Kitabı oku: «Жила-была девочка, сама виновата. От наивной дурочки к зрелой женщине», sayfa 3

1.4. Бегство от любви как четвертая ошибка наивной женщины

Танцы на граблях в режиме нон-стоп, причиной которых являются негативные аспекты материнского и отцовских комплексов, когда мы либо идеализируем мужчину, как одного из родителей, либо проецируем детские страхи быть наказанной, отвергнутой, униженной. Идеализация и боль могут привести к тому, что в определенный момент в нас что-то ломается и страх отношений становится тотальным. Мы начинаем панически бояться любви, бежать от нее прочь при малейшей возможности возникновения чувства.

Пишу и вспоминаю случай с женщиной, «поселившейся» в холодильнике в прямом смысле слова, после того как получила первое признание в любви в 25 лет. Итог был неутешителен – догнала по габаритам холодильник, но так и не ответила на чувства мужчины.

Конкретно в этом случае причиной был деспотичный жестокий отец, отстраненная мать, не только не защищавшая дочь от его оскорблений и побоев, но и использовавшая для защиты от нападений мужа.

Спустя десятилетия можно плакать от детской обиды и боли от воспоминаний о сценах родительских скандалов. Во время ссор дочь может использоваться матерью как щит, попадать под удары отца.

Другой причиной, фиксирующей поведение женщины на избегании, является нарушение чувства первичной привязанности, которое формируется опять же в родительской семье.

Будучи ребенком, в силу разных обстоятельств – социальных или трагических девочка может передаваться из руки в руки, от родителей к бабушкам и дедушкам, по другим родственникам, даже друзьям, соседям. С самого детства объекты привязанности меняются. Ребенок, привыкнув, привязавшись, полюбив одних, насильственно отрывается и передается следующим людям. Это как резать ножом по живому неоднократно.

Девочка, воспитанная в таких условиях, как правило, не ограничивается одним мужчиной. Если она замужем, то у нее будут любовники. Если нет, ей свойственно иметь несколько отношений параллельно.

Причиной подобной «аморальности» является дезорганизованное чувство привязанности.

Несколько «любовей» одновременно позволяют контролировать степень близости отношений. В реальности такая женщина никого не может подпустить к себе близко в психологическом смысле.

Чтобы избежать повторения детского травматичного опыта, женщина вырабатывает стратегию избегания близких отношений как угрозы безопасности и целостности личности.

Случай 1

Тамара, 28 лет. Страстно ждала любви, и чувство пришло. Неожиданно, внезапно, прекрасно. Но когда наступил момент перехода от романтического этапа к физической близости, молодая женщина вспомнила о рекомендации врача пройти небольшую операцию. Хотя предписание было озвучено около года назад, решение лечь в больницу Тамара приняла тогда, когда любимый мужчина стал особенно настойчив. Партнер был, мягко говоря, раздражен, месяц как дуется. Тамара в панике приходит ко мне за помощью.

Что же является причиной столь странного на первый взгляд поведения влюбленной женщины? Начинаем разбираться в личной истории. Родители ждали сына, родилась дочь в результате незапланированной беременности. Молодые с трудом сводили концы с концами. Не вовремя, не кстати, не тот.

Не буду заострять внимание на описании мизансцен отвержения и пренебрежения. Позволю себе небольшую ремарку: мама Тамары увела отца из семьи, где остался сын. Женщине во что бы то ни стало хотелось родить мальчика. Ей казалось, что муж в таком случае будет проводить меньше времени в первой семье.

Когда Тамаре исполнилось четыре года, родился долгожданный сын. Родители уже крепко стояли на ногах, купили квартиру. Желанный сын появился в благоприятное время, когда мама могла позволить себе роскошь не работать и посвятить себя исключительно заботам о новорожденном малыше.

Когда в семье появился брат, Тамаре стало казаться, что ее настоящее имя – «иди к себе в комнату!». Девушка практически не помнила родительской ласки, но заливалась слезами, как только начинала говорить о том, как мама «носилась» с братом.

Стало понятно, почему она отвергает мужчин. Тамара в отношениях реконструирует драму детского отвержения – пришла к родителям в комнату за порцией любви и внимания, а ее выпроваживают вон, если она начинает заявлять о своем присутствии и не сливается с мебелью.

