закона. Начинается этот закон, когда батюшка подходит к ребенку с крестом как с наглядным и величественным символом порядка, символом обряда, ритуала, знаком того, что придется подчинять себя, когда надо.

При подготовке к крещению (православная церковь отмечает Крещенье Господне как праздник 19 января) человека помазывают елеем – маслом, которое предварительно благословляется, освящается. Это символ приобщения к православному миру со всеми его таинствами и каналами связей с Божественным, но и тоже упорядочивание, встраивание в духовную систему…

Раньше такое упорядочивание, такое встраивание в систему духовных ценностей совершала советская система воспитания, предлагая идеалы и участие в организациях (октябрята, пионеры, комсомольцы, коммунисты), формируя осознание важности общественного прежде личного. И мы выполняли свой долг: ехали на целину, на картошку, в стройотряды. Это работало. А теперь осталась одна церковь с ее воспитанием смирения, подчинения личных желаний потребностям общества, общественной важности.

В каждом из нас борются хаос и порядок, и когда художник собирается изобразить обряд, то за этим намерением стоит подспудное желание прикоснуться к порядку, к волшебным механизмам, которые работают в любой сфере. Потому и говорят, что жизнь – это машина, в ней масса механизмов, или блоков (церковь, политика, тюрьма, спорт, досуг), а люди – это маленькие винтики, работающие в этой гигантской машине, выполняющие ритуал. И все это работает только потому, что есть механизмы смирения. Иначе вся машина рухнет.

Наречение ребенка (или взрослого) именем при крещении – еще одна ниточка, привязывающая человека к порядку, укрепляющая смирение и в то же время дающая силу. Во-первых, нарекать принято было в честь святого или святой, чей день был самым близким ко дню рождения младенца. Тогда высокий покровитель, имеющий заслуги перед Богом, может помогать своему подопечному, да и человек потом может постоянно обращаться к нему, так же, как и к своему ангелу-хранителю. Считалось, что, если рубашку, в которой крестили первого ребенка, надевать потом на всех последующих детей, все они полюбят друг друга.

В процессе обряда крещения священник читает ряд молитв о том, чтобы эти воды получили благодатью Святого Духа те свойства освящения и очищения, которые когда-то (когда собирались у Иордана ученики Иоанна Крестителя и пришел к этой реке креститься в ней Сам Господь наш) были присущи реке Иордан.

То есть произнесением одних и тех же тысячекратно повторяющихся слов, относящихся к библейским временам, священник как бы вызывает эти времена, эти события, эту священную реку Иордан, Иоанна Крестителя с учениками и Самого Христа, Который пришел сюда, чтобы окреститься. Вот что такое обряд крещения!

И это мне будет защитой на всю жизнь

После того как взрослый человек (или ребенок) крестился, то есть погрузился в эти воды при словах: «Крещается раб Божий такой-то (раба Божия такая-то) во имя Отца и Сына и Святого Духа», – он выходит из этих вод обновленный и в знак вновь обретенной чистоты облекается в белую одежду.

Затем трижды (повторение – признак любого обряда как бы в знак вечности) совершается шествие вокруг купели: священник идет впереди с крестом, за ним несут ребенка, а хор поет: «Елицы во Христа крестистеся, во Христа облекостеся», то есть те, которые погрузились в Него, теперь как бы одеты Его чистотой.

Затем читается послание апостола Павла, где говорится о том, что мы погружаемся в эти воды для того, чтобы умереть ко всему, что чуждо и Богу, и Христу, и нам самим, и восстаем в обновленной жизни.

И, наконец, последнее действие этого обряда – миропомазание.

Миро – это особого рода масло, освящаемое раз в год патриархом вместе с епископами. Оно изготовляется и раздается всем священникам, чтобы они могли как бы из одного источника помазывать крещаемых. И это помазание символично, потому что слово «Христос» в переводе с греческого языка как раз и означает «помазанник».

Крещение от Иоанна Крестителя – известный евангельский сюжет

На картине художника Юрия Сергеева «Крестины» – впечатления от крещения, которое у него состоялось только в двадцать девять лет, когда он был уже взрослым. Его поразила роскошь иконостаса и величие обряда, который окружает крещение.

Юрий Сергеев. «Крестины»

Да и само крещение, если задуматься, сразу возносит нас до небес – маленький человечек получает благословение и пропуск в мир на самом высоком уровне, когда включаются высшие, заложенные в нас Богом программы, так что потом с такого уровня ему будет трудно опуститься до уровня невежды и вандала.

Художника поразила во время его крещенья «тощая» свеча. Огромная расписная свеча, всегда стоящая у алтаря. Почти полтора метра в высоту и в ладонь толщиной, она почему-то называлась тощей. Запахи свечей, ладана, величественный последовательный равномерный порядок движений церковнослужителей, сияющее паникадило…

Мы еще так мало знаем об обряде крещения. Как нужно держать ребенка: на вытянутых руках или прижимать к себе, высоко (на уровне души) или низко? Как батюшка должен стоять? Ведь он общается с ребенком на уровне духа. Батюшка мог бы сидеть, а ребенок – лежать. Так нет этого! Работает дух, раз все стоят вертикально. И вообще в нашей православной церкви все делается вертикально, душа трудится, работает дух. И службы длятся по пять-шесть часов подряд. Для католиков, которым в костеле предоставляются скамьи и скамеечки для ног, это тяжело. А нашим православным такой труд не в тягость, а если у нас скамейки, то для больных и немощных…

Важно, что маленький человечек этой вертикалью заряжается в храме на всю жизнь, получает закалку, как раскаленный брусок, который кузнец опускает в холодную воду…