Kitabı oku: «Машина времени. Рассказы»

H. G. Wells

THE TIME MACHINE

Печатается с разрешения The Literary Executors of the Estate of H G Wells и литературных агентств AP Watt Limited и Synopsis

© The Literary Executors of the Estate of H G Wells, 1895

© Издание на русском языке AST Publishers, 2011

Машина времени

I

Путешественник по Времени (так приходится его называть) рассказывал нам самые странные вещи. Его серые глаза загорались и сияли, его лицо, обычно бледное, покрылось румянцем и оживилось. В камине ярко пылал огонь, и мягкий свет электрических лампочек, похожих на серебряные лилии, вспыхивал и пропадал на наших стаканах. Стулья, единственные в своем роде, скорее ласкались к нам, чем служили местами для сидения, в воздухе царила та изнеженная послеобеденная атмосфера, когда мысль, отрешенная от строгой определенности, легко и свободно скользит от предмета к предмету…

Вот как излагал он нам свою мысль, отмечая интересные места движениями своего тонкого указательного пальца, пока мы лениво сидели и удивлялись его изобретательности и тому, что он серьезно относится к своему новому парадоксу (как мы это называли).

– Прошу вас внимательно следить за мной. Мне предстоит опровергнуть одну или две из почти общепринятых идей. Например, геометрия, которой вас обучали в школах, построена на недоразумении…

– Не предполагаете ли вы, что это слишком сложный предмет, чтобы начинать с него свои доказательства? – сказал рыжеволосый Фильби, большой спорщик.

– Я и не ожидаю, что вы согласитесь со мной, не имея на это достаточно разумных оснований. Но вы скоро согласитесь со мной, поскольку это необходимо. Вы, без сомнения, знаете, что математическая линия, линия без толщины, не имеет реального существования. Вы знаете, что не существует также и математической плоскости. Учили вас этому? Все это чистые абстракции.

– Совершенно верно, – подтвердил Психолог.

– Но ведь точно так же не имеет реального существования и куб, обладающий только длиной, шириной и толщиной…

– С этим я не могу согласиться, – заявил Фильби. – Без сомнения, твердое тело может существовать. А все существующие предметы…

– Так думает большинство людей. Но подождите минуту. Может ли существовать мгновенный куб?

– Не понимаю вас, – сказал Фильби.

– Можно ли признать действительно существующим кубом то, что не имеет хотя бы временного существования?

Фильби задумался.

– А из этого ясно, – продолжал Путешественник по Времени, – что каждое реальное тело должно обладать протяжениями по четырем измерениям: оно должно иметь длину, ширину, толщину и продолжительность существования. Но вследствие прирожденной ограниченности нашего ума мы склонны не замечать этого факта. В действительности же существуют четыре измерения, из которых три мы называем измерениями Пространства, а четвертое – Временем Существования. Правда, хотят провести различие между тремя первыми измерениями и последним, но только потому, что наше сознание от начала нашей жизни и до ее конца непрерывно движется лишь по одному направлению этого последнего измерения.

– Это, – произнес Очень Молодой Человек, делая отчаянные усилия зажечь над лампой свою сигару, – это… право, очень ясно.

– А однако же, это совершенно упускается из виду, – продолжал Путешественник по Времени с легким оттенком веселости в голосе. – Время и есть то, что подразумевается под Четвертым Измерением, хотя некоторые, трактующие о Четвертом Измерении, не совсем разбираются в этом. Это просто другой способ смотреть на Время. Единственное различие между Временем и любым из трех пространственных измерений заключается в том, что наше сознание движется вдоль него. Некоторые глупцы неправильно понимают эту мысль. Все вы, конечно, знаете, в чем заключаются их возражения против Четвертого Измерения?

– Я не знаю, – заявил Провинциальный Мэр.

