Kitabı oku: «Бульвар Сансет и другие виды на закате»

1

Они нашли свой дом в конце лета. То ли от перепада дневных и ночных температур, то ли из-за холодного дождя, хлынувшего на раскаленную поверхность, спекшаяся корка земли лопнула и разошлась. Бурный поток черной дождевой воды вымыл на дне неглубокий, уступчатый каньон, пробил тоннель в песчаном пласте и исчез, оставив после себя широкий грязный след.

Именно этот пласт смешанной с песком земли привлек их внимание.

– Смотри, – сказала женщина. – Песок желтый.

Мужчина молча кивнул. Последний раз он видел такой песок полгода назад на австралийском побережье Индийского океана, как раз накануне Конца. Обычный светло-желтый песок, не покрытый густым слоем радиоактивной угольной пыли.

Он сбросил сумку под ноги, пошевелил затекшими плечами и подошел к краю расщелины. Ее верхняя кромка состояла из двадцатисантиметрового слоя спекшейся стекловидной массы. Ниже простирался слой земли, смешанной с песком. Метра два – два с половиной.

– Высоко, – сказала женщина за его спиной. – Надо рубить ступени.

– Верхний слой, как бетон, – возразил он. – Мы сломаем топор.

– Внизу земля мягкая. Мы выроем пещеру. Здесь будет наш дом. – Ее голос дрогнул.

Мужчина обернулся и взглянул на нее – маленькую женщину в грязной, потерявшей первоначальный цвет куртке военного образца, с короткими, редеющими волосами на голове, с растрескавшимися губами и треугольным рубцом на шее. И с глазами цвета утренней озерной воды, которые просили.

– Это невозможно. Даже если нам удастся спуститься вниз, мы не сможем выбраться.

– Здесь будет наш дом, – упрямо повторила она, сняла с плеча ружье и положила на землю. – Нам нужен дом. Надо рубить ступени.

Они по очереди били обухом топора по краю трещины. Били осторожно, вполсилы, чтобы не сломать рукоятку, отворачиваясь от черных стеклянных брызг. Через час оба окончательно выдохлись – насыщенная лейкоцитами кровь не справлялась с потребностью напряженных мышц в кислороде. Итогом работы явилась лишь небольшая выемка на краю разлома.

– Я не хочу уходить отсюда, – задыхаясь, прошептала женщина.

– Мы отдохнем и продолжим, – ответил он. – Нам некуда спешить.

Он не хотел задерживаться на этой оплавленной, спекшейся в стекло равнине. Возможно, до наступления ночи им бы удалось ее пересечь. Ночью задует холодный ветер и принесет с собой мелкую черную пыль, которая вызывает невыносимый зуд и долго не заживающие язвы.

Он повернулся к женщине и опять увидел мольбу в ее глазах. До этого она просила лишь однажды. Она умоляла не бросать ее. Сейчас она знала, что он хочет идти дальше, и снова просила.

– Мы ведь не уйдем, правда? Мне нужен дом. Во мне живет ребенок.

Первый раз она сказала ему о том, что несет в себе ребенка, еще три дня назад. Но он продолжал идти. Просто по инерции. Сегодня в первый раз она заговорила о доме.

– Хорошо, – сказал он. – Сейчас ты убедишься, что мы никуда не уйдем.

Мужчина подхватил топор и поднялся на ноги. Подошел к краю расщелины, присел, глядя вниз и удивляясь своей бессмысленной решимости. Хотя смысла идти дальше тоже не было. Они давно уже жили без смысла.

– Что ты хочешь?… Подожди, не надо! – крикнула она, но он оттолкнулся и спрыгнул вниз.

Дно мягко спружинило под ногами, но все же толчок отозвался острой болью в коленях и позвоночнике. Он упал на бок, коротко вскрикнул и перевернулся на спину. Испуганная женщина уже стояла на краю трещины.

– Все в порядке, – сказал он. – Оставайся там. Теперь мы никуда не уйдем, пока не сделаем ступени.

Почувствовав под рукой влагу, он привстал и огляделся. Из земляной стенки расщелины вытекала еле заметная струйка воды, вилась по уступу и исчезала в желобе.

Он размахнулся. Топор легко вошел в рыхлую землю, но тут же встретил препятствие. Стенка подалась, отвалился большой ком земли, за ним открылась пустота. Рукоятка топора вырвалась из пальцев, но топор не упал. Вонзившись в торец присыпанного землей деревянного бруса, он словно повис в воздухе.

Мужчина работал, не обращая внимания на одышку и боль в мышцах, до тех пор, пока не расчистил вход в пещеру.

– Здесь кто-то жил! – крикнул он. – Наверное, поэтому здесь прошла трещина – из-за пустоты внутри!

Пещера была пуста. Земляные стены и потолок, обвитые паутиной тонких корней, выступающие крепежные брусья, заполненное водой углубление в полу, из которого змеилась узкая влажная дорожка. Внутри он нашел грубое деревянное распятье и подумал, что последний обитатель пещеры покинул свое пристанище много-много лет назад. Он удивился интуиции женщины, потом обрадовался, что послушал ее и не ушел, и только потом осознал, что в эту подземную пещеру не проникла радиация.

Он вырубил ступени в мягком грунте, позволив себе всего два перерыва для отдыха. Оставалось лишь пробить верхнюю корку спекшейся почвы. Он уже знал, как это сделать.

Женщина легла и протянула ему сверху пластиковую бутылку с водой.

– Попей. У тебя могут начаться судороги.

– Потом, – ответил он. – И ты потерпи, если можешь. Здесь есть вода. Живая родниковая вода.

– Ты устал. Дай мне топор, я буду долбить сверху.

– Нет. Дай мне ружье.

Удивление… Сомнение… Тревога… Но она беспрекословно протянула ружье. А он привычно легко прочитал мысли в ее глазах. Если пуля не пробьет двадцатисантиметровую корку, он не сможет подняться наверх – там просто не за что ухватиться. Ну и что? Зато она сможет спуститься. Они навсегда останутся здесь, в своем новом доме… А потом она подумала о зародившейся в ней жизни.

– Здесь есть родник, – повторил он. – Отойди подальше. Я скоро закончу.

Он поднял ружье, упер приклад в бедро. Грохот выстрела заметался между стенками расщелины и слегка оглушил. Фонтаном взметнулась пыль. Черная корка покрылась трещинами, большой кусок отломился и скатился вниз по свежевырубленным ступеням.

Теперь дело пошло быстро. Работая попеременно, они выровняли зазубрины и сколы. Женщина спустилась, он посторонился, пропуская ее внутрь пещеры, к воде, но она перешагнула через сочащуюся скважину и уставилась во все глаза на распятье. Упала на колени, обхватила его руками и замерла. Он услышал прерывистый шепот женщины, присел рядом и зачерпнул воду в ладони. Вода была холодная и очень вкусная, она ударила в голову, подобно крепкому напитку. А женщина все шептала и шептала, всхлипывала без слез, издавая похожие на икоту звуки.

Он отполз в сторону, привалился спиной к стене, вытянул ноги и усмехнулся. У них был топор, спички, ружье с четырьмя патронами. Теперь патронов осталось три, зато появился дом и чистая вода. Они вполне могли претендовать на звание самых богатых людей среди выживших на Земле.

К вечеру плотные, насыщенные угольной пылью тучи приподнялись и оторвались от горизонта, открыв блекло-серую полосу неба. В образовавшуюся щель пролилось заходящее солнце. Сначала оно растеклось бордовой лужей по нижнему краю туч, потом свесилось неровной каплей и упало на землю. Равнина, похожая на огромный каток, залитый черным льдом, впитала свет и потемнела. А солнце, на несколько секунд принявшее обычную круглую форму, снова расплывалось вширь и проваливалось все глубже и глубже, пока от него не осталось небольшое красное пятно, вспыхнувшее напоследок ярким лучом. Волна матового мерцания хлынула от горизонта, обсидиановая поверхность равнины встрепенулась, замерла и слилась с небом.

В черной темноте ночи остался человек, слабо подсвеченный всполохами невидимого костра. Еще какое-то время он стоял неподвижно, как будто ожидая, что солнце вернется и хотя бы на миг выхватит черную равнину из мрака. Потом зябко передернул плечами и отвернулся.

Тусклый свет костра упал на его лицо – худое и изможденное, с глубокими морщинами, рассекающими щеки и прячущимися под неровно подрезанной седой бородой. Он стоял на краю неглубокой расщелины, на дне которой рубиновыми бусинками поблескивали капли влаги. Мужчина вспомнил вкус родниковой воды, и ему сразу захотелось пить.

Он спустился вниз, придерживаясь за торчащие из земли корни. У входа в пещеру горел костер, языки пламени перебегали по массивному, короткому замшелому брусу. Женщина сидела на земляном полу, сложив ладони на животе, и задумчиво глядела на огонь. Рядом с ней лежало распятье.

Она оторвала взгляд от огня и протянула ему горсть мелких коричневатых клубней.

– Смотри – это земляная груша! Она растет прямо на потолке, все корни усеяны! – Женщина кивнула на распятье, ее лицо засветилось признательностью. – Он дал нам дом, воду и еду. Я думаю, что смогу…

Мужчина коснулся ее лба, провел рукой по волосам.

– Конечно. Ты сможешь.

Он опять догадалась, о чем она думает, потому что с тех пор, как узнал, что в ней шевельнулась новая жизнь, сам не мог не думать об этом.

– Я видела, какими они бывают, – глухо произнесла она.

– Да, ты рассказывала. Сейчас об этом лучше не вспоминать. Забыть – и все.

– Он был такой ужасный. Наверное, хорошо, что мать его не застала.

– Все обойдется, – сказал он. Просто, чтобы что-нибудь сказать.

Женщина порывисто схватила распятье, положила его перед собой, наклонилась и зашептала.

Он прошел к роднику и попил. Скважина была небольшой: примерно тридцать сантиметров в диаметре и столько же глубиной. Воды в ней осталось на треть. Утром будет видно, сколько воды прибавилось за ночь.

Он улегся на пол и закрыл глаза. До него доносилось негромкое потрескивание костра, шепот и похожие на икоту сухие всхлипы.

И опять ему приснилось море. Синее, постепенно темнеющее море, в котором тонуло бордовое солнце. Чистое и совершенно спокойное: полный штиль, лишь легкая зыбь накатывала на борт и, шурша, рассыпалась кудрявой пеной. Таким оно было до прихода Конца.

***

Южное полушарие встретило их непривычно тихо. Тяжелые, душные ливни экваториальной зоны сменились ясным небом и безветрием, лишь зыбь от зюйд-оста напоминала о коварном, переменчивом нраве самого теплого океана. Редкие изобары на австралийской погодной карте и спутниковый прогноз французской станции обещали такую же погоду до Перта.

Небо уже начало темнеть у горизонта. Милях в пяти справа проплывала одинокая тучка и изливалась плотным дождем. На пару минут она заслонила низко висящее солнце, вокруг тучки заплясали радуги.

Капитан стоял на открытом крыле мостика¹ и ждал захода. Сколько раз он провожал солнце за горизонт, но снова и снова не мог оторваться от короткого и грустного свидания Солнца и Земли: легкое и теплое прикосновение, торопливое объятье, страстный поцелуй, и опять – прощай!… Увидимся завтра… Коснемся друг друга на пару секунд…

– Евгений Саныч! Поймал! Началось уже!

Еще несколько минут он оставался в своих воспоминаниях, в другом полушарии, на берегу другого океана, не узнавая и не понимая, что хочет от него стоящий в дверях человек. Потом кивнул удивленному старпому:

– Да-да, Костя. Сейчас иду.

Он бросил взгляд на горизонт. Солнце скрылось, и облака окрасились в серо-фиолетовый сумеречный цвет. Рябь исчезла с поверхности воды, и только легкие колебания двадцатитысячетонного судна – вверх-вниз, вверх-вниз – выдавали спокойное, мирное дыхание уснувшего океана.

Капитан одернул рубашку и пошел в рубку.

– … мы продолжаем обратный отсчет. Сто семнадцать часов или немногим менее пяти суток остается до окончания срока действия российского ультиматума, объявленного три дня назад в двадцать два часа по московскому или в девятнадцать часов по Гринвичскому времени. Напоминаем, что Россия заявила о своем праве на превентивный ядерный удар по территориям стран-агрессоров – по тексту российского МИДа – и их союзников, если НАТО не прекратит концентрацию сил у российских границ и не выведет войска из республик Прибалтики. Лидеры западных стран заявили, что готовы защитить прибалтийских союзников и адекватно ответить на вызывающие действия одной из крупнейших ядерных держав, и впредь будут продолжать стоять на страже свободы, демократии и законности в Европе. Сегодня, наконец, после трехдневного молчания, заставившего изрядно поволноваться европейских политиков, была озвучена позиция Вашингтона. Президент Соединенных Штатов призвал Кремль прекратить развертывание ядерных сил и тоже пригрозил превентивным ударом. Заявление Белого Дома было сделано в предельно жесткой риторике, аналитики сразу назвали его контр-ультиматумом. Вслед за Вашингтоном Китай, Индия, Пакистан и Иран объявили о возможном применении ядерного оружия при угрозе безопасности территорий и национальных интересов. Ситуация крайне тревожная, при этом отмечено, что ни одна из сторон уже не предлагает сесть за стол переговоров. Многие аналитики считают, что посыл России обращен не только к западным странам, но и, возможно в первую очередь, к Китаю. Пекин продолжает наращивать военную группировку на восточном участке российско-китайской границы, которая по некоторым данным уже достигла пятнадцати миллионов человек. Тем не менее, российские лидеры, дипломаты и официальные медиа сохраняют упорное и довольно странное молчание по поводу реальной угрозы китайского вторжения на Дальний Восток и в Южную часть Сибири. Вся мощь пропагандистской машины направлена только на Запад. При этом независимая организация «Честно» опубликовала в Интернете результаты социологического опроса, проведенного во Владивостоке, Хабаровске и других крупных городах региона. На вопрос: «Как вы относитесь к возможности китайской интервенции?» сорок шесть процентов респондентов ответили: «Мне все равно», еще одиннадцать процентов: «Затрудняюсь ответить». В Благовещенске ФСБ задержала группу местных граждан, распространяющих листовки со следующим текстом: «Дорогие русские соседи, не бойтесь! Мы вылечим ваших детей! Мы накормим ваших стариков! Мы дадим вам еду и тепло в ваши дома!» Почти все задержанные – пенсионеры. Старшей из них, Наталье Овчинниковой в день задержания исполнилось восемьдесят пять лет. Когда ее спросили, понимает ли она, что ее действия – это измена Родине, она ответила: «У меня нет Родины. Ее давно уже украли»… А теперь о других новостях сегодняшнего дня…

Громкое, нарастающее шипение заглушило голос диктора. Старпом подошел к приемнику, принялся колдовать с кнопками настройки частот.

Весь переход из Средиземного моря в Австралию бесстрастные голоса дикторов из «Немецкой волны» и «Русской службы Би-Би-Си» рассказывали об ускоренной подготовке человечества к самоубийству. И все же, ни один из восемнадцати человек русско-украинского экипажа, собиравшихся на мостике немецкого контейнеровоза под панамским флагом, в мировую войну не верил. Бурно обсуждали, выдвигали различные версии, ругали политиков. «Да попугают друг друга, как обычно, а потом все равно договорятся! Не вконец безмозглые же!» Три дня назад обсуждения закончились – по крайней мере, на мостике. Слушали молча, сосредоточенно и так же молча расходились. Но все равно, по глазам было видно – не верили.

– …сорок восемь человек погибли и более ста пострадали при взрыве в датском городе Архусе. Террорист-смертник в автомобиле «Тойота» на большой скорости врезался в собравшуюся у собора толпу и привел в действие взрывное устройство. Ожидалось, что праздничную службу посетит королева Дании, но в последний момент визит Ее Величества в Архус был отменен… На юге Франции продолжается масштабная полицейская операция по восстановлению законности и порядка. Согласно местным источникам, в ней участвуют и армейские подразделения… Израильские военные завершают окружение отряда боевиков организации «Хизболла», пытающихся прорваться в Ливан после серии терактов на севере страны. Иран угрожает нанести массовый ракетный удар по территории еврейского государства, если израильская армия пересечет границу с Ливаном. Сегодня правительство Израиля объявило о переходе страны на военное положение…

И снова частоту накрыла полоса помех.

– Попробуй Киев, чиф, – посоветовал капитан.

– Пробовал. Что-то не ловится… Может, на «Немецкой волне», на восьми килогерцах?… Ага! Попал!

– …Москва… В интервью Первому каналу Президент впервые заявил о наличии хорошо укрепленных и подготовленных убежищ-штабов для управления страной на случай широкомасштабного ядерного конфликта. При этом Президент подчеркнул, что российское руководство использует все возможные дипломатические меры для избежания подобного конфли…

Без всякого перехода в рубку с шипением и треском ворвалась быстрая испанская речь. Ее сменил прерывистый писк, похожий на морзянку.

Старпом вопросительно взглянул на капитана.

– Да… В общем, все ясно. Ничего нового, – сказал капитан. – Пора к ужину готовиться.

Он первым вышел из рубки. За ним потянулись остальные.

Новости последующих двух дней были полностью посвящены бомбоубежищам. Оказывается, убежища уже подготовили практически во всех крупных индустриальных странах. По примеру российского президента их называли штабами, чтобы не возникало вопросов, для кого эти убежища предназначены. Пресс-секретари, министры и президенты наперебой расхваливали национальные достижения в этой сфере, обсуждали толщину стен и новейшие технологии жизнеобеспечения в изолированном пространстве. Все это напоминало незатейливое телевизионное шоу. Что-то вроде: «Я уцелею после Конца Света! А вы?».

Дешевое шоу и война несовместимы – в этом капитан был уверен. Все обойдется. Пугают…

Но в субботу с эффектом ледяного душа прозвучало совместное заявление королевских домов Европы. Монархи Европы и члены их семей довели до сведения граждан, что не собираются скрываться в убежищах, а останутся со своими подданными до окончательного разрешения текущей ситуации.

В воскресенье европейцы устремились в королевские дворцы, в которых объявили день открытых дверей. Это уже не походило на шоу.

В понедельник первого марта, в восемь утра, за шестнадцать часов до окончания срока ультиматума контейнеровоз «Lunar Tide»² пришел в австралийский порт Фримантл.

2

– Мама! Мамочка! Папа купил «Создателя»! У меня есть «Создатель»! Мамочка!

Мама наклонилась и слегка вытянула губы для поцелуя, но сын повис у нее на шее. Его глаза сияли восторгом. Мама подхватила мальчика подмышки и замерла, не решаясь полностью выпрямиться. Ее лицо, волосы и плащ были покрыты мелкими каплями дождя.

– Малыш, отпусти! Малыш, мне тяжело так стоять!

Мальчик разжал руки, и она опустила его на пол. Он крепко стиснул ее ладонь и потянул за собой в комнату.

– Мамочка, пойдем! Я тебе покажу! Он такой красивый!

– Нет! – твердо сказала мама. – «Создатель» подождет. Сначала я должна раздеться.

– Только побыстрее! – Мальчик вцепился в нижнюю пуговицу плаща. – Я тебе помогу!

В коридоре появился папа.

– Отставить! – бодро скомандовал он. – Раздевать маму – моя забота. А ты беги пока в комнату и собери все в большую коробку. Осторожно с ножницами!

– Мамочка! Папочка! Я вас так люблю!

Мальчик вприпрыжку побежал к двери и скрылся в комнате.

Папа проводил его взглядом и обернулся к маме.

– Привет! Хотели все успеть до твоего прихода. Почти успели. Небольшой бардак остался.

– Почему мне всегда остается только бардак? – вздохнула мама.

– Так ведь небольшой! – Папа кивнул в сторону детской комнаты. – Ну, как?

– Ребенок слишком возбужден! Нет, он явно перевозбужден! Он будет плохо спать ночью!

Лицо папы обиженно вытянулось. Мама сбросила плащ ему на руки и потрепала по голове.

– Конечно здорово! Когда я вижу его таким, мне самой подпрыгивать хочется! Ладно… Кто-нибудь в этом доме собирается меня целовать?

Мама была против «Создателя». По причинам столь же веским и убедительным, как и те, из-за которых каждый раз перед едой нужно мыть руки.

Во-первых, ребенку всего четыре года, и неизвестно, как такая сложная игра отразится на его психике. Во-вторых, компьютерные игры портят зрение. В этом мама убедилась сама, хотя очки ей очень даже идут. В-третьих, игра стоит дорого, в то время, как маме кроме очков давно уже просто необходим новый плащ, а к плащу сумочка и туфли. Ну, и в-четвертых, и в-пятых, и в-шестых…

Но… Когда твой ребенок, для которого ты готова на все, хоть и стараешься казаться строгой, со вздохом отворачивается от телевизионной рекламы и говорит: «Вот еще одному мальчику купили «Создатель». А мне пока рано»… Когда твой малыш запирается в детской комнате и никак не признается, что он там делал целых два часа, а потом в один прекрасный день вдруг заявляет: «Мамочка! Папочка! Я умею читать и писать! Я сам научился, потому что детям, которые не умеют читать и писать, нельзя покупать «Создатель». Хотите, покажу?». И ведет их в комнату, и показывает жуткие каракули, которые мама будет рассматривать и целовать полночи вместо того, чтобы целовать давно уснувшего папу…. И наконец, когда папа, как бы мимоходом, признается, что раздобыл купон с десятипроцентной скидкой на «Создатель», которая действует в течение месяца… И что в продажу уже поступила давно обещанная новая версия «Создателя», адаптированная для детей младшего возраста… Ну, какие тут могут быть плащ и туфли – ведь на них-то папа купон не раздобыл!

В общем, мама сдалась, как сдался весь мир, объявив «Создатель» самым замечательным достижением десятилетия. Но сдалась не до конца, потому что мамы из принципа до конца никогда не сдаются. «Делайте, что хотите! – объявила мама. – Только я к этому не имею никакого отношения! И на шаг не подойду!» Хотя прекрасно понимала, что, как минимум, пыль с «Создателя» придется стирать именно ей.

Сияющие глаза сына на время рассеяли ее сомнения, а теплый папин поцелуй подтвердил, что все не так уж плохо.

Обнявшись, они вошли в детскую комнату. Мальчик торопливо собирал с пола остатки упаковочного пластика и складывал в большую коробку.

– Подумаешь – «Создатель», – сказала мама. – Обыкновенный детский стол. И стоило платить такие огромные деньги!

– Мамочка, ты же не знаешь! – Мальчик поднялся с колен. – Там есть такая кнопка! Давай покажем маме, пап?

– Нет, – сказал папа. – Сначала все уберем. А то мама будет смотреть не на экран, а на мусор на полу.

«Создатель», действительно, выглядел как стол. Светло-зеленый, под цвет стен в комнате, с одной тумбой и двойной верхней крышкой. И конечно же, мама знала, что произойдет дальше. Вот уже два года, как рекламные ролики и обучающие программы «Создателя» бесцеремонно ворвались в каждый дом, а на некоторых каналах их крутили беспрерывно. Для тех, кто уже купил «Создатель», для тех, кто только собирается купить, и для тех, кто рано или поздно, но все равно купит. Так или иначе, но маме было приятно, что ее семья перешла в почетную первую группу. «Конечно, у нас есть «Создатель». А у вас разве нет?».

– Ну, хорошо, – сказала мама. – Достаточно. Не надо гоняться за каждой пылинкой.

Мальчик только этого и ждал. Он вскочил с пола, бросился к столу и уселся в кресло. Протянул руку, но тут же отдернул и оглянулся на папу.

Папа кивнул.

– Смелей, малыш!

Детская ладошка легла на выпуклую овальную кнопку. Кнопка отозвалась слабым мелодичным звоном и окрасилась зеленоватой подсветкой. Верхняя часть крышки стола пришла в движение, приподнялась, развернулась и превратилась в большой темный экран. Нижняя часть крышки осталась на месте, лишь вспыхнула разноцветными искорками.

– Ему не обязательно было учиться писать, – зашептал папа маме на ухо. – В панель вмонтирован контактный микрофон для общения с программой. А еще в новой детской версии сделали две стартовые кнопки. Первая раскрывает экран и определяет возраст и психологическое состояние ребенка – там вмонтированы специальные сенсоры. Видишь, зеленый цвет – значит, все в порядке.

– А если не в порядке? – забеспокоилась мама.

– Тогда розовый или красный. Тоже ничего страшного – программа проведет с ним сеанс успокоительного общения. И только, когда состояние ребенка придет в норму, он сможет нажать другую кнопку и войти в игру. Кроме того, программа будет отслеживать и блокировать любую несоответствующую возрасту информацию.

– Что значит: несоот…?

Шепот мамы заглушил приятный, с обволакивающими бурлящими тембрами женский голос.

– Добро пожаловать, Маленький Создатель! Твоя мечта сбылась – через минуту ты войдешь в эту удивительную игру. Ты уже решил, что будешь создавать? Если нет, то эта кнопка предложит тебе много стандартных вариантов…

Одна из кнопок ярко вспыхнула на пару секунд и снова замерцала.

– Не успела появиться в моем доме, а уже перебивает! – прошептала мама.

– Нажав на эту кнопку (снова короткая вспышка), ты сможешь ознакомиться с лучшими работами своих коллег-Создателей. И наконец, по любому вопросу, за любым советом ты можешь обратиться к Элликс. Просто позови: «Эл-ликс!». Не волнуйся – у тебя все получится. Удачи и радости! Пока!

– Пока, Элликс, – сказал мальчик.

– Почему Элликс? – строго спросила мама и посмотрела папе в глаза. – Во всех рекламах была Солликс!

Папа смутился и пожал плечами

– Ну… не знаю. Они так ее назвали. Новая версия… Ты же говорила, что никогда не смотришь рекламы «Создателя».

Мама тоже слегка смутилась.

– Я просто услышала. Не затыкать же уши, когда прохожу мимо! Малыш, а что ты хочешь создавать?

– Я пока не знаю, – неуверенно ответил мальчик. – Мне разное хочется.

– Есть идея! – бодро заявил папа. – Можно построить завод! Полностью автоматизированный! Туда завозят руду и химическое сырье, а выпускают всяких полезных роботов. Я могу помочь разобраться в технологиях.

– Ребенку еще рано разбираться в технологиях, – сказала мама.

– Зато роботов потом можно программировать! На свой лад и вкус! Это же так интересно! – настаивал папа.

Мальчик задумчиво посмотрел на папу.

– Нет, я не хочу роботов. Извини, папочка. Можно, я еще подумаю?

– По-моему, роботов хочет только папа, – сказала мама. – Конечно, подумай, малыш. А мы не будем тебе мешать.

Она шагнула к двери и потянула папу за руку.

– Наверное, это на самом деле очень увлекательно!

Мама поджала под себя ноги, откинулась папе на плечо и поерзала по дивану, устраиваясь поудобнее.

– Ты про «Создатель»? – спросил папа.

– Я про процесс. Процесс создания. Даже такой скучной ерунды, как завод с роботами.

– Еще бы не увлекательно! Гораздо увлекательнее, чем твои «Девушки-гонщицы» версии пятилетней давности.

– Ты же знаешь, я давно ее забросила. А если у него ничего не получится? Он будет нервничать, огорчаться. Он ведь еще такой маленький!

– А кто постоянно твердит, что ребенок умен не по годам? – ехидно поинтересовался папа.

– Все матери так говорят. А сколько лет той девочке, которая создала Поющий Сад?

– Не помню. Она намного старше. – В голосе папы снова зазвучала ирония. – Ты же никогда не смотришь рекламы «Создателя».

Мама вздохнула.

– Это не считается. Это была не реклама, а целая передача. И это было удивительно красиво!

Девочка, создавшая Поющий Сад, прославилась на весь мир. Конечно, не потому, что вырастила в нем цветы, кусты и деревья самых причудливых форм и расцветок – подобная задача была по плечу любому начинающему создателю. Она вживила в растения ноты. В сад врывался ветер и наполнял его музыкой, подобно смычку, скользящему по струнам. С изменением направления и силы ветра мелодия менялась в бесчисленных нюансах так, что легкий ноктюрн мог постепенно превратиться в мощную симфонию.

Девочка послала свою работу на конкурс «Создателя» и победила.

Это была наилучшая демонстрация возможностей новой игры. Продажи «Создателя» резко возросли. Фирма отблагодарила победительницу крупным денежным призом и обещанием бесплатно поставлять ей любые новые разработки.

– Да… – снова вздохнула мама. – Я бы хотела погулять по такому саду. Пройтись… Всем втроем…

– Можно и вдвоем, – сказал папа. – Найти там укромное тенистое местечко. Поваляться на поющей траве… Послушать что-нибудь такое медленное… Чувственное…

Мама задумалась, замечталась, но вскоре обнаружила, что рука папы лежит на ее груди, и попала туда рука совсем не случайно, как ни пытался папа доказать обратное совершенно невинным видом.

– Ты что! – зашептала мама. – Ребенок в доме!

– Ему сейчас не до нас, – беспечно ответил папа.

– Нет! – Мама непреклонно отбросила папину руку и вскочила с дивана. – Надо посмотреть, как он там. Что-то мне совсем не понравилась эта Элликс.

Когда они вошли в комнату, мальчик сидел, подперев голову ладонями, и смотрел в темный экран.

– Ты все еще не решил, малыш? – спросила мама.

– Тогда можно начать хотя бы с завода, – предложил папа.

Мальчик повернулся к родителям. Он был очень серьезен – они редко видели его таким.

– Я хочу создать свой мир. Свою планету.

Папа посмотрел на маму и пожал плечами.

– Замечательно! Планету – так планету! Вперед!

Мальчик протянул руку над пультом. Его пальцы коснулись кнопки, слегка напряглись и вдавили кнопку в панель.

И вспыхнул свет.