Kitabı oku: «Per Tempus», sayfa 4

Воскресенье прошло в трудах. Наступил дождливый понедельник. Я стояла на вокзале среди других пассажиров в ожидании рейсового автобуса. В сотый раз я обдумывала своё решение уехать и сомневалась правильно ли поступаю, понимая, что назад дороги нет. Всё, казалось, складывается удачно, как по маслу, будто сама судьба благосклонно подталкивает в спину, помогая мне. Начальник выдал хороший расчёт, декан в колледже быстро и без вопросов приняла заявление, билет на автобус был куплен за полчаса до отправления. Утро началось почти успешно. Только вот свербящие сердце переживания неизбежно сворачивали живот в тугой узел волнения. Это было естественно, когда впереди маячила абсолютная неизвестность.

Вскоре подали автобус, и я достала из кармана билет, чтобы предъявить водителю. Внезапно кто-то позвал меня по имени. Я обернулась и увидела бежащего ко мне Макса, растрёпанного и запыхавшегося. Мои брови поползли вверх, ведь вчера мы с ним долго говорили по телефону, и я просила его не пропускать школу, чтобы прийти проводить меня.

– Уф, еле успел. – тяжело дыша, произнёс мальчик.

– Макс! Не надо было сбегать с уроков, тебе попадёт. – обеспокоенно сказала я.

– Пустяки! Я должен был увидеть тебя и попрощаться.

– Автобус отправляется через три минуты. – услышали мы голос водителя.

– Мне пора. – я с грустью посмотрела на друга, потом вспомнила про приготовленный для него подарок и открыла рюкзак. – Вот держи. На память.

Я протянула Максу коричневый кожаный браслет, сплетённый вручную на подобие косы. Простой, символический презент, конечно, но лучше, чем ничего.

– Спасибо.

Мы крепко обнялись. Оказывается, так тяжело расставаться с человеком, к которому ты привязалась всей душой. Будто с ним остаётся часть тебя.

– Я буду скучать. – в глазах парнишки стояли слёзы.

– Я тоже.

Я зашла в транспорт и двери тут же со скрипящим звуком закрылись за мной. Сев на кресло у окна, я помахала рукой Максу. Он провожал автобус неотрывным скорбным взглядом, будто чувствуя, что разлука будет непростительно долгой, что надежда на встречу погибнет ещё до того, как обретёт силу.

Никто из нас ещё не знал, что скоро наши жизни разрушаться в одночасье, резко и безвозвратно.

3.

Дорога до самого крупного города нашего графства заняла почти два часа. Было послеобеденное время, когда я шла от автобусной станции мимо промышленного района. Колючий ветер дул прямо в лицо, развевая по воздуху едкие запахи от заводских труб. Дождь мелко моросил и не думал прекращаться. Я быстро перебирала ногами, торопясь успеть на трамвай. Облегченно вздохнула, как только он сразу подъехал и мне не пришлось мёрзнуть на остановке.

Я ехала навестить бабушку, которая жила в доме престарелых. Мы не виделись два года, что тяжким грузом висело на моей совести. Приют для стариков был государственным и пребывание там оплачивалось за счёт пенсии. Здание было старым, не раз ремонтированным, хотя внутри всё было обустроено вполне уютно и комфортно. Персонал за пожилыми ухаживал добросовестно. Они вызывали у меня сильное уважение, ведь не каждый добровольно согласится на такую работу.

Бабушку звали Илона и когда меня проводили в её палату, она сидела в кровати, листая какой-то журнал. На ней был серый халат и тапочки, седые волосы лохмато свисали вдоль щёк, тусклые глаза смотрели в никуда. Моё сердце горестно сжалось – как непоправимо безжалостны болезнь и время, за столь короткий период превращающие деятельного человека в старую развалину.

– Привет, ба. – негромко произнесла я.

Бабушка повернула голову в мою сторону и лицо её прояснилось. Беззубый рот растянулся в улыбке.

– Линда! – радостно воскликнула она.