– Это очень просто. Пространство, как понимают его наши математики, считается имеющим три измерения, которые называют длиной, шириной и толщиной, и оно определяется по отношению к трем плоскостям, каждая под прямым углом к двум остальным. Однако некоторые философски настроенные умы задавали себе вопрос: почему же могут существовать только три измерения? Почему не может существовать еще нового измерения под прямым углом к трем остальным? Они пытались создать Геометрию Четырех Измерений. Около месяца назад профессор Саймон Ньюком излагал подобный взгляд перед Нью-Йоркским математическим обществом. Вы знаете, что на плоской поверхности, обладающей только двумя измерениями, можно представить фигуру трехмерного тела. Точно так же, по мнению Ньюкома, при помощи трехмерных моделей можно представить предмет четырех измерений, если овладеть перспективой этого предмета. Понимаете?

– Мне кажется, да, – пробормотал Провинциальный Мэр. Нахмурив брови, он впал в состояние самоуглубления и шевелил губами, как человек, повторяющий какие-то магические слова.

– Да, мне кажется, что я понял теперь, – произнес он спустя несколько минут, и его лицо просияло.

– Отлично, но я вовсе не хочу рассказывать вам, как я изучал некоторое время Геометрию Четырех Измерений. Однако некоторые из моих выводов довольно любопытны. Например, вот портрет человека, когда ему было восемь лет, другой – когда ему было пятнадцать, третий – семнадцать, четвертый – двадцать три года и так далее. Все это, очевидно, трехмерные представления его четырехмерного существования, которое является вполне определенной и неизменной величиной в Пространстве и Времени.

– Ученые, – продолжал Путешественник по Времени, сделав паузу для того, чтобы мы надлежащим образом усвоили себе сказанное, – отлично знают, что Время – только особый вид Пространства. Вот перед вами диаграмма записей погоды. Линия, которую я отмечаю пальцем, показывает движение барометра. Вчера утром он находился вот на такой высоте, вчера вечером он упал, сегодня утром снова поднялся и двигался понемногу вверх, пока не дошел до этого места. Без сомнения, ртуть не проводила этой линии ни в одном из общепринятых пространственных измерений. Но, во всяком случае, она абсолютно точно определяется нашей линией, и отсюда мы должны заключить, что такая линия была проведена погодой по Четвертому Измерению – Времени.

– Но, – сказал Доктор, пристально глядя на уголь в камине, – если действительно Время – только Четвертое Измерение Пространства, то почему же и теперь и постоянно, вплоть до наших дней, на него смотрели как на нечто отличное? И почему же мы не можем двигаться по Времени точно так же, как мы движемся по всем остальным измерениям Пространства?

Путешественник по Времени улыбнулся:

– А вы так уверены в том, что мы можем свободно двигаться в Пространстве? Правда, мы можем идти довольно свободно вправо и влево, взад и вперед, и люди всегда делали это. Я допускаю, что мы свободно движемся по двум измерениям. Но что вы скажете насчет движения вверх и вниз? Сила тяготения ограничивает нас в этом.

– Не совсем, – заметил Доктор. – Существуют же аэростаты.

– Но до аэростатов, помимо неуклюжих прыжков и неровностей земной поверхности, у человека не было другой возможности вертикального движения.

– Все же мы можем двигаться немного вверх и вниз, – сказал Доктор.

– Легче, значительно легче вниз, чем вверх!

– Но двигаться по Времени совершенно немыслимо, вы никуда не уйдете от настоящего момента.

– Мой дорогой друг, в этом-то именно вы и ошибаетесь. В этом именно и ошибались все до сих пор. Мы постоянно уходим от настоящего момента. Наша духовная жизнь, вне власти материи и не имеющая измерений, движется с одинаковой быстротой от колыбели к могиле по Четвертому Протяжению Пространства – Времени. Это совершенно так же, как если бы мы, начав наше существование на пятьдесят миль над земной поверхностью, равномерно бы падали вниз.

– Однако главное затруднение в том, – вмешался Психолог, – что вы можете двигаться по всем направлениям Пространства, но не можете двигаться по Времени!

