Kitabı oku: «Депрессия и травма: Как преодолеть?», sayfa 8

Еще раз про две фазы и «тысячу мыслей в голове»

Полярность состояний, варьирующихся от гипервозбуждения до апатии, вообще свойственна для человека, доминирующими навыками которого стали страстные отклики. Во время действия, например, страсти гнева человек словно опьяняется (маниакальная фаза). Он испытывает абсолютную убежденность в чувстве собственной правоты. Но через некоторое время острота переживаний спадает и человек сталкивается с тоской. Страсть, разгоревшись пожаром в душе, опустошила её (по словам преподобного Марка Подвижника, страсть гнева «опустошает всю душу»⁷⁷). Таково свойство страстей. Во время предвкушения реализации страсти – эйфория, после реализации (бывает, что уже и в момент самой реализации) – опустошение и тоска.

«Помни, – наставляет преподобный Исаак Сирин, – что за всяким удовольствием следуют омерзение и горечь»⁷⁸. Страсть, по объяснению схиархимандрита Авраама (Рейдмана), приятна человеку, она доставляет «наслаждение». Вследствие этого наслаждения «мы, собственно, и поддаемся ей: хотим усладиться, упиться своей страстью». Но в то же время страсть «душу совершенно опустошает и приводит в мрачное состояние»⁷⁹.

О болезненном наслаждении, сопровождающемся тоской, рассказал архимандриту Спиридону (Кислякову) один из арестантов Читинской тюрьмы. Этот арестант попал в тюрьму за убийство своей супруги, которую подозревал в измене.

Однажды в его сознании блеснула мысль: «осмотри ее белье». Он осмотрел и посчитал, что нашел доказательства её измены. После осмотра белья он направился к мужчине, которого подозревал в связи с супругой, и убил его. Потом он взял топор и отрубил супруге голову.

Он «рубил ее до тех пор, пока она вся не превратилась к какую-то страшную кровавую грязь. Но с каким удовольствием, – рассказывал он, – все это я проделывал! Я еще такой радости никогда не переживал, какую я переживал в то время, когда я убивал свою милую».

Пребывая на каторге, он переживал гнетущее состояние духа. По его собственным словам, жизнь его представляла сплошно нравственное мучение. «Я весь искалечен нравственно, – говорил он. – Бывает ужасная тоска»⁸⁰.

Нечто подобное описывается в книге Виктора Николаева «Безотцовщина» (книгу автор построил на свидетельствах реально живших людей). Однажды один человек, попавший впоследствии в заключение, пошел, по его собственным словам, на «плохое дело». Мама же, «почувствовав недоброе, легла на ступеньки крыльца и умоляла, рыдала: "Сынок, не делай этого!"» А он переступил через нее и даже «испытал наслаждение».

Наслаждение такого рода не стоит даже пытаться понять тем, кто его не испытывал. Ведь понять состояние, значит, отчасти стать причастным. Сам же факт приобщения к такому состоянию для человека является катастрофой. Исходя из описания подобных состояний, можно сделать вывод, что оно связано с воздействием на человека падшего духа.

Падшего духа рядом с собой видел Ставрогин – персонаж романа Ф. М. Достоевского «Бесы». В жизни Ставрогина была заметна некая болезненная полярность. «Мне и вообще тогда очень скучно было жить, до одури», – рассказывал он о себе. Также он отмечал, что всякое чрезвычайно позорное, без меры унизительное, подлое и, главное, смешное положение, в каковых ему случалось бывать, возбуждало в нем рядом с безмерным гневом неимоверное наслаждение⁸¹.

В главе «У Тихона» Ставрогин рассказывает о различных событиях своей жизни, об участии в дуэлях и погружении в разврат, о совращении малолетней девочки и её самоубийстве. Мучаясь от осознания факта загубленной им жизни, Ставрогин искал исхода, и с вопросом об исходе он обратился к епископу Тихону. Ставрогин отдал в печать листовку, в которой рассказывал о своих преступлениях. Он предполагал, что вследствие обнародования этой информации и переживаемого им поношения от окружающих он освободится от мучительных переживаний.

Но епископ Тихон не одобрил данной стратегии. Он отметил, что план Ставрогина исходил из гордых представлений его. Оспорив план, он предложил другой. Он предложил Ставрогину 5–7 лет провести в послушании у опытного духовника. Не обязательно для прохождения послушания Ставрогину нужно было поступать в монастырь. Он мог советоваться с духовником и реализовать его советы в жизни, оставаясь жить в миру.