Так звали мою мать. Моё сходство с ней ограничивалось только цветом глаз и волос. В остальном мама была красивее, ну или я так помнила.

– Как твои дела? Прости, что долго не навещала.

Перед тем как зайти к бабушке, работник дома престарелых сообщила мне, что её деменция прогрессирует не так быстро, но в половине случаев ощутимо влияет на сознание и память.

– Девочка моя, иди же обниму! – Илона протянула ко мне свои руки.

Я очутилась в тёплых и родных объятиях. Дыхание старости не было неприятным. Наоборот, несмотря на запах лекарств, оно навевало воспоминания о далёком и беззаботном детстве. Домашние кексы с изюмом, вязанные с любовью варежки и носочки на Рождество, разговоры по душам – всё это казалось сном из другой жизни. Как же всего этого не хватало моей израненной душе!

Я села на стул и ласково сжала в руке морщинистую ладонь.

– Красавица. – сказала бабушка, поглаживая меня по волосам.

– Как ты тут? Расскажи мне всё. – попросила я.

Илона начала говорить вполне ясно, я слушала не перебивая, думая, что её болезнь не такая явная, как мне сообщили. Но вскоре рассказ бабушки стал сбивчивым и путаным. Она добавляла бессмысленные слова и фразы, закончив монолог растерянным вопросом.

– А где мои ключи от машины? Мне надо съездить в магазин.

Она встала с кровати, рассеянно озираясь по сторонам. Я приобняла её и усадила обратно.

– Ба, не надо в магазин. Я уже всё купила.

– Славно, славно. Скоро придёт дочка из школы, мне надо будет её накормить. Она любит тосты с джемом. – бормотала бабушка, пока я поправляла подушки.

– Я всё сделаю.

После моих слов Илона будто успокоилась и замолчала. Мы сидели в тишине несколько минут, когда она вдруг неожиданно произнесла серьёзным тоном:

– Линда, ты не должна выходить замуж за Джима. Он не тот, кто тебе нужен.

Я поначалу опешила от этих спонтанных слов, гадая почему бабушка их сказала. Но после сразу вспомнила, что у неё была одна странная особенность – некоторые её высказывания были настолько правдивы, что попахивали экстрасенсорными способностями. И грудь тут же сдавила душевная боль, что была намного сильнее боли физической, через которую мне пришлось пройти. Я вспомнила, что только при живой матери отец никогда на поднимал рук, а выпивал очень редко.

– Да, это правда. – наконец обдумала я свой ответ. – Но тогда бы не родилась Анита.

– Кто такая Анита? – удивлённо спросила бабушка.

Я промолчала. Действительно, кто такая эта Анита. Потерянная в себе девушка, сбежавшая из дома? Или круглая дура, позволившая издеваться над собой? А может просто никто, лишь микроскопическая серая молекула в этой бескрайней вселенной? Для чего вообще смысл моего существования?

– Это человек, который любит тебя. – прозвучал мой ответ, потом что-то щёлкнуло внутри меня, и я сумбурно заговорила со слезами на глазах:

– Ба, я не знаю, что мне делать. Как жить дальше? Мне очень страшно и одиноко. Почему вы все оставили меня? Я устала выживать, я больше не могу. Я стараюсь казаться сильной, уверенной, но не получается. Я слабая. Я не справляюсь. Зачем мне пытаться? Для чего? Я исчезну, и никто даже не вспомнит меня.

Я судорожно всхлипнула. Горло сдавили рыдания, жалость к себе затопила все остальные чувства. Я вытерла слёзы рукавом и прислонилась лбом к плечу бабушки.

– Что мне делать? Пожалуйста, скажи. – едва слышно прошептала я.

Это был вопрос без ответа, выскочивший из-за внезапного нервного переутомления. Я уже ненавидела себя за проявленную слабость, за столько лет во мне выработался иммунитет к ненужным эмоциональным всплескам. Я привыкла всё хранить в себе. Просто сейчас рядом со мной находился родной человек (пусть даже он не помнил порой своё имя) и мне хотелось ощутить настоящую поддержку.

Илона положила свою руку на мой затылок и чётко проговорила:

– Время благосклонно к тебе. Но тебя ждёт особенная и трудная участь. Ты должна бороться. Мне было видение. От тебя зависит будущее человечества.

Я подняла голову и недоуменно посмотрела на бабушку. Она опять несла полную бессмыслицу, только вот взгляд её был вполне уверенный и выразительный. Будто она сама твёрдо верила в сказанное. Я неоднозначно хмыкнула, вытерла мокрые от слёз щёки и встала.

Спустя час время приёма посетителей истекло, и я вышла из здания. На прощание бабушка обняла меня так крепко, что в душе у меня появилось тревожное предчувствие. Я пообещала прийти снова, но Илона лишь ласково сжала мою руку и покачала головой. Не хотелось думать о том, что мы могли попрощаться навсегда.

Недалеко от города жила лучшая подруга мамы Зара. Раньше она часто приезжала к нам в гости, а после трагедии стала мне огромной поддержкой. Мы не виделись пять лет, но я всё же позвонила ей и напросилась переночевать.

Зара жила одна в маленьком, уютном доме в посёлке, находившимся в десяти километрах от города. Я добралась на маршрутке до наступления сумерек. Добрая женщина тепло приняла у себя, с лёгким беспокойством оглядывая меня с головы до ног. Она сразу повела меня к столу, который был щедро уставлен разными блюдами. Мой голодный желудок радостно заурчал. Зара молча улыбалась, пока я поглощала еду, стараясь при этом не выглядеть как оголодавший зверёк.

После ужина мы сели в гостиной и мне пришлось поведать свою историю Заре. Я умолчала об избиениях отца, сказав лишь, что он одобрил моё решение уехать из родного города в поисках лучших перспектив. Женщина огорчилась из-за того, что мне пришлось бросить учёбу и, кажется, не очень поверила в то, что я уже нашла работу в столице, хотя я пыталась говорить так, чтобы моя ложь звучала убедительно. Мне просто не хотелось ни с кем делиться своими проблемами, не хотелось видеть жалость в глазах Зары.

Она сказала, что я могу оставаться у неё сколько пожелаю. Это было очень заманчиво – жить в тепле и сытости с человеком, который был очень добр к тебе. Но я не могла. Мне нужно двигаться дальше, иначе всё на что я решилась оказалось бы зря. Этой ночью я впервые за долгое время спала спокойно, без волнения и вздрагиваний.

На следующий день я собралась купить билет на поезд до столицы, но Зара каким-то магическим способом уговорила меня остаться ещё на день. И пока она готовила свои фирменные фаршированные блинчики, я решилась прогуляться по окрестностям, благо погода сегодня радовала.

День был по-весеннему чудесный. На деревьях медленно распускались почки, еле видная зелень пробивалось из-под земли, рискуя быть замороженной ночной прохладой. Безоблачное небо сияло голубизной и ярким солнечным светом. Я шла по склону холма на звук журчанья ручейка. Я дошла до неровной вершины и огляделась. Вода текла узким потоком по камням, расположенным между поляной и опушкой леса. Исток ручья находился в небольшом рельефном гроте, через широкий вход которого меня повлекло любопытство или что-то необъяснимое, словно чары, что манили пойти вперёд. Я, слегка пригнувшись, прошла каменистый проход, длиной примерно пару метров и оказалась в очень необычном, можно даже сказать чудном, месте.

Ярко-зелёный мох рос на больших камнях, стоявших полукругом у подножия высокой и раскидистой ивы, позади которой находился маленький пруд. На поверхности голубой, почти бирюзовой воды плавали огромные кувшинки. И всё это было тем страннее, что и они и трава и дерево неправдоподобно сияли летними красками. Я завороженно осмотрелась и присвистнула от удивления. Что за аномалия? Здесь даже температура была теплее градусов на пятнадцать.