– В этом-то и заключается зерно моего великого открытия. Вы совершаете ошибку, говоря, что мы не можем двигаться взад и вперед по Времени. Если я, например, очень ярко вспоминаю какое-либо событие и возвращаюсь ко времени его совершения, я мысленно отсутствую, как вы говорите. Я на минуту делаю прыжок в прошлое. Конечно, мы не имеем возможности остаться в прошлом на какую бы то ни было частицу Времени, подобно тому, как дикарь или животное не может остаться висящим в воздухе на расстоянии хотя бы шести футов от земли. В этом отношении цивилизованный человек имеет преимущество перед дикарем. Он вопреки силе тяготения может подняться вверх на воздушном шаре. Почему же ему не надеяться, что в конце концов он будет способен также остановить или ускорить свое движение по Времени или даже направить свой путь в противоположную сторону?

– Это совершенно невозможно, – начал было Фильби, – и, кроме того…

– Почему нет? – спросил Путешественник по Времени.

– Это противоречит разуму, – ответил Фильби.

– Какому разуму? – сказал Путешественник по Времени.

– Конечно, вы можете доказывать, что черное – белое, – сказал Фильби, – но вы никогда не убедите меня в этом.

– Возможно, что и нет, – сказал Путешественник по Времени. – Но все же вы рассмотрите вопрос с точки зрения Геометрии Четырех Измерений… С давних пор у меня было смутное желание создать машину…

– Чтобы путешествовать по Времени? – прервал Очень Молодой Человек.

– Ну да! Такую машину, которая могла бы двигаться по любому направлению Пространства и Времени по желанию того, кто управляет ею.

Фильби только рассмеялся вместо ответа.

– Но я проверил возможность этого на опыте, – сказал Путешественник по Времени.

– Это было бы удивительно удобно для историка, – заметил Психолог. – Можно было бы, например, поехать назад и проверить общепринятое описание битвы при Гастингсе!

– Разве вы не побоялись бы привлечь на себя нападение обеих сторон? – сказал Доктор. – Наши предки не очень были терпимы к анахронизмам.

– Можно было бы изучить греческий язык из уст самого Гомера или Платона, – сказал Очень Молодой Человек.

– И вы, конечно, провалились бы на экзамене. Немецкие ученые так удивительно усовершенствовали древний греческий язык!

– В таком случае уж лучше отправиться в будущее! – воскликнул Очень Молодой Человек. – Подумайте только! Можно было бы поместить теперь в банк на проценты все свои деньги, а самому поспешить в будущее!

– И обнаружить, – перебил я, – что общество там основано на строго коммунистических началах.

– Из всех экстравагантных теорий!.. – воскликнул Психолог.

– Да, так казалось и мне. И потому-то я не говорил об этом до тех пор…

– Вы можете подтвердить это опытом! – воскликнул я. – И вы можете доказать…

– Требую опыта! – закричал Фильби, уставший от рассуждений.

– Покажите нам ваш опыт, – сказал Психолог, – хотя, конечно, все это чепуха.

Путешественник по Времени, улыбаясь, обвел нас взглядом. Затем с той же усмешкой заложил руки в карманы и медленно вышел из комнаты. Мы услышали только шарканье его туфель вдоль длинного коридора, ведущего в лабораторию.

Психолог посмотрел на нас:

– Удивляюсь, за чем это он пошел?

– Наверное, какой-нибудь фокус, – сказал Доктор.

Фильби принялся рассказывать нам о фокуснике, которого он видел в Барслеме, но Путешественник по Времени вернулся, и анекдот Фильби остался неоконченным.

Предмет, который Путешественник по Времени держал в руке, представлял очень искусно сделанный блестящий металлический остов немного больше маленьких часов. Он был сделан из слоновой кости и частично из какого-то прозрачного хрустального вещества. Теперь я должен быть очень точным в своем рассказе, так как все последующее совершенно непостижимо. Он взял один из маленьких восьмиугольных столиков, стоявших в углу, и поставил его прямо перед огнем так, что две его ножки помещались на каминном коврике. На этот столик он поместил свой аппарат. Затем придвинул стул и сел на него. Кроме аппарата, на столе стояла еще небольшая лампа под абажуром, от которой падал яркий свет, и горело около дюжины свечей: две в бронзовых подсвечниках на камине, а остальные в канделябрах, так что комната была ярко освещена.

Я сел в низенькое кресло, поближе к огню, и пододвинул его вперед так, чтобы находиться почти между камином и Путешественником по Времени. Фильби уселся позади и смотрел через его плечо. Доктор и Провинциальный Мэр наблюдали его с правой стороны, а Психолог – с левой. Очень Молодой Человек стоял позади Психолога. Все мы насторожились. Мне кажется невероятным, чтобы при таких условиях мы могли быть обмануты каким-либо фокусом, даже самым тонким и искусно выполненным.

Путешественник по Времени посмотрел на нас, а затем на аппарат.

– Ну? – сказал Психолог.

– Эта маленькая штучка только модель, – сказал Путешественник по Времени, облокотившись на стол и сложив руки над аппаратом. – Это маленькое воспроизведение моей машины для путешествия по Времени. Вы замечаете, что у нее удивительно странный вид? Например, вот у этой пластинки очень смутная поверхность, как будто бы она в некотором роде не совсем реальна.

Он указал пальцем на одну из частей модели:

– Вот в этом месте находится маленький белый рычажок, а здесь другой.

Доктор встал со стула и принялся рассматривать модель.

– Чудесно сделано, – сказал он.

– На это ушло два года, – ответил Путешественник по Времени. Затем, после того как мы все, по примеру Доктора, осмотрели модель, он прибавил: – Я хочу, чтобы вы ясно поняли, в чем дело: при надавливании на этот рычаг машина начинает скользить в будущее, а этот второй рычаг вызывает обратное движение. На седло машины должен сесть Путешественник по Времени. Сейчас я нажму рычаг, и машина двинется. Она исчезнет, уйдет в будущее и скроется из наших глаз. Осмотрите ее хорошенько. Осмотрите также стол и убедитесь, что тут нет никакого фокуса. Я вовсе не желаю потерять свою модель и за это получить среди вас только репутацию шарлатана.

Наступила минутная пауза. Психолог хотел как будто что-то сказать мне, но передумал. Тогда Путешественник по Времени протянул палец по направлению к рычагу.

– Нет, – внезапно сказал он. – Пусть кто-нибудь даст мне руку. – И, обернувшись к Психологу, он взял его за локоть и попросил вытянуть указательный палец.

Таким образом, Психолог сам отправил модель Машины Времени в ее бесконечное путешествие. Мы все видели, как рычаг повернулся. Я глубоко убежден, что здесь не было обмана. Произошло движение воздуха, и пламя лампы заколебалось. Одна из свечей, стоявших на камине, погасла. Маленькая машина закачалась, сделалась неясной, на секунду мы видели ее, как тень, как призрак, как вихрь слабо блестевшей бронзы и слоновой кости, – и затем исчезла, пропала. На столе осталась только лампа.

С минуту мы все молчали. Затем Фильби выругался.

Психолог, оправившись от изумления, неожиданно заглянул под стол. Путешественник по Времени весело рассмеялся.

– Ну! – сказал он, намекая на предыдущее «ну» Психолога.

Затем, встав, он подошел к стоящей на камине коробке с табаком и преспокойно принялся набивать свою трубку.

Мы смотрели друг на друга.

– Слушайте, – сказал Доктор, – неужели вы проделали все это серьезно? Неужели вы действительно верите, что эта машина отправилась путешествовать по Времени?

– Без сомнения, – ответил мой друг, наклоняясь к камину, чтобы зажечь клочок бумаги. Затем, закурив трубку, он посмотрел на Психолога. Психолог, стараясь скрыть свое смущение, достал сигару и, позабыв обрезать кончик, тщетно пытался закурить.

