Kitabı oku: «Укротитель. Защитник монстров»
Пролог
Темные, практически черные стены были покрыты не только затейливыми рельефными изображениями, но и чуть светящимся налетом – картинка не то чтобы особо нереальная, но в повседневной жизни обычному землянину такого не увидеть. Как не увидеть и не менее настораживающего вида растительность, пробивающуюся на свет через стыки между плитами тротуара, и стискивающих каменные колонны колючих лиан.
Стены двух— и трехэтажных домов небольшой улочки были покрыты иероглифами в сочетании со странной вязью, причем в том, что это тоже какая-то письменность, сомнений не оставалось. И если японские иероглифы я узнал сразу, то с опознанием вязи были серьезные проблемы.
Вообще-то обстановка не располагала к занятиям палеографией, но взгляд почему-то постоянно возвращался к этим надписям.
Внезапно по ушам ударил рокочущий звук, тут же молниеносно переросший в оглушающий рев. Раскидав массивные каменные блоки, словно тюки сена, в поле моего зрения появилась жуткая морда абсолютно фантастического монстра.
Все размышления о древних надписях стайкой покинули мою голову, и я, прыгая по поваленным колоннам и рассыпавшимся на груды камней остаткам стен, попытался убежать от кровожадной твари. Это «соревнование» было изначально проигрышным – чудовище оказалось стремительнее любого олимпийского чемпиона, и у меня оставалось лишь пара секунд. Внезапно взгляд зацепился за провал в мостовой, но облепившие края пролома растения да и сама черная дыра не вызывали ни малейшего доверия, поэтому я пробежал мимо, чтобы через секунду почувствовать, как на моих плечах смыкаются огромные челюсти.
– А-а-а!!!
Резкий рывок еще больше раскачал гамак, и меня шмякнуло о доски борта.
Опять эти сны! Самое печальное, что к ним следовало относиться очень внимательно – ведь приснились же мне у костра посреди брянских лесов мои будущие питомцы из другого мира и даже битва, в которой я заслужил дворянское звание.
Так что над приснившимся следовало поразмыслить. Почему монстр во сне напугал меня меньше развалин и странной растительности вкупе с черным провалом? Меньший страх в отношении зверя был объясним – за прошедший год каких только жутких и до неприличия зубастых морд мне не пришлось созерцать. После не совсем добровольного переселения в мир иной – к счастью, очень даже реальный, а не потусторонний – моя вновь приобретенная профессия обязывала к близкому общению с чудовищами. С одной стороны, для человека, выросшего в семье циркового дрессировщика, в этом нет ничего удивительного, да только рядом с моими новыми подопечными грозные львы и тигры кажутся пугливыми котятами.
В новом мире я нашел и друзей, и врагов, разочаровывался и мечтал, спасал жизни и убивал. Даже успел обзавестись татуировкой на виске, говорящей всем вокруг, что перед ними дворянин – эрл, или боярин, кому как привычнее говорить в этом довольно оригинальном королевстве. Брадар был создан на основе объединения двух народов – кельтов и славян, отсюда и некоторые языковые, а также поведенческие нюансы.
Наряду с везением были и неудачи. За спасение принца меня сделали дворянином, но во время не такой уж долгой войны я потерял четырех о́ни – магически выведенных существ необычайной силы и очень жуткой наружности. И вот теперь мне как дворянину приходилось искать себе нового питомца, причем самостоятельно, потому что забота бывших коллег из корпуса поводырей мне не светит. И чтобы заполучить нового питомца за приемлемые деньги, придется поближе познакомиться с островом Хоккайдо – бывшим жилищем японских переселенцев и их компаньонов яхнов. Все бы ничего, но пару сотен лет назад маги-яхны что-то там намудрили, и теперь Хоккайдо представляет собой одну сплошную магическую ловушку, населенную одичавшими о́ни. Нихонская столица погибла моментально, и в ее останках все еще скрывались несметные сокровища, за которые безумцы со всего континента платили своими жизнями.
