«Золотой лук. Книга первая. Если герой приходит» kitabından alıntılar
Учись, сынок, понимать женщин. Дело бесполезное, все равно что сажать оливы на море. Но развивает терпеливость. Все равно ведь не научишься…
1 Кровь в воде Три шага до дверей. Их я проделал бы и с закрытыми глазами. Три – это если по прямой. Мне понадобилось пять: три вдоль стены, поворот и еще два. По привычке я обошел ложе брата: то место, где оно стояло раньше. Который год, как Пирена нет, а привычка осталась. Я закусил губу. Распустил нюни на дорожку? Стыдись! Лучше проверь еще раз, ничего ли не забыл. Котомка с хлебом, сыром и плащом. Фибулы: серебряная, с Пегасом, и две бронзовые на обмен. Мешочек с солью. Мешочек ячменной муки. Огниво и трут. Спасибо табунщикам: огонь я разведу в любую погоду. Нож на поясе. Вроде, все. Дверь открылась без скрипа. Коридор я знал как свои пять пальцев. Вот и выход наружу. Я шагнул
Пегас ударил гору копытом. Так, словно бил врага. Афина знала, как бьет молния отца. Знала, как бьет трезубец дяди, повелителя морей. Молот Гефеста, собственное копье Афины, неумолимая ладонь судьбы – о, богиня могла считать себя истинным знатоком ударов! Сейчас, ужасаясь тому, что видит, она добавила в свою коллек
Гонец боится, сейчас лужу со страху напрудит. А кричит: «Радость!» Почему? Внутри меня все сладко замерло. Чудовище! Говорю вам, чудовище! Возле города объявилось, хорошее мое. Вот и ужас: небось, уже съело кого-нибудь. А радость – потому что подвиг! Папины воины который год от безделья маются: войны-то нет, даже самой завалящей. А тут – чудовище! Всем радостям радость! Воины убьют чудовище и станут героями.
Успокаивался? Гора оставалась горой, не выкидывала безумные коленца. Высоко в небе, забыв об охоте, парила сероглазая
задушенный. Насчет вопля не уверен, может, померещилось
Тогда он сломал ногу и до сих пор хромает. Теперь же его сбросил отец. Веди себя хорошо, парень, мне бы не хотелось скидывать тебя с крыши нашего дворца. И Главку