Тамара уже во взрослой жизни с мужчинами либо «сидит тихо в уголочке», безропотно подчиняясь, либо «посылает», абсолютно неосознанно, на языке мимики и жестов, идти куда подальше.

Случай 2

Марианна, 33 года.

День, когда молодая женщина поняла, что впервые влюбилась, стал для нее настоящей трагедией. Казалось бы, что может быть лучше взаимной любви и предложения руки и сердца. Но молодая женщина страдала абсолютно искренне, потому что больше не могла принадлежать самой себе, контролировать ситуацию. Отчаяние попыталась заглушить, устроив вечеринку. Но даже большое количество спиртного не помогло ей избавиться от страха – сначала привязаться к мужчине, а потом его потерять.

Марианна с ужасом поняла, что попала в ловушку эмоциональной зависимости. Любимый сделал предложение, она отказала, так и не сумев справиться со страхом возможной потери.

Конфликт между желанием любви и страхом любить был настолько силен, что женщина слегла с тяжелой формой пневмонии, едва не стоившей ей жизни. В детстве молодая женщина в буквальном смысле передавалась по родственникам из рук в руки, в то время как родители зарабатывали на квартиру на стройках Ленинграда. Не успеешь привыкнуть к одним, как тебя везут к другим, и так практически все детство. В бессознательном стойко закрепилась схема – если к кому-то начинаешь привязываться, то эта связь обязательно разрушится по не зависящим от тебя обстоятельствам. Так у женщины сформировалась стратегия избегания эмоциональной близости. Обжегшись на молоке, мы дуем на воду.

Мы боимся, что нас бросят, и страшимся оказаться в ловушке зависимости. Некоторые женщины, для того чтобы обойти противоречия между желанием и страхом слияния, стремятся защититься от эмоций любой ценой.

Из-за страха новой боли женщины вырабатывают ментальные установки, обслуживающие бессознательные защиты для избегания новых отношений или сохранения безопасной дистанции, не подпуская мужчину слишком близко, ограничиваясь сексом и бытовым комфортом.

Негативные комплексы, сформировавшиеся в родительской семье, деструктивные сценарии поведения, травмы привязанности в сумме снижают возможность и вероятность встретить единственного мужчину, предназначенного судьбой, и прожить с ним долго и счастливо. Но жизнь не стоит на месте, она постоянно меняется, так и наша женственность должна развиваться.

Каждое новое чувство, привязанность являются своего рода инициацией перехода на новый этап понимания себя и развития женственности.

Глава 2. Не умеешь отвязываться, не привязывайся

2.1. И хочется, и колется

Те, кому улыбнулось счастье обрести любовь, сталкиваются с другой проблемой – возможностью потерять любимого человека. Многие женщины, как видно из случаев Тамары и Марианны, избегают вступать в отношения, потому что опасаются привязаться слишком сильно, попасть в эмоциональную зависимость и быть оставленной.

Со страхом физической близости по мере взросления мы еще способны справляться, а вот отворить двери израненной души поостережемся вдвойне.

Испытывая острую потребность в любви, одновременно женщины могут чувствовать угрозу личной безопасности. Открываясь, мы даем мужчине власть. Поскольку он отличен от нас, нам сложно прогнозировать и контролировать его действия. Тот, кто доставляет удовольствие, может вызвать и недовольство.

Мы рискуем разочароваться и разочаровать. Мы боимся причинить и испытать боль. Хотя некоторые женщины так сильно изранены родителями, предыдущими отношениями, что относятся к новому избраннику, как к хрустальной вазе, которую можно разбить неосторожным словом, жестом, взглядом, проецируя собственную хрупкость на мужчину.

Нас постоянно раздирают противоречивые чувства. Мы хотим отношений и в то же время желаем оставаться свободными. Мы страстно желаем быть независимыми и находить уважение, одобрение в глазах мужчины. Мы боимся, что нас оставят, и страшимся оказаться в ловушке зависимости. Некоторые женщины для того, чтобы обойти противоречия между желанием любви и страхом слияния с мужчиной в ней, стремятся защититься от эмоций, подменяя их чисто физиологическими ощущениями, например сексом, отделенным от чувств.

Не устаю восхищаться мультфильмом «Ежик в тумане» – прекрасная метафора стремления одной родственной души к другой. Мы блуждаем в тумане, натыкаясь на мнимые и реальные угрозы на пути к подлинной близости, взаимности, любви.