– Скажу более, – сказал наш хозяин, – у меня там почти окончена большая машина… Там. – Он указал в сторону своей лаборатории. – Когда она будет готова, я предполагаю сам совершить путешествие.

– Вы говорите, что эта машина отправилась в будущее? – спросил Фильби.

– В будущее или в прошедшее – я не знаю наверное.

– Постойте, – сказал Психолог с воодушевлением. – Она должна была отправиться в прошлое, если вообще можно допустить, что она куда-нибудь отправилась.

– Почему? – спросил Путешественник по Времени.

– Потому, что если она не двигалась в Пространстве и направилась в будущее, то она все время оставалась бы с нами: ведь и мы путешествуем туда же!

– А если бы она направилась в прошлое, – добавил я, – то мы видели бы ее еще в прошлый четверг, когда были здесь, и в позапрошлый четверг, и так далее!

– Серьезные возражения! – заметил Провинциальный Мэр и с видом полного беспристрастия повернулся к Путешественнику по Времени.

– Нисколько, – ответил тот и, обращаясь к Психологу, сказал: – Вы сами легко можете им это объяснить. Эта встреча вне восприятия, неуловимая чувством.

– Конечно, – ответил Психолог, обращаясь к нам. – Это очень просто с психологической точки зрения. Я должен был бы раньше подумать об этом. Это может поддержать ваш парадокс. Мы действительно не можем видеть, не можем заметить движения этой машины, как не можем указать на спицу вертящегося колеса или пулю, летящую в воздухе. Точно так же, если машина движется в будущее с быстротой в пятьдесят или во сто раз больше, чем мы сами, если она проходит минуту времени, пока мы проходим секунду, то впечатление, которое она производит, равняется, конечно, только одной пятидесятой или одной сотой того впечатления, которое она произвела бы, если бы двигалась вместе с нами. Это совершенно ясно…

Он провел рукой по тому месту, где стоял аппарат.

– Вы видите? – сказал он смеясь.

Мы сидели и более минуты не отводили взгляда от пустого стола. Затем Путешественник по Времени спросил нас, что мы думаем обо всем этом.

– Все это кажется вполне правдоподобным сегодня вечером, – ответил Доктор, – но подождем завтрашнего здравого смысла.

– Не хотите ли взглянуть и на саму Машину Времени? – спросил Путешественник по Времени.

И, взяв в руки лампу, он повел нас к своей лаборатории по длинному холодному коридору. Ясно помню мерцающий свет лампы, широкий силуэт его крупной головы, наши пляшущие тени на стенах коридора. Мы следовали за ним удивленные и недоверчивые, а затем увидели в лаборатории большое, расширенное, так сказать, издание маленького механизма, исчезнувшего на наших глазах. Некоторые части машины были сделаны из никеля, другие из слоновой кости; были еще детали, несомненно, вырезанные или выпиленные из горного хрусталя. В общем машина была готова. На скамье, рядом с чертежами, лежало несколько стержней, странно извитых. Они, по-видимому, не были окончены. Я взял в руки один из них, чтобы получше рассмотреть. По-видимому, он был сделан из кварца.

– Скажите, – начал Доктор, – неужели это действительно серьезно? Или это шутка вроде того привидения, которое вы показывали нам на прошлое Рождество?

– На этой машине, – сказал Путешественник по Времени, держа лампу высоко над головой, – я собирался исследовать Время. Разве это не ясно? Я никогда не говорил более серьезно, чем сейчас.

Никто из нас хорошенько не знал, как отнестись к его заявлению. Из-за плеча Доктора я встретился взглядом с Фильби, и он многозначительно подмигнул мне.