Комментируя совет епископа, можно сказать, что за 5–7 лет общения с опытным духовником Ставрогин мог бы перебрать все стороны своей жизни. Ведь страсти цепляются одна за другую. Каждая страсть связана с определенными мыслями, приводящими их в движение. Чтобы разобрать весь этот клубок, человеку желательно ежедневно вспоминать, как прошел день, и отмечать, вследствие каких мыслей и поступков он утратил внутренний мир.

По поводу выделенных деструктивных элементов поведения и мысленного процесса он советуется со своим наставником. Перенимая в результате общения у наставника ход его мысли и принципы, на которых тот основывает рассуждение, человек начинает эти принципы реализовывать применительно к большему количеству ситуаций. Впрочем, он советуется с наставником не только по поводу эпизодов утраты внутреннего мира, но и по поводу как своих планов на будущее, так и предполагаемых действий. Ведь понять, где может быть скрыт подвох, человек, не имеющий глубокого опыта в жизни, бывает, что не в состоянии. Ведь, несмотря на свой интеллект, Ставрогин не предусмотрел же, что он действительно перед обнародованием листков войдет в мучительное переживание, предчувствуя реакцию людей. На момент желания обнародовать листки ему казалось, что он вынесет укоризну людей, но епископ сразу понял, что Ставрогин укоризны не понесет.

За годы общения с духовником у человека выковывается ядро личности и собственный опыт. Основные стороны жизни переосмысливаются в русле учения Евангелия. Частные аспекты жизни гармонизируются (досуг, работа, отношения с ближними), из них уходит напряжение, и, как следствие, уходит напряжение из жизни в целом. Здесь имеется в виду не здоровое напряжение сил, необходимое для деятельности, а болезненное, связанное с надуманными переживаниями, страстными откликами и конфликтами, на которые окружающих провоцирует человека и в которые вступает сам вследствие охваченности различными страстями.

Когда душа охвачена действием страстей, она не может приобщаться к благодати Святого Духа, и, как следствие, находится в состоянии открытости для духа падшего. Который и транслирует в сознание человека болезненные переживания.

О трансляции с мозга человека как болезненных переживаний («имплантация ощущений»⁸²), так и различных образов и стратегий поведения писал игумен N. (схииугмен Гавриил (Виноградов-Лакербая)) в своей книге «ОТ ЧЕГО НАС ХОТЯТ «СПАСТИ» НЛО, экстрасенсы, оккультисты, маги?». О формировании в человеке заданных демоном состояний не раз упоминал в своих творениях святитель Игнатий (Брянчанинов). В частности, он отмечал, что демон может действовать на кровь и создавать через то «определенное греховное состояние внутри человека»⁸³.

Но Ставрогин от предложенного ему плана отказался и через некоторое время повесился.

Люди, охваченные гордостью, действительно, бывает, что отвергают спасительные советы. Гордость не дает смириться. Тема отвержения спасительного совета, а также тема присутствия в психической структуре человека болезненного наслаждения и тоски, инициированных падшим духом, присутствует в одной истории, рассказанной святителем Игнатием (Брянчаниновым).

Воздействие падших духов на человек может сопровождаться введением человека в состояние гипервозбуждения, а потом резким введением в состояние тоски. Если в данном случае уместна аналогия с камнем, то можно сказать, что резкое нагревание и последующее резкое охлаждение приводят камень к разрушению.

Человек, открытый для воздействия падшего духа, может переживать вследствие его воздействия минуты возбуждения. Возбуждение такого рода не приносит душе покоя, человек не испытывает душевного мира, его словно трясёт.

Возбуждение такого рода характерно для людей, пришедших в состояние, названное духовными авторами прелестью. Прелесть основывается на принятии ложной мысли как истинной. Подробное описание состояния прелести приводится во второй части сочинения святителя Игнатия (Брянчанинова) «Разговор старца с учеником о молитве Иисусовой» (вторая часть так и называется – «О прелести»).

Святитель описывает две причины вхождения в ложное духовное состояние – прелесть. В первом случае вхождение обусловлено разгорячением воображения. Например, молясь, человек представляет небожителей, райские сады. Нюанс состоит в том, что, не имея непосредственного откровения от Бога, человек начинает придумывать, как могли бы с его точки зрения выглядеть, например, райские сады. Сила его воображения приходит в разгорячение, к действию силы воображения начинает присоединять свое действие и падший дух (человек, объятый гордостью, открыт для действия падшего духа). Вследствие воздействия падшего духа на сознание образы, появляющиеся в сознании, становятся чрезвычайно живыми. Человек, потерявший критичное отношение к собственному состоянию, полностью убежден в истинности своих видений.