Почему, желая любви и близости, мы бежим при первой возможности прочь?

Стратегия избегания может быть следствием проявления негативных аспектов родительских комплексов, психологических детских травм.

Этой стратегии также могут придерживаться психологически хрупкие мужчины и женщины. Тонкокожим, ранимым мужчинам и женщинам свойственно обижаться на людей, ибо так они контролируют степень близости, безопасную для себя. Они часто бывают несносными, буквально изводят обидами окружающих, в первую очередь тех, кто их любит.

Столь долгожданные отношения могут забуксовать или вовсе сойти на нет в выяснениях и уточнениях, «кто кому и как причиняет боль». Есть партнеры, которые всегда найдут причину для обиды, и как раз в тот момент, когда отношения вот-вот достигнут пика. Поводом может быть «небрежный» тон эсэмэски, «злобный» взгляд, опоздания и т. п. Обидевшись, они предпочитают уходить в глухую оборону, тем самым замораживая развитие отношений на инфантильной стадии насупившегося в песочнице ребенка.

На самом деле обижающийся партнер имеет свои психологические бонусы в этой игре. Обида, как устойчивый паттерн поведения, позволяет обвинить партнера и держать его на «безопасной» дистанции.

Кажется, что обидчивый, ранимый человек постоянно думает приблизительно так: «Я очень уязвим. Я настолько уязвим, что вынужден охранять свою территорию и отзываться обидой на каждого, кто ее задел. Я повешу себе на грудь табличку “Осторожно, злая собака”, и пусть только кто-то попробует ее не заметить! Я окружу свою уязвимость высокими стенами, и мне плевать, что через них не видно того, что происходит снаружи, – зато моя уязвимость будет в безопасности».

Люди, склонные обижаться, по большей части бессознательно выстраивают взаимоотношения с партнером по типу «избегающей» привязанности. Эмоциональная близость и теплота являются для них сверхзначимой целью, но при малейшей возможности войти в отношения такого рода включается механизм избегания.

Это явление получило название «нарушенной привязанности». В последнее время на Западе активно развивается направление, сфокусированное на психотерапии нарушения привязанности. Психотерапевты этого направления считают, что в нарушении чувства привязанности в раннем возрасте находится еще одна причина избегания эмоционально близких отношений во взрослой жизни.

Автором теории привязанности считается Джон Боулби, попытавшийся объединить психоаналитические представления о страхе отделения от матери с исследованиями поведений детенышей животных в условиях потери матери и наблюдениями за поведением детей, лишенных родителей.

Развитие навыков общения начинается с установления тесных эмоциональных взаимоотношений между ребенком и матерью, отцом. Эти глубокие, прочные социально-эмоциональные отношения называются привязанностью.

Принято считать, что мама отвечает за эмоциональную привязанность ребенка, а отец – за эмоциональную независимость.

Поскольку дети не в состоянии прокормить или защитить себя, самое первое назначение привязанности состоит в обеспечении выживания.

Привязанность подразумевает стремление к близости, достигнув которой человек обретает чувство безопасности и покоя.

В основе привязанности лежит система, в такой же степени присущая каждому биологическому виду, как и системы поведения, отвечающие за воспроизводство, заботу о потомстве, питание и изучение окружающего мира, и тем не менее система привязанности не происходит ни от одной из них. Она проявляется в поведении, которое позволяет человеку держаться поблизости от одного или нескольких важных для него лиц. Считается, что система привязанности, как и другие основные системы поведения, сформировалась в процессе естественного отбора.

Английские психологи утверждают, что при рождении ребенок обладает определенными сценариями поведения, обеспечивающими близость с матерью. В первые месяцы жизни такое поведение возникает бессознательно, автоматически и не направлено на конкретного взрослого. Но по мере того как младенец начинает различать окружающих его людей, он проявляет привязанность избирательно.

Приблизительно к концу первого года жизни наступает новая стадия развития привязанности. Поддерживающее близость поведение становится более активным, действенным и целенаправленным. Ребенок создает свой первый внутренний образ матери. Вместе с этим достижением он начинает страдать от разлуки. В этот период способность ребенка к привязанности особенно велика, причем привязанность эта может возникать не только к матери, но и к другим знакомым лицам.