II

Мне кажется, что в то время никто из нас серьезно не верил в Машину Времени. Дело в том, что Путешественник по Времени принадлежал к числу людей, которые cлишком умны для того, чтобы им можно было верить во всем. Вам всегда казалось, что он себе на уме. Вы никогда не были уверены в том, что его обычная откровенность не таит какой-нибудь задней мысли или остроумной уловки. Если бы ту же самую модель демонстрировал нам Фильби и объяснил бы сущность дела теми же словами, мы проявили бы к нему значительно меньше скептицизма. Мы понимали бы мотивы его действий: всякий колбасник был в состоянии понять Фильби. Но Путешественник по Времени по своему характеру был слишком причудлив, и мы инстинктивно не доверяли ему. Открытия и выводы, которые доставили бы славу человеку менее умному, чем он, казались пустяками, когда их делал он. Достигать своих целей слишком легко – это большая ошибка. Серьезные люди, с уважением относившиеся к нему, никогда не были уверены в том, что он не одурачит их просто ради шутки. Они всегда чувствовали, что их репутация умных людей была в его руках подобна хрупкому фарфору в руках ребенка.

Вот почему, как мне кажется, ни один из нас в течение последующей недели, от четверга до четверга, ни слова не сказал о путешествии по Времени, хотя, без сомнения, оно заинтересовало всех. Видимая правдоподобность и вместе с тем практическая несообразность подобного полета, возможность изменения во время него всех прошлых событий нашей жизни и полный хаос, который вызвало бы такое обстоятельство, – все это занимало нас.

Что же касается меня лично, то я особенно интересовался фокусом с моделью. Помню, что я поспорил об этом с Доктором, встретившись с ним в пятницу в Линнеевском обществе. Он говорил, что видел подобную же вещь в Тюбингене, и придавал большое значение тому, что одна из свечей во время опыта погасла. Но как был сделан фокус, он не мог объяснить.

В следующий четверг я снова поехал в Ричмонд – я был одним из постоянных гостей Путешественника по Времени – и, приехав поздно, нашел уже четверых или пятерых знакомых, собравшихся в гостиной.

Доктор стоял перед камином с листком бумаги в одной руке и часами в другой. Я огляделся, но Путешественника по Времени не было.

– Половина восьмого, – сказал Доктор. – Мне кажется, пора приступить к обеду.

– Где же хозяин? – спросил я.

– Ага, вы только что пришли? Знаете, это становится странным. Его, по-видимому, что-то задержало. В этой записке он просит нас сесть за обед в семь часов, если он не вернется. Говорит, что по приходе объяснит нам, в чем дело.

– Досадно, если обед испортится! – сказал Редактор одной известной газеты.

Доктор позвонил.

Из прежних гостей, кроме меня и Доктора, был только один Психолог. Зато были новые: Бленк, вышеупомянутый Редактор, один журналист и еще какой-то тихий, застенчивый бородатый человек, которого я не знал и который, насколько я мог заметить, в продолжение целого вечера не проронил ни слова.

За обедом начались всевозможные догадки о том, где находится Путешественник по Времени. Я полушутливо намекнул на путешествие по Времени. Редактор захотел узнать, что это значит, и Психолог принялся довольно длинно и малоинтересно рассказывать об «остроумном фокусе», очевидцами которого мы были неделю назад.

В самой середине его рассказа дверь, ведущая в коридор, медленно и бесшумно открылась. Я сидел напротив нее и первый заметил это.

– А! – воскликнул я. – Наконец-то! – Дверь распахнулась еще больше, и мы увидели Путешественника по Времени.

У меня вырвался крик изумления.

– Господи, что с вами случилось?! – воскликнул Доктор. Все сидевшие за столом повернулись к двери.

Вид у него был действительно странный. Его сюртук был в пыли и грязи, и на рукавах виднелись какие-то зеленые пятна; волосы всклокочены и показались мне поседевшими от пыли, или от грязи, или оттого, что они за это время выцвели. Лицо его было мертвенно бледно, и на подбородке виднелся темный полузаживший рубец. Выражение глаз было блуждающее и утомленное, как у человека, испытавшего тяжелые страдания.

Около минуты он постоял в дверях, как будто ослепленный светом. Затем пошел в комнату прихрамывая. Так хромают бродяги, когда они натирают ноги. Мы все молча смотрели на него, ожидая, что он заговорит.

Не произнося ни слова, он тяжело подошел к столу и протянул руку к бутылке. Редактор наполнил бокал шампанским и пододвинул к нему. Он осушил его залпом, и это, казалось, принесло ему пользу: он обвел взглядом весь стол, и на лице его мелькнула тень обычной улыбки.

– Что с вами случилось? – спросил Доктор. Путешественник по Времени, казалось, не расслышал его вопроса.

– Простите, что я встревожил вас, – сказал он запинаясь. – Подождите немного!..

Он замолчал и протянул бокал, чтобы в него налили снова вина, затем выпил, как прежде, залпом.

– Теперь хорошо, – сказал он.

Глаза его заблестели, и слабый румянец показался на щеках. Он взглянул на нас с неопределенным ободрением и два раза прошелся из угла в угол теплой и уютной комнаты… Затем снова заговорил, запинаясь и будто с трудом подыскивая нужные слова.

– Я пойду умоюсь и переоденусь, а затем вернусь и расскажу вам, в чем дело. Оставьте мне только кусочек баранины. Мне смертельно хочется мяса.

Он взглянул на Редактора, бывшего редким гостем, и справился, как он поживает. Редактор спросил его о чем-то.

– Дайте только одну минуту, и я отвечу вам, – сказал Путешественник по Времени. – Смотрите, в каком я виде. Через минуту все будет в порядке.

Он поставил стакан и направился к двери. Я снова обратил внимание на его хромоту и на мягкий звук его шагов. Привстав со своего места как раз в ту минуту, когда он выходил из комнаты, я увидел его ноги. На них не было ничего, кроме изорванных и окровавленных носков. Дверь закрылась. Я хотел его догнать, но вспомнил, как он ненавидит всякую лишнюю суету. Несколько минут я не мог собраться с мыслями.

– Странное Поведение Знаменитого Ученого, – услышал я голос Редактора, который по привычке мыслил всегда в форме газетных заголовков.

Эти слова вернули меня к ярко освещенному обеденному столу.

– В чем дело? – спросил Журналист. – Что он, разыгрывает Бродягу-Любителя, что ли? Я ничего не понимаю.

Я встретился взглядом с Психологом, и на его лице прочел отражение собственных мыслей. Я подумал о путешествии по Времени и о самом Путешественнике, хромавшем теперь по лестнице. Кажется, никто, кроме меня, не заметил его хромоты.

Прежде всех опомнился Доктор. Он позвонил – Путешественник по Времени не любил, чтобы слуги находились в комнате во время обеда, – и попросил подать следующее блюдо.

Проворчав себе что-то под нос, Редактор принялся орудовать ножом и вилкой, и Молчаливый Гость последовал его примеру. Все снова принялись за еду. Некоторое время разговор состоял из одних восклицаний удивления и пауз. Любопытство Редактора достигло крайней степени.

– Не пополняет ли наш общий друг свои скромные доходы нищенством? – начал он снова. – Или с ним случилось то же самое, что с Навуходоносором?

– Я убежден, что это имеет какое-то отношение к Машине Времени, – сказал я и стал продолжать рассказ Психолога о нашей предыдущей встрече. Новые гости слушали с явным недоверием. Редактор принялся возражать.

– Хорошенькое путешествие по Времени! – воскликнул он. – Подумайте только! Не может же человек покрыться пылью только потому, что запутался в своем парадоксе!

Найдя достаточно забавной эту мысль, он принялся представлять дело в смешном виде.

– Неужели в Будущем Времени нет платяных щеток?

Журналист тоже ни за что не хотел верить подобному абсурду и присоединился к Редактору в легком деле нанизывания насмешек и несообразностей. Оба представляли новый тип журналистов – веселых, разбитных молодых людей.

– Наш специальный корреспондент из послезавтрашнего дня сообщает, – начал, или, скорее, выкрикнул Журналист в ту минуту, как снова появился Путешественник по Времени.

Он был теперь в обычном костюме, и, кроме блуждающего взгляда, на лице его не оставалось следов недавнего истощения, которое меня так поразило.

