«Когда все личное будет преодолено и умрет, когда смолкнут в сердце все желания и страсти, тогда должно будет проснуться основное, сокровеннейшее в человеческом существе – то, что уже не есть "Я" – великая тайна.»
В этом читательском году мои книги, независимо от того, насколько они случайны или запланированны, связаны между собой. Самые важные и, наверное, нужные мне становят цепочку, удивительную цепочку похожих, но разноизложенных мыслей о великом и мудром - о предназначении, о поиске себя. Карнеги, Мерсье, Вуйчич, Зендкер и вот теперь Гессе. О, чудесный Гессе! Надо отдать должное смелости моих советчиков — сделать из Германа Гессе флэшмобного автора! Это просто потрясающая концентрация великой мудрости и удивительных контрастов. И вот опять — тоненькая книжка на сутки вдумчивого, не самого легкого чтения, а столько всего в ней! В результате — сплошные заметки на полях, сплошные обрывки мыслей, потребность и попытка постичь то самое глубокое и важное, что с таким трудом описывает автор. Подобные произведения являются жемчужиной в литературе, потому что являют собой не просто художественный сюжет и не только изложение восточного учения, а саму суть всей жизни, суть поисков, суть любой личности, суть самой человеческой природы. Причем все очень реалистично, но и не просто преподнесено читателю на блюдечке, потому что придется утопать, выныривать, искать, отмечать, писать-переписывать, в конце концов думать о том, насколько вообще получится написать все эмоции в одну рецензию, собрать каждое ценное сокровище (почти в каждой строчке и в каждом осознании, которые так легко на тебя опрокидываются) по крупице в одну коллекцию... Эту книгу нужно читать, и читается она хоть и не просто, но зато в определенный момент вознаграждает вас за терпение в поисках — все, как в жизни, эта книга — уже готовый указатель, вектор, направляющий в саму суть, Гессе требует от вас одного — увидеть и предоставляет вам все средства для постижения самого главного. Какой мудростью нужно обладать, чтобы писать такие книги-сокровищницы!
«Все-то они – брахманы и их священные книги – знают, всем-то и даже более чем всем они интересовались – творением мира, происхождением речи, пищи, вдыхания и выдыхания, соотношением чувств, деяниями богов. Бесконечно много знают они, – но какую цену имеет все это знание, если не знаешь Единого и Единственного, важнейшего, единственно важного?»
Дорога Сиддхартхи вообще могла бы не случится — сын брахмана, наделенный знаниями, духовностью и наследственной судьбой, мог бы уже никуда и не стремится, жить и не тужить, как говорится, в кругу самых близких людей, никого не разочаровывая. История Сиддхартхи, чья жизнь уже не была пустотелой, а знания очень широкими для обычного человека, преподает нам один важный урок: никогда не довольствуйтесь тем, что имеете, если это не наполняет смыслом ваше бытие. В судьбе уже было больше, чем то пресловутое малое, которым не надо довольствоваться, но и этого было недостаточно. Многие из нас так и живут в фальшивых мирах, где все дышит неправдой, мало кто отчаивается настолько, становится настолько ненастоящим, что начинает искать реальный смысл жизни. Мне кажется, потребность тоже обусловлена немалым знанием и потребностью постичь глубину глубин. Глубокие знания, вера и стремления к высотам не дают оставаться приспособленцами, а дают часто мучительные, но тем не менее поиски себя самое.
«Мне кажется, на самом деле нет ничего такого, что мы называем «учением»: есть только, о друг мой, знание, и оно везде, оно – Атман, оно во мне и в тебе, и в каждом существе. И у меня является мысль, что этому знанию ничто так не враждебно, как желание знать, как учение…»
Знаем ли мы, что искать? Что есть источник нашего Я? Как избавится от бремени наших будней, и в этом найти самое чистое счастье и наполнение? Знание, что ты теперь настоящий. Счастье должно быть легким, небрежным, ненаполненным всей этой мишурой, которой мы сами же заполняем его, с целью… сбежать от себя, от своих проблем. Подлинное счастье — самое простое, когда мы способны восхищаться, видеть естественную красоту вещей и от этого быть счастливыми. Но прежде чем обретать, мы должны сбросить шкуру наших будней, смыть все, остаться абсолютно чистыми и готовыми принимать и искать не просто другой жизни, перемен, а искать познаний, утоляющих жажду, ожидать не чудес, а чего-то, пока еще неведомого в настоящем.
— Ты нашел спасение от смерти. Ты достиг этого собственными исканиями, собственным, тобой самим пройденным путем – размышлением, самоуглублением, познаванием, просветлением. Но не принятием какого-нибудь чужого учения. И моя мысль, о Возвышенный, такова – никому не достичь спасения благодаря какому бы то ни было учению. Никому, о Достопочтенный, не сумеешь ты передать и высказать словами и поучениями, что испытал ты в час просветления. Многое содержит в себе учение просвещенного Будды, многих оно научит жить по правде, избегать зла. Но одного нет в этом столь ясном, столь высоком учении – в нем не раскрыта тайна того, что Возвышенный пережил сам, он один среди сотен тысяч. Вот что думалось и выяснилось мне, когда я слушал тебя. И вот причина, почему я снова пускаюсь в странствие. Не затем, чтобы искать другого, лучшего учения – такого, я знаю, нет, – а затем, чтобы порвать со всеми вообще учениями и учителями, и одному либо достигнуть своей цели, либо погибнуть. Но часто буду я вспоминать, о Возвышенный, тот день и час, когда мои очи зрели святого.
Ничего нет лучше собственного опыта. Ты сам лучше всего знаешь собственное Я, вопрос только в том, как часто ты смотришь внутрь себя самого. Ни одно самое лучшее учение не заменит тебе знания самого себя, умения прислушиваться к собственной душе, к любым ее порывам, исскуства жить по себе — это самое необходимое.
Самый лучший из учителей может нам показать только эффект от собственного опыта — результат того, каким можно стать: умиротворенным, отрешенным, нашедшим. Опыт реального мира всегда противоречит высоким учениям. То, с чем приходится сталкиваться, выходя из состояния невесомости — реальность, в которой обычные люди считают духовные качества чудесами. Эта реальность — корабль, который держится на плаву, пока ты еще способен довольствоваться духовным, которое мир удовольствий и общепринятых ценностей обязательно поколебает, а борт бросит на острые рифы.
«Мудрость непередаваема. Мудрость, которую мудрец пытается передать другому, всегда смахивает на глупость»
Знание и опыт — это всегда то, что пережил ты сам. Это горсть твоих ошибок и побед, горсть испытаний, из которых можно выйти другим человеком. Эта книга учит тому, что всегда надо идти вперед, идти вперед, несмотря на все промахи, которые совершаешь. Если ты обретаешь мудрость — значит она твоя, примененная на собственном опыте, полностью понятная только тебе, она и есть твой путь. Путь, который научит, что слова пусты — важны действия, важны ощущения, которые овлекают тебя каждое мгновение, когда ты осознаешь его неповторимость, важны чувства, когда ты понимаешь обретение той полноты, которую убивают слова и истины, глупость и мудрость — все эти поводы для дискуссий, путаницы, все об одном: это бесполезно, пусто, не в них приобретаешь. Важно то, что ты чувствуешь внутри, твой подъем, если он настоящий, то он вне слов, вне возвышенных излияний, вне споров и убежденностей, вне противоречий…
«Нет, мир совершенен во всякое мгновение; каждый грех уже несет в себе благодать, во всех маленьких детях уже живет старик, все новорожденные уже носят в себе смерть, а все умирающие – вечную жизнь. Ни один человек не в состоянии видеть, насколько другой подвинулся на своем пути; в разбойнике и игроке ждет Будда, в брахмане ждет разбойник. Путем глубокого созерцания можно приобрести способность отрешаться от времени, видеть все бывшее, сущее и грядущее в жизни, как нечто одновременное, и тогда все представляется хорошим, все совершенно, все есть Брахман. Оттого-то все, что существует, кажется мне хорошим: смерть, как и жизнь, грех, как и святость, ум, как и глупость – все должно быть таким, как есть.»
«Сиддхартха» kitabının incelemeleri, sayfa 6