Зигмунд Фрейд считал, что малыши привязываются к своим родителям потому, что те обеспечивают их пищей, т. е. удовлетворяют их самую насущную потребность. Эта теория получила название теории корыстной привязанности, или «буфетной теории». Дети привязываются и к тем, кто дает ощущение комфорта при контакте. Джон Боулби, однако, опровергал «буфетную теорию» Фрейда. Он предположил, что социальное взаимодействие необходимо детям само по себе, т. е. чувство привязанности является врожденным.

Младенцы обладают врожденной социальной потребностью, стремлением к прямому контакту со взрослым (обычно с матерью). Это желание объясняется не только получением удовольствия от контакта, но и врожденным страхом незнакомого и непривычного, ценным с точки зрения выживания.

У маленьких детей такой врожденный страх очень велик. По этой причине при отсутствии матери даже слабая внешняя угроза становится для ребенка огромной; повышенная потребность в утешении заставляет его отчаянно плакать и цепляться за мать в темноте или во время грозы.

Эта тенденция искать защиты у родителей настолько сильна, что проявляется даже тогда, когда угроза исходит от самих родителей. Как это ни парадоксально, но дети, которых сурово наказывают, привязываются к своим родителям еще сильнее.

Возможно, в этой бессознательной установке кроются причины устойчивости садомазохистского поведения и стокгольмского синдрома.

Ребенок, подрастая, приобретает уверенность взаимопонимания во взаимоотношениях с поддерживающей, эмоционально теплой матерью, что позволяет ему легче переносить даже длительную разлуку. Привязанность ребенка к матери проявляется двумя путями: ее присутствие вызывает удовольствие, ее отсутствие причиняет страдание. Ребенок уже достаточно рано начинает испытывать страх разлуки с матерью. Джон Боулби предполагает, что любое нарушение первичной привязанности ребенка к матери приводит к развитию у ребенка неуверенности в дальнейшей жизни, затрудняет любовное поведение.

На основе многолетних экспериментов были выделены три типа нарушения привязанности в младенчестве, во многом определяющие и стиль любовного поведения во взрослой жизни. Это избегающе-привязанный, амбивалентно-тревожно-привязанный, дезорганизованно привязанный и собственно безопасно-привязанный, последний тип в идеале определяет взаимоотношения в гармоничной любящей паре.

Рассмотрим механизмы формирования нарушения привязанности и то, каким образом это сказывается на взаимоотношениях с противоположным полом во взрослой жизни на примере случаев из практики.

2.2. К сердцу прижмет, к черту пошлет

Амбивалентно-избегающий тип привязанности

Такая привязанность формируется, если мать проявляет непостоянство: один раз подойдет, приласкает, а в следующий раз проигнорирует или проявит раздражение, агрессию. Ребенок начинает воспринимать окружающий мир таким же нестабильным и непредсказуемым, как и отношение матери.

У мамы в свою очередь нет внутренней связи с ребенком, она не понимает, что происходит у него внутри, ее родительское поведение направлено лишь на внешние проявления, которые подчас противоречивы. Между младенцем и матерью нет эмпатического общения, что неблагоприятно сказывается в дальнейшем на становлении и формирования женского начала у дочери.

Случай 1

Саша родилась спустя пять лет после смерти годовалого брата. Ее рождение совпало со смертью бабушки по материнской линии. Отец был в командировке.

Одиночество, смерть, страх потерять еще одного ребенка опустошили душу матери. Новорожденная дочь постоянно требовала внимания. Крик ребенка раздражал, утомлял женщину, помощи ждать не приходилось. Она с трудом заставляла себя вставать с постели и подходить к плачущей девочке. Сил хватало только на механическое выполнение обязанностей по уходу за младенцем – перепеленать, дать рожок. Из-за смерти матери у женщины пропало грудное молоко, на нежных сосках появились трещины, что позже привело к маститу.

Молодая мама боялась брать новорожденного ребенка на руки, а если и брала, то только через пеленку. Тактильный контакт между матерью и ребенком практически отсутствовал.

Но тяжелее всего сказалось на развитии чувства привязанности отсутствие эмоционального контакта между дочерью и матерью в столь раннем возрасте. Глубинная психология предполагает погружение в бессознательные пласты психики, обычно связанные с детскими травматичными переживаниями. С помощью метода активного воображения, анализа личной истории, сновидений, сопоставляя психологическое состояние молодой женщины и специфику текущих отношений с матерью, мы реконструировали эмоции раннего возраста клиентки.