Меня сокровища особо не интересовали, но если кроме яйца того же хидоя или на крайний случай ковая удастся раздобыть защитный амулет яхнов, будет очень неплохо.
Насколько реальными были мои планы, я узна́ю только через два дня, когда этот проклятый всеми богами кораблик доберется до острова. Новый мир открыл во мне много нового – оказалось, что я способен силой мысли управлять магическими животными, а кроме того, абсолютно не переношу качки. Что поделаешь, у всего есть обратная сторона и, получив большую плюшку, следует внимательно оглядываться в ожидании серьезной оплеухи, которой затейница-судьба уравновешивает положение вещей во вселенной.
Глава 1
Мародер
Увы, ясность с моим делом не пришла, даже когда корабль добрался до острова, не пришла она и на следующий день.
Хоккайдо встретил меня хоть и фантасмагорическими, но прекрасными видами, новыми открытиями и кучей проблем. Люди так и не рискнули обосноваться в порту единственного большого города на острове. В хорошо защищенной от штормов бухте образовался плавучий остров из нескольких разнокалиберных судов, намертво скрепленных друг с другом. Эдакий «Остров погибших кораблей». Наше судно причалило к импровизированному пирсу, который когда-то был длинной, низко сидящей галерой. Я наконец-то ступил на твердую поверхность, если можно так сказать. Благодаря огромной массе Корабельный Остров – именно так называлось обиталище мародеров – можно было назвать незыблемой твердью.
Честно говоря, в первый момент я растерялся – мало того что не имел ни малейшего понятия о порядках на Острове, так еще и встречающие новичков подозрительные личности, рассмотрев мою татуировку, шарахнулись в стороны, как от чумного. Впрочем, возможно, это и к лучшему.
Преодолев невольный приступ нерешительности, я перешел к действиям.
– Эй ты!
Серебряная монетка мелькнула в воздухе и исчезла в кулаке рабочего пристани, который моментально превратился в самое радушное существо на свете.
– Слушаю, благородный эрл, – откликнулся рабочий на брадарском языке, хотя и с аравийским акцентом.
Хм, они еще и в дворянских татуировках разбираются…
Я еще раз осмотрелся – после войны у меня сложилось предвзятое отношение к арабам, но все остальные посетители галеры-пристани вызывали еще меньше доверия, если оно вообще было возможно.
– Проводи меня в ближайшую таверну с комнатами для приезжих и отпросись у начальства на пару мер времени.
Процесс «отпрашивания» занял не больше секунды. Моя монета перекочевала в руки старшего на пристани. Рабочий не особо расстраивался, потому что вполне справедливо предполагал, что сумеет заработать еще. Причем серебро здесь явно никого не удивляло, а это плохо.
Если бы где-то имелся план Острова, то на нем четкими линиями были бы нанесены лишь две главные улицы: Якорная и Канатная. Улицы тянулись как минимум на километр каждая и размещались перпендикулярно друг к другу. Но это только на плане. В реальности передвигаться по этим «проспектам» приходилось как по джунглям. Палубы кораблей находились на разных уровнях, а сами судна не всегда соприкасались друг с другом бортами и имели навесные переходы. И чем дальше от центра, тем мельче становились суда-понтоны, доходя до скрепленных гнилыми канатами лодок и плотиков. С другой стороны, по такому поселению никто не собирался ездить верхом или в карете, а пешеходам и так все нравилось.
Сам бы я в этой мешанине мостиков, канатных лестниц и палуб, размещенных под разными углами наклона, заблудился моментально, так что идея с проводником оказалась очень разумной.
Самым респектабельным местом на Острове была таверна «Пьяный краб». Хотя, судя по вывеске, краб был скорее вареным, чем пьяным, но это уже нюансы. «Краб» когда-то был довольно большим военным судном, явно нихонской постройки. Шикарное оформление предопределило судьбу навсегда лишенного возможности бороздить океанские просторы корабля, и он стал не жильем для мародеров, а гостиницей для богатых искателей неприятностей на свою пятую точку. Именно за такого идиота меня и принял рабочий пристани по имени Малик.