– Вообразите, – весело сказал Редактор, – эти шутники утверждают, что вы побывали в середине будущей недели!.. Не расскажете ли вы нам что-нибудь о лорде Розбери? Какой желаете гонорар?

Не произнося ни слова, Путешественник по Времени подошел к оставленному ему месту. Он улыбался своей обычной спокойной улыбкой.

– Где моя баранина? – спросил он. – Какое наслаждение снова воткнуть вилку в кусок мяса!

– Рассказ! – закричал Редактор.

– К черту рассказ! – сказал Путешественник по Времени. – Мне ужасно хочется есть. Не скажу ни слова, пока в меня не попадет немного мясного сока… Благодарю вас. Пожалуйста, и соль.

– Одно только слово, – проговорил я. – Вы путешествовали по Времени?

– Да, – ответил Путешественник по Времени с полным ртом, кивнув головой.

– Плачу по шиллингу за строчку! – сказал Редактор.

Путешественник по Времени пододвинул к Молчаливому Человеку свой стакан и постучал об него пальцем; Молчаливый Человек, пристально смотревший на него, нервно вздрогнул и налил ему вина.

Конец обеда показался мне долгим. Я с трудом удерживался от вопросов, и думаю, что то же было и со всеми остальными. Журналист пытался поднять общее настроение, рассказывая анекдоты о Хетти Поттер. Но Путешественник по Времени был занят только своим обедом и проявлял аппетит подлинного бродяги. Доктор курил сигару и, прищурившись, незаметно наблюдал за ним. Молчаливый Человек, казалось, более обыкновенного чувствовал прилив застенчивости и нервно пил шампанское с особенной решительностью.

Наконец Путешественник по Времени отодвинул свою тарелку и обвел нас глазами.

– Я вижу, что нуждаюсь в оправдании, – сказал он. – Простите! Я умирал с голоду. Со мной случилось самое удивительное происшествие.

Он протянул руку за сигарой и обрезал ее конец.

– Перейдемте в курительную. Это слишком длинная история, чтобы рассказывать ее над грязными тарелками.

И, позвонив по пути, он отвел нас в соседнюю комнату.

– Рассказали ли вы Бленку, Дэшу и Чоузу о Машине? – спросил он меня, откидываясь на спинку удобного кресла и указывая на трех новых гостей.

– Но ведь это был простой парадокс, – сказал Редактор.

– Сегодня я не в силах спорить. Рассказывать могу, но спорить не в состоянии. Если вы хотите, я расскажу вам о том, что со мной случилось, но прошу не прерывать меня. Я чувствую ужасную потребность рассказать вам все. Знаю, что большая часть моего рассказа покажется вам вымыслом. Пусть так! Это все-таки будет правдой – от первого до последнего слова… Сегодня в четыре часа дня я находился в своей лаборатории, и с тех пор за три часа я прожил восемь дней!.. Восемь дней, каких не переживало еще ни одно человеческое существо! Я переутомлен, но не лягу спать до тех пор, пока не расскажу вам все. Тогда только засну. Но не прерывайте меня. Согласны?

– Согласен, – сказал Редактор.

И все мы повторили хором:

– Согласны!

Путешественник по Времени начал свой рассказ – тот самый, который я излагаю ниже. Сначала он сидел, откинувшись на спинку кресла, и казался крайне утомленным, но потом понемногу оживился. Пересказывая его слова, я чувствую слишком глубоко полную несостоятельность пера и чернил и, главное, свою собственную неспособность передать характерные особенности его рассказа. По всей вероятности, вы прочтете его со вниманием, но вы не увидите бледного искреннего лица рассказчика, освещенного ярким светом лампы, и не услышите правдивой интонации его голоса. Вы не сможете представить себе, как, соответственно ходу рассказа, изменялось выражение его лица. Большинство из нас сидело в тени: в курительной комнате не были зажжены свечи, и свет лампы падал только на лицо Журналиста и на ноги Молчаливого Человека, да и то лишь до колен.