Малышка радостно тянула ручки к матери (многим из нас знаком младенческий комплекс оживления), светилась от счастья и радости, но женщина недовольно и брезгливо морщилась в ответ. На положительные эмоции ее не хватало, она переживала личное горе.

Парадоксально, но часто мы не можем радоваться новому человечку, пришедшему в нашу жизнь, потому что не в состоянии отпустить умершего близкого человека. Но жизнь принадлежит живым, это ее негласный закон, и нарушение его часто приводит к психологическому опустошению и бесплодию. Сашенька выросла, стала хрупкой, изысканной, красивой женщиной. Только вот в подсознании она несла программу отвержения. Как только кто-то из мужчин оказывал ей знаки внимания и приветливо улыбался, ее нежное лицо становилось каменным, а губы брезгливо морщились.

Ко мне она пришла, потому что хотела безболезненно завершить отношения, обернувшиеся адом отвержения. Но ад создала она сама.

Она не понимала, что надменным тоном, брезгливым выражением лица ранила и отвергала любимого мужчину.

Здоровая часть души, не пораженная материнским отвержением, стремилась к любви, но стойкое эмоциональное отвержение девочки с самого рождения, когда малышку берут на руки через пеленку, недовольно морщатся как на улыбку, так и на плач, оставили неизгладимый след в душе. Поэтому при проявлении внимания со стороны мужчин и малейшей возможности выстроить отношения Саша отвечала согласием, но говорила это так грубо, что мужчины сбегали и не приходили больше на свидания.

Ожесточаясь после очередной сорвавшейся попытки встречи, Саша перезванивала поклоннику и тоном, не терпящим возражений, назначала новую встречу. Но мужчина и не думал приходить. Потому что на свидания ходят не по приказу, а по желанию.

Саша бессознательно воспроизводила манеру общения с ней матери.

Попытки выстроить отношения с мужчиной, который сумел растопить лед в ее душе на какое-то время, ни к чему хорошему не привели. В итоге Саша появилась в моем кабинете в состоянии крайнего эмоционального истощения, ее вес был 38 кг в возрасте 37 лет. История молодой женщины как нельзя лучше демонстрирует нарушение чувства привязанности, сформированного в раннем детстве.

Трагедия Саши заключалась в том, что в ее истории все звезды сошлись в неблагоприятный квадрат. Бессознательное отвержение матерью из-за того, что она родилась девочкой, а не мальчиком. Практически каждый ребенок, рожденный вслед за умершим братом или сестрой, воспринимается родителем как рожденный «вместо». И предназначается для восполнения утраты, с которой сложно или невыносимо смириться.

Отвержение ребенка из-за несоответствия его пола ожидаемому усугубилось послеродовой депрессией матери, одиночеством, смертью собственной матери (бабушки Саши) накануне родов.

В глубинной психологии есть понятие «комплекса мертвой матери». Когда мать по тем или иным причинам находится рядом с ребенком физически, но отсутствует психологически.

Психологически отсутствующая мать не отражала Сашу на уровне чувств. Добросовестно исполняя обязанности по уходу за младенцем, не давала ей обратной эмоциональной связи, точно так же, как не выказывала своих эмоций, которые из-за депрессии отсутствовали.

Очень часто женщина после родов ощущает себя подавленной из-за того, что больше не может принадлежать себе и вести привычный образ жизни. Ей кажется, что жизнь закончилась с рождением ребенка, у которого все впереди, в то время как у нее ничего хорошего уже не будет. Подобные мысли являются причиной завистливых атак матери на дочь.

Саша не стала исключением.

Двойственный характер отношения матери к дочери в этом случае проявился в том, что при психологической агрессии и отсутствии эмоциональной поддержки и обратной связи родители окружили Сашу сверхзаботой в бытовом плане. Мама проглаживала пеленки, перед тем как завернуть в них дочь, но никогда из-за страха не брала на руки голого младенца, т. е. соприкосновение с телом матери было либо через подогретую пеленку, либо через фланелевое одеяло. Девочка туго пеленалась, но распашонки на нее не надевались, так как мать боялась повредить ручки малышки.