Обширный трюм корабля имел дощатый пол, на котором разместились полтора десятка больших столов. Барная стойка находилась в противоположном от входа конце вытянутого помещения. Все это благолепие освещали пара магических светильников и жировые лампады.
Сидящие за столами люди и все те, кого мы с Маликом встретили по пути в таверну, имели довольно колоритный вид. Честно говоря, я ожидал встретить на Хоккайдо либо эдаких сталкеров, или в крайнем случае пиратов, но увидел соединение крайностей – часть мародеров напоминали восточных богатеев, а часть – откровенных бомжей. Причем никаких мерзких запахов и зачуханного вида не было – казалось, что тусклое тряпье на этих людях имело свой сокровенный смысл.
Я был одет в стилизованный под наряд королевских звероловов кожаный костюм и сильно выделялся на общем фоне. Несколько откровенно враждебных взглядов подтверждали предположение о том, что я не в «тренде».
Ладно, с этим разберемся позже, а сейчас – информация.
По завету графа Калиостро, лучше всего иметь дело с тем, кому от тебя ничего не нужно, ну кроме вознаграждения. Малик выглядел достаточно незаинтересованным, хотя его чуть узкоглазое лицо с изрядной примесью аравийской крови напоминало мне погибшего от моей руки Неждана. Царство ему небесное, пусть он и был убийцей и предателем.
– Закажи пива и чего-нибудь поесть, – осмотревшись, сказал я Малику и направился к ближайшему свободному столику.
Немного утолив жажду и голод принесенной Маликом запеченной рыбой, я перешел к расспросам:
– Малик, мне нужно купить яйцо о́ни. Знаешь, что это такое?
– Конечно, – отмахнулся юноша, – здесь все знают, кто такие чудовища и их яйца. Этим и живем.
– Ты так говоришь, будто сам ходишь на берег…
– Нет, – без малейшего смущения ответил Малик. – Страшно. Назад возвращается один из десяти. Когда-нибудь, конечно, пойду, а пока мне и на пристани неплохо. Мародеры после рейдов хорошо гуляют, так что мой хозяин без риска богатеет сам и хорошо платит своим людям.
– Так что там насчет яиц?
– Все торговцы с материка идут либо к Билялу по прозвищу Палка, либо к Мазиду Три Пальца.
– Это все?
– Нет, конечно, Остров большой, и торговцев много, но остальные просто не стоят вашего внимания.
– И то, что они оба – аравийцы, не имеет ни малейшего значения? – хмыкнул я. – Кстати, кто из них твой хозяин?
– Билял, – чуть смутившись, сказал Малик. Посмотрев на меня, он понял, что если хочет получить достойное вознаграждение, то стоит быть откровеннее. – Есть еще Светозар Кривой, также можно попробовать купить яйца у самих мародеров. Только это без гарантии. Торговцы проверяют товар у мага и только после этого перепродают.
– У вас здесь и маг есть? – удивился я.
– Да, Мазид, – нехотя сказал мой информатор и тут же добавил: – Но на цену это не влияет. У моего хозяина можно купить даже дешевле.
Пока я переваривал информацию, Малик доел рыбу и всем своим видом показывал, что ему мало. В полупустой кувшин он заглянул с не меньшей тоской, но получил деньги только на еду.
По большому счету самую важную информацию из того, что знал сам, он уже выдал, а судя по появившейся неуверенности в его повествовании, в делах закрытой касты мародеров парень не сильно-то и разбирался.
Послушав его еще минут двадцать, я наградил Малика золотой монетой и отправил восвояси, а сам направился к стойке трактира проверять услышанное. Похожий на медведя хозяин заведения и по совместительству бармен в основном подтвердил услышанное мной, только добавил, что хозяин Малика – жадная крыса и богатеет только потому, что перепродает артефакты и яйца о́ни родичам в аравийском эмирате. Верить этому разоблачению или нет – покажет время, а пока мне хотелось нормально выспаться на кровати, а не в качающемся гамаке.
В насквозь пропитанном солеными брызгами заведении и порядки были морскими, так что за комнату не с гамаком, а с обычной кроватью мне пришлось даже доплачивать. Гостиничная часть таверны находилась на соседнем судне – довольно шикарном «пассажире». Мне досталась довольно обширная для корабельной каюты комната с кроватью, столом и даже платяным шкафом, вдобавок к двум сундукам. Вещей у меня было немного, так что в сундук отправился лишь рюкзак с вещами. Наплечная сумка с деньгами легла под подушку, а разобранная нагината, как верная подруга, расположилась рядом на постели.
Как я и подозревал, следующий день особой ясности не внес. Поход по торговцам закончился разочарованием – цены кусались и были не намного меньше, чем у поставщиков, доставляющих яйца королевским поводырям в Ониборг. Трех тысяч золотых за яйцо ковая у меня не было. Насчет хах-ковая или хидоя я даже не спрашивал. Так что пришлось перейти к неприятной части плана – вылазки на остров, и с этим все было очень непросто. Нет, отправиться в порт Хоккайдо можно в любую минуту, просто заплатив пару серебрушек лодочнику, но что-то мне подсказывало, что проживу я там ровно до второго взмаха весел уплывающего обратно транспорта. Поэтому нужны связи с теми, кого здесь вполне заслуженно называют мародерами – местный вариант сталкеров, хотя как раз это слово им подходило меньше всего, потому что выслеживают и преследуют как раз их самих. Делают это магические животные о́ни, а на что способны эти «миленькие» зверушки, я знал не понаслышке.
Увы, ни этот день, ни следующий ясности так и не принесли. В сбивающиеся из новичков группы мародеров меня принимали с распростертыми объятьями, но вот как раз ширина этих объятий и смущала. По словам того же Малика, процент смертности у таких новобранцев был просто невообразимым – из сотни новичков выживали единицы. Но эти единицы возвращались домой относительно богатыми, поэтому год за годом государства континента от диких лесных жителей до арабов и брадарцев исправно пополняли ряды смертников.
Вокруг этого буйства смерти кормилось множество стервятников: торговцы яйцами и артефактами, содержатели таверн и рекрутеры, встречавшие новичков еще на пристани и распределявшие их по командам мародеров. Именно с ними я и общался, пытаясь нащупать самый безопасный вариант получения яйца с минимальной ценой и с максимальной безопасностью для себя. Серьезных рекрутеров, в отличие от всякой шушеры на пристани, моя дворянская татуировка совершенно не смущала – похоже, богатеньких искателей приключений здесь хватало. Возможно, заинтересовал статус поводыря и задатки укротителя, но раскрываться перед этими стервятниками я не собирался, а вот с главами поисковых партий меня соглашались познакомить только после подписания договора – чистой воды продажа кота в мешке.
Что ж, зайдем с другой стороны.
– Граннус, – обратился я к медведеобразному владельцу таверны, скучавшему за стойкой по причине утреннего отсутствия клиентов, – вот ты – человек опытный и наверняка много знаешь…
В ответ на грубую лесть бородатый кельт только хмыкнул:
– Так-то оно так, но даже мне известно не все. Мародеры – закрытая каста, и за вход в нее приходится платить риском. Лишь тот, кто хоть раз ступал на Черный Пирс, начинает получать информацию от капитанов. – Последнее слово Граннус произнес со значением и, чтобы было понятно даже самому тупому гостю, добавил: – Но даже то, что известно мне, дорого стоит.
Теперь уже я хмыкнул и катнул по столешнице один из золотых кругляшей, которых, кстати, в моем кошельке осталось не так уж много.
– И кто же эти капитаны? Что-то я не видел здесь самостоятельно плавающих кораблей.
– Капитаны – это те, кто водит команды в город. Только у них есть «лоции». – Граннус вновь выразительно шевельнул бровями.
– Только не надо корчить загадочные гримасы. Для тебя есть еще один золотой, который ты не получишь, если я не услышу чего-то интересного. Не нравится такая цена – можешь продать свой рассказ кому-нибудь другому. И мне кажется, что такой идиот здесь только один и у него уже заканчивается терпение.
