«Огнем и мечом» kitabından alıntılar, sayfa 2
Соколе ясний,
Брате мий ридний,
Ты высоко литаешь,
Ты далеко видаешь.
В его характере великодушие было нераздельно со строгостью. Но в те времена и в тех краях только эта строгость и могла охранять жизнь людей и их труд; только благодаря ей возникли города и села, земледелец взял верх над гайдамаком, купец спокойно развозил свой товар, церковные колокола спокойно созывали верных на молитву, враг не смел преступить границы, шайки разбойников или гибли на кольях или обращались в солдаты,- одним слоом, некогда пустынный край процветал.
Дикой стране этой и диким ее обитателям нужна была именно такая железная рука, потому что в Заднепровье стекался с Украины самый беспокойный люд: сюда приходили поселенцы, привлеченные плодородием земли, беглые крестьяне из всех частей Польши, бежавшие из заключения преступники и так далее. Обуздать их и сделать мирными поселенцами мог только такой лев, как князь, перед которым все трепетало.
Гражданская война, самая страшная изо всех
Это был гениальный теоретик, не сумевший стать гениальным практиком, —оттого и попал он в заколдованный безвыходный круг.
А среди всех этих роскошных одежд, всеми цветами радуги играющих, среди шелков, бархатов, камки, алтабасов и сверканья бриллиантов как же странно выглядят полки Вишневецкого, измотанные, обносившиеся, исхудалые, в заржавелых панцирях, выгоревшей форме и заношенных мундирах! Жолнеры самых привилегированных подразделений выглядят хуже нищих, хуже челяди иных полков; однако все благоговеют перед сей ржавчиной и затрапезным видом, ибо это печати геройства. Война, недобрая матерь, детей своих, точно Сатурн, пожирает, а кого не пожрет, того, словно пес кости, изгложет. Выгоревшие эти мундиры — суть дожди ночные, суть походы среди бушующих стихий или в солнечном зное; ржавчина эта на железе — кровь нестертая: может, своя, может, вражеская, а может — та и другая.
Утверждают, что кот обязан быть ловный, а кавалер многословный.
Жребий, худший, чем смерть.[Про плен у казаков]
-Не время мне свое родословие рассказывать, но полагаю, что ваше княжеское сиятельство преспокойно могло бы за ним щит с мечом таскать.
Он пил, позабыв меру, но мед не опьянял уже опьяневшего от любви.
- Но боль душевная тебя точно яд травит.