Угнетенное состояние матери не могло не сказаться на процессе кормления. Через три недели после рождения Саши она заболела тяжелой формой мастита и была госпитализирована, после возращения из больницы речь о грудном вскармливании больше не шла.

Драма раннего отвержения Саши усугубилась появлением брата, рождение которого не было отягчено такими трагическими обстоятельствами.

На примере этой женщины хорошо видно, как формируется энергетическая матрица души.

Под матрицей подразумевают сумму переживаний, вытесненных ребенком в бессознательное. Длительные эмоции образуют в подсознании что-то наподобие кристаллической решетки в насыщенном растворе. Это что-то – невидимое, неосязаемое, но постоянно присутствующее в психике, как магнитное поле, направляющее, структурирующее наше бессознательное поведение посредством шаблонных сценариев, установок восприятия, принципов мышления.

Сашина матрица формировалась в сценарии: «проявить себя, играть, веселиться – значит быть отверженной, изгнанной из рая родительской любви». Поэтому для того, чтобы быть рядом с теми, кого ты любишь, нужно быть очень послушной, ничего не просить, не заявлять о себе, о своих потребностях. Но даже отказавшись от проявления естества, ты не можешь рассчитывать на эмоциональное принятие и любовь. Твое присутствие будут просто терпеть и только.

Восприятие и структурирование информации, полученной из внешнего мира, было заточено под отвержение.

В этом случае пренебрежение потребностями ребенка сопровождалось завистливыми атаками матери на расцветающую женственность дочери в подростковом возрасте.

Агрессия и пренебрежение в сочетании с бытовой опекой сформировали противоречивый сценарий поведения: забота как одолжение, желание близости как снисхождение до любимого.

Дети, выросшие в условиях эмоционального отвержения и холодности, с трудом распознают эмоции, у них плохо развита рефлексия. Поэтому Саша не могла отследить, как отталкивала мужчин холодностью, надменностью. Требовала от любовников отчета по малейшему поводу. Ей казалось, что мужчины ее отвергают, но на самом деле это она бессознательно отталкивала их.

Мужчины от адской смеси заботы, упакованной в суровую требовательность неукоснительно следовать инструкциям, за малейшее отклонение от курса которых – «расстрел», от просьб о встречах, отданных в приказном тоне, бежали как от огня. Это как раз тот случай, когда левая рука не ведает о том, что творит правая.

Поддержка и участие Саши в процессе психотерапии сделали свое дело. Вес стал соответствовать нормам. У женщины сформировалась психологическая устойчивость. Появились друзья. Она купила машину, несмотря на недовольство родителей, стала ездить отдыхать не с ними, а с коллегами или с друзьями.

В отношения вступать она пока не торопится. Но это дело времени, когда Саша найдет в себе силы вступить в контакт с теневыми аспектами личного бессознательного, которые отталкивают мужчин, проявляющих к ней искреннюю симпатию и интерес.

На примере Саши видно, что нарушение первичной привязанности ребенка к матери влечет за собой нарушение привязанностей и во взрослой жизни. Так формируется истерическая зависимость от мужчины.

С этой точки зрения разлука опасна для ребенка, а непрерывность общения с матерью играет важную роль в формировании его душевного здоровья в дальнейшем. Дети, лишенные общения с матерью, демонстрируют серьезные нарушения в области эмоционально близких отношений.

Девочки с нарушенным чувством привязанности становятся женщинами, которым очень сложно выстроить эмоционально близкие отношения с мужчинами.

Сценарий любовного поведения Саши можно отнести к амбивалентно-избегающему. Эта стратегия поведения формируется в паре «ребенок – мать». Стремление малыша к эмпатии, эмоциональной и физической близости блокируется болезненным отказом матери. Девочка, а позднее и женщина, в близких отношениях как будто бы балансирует между приближением и избеганием. Эта защитная форма поведения сформировалась в детстве, благодаря ей ребенку удавалось уменьшить тревогу и гнев, быть в безопасной близости с матерью, а взрослой женщине – с любимым мужчиной.

Женщина постоянно демонстрирует двойственное отношение к близкому человеку. То стремление к близости, то отвержение. При этом перепады в отношениях частые, непредсказуемые для партнера и без полутонов. И это не зависит от мужчины и не может им регулироваться. Редкий мужчина выдерживает подобные американские горки, что и происходило с партнерами Саши.