– Хорошо, – шумно вздохнул кабатчик. – Первыми на остров высадились пираты. Отсюда и морская тематика. Капитаны водят команды в город и обмениваются между собой информацией, которую заносят в «лоции».
– Как встретиться с капитаном?
– Только через рекрутеров.
– Не вариант, уже пробовал. А есть кто-то доступный, но знающий хоть немного больше тебя?
– Всех, кто идет в первый раз, называют «рыбой». Выжившие переходят в «матросы». Можешь найти такого, но там все строго, и они будут молчать.
Граннус выдал театральный вздох.
– Может, все-таки без прелюдий?
– Хорошо, – трактирщик стал абсолютно серьезен. – Десять золотых.
– Пять – и поверь мне, это лучше чем ничего.
– Семь.
– Шесть.
– Ладно, – кивнул кабатчик и тут же дернул подбородком, указывая в глубь зала. – За дальним столом сидит араб. Его зовут Али.
– Просто Али? Арабы обычно более велеречивы.
– Просто Али, и не советую спрашивать больше. Были уже любопытные, а теперь их нет, – загадочно улыбнулся Граннус.
– Ладно, родовое имя этого человека меня интересует меньше всего. Почему именно он?
– Али появился здесь около года назад. Как и ты, он задавал много вопросов, но, в отличие от тебя, нашел подход к одному из капитанов. Не знаю, что там было, но Ибрахим по прозвищу Золотой сразу сделал его своим «матросом». Возможно, потому, что они земляки, возможно, за какие-то другие заслуги, но в первый свой выход Али пошел не в качестве смертника-«рыбы».
– Тогда почему он сейчас квасит в твоем гадючнике, а не купается в золоте?
– Из того выхода Ибрахим вернулся с половиной «матросов» и совсем без добычи. Про «рыб» и говорить нечего, все остались там.
– Ты считаешь, что Али виноват в неудаче Ибрахима?
– Точно не знаю, но люди Золотого пытались его убить, да только у них нечего не получилось. Али сумел отбиться от убийц, он еще добрался до капитана и, приставив нож к горлу, заставил дать клятву примирения. А как ты сам знаешь, арабы клятв именем своего бога не нарушают.
Я этого не знал, но все же кивнул. Возможно, и на Земле арабы тоже такие честные, но что-то подобный факт не стал притчей во языцех. Наверное, в этом мире что-то заставило этот народ чтить клятвы с особым рвением.
– Теперь Али стал изгоем, и никто не хочет иметь с ним дел, так что у тебя есть шанс. – Кабатчик сделал загадочное лицо, показывая, что оплаченный разговор закончен.
– Эта информация не стоит шести золотых. Максимум четыре, – с легким раздражением сказал я, чувствуя, что кабатчик припас некий козырь.
– Поговаривают, что Али – поводырь. – Эту фразу Граннус произнес буквально шепотом. – Так же, как и ты.
– Дай угадаю, – хмыкнул я, – ты узнал об этом по едва уловимым признакам в лице и походке?
Трактирщик торжественно улыбнулся.
– Или просто он, как и я, начал расспросы с цен на яйца о́ни?
Граннус поскучнел, но улыбка вернулась на его лицо, как только на столе заблестели золотые гривны.
Прихватив кувшин вина из водорослей, я направился в дальний конец зала-трюма.
– Уважаемый вой говорит на брадарском? – спросил я, хотя перед этим узнал все, что нужно, у кабатчика.
– Говорит, – раздраженно ответил араб в дорогом, но изрядно потрепанном наряде аравийского стиля. В нем он был чем-то похож на Синдбада Морехода из мультика. Постаревшего, спившегося, абсолютно лысого Синдбада. Судя по гримасе араба, он сразу хотел отшить меня, но взгляд алкоголика наткнулся на кувшин. – Присаживайся, если тебе есть чем утолить мою жажду.
По-брадарски Али говорил чисто и практически не ошибался даже в построении предложений. Только легкий акцент выдавал то, что это не его родной язык. К тому же в чертах его лица явно чувствовалась славянская примесь. Так же сразу определялась арабская примесь в крови Неждана. Воспоминания о юноше, который предал меня и умер от моего клинка, отдавали горечью, поэтому я тут же прогнал их, дабы не испортить дело неприятными ассоциациями.
Первую кружку местного пойла он выпил одним залпом, а это без малого два литра. Я уже обеспокоился, что разговора не получится, но, наполнив вторую кружку, Али лишь отхлебнул из нее.
– Чего надо? – без пресловутого арабского вступления спросил он.
– Информацию.
– И почему ты решил, что я буду откровенничать с тобой всего за кружку этой бурды?
– За кружку не будешь, – спокойно сказал я и тут же добавил, предвосхищая слова, готовые слететь с губ собеседника: – И за деньги тоже, потому что жизнь за золото не купишь.
– И что же ценнее золота ты можешь предложить?
– Яйцо о́ни. – После этих слов араб дернулся, словно от удара; пользуясь паузой, я продолжил говорить, чтобы не дать ему разозлиться: – Я знаю, что такое остаться без питомца, и не пожелаю этого даже врагу. Помоги мне – и ты поможешь себе. Мне не нужны тайны капитанов, а всего лишь подход к одному из них и информация о том, как они могут меня кинуть.
– Боюсь, в этом и состоит главная тайна капитанов, – вздохнул Али, выпуская набранный для гневной отповеди воздух. – Все, кто идет с капитаном в выход, своими телами лишь прокладывают ему путь к сокровищам. И это касается не только «рыб», но и «матросов». Я сведу тебя с Золотым. Но предупреждаю сразу, Ибрахим меня на дух не переносит. Так что может послать прямо с порога. Что касается совета, то тебе следует стать тем, кем капитан пожертвует в последнюю очередь. Кстати, шанс у тебя есть, но если ты вздумаешь обмануть меня с яйцом…
Видя, как в глазах араба разгорается безумие, я поспешил его успокоить:
– Первое яйцо мне, а второе тебе.
– Хорошо, – успокоился мой собеседник. Возможно, пообещай я ему первую добычу, он бы не поверил.
Али с тоской посмотрел на едва ополовиненный кувшин и с натугой начал вставать.
– Подожди, – остановил я араба, – еще мне нужно знать, что случилось с тобой на берегу.
– Обойдешься! – зло каркнул он.
– Не обойдусь. Я ведь не спрашиваю, как нечистокровный аравиец стал поводырем. И не спрашиваю, за что тебя изгнали из страны. Мне это неинтересно, но про все, что может случиться на берегу, хочу узнать отнюдь не из простого любопытства.
Али плюхнулся обратно на лавку и некоторое время сверлил меня взглядом, но затем все же заговорил:
– Мои учителя не говорили, что такое может быть, но как только мы добрались до логова стаи коваев и я попытался войти с ними в контакт, звери словно взбесились. В одну секунду мне удалось почуять всех зверей на полет стрелы, а они почуяли меня.
– Тогда есть ли смысл соваться туда с нашими способностями? – поскучнел я.
– Есть, – тут же вскинулся Али. Похоже, он уже успел зажечь в себе надежду. – На берег ходили поводыри, и не раз. Потому-то Золотой ухватился за мое предложение, но, увы, он нарвался на ущербного поводыря. Сам того не ожидая, я вдруг стал приманкой для целой стаи диких коваев и манил их, словно огонь мотыльков. Это было жутко. Не знаю, смогу ли теперь оседлать даже хах-ковая. Но если не попробую, то точно свихнусь в этой дыре.
– А зачем тебе вообще питомец в этой, как ты сам сказал, дыре? – не удержавшись, спросил я и тут же поправился: – На этот вопрос ты можешь не отвечать.
Но Али все же ответил:
– Может, ты не знаешь, но поводырю всегда найдется место на континенте, даже за пределами Аравии и Брадара. Все, хватит языками чесать, пора делом заняться.
Я не стал спрашивать у Али, как он собирается «активировать» зародыш в яйце без хорохов, – это были его проблемы. Как обученный поводырь, он не мог не знать о таких нюансах, значит, имеет наметки. Впрочем, если все выгорит, подобной лазейкой стоит поинтересоваться.
Капитан Ибрахим по кличке Золотой обитал на аравийской галере, которая сохранила свою восточную помпезность, даже перестав быть «пенительницей морей». Мало того, роскошь расползлась по всему кораблю, и там, где раньше воняло потом рабов-гребцов, теперь царила пропитанная благовониями атмосфера.
Капитан обитал не в самом трюме, а в главной каюте на корме. Оценить общую обстановку мне удалось потому, что на борт мы попали не обычным путем через проходы в фальшборте, а через проем в борту. Ведущие к галере мостки шли практически над водой и ныряли в облагороженный пролом, который когда-то стал причиной перепрофилирования корабля в плавучий дом.
У пролома нас встретили три араба и после небольшой перепалки все же провели через трюм в каюту капитана.
Суть ругани Али и с ходу накинувшегося на него Золотого я не понял ввиду незнания аравийского языка. Но, поорав друг на друга, они все же перешли на брадарский. Первым это сделал Али.
– Да плевать мне на твои угрозы. Смерти я не боюсь, а на большее ты не способен, как и переступить через клятву, а там было сказано, что я могу прийти в твой дом, если будет это выгодно для тебя.
– Если ты думаешь, что плата дворянчика за самоубийство может быть выгодным делом, то ошибаешься, – со значительно большим аравийским акцентом ответил капитан.
– Он поводырь, – выложил основную карту Али.
– Такой же, как ты? – ехидно хмыкнул Золотой, но зажегшийся в его глазах интерес никак не вязался с иронией в голосе.
– Уверен, ты уже узнал, что мой дар необычен, и если не пригодился тебе, то не значит, что он ущербен, – гордо вскинул голову Али.
Похоже, мой новый соратник еще не окончательно опустился, и в нем остались крохи гордости «владыки о́ни», как нашего брата называют в Аравии.
– Узнал, – дернул углом рта Золотой, – но не уверен, что готов рискнуть еще раз.
– Ибрахим, – заволновался Али, – ты сам знаешь, что оно того стоит.
От волнения акцент моего коллеги стал заметнее, а дальше два старых соперника вовсе перешли на арабский.
– Уважаемые! – не выдержал я, чувствуя, как накаляется обстановка. – Можно обсуждать мое дело так, чтобы было понятно мне? И вообще, Али, ты свое дело сделал, дальше договариваться буду сам.
Али только развел руками и вышел из каюты.
– О чем ты хочешь договариваться со мной, чужак? – спросил Золотой, усаживаясь на низкий диванчик.
– О добыче.
– Я еще не решил, хочу ли вообще брать тебя с собой.
– Решил, иначе уже давно послал бы подальше и меня и Али. Ты с ним вообще стал говорить только потому, что тебе нужен поводырь. У вас на… западе, – с трудом определился я, еще не привыкнув, что в этом мире арабы населяют не «загадочный восток», а совсем даже наоборот, – любят долгие беседы, а в Брадаре это не принято. Или ты соглашаешься, или мне предстоит разговор с другим капитаном. На тебе свет клином не сошелся.
– Ты дерзок, брадарец.
– Просто не люблю лишних разговоров. Согласен, для вашего брата это похоже на дерзость. Но все же давай поговорим об условиях.
– Я еще ничего не решил, – набычился капитан.
– Решишь без меня. – Мне действительно надоел пустой разговор. Возможно, это было ошибкой, но душная атмосфера в каюте и поведение капитана не располагали к терпению. Да и вообще, говорить стоя с сидящим человеком очень неприятно, но не садиться же на пол или рядом с ним на диване. – Мои условия. Яйцо для меня и яйцо для Али. Хотелось бы хидоя, но пойдет и ковай.
– Почему не хах-ковая? – иронично спросил развалившийся на диване капитан. – Ты представляешь, как трудно пробраться в логово стаи коваев, не говоря уже о гнезде хидоя?
– Не знаю, как для Али, но мне хах-ковай без надобности. А на лежбище здоровяков вы можете сходить и без поводыря. В общем, ты услышал мои условия. Все остальное, что добудем, оставишь себе. Думай до завтрашнего полудня. После этого у нас разговоров не будет вообще. На этом позвольте вас покинуть, и пусть Всевышний наполнит благодатью ваш дом.
С легким и немного ироничным поклоном я покинул комнату.
На мой не такой уж сдержанный характер постепенно накладывалась дворянская спесь. Блин, и когда только успел заразиться снобизмом. А еще ругал за это королевских магов! С другой стороны, с нормальными людьми я по-прежнему вежлив и спокоен, так что вопрос о моей испорченности можно отложить на потом; скажем, до времени, когда появится возможность поговорить о духовном с отцом Дагдой. Воспоминание о том, как я едва не заполучил в личные духовники брадарского кардинала – главу местной христианской церкви, вызвало улыбку и немного улучшило настроение.
– Что, договорились? – От нетерпения у Али начала дергаться щека.
– Думаешь, после ваших воплей он способен договариваться? Нет, я высказал свои условия, а решать он будет, когда остынет.
– Тут так дела не делаются.
Мы уже вышли из трюма галеры и отошли по плавучим мосткам достаточно далеко, чтобы можно было говорить, не опасаясь чужих ушей, и я немного рассказал Али о выводах, на основе которых я и строил стратегию общения с Золотым:
– Али, во-первых, такие, как Ибрахим, воспринимают уступки и уговоры как слабость. Во-вторых, даже если он боится рисковать на берегу, выбора у него все равно нет.
– Ты на Острове всего пару дней, а уже знаешь, что творится в голове у самого непредсказуемого из капитанов? – съязвил Али, но на меня это не подействовало.
– Это простая логика, Али. Ты сам говорил, что Золотой – самый опытный капитан. Значит, чаще всех ходил на берег. Почему же он сейчас не блаженствует в окружении гарема где-нибудь в центре Аравии?
– Ну… – задумался араб, – может, ему здесь нравится.
– Если бы это было так, то он бы стал торговцем, а не капитаном. Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, что Золотой хочет отхватить большой куш. Того, что он притащил с берега на данный момент, ему мало. Именно поэтому он и связался с тобой. По этой же причине он согласится на мои условия. Тем более что требую я не так уж много.
– А что ты попросил? – В голосе Али чувствовались любопытство и напряжение.
– По яйцу о́ни для тебя и для меня.
– И все? – удивился араб.
– И все. Мне здесь больше ничего не нужно. Если бы можно было купить яйцо на континенте, я бы вообще не совался на Остров.
– Но на берегу много золота и артефактов. Если ты проведешь их мимо диких о́ни, капитан сможет нагрести огромную кучу сокровищ, а ты… – Али даже задохнулся от возмущения и непонимания.
– А я возьму свое яйцо и уплыву домой, причем сделаю это совершенно спокойно, особенно потому, что не буду претендовать на часть этой кучи. Подумай, Али: если бы тебе было нужно золото, ты бы сейчас грабил купцов на дорогах Аравии или даже Брадара. Но почему-то ты спиваешься от безнадеги в паре полетов стрелы от берега проклятого острова. Реши, что для тебя важнее, и стремись только к этому.
Честно говоря, меня утомили все эти разговоры, поэтому я оставил Али сортировать тараканов в его лысой голове и направился на гостиничный корабль. Теперь от меня ничего не зависело – так что оставалось только есть и спать в ожидании новостей.
Посланник Золотого Ибрахима явился в обеденный зал-трюм «Краба» за десяток минут до того, как в будке на одном из кораблей-понтонов заголосил муэдзин, призывая арабскую часть жителей Острова к полуденному намазу. Время в этом странном поселении измерялось исламскими намазами, хотя арабы составляли едва ли треть общего населения. Но кельты, славяне и прочие народности сочли это удобным и ничего своего придумывать не стали. Благодаря этой системе я даже узнал, что обеденный намаз называется «зухр».