Святитель описывал одного чиновника, пришедшего в весьма бедственное состояние. Чиновнику виделся свет от икон, он ощущал благоухание, а во рту чувствовал необыкновенную сладость. Чиновнику был задан вопрос одним монахом: «Не приходило ли в голову чиновнику убить себя?»«Как же! – отвечал чиновник, – я уже был кинувшись⁸⁴ в Фонтанку, да меня вытащили». Оказалось, что во время молитвы чиновник использовал способ, от которого предостерегали учителя молитвы. Чиновник разгорячал воображение, через что вошел в состояние самообольщения. К этому состоянию дьявол присоединил свое действие, «и человеческое самообольщение перешло в явную бесовскую прелесть. Чиновник видел свет телесными очами; благоухание и сладость, которые он ощущал, были так же чувственные» (то есть ощущаемые на физическом уровне).

Монах, беседовавший с чиновником, стал уговаривать того оставить такой подход к молитве. Монах пытался объяснить чиновнику, что избранный им способ неправилен, что состояние, возникающее вследствие использования данного способа, также неправильно. Чиновник на совет отреагировал ожесточенным сопротивлением. «Как отказаться мне от явной благодати!» – возражал он.

После беседы с чиновником монах был спрошен о причине, побудившей его спросить чиновника о покушении на самоубийство. Монах отвечал: «Как среди плача по Богу (плач по Богу происходит не от обиды, а от воззрения на свое наличное состояние сквозь призму учения Евангелия, то есть человек осознает, сколько много ему не хватает в сравнении с евангельским идеалом) приходят минуты необыкновенного успокоения совести, в чем заключается утешение плачущих, так и среди ложного наслаждения, доставляемого бесовской прелестью, приходят минуты, в которые прелесть как бы разоблачается и дает вкусить себя так, как она есть. Эти минуты – ужасны! Горечь их и производимое этою горечью отчаяние – невыносимы».

Началом прелести является гордость. Прельстившийся человек считает, что он исполнен Божественной благодатью. А между тем он не сознает своей зависимости от падших духов. Он с презрением относится к попыткам ближних предостеречь его. «Между тем припадки отчаяния становятся сильнее и сильнее; наконец отчаяние обращается в умоисступление, и увенчивается самоубийством».

О состоянии гипервозбуждения, переходящего в тоску и даже в мысли о самоуничтожении, рассказывал одному духовнику человек, вращавшийся в оккультных кругах. Этот человек рассказывал, что испытывал приступы веселья, «похожие на приступы пароксизма», но никогда не ощущал радости⁸⁵.

Падение этого человека в бездну началось с того, что он познакомился с людьми, входившими в спиритический кружок. На сеансах спиритизма члены кружка общались с падшими духами, которые являлись им под видом умерших людей. Собрания кружка проходили в доме, владелец которого имел большую библиотеку. «Рядом с творениями святых отцов стояли руководства по магии, книги Рамачарака и Вивекананды по йоге, теософская литература, история инквизиции, номера журнала «Ребус» и вместе с тем труды европейских ученых по психологии, истории и этнографии». Человек стал жадно читать эту литературу и постепенно ему начало думаться, что христианство является религией «для детей». А он должен познавать тайны и человека на уровне более глубоком, нежели о том учит христианство (о проблемах эзотериков см. лекции цикла «Преодолеть отчуждение. Часть 1»), «Надо изучить энергетические силы, – думал он, – заложенные в человеке, и управлять ими, как учит йога; надо заниматься не только молитвой, но и теми упражнениями медитативного и физического характера, посредством которых душа может выходить в астрал и общаться с другими мирами».

Посещая кружок, человек познакомился в двумя молодыми людьми, принадлежащими к сатанинской секте. По их приглашению собрания секты стал посещать и рассказчик. Погружаясь в учение секты, он стал воспринимать Люцифера (Сатану) как тайного благодетеля человечества. «Само люциферианство представлялось как высший спиритуализм, а миссия Люцифера – миссией будущего». Рассказчик, помимо прочего, познакомился с женщиной, которая начала внушать ему, «что христиане напрасно относятся к сатане с пренебрежением и отвергают его помощь».

Рассказчику на определенном этапе было предложено вступить в союз «сыновей Люцифера» и пройти инициацию. Во время инициации человек прочел прошение к Люциферу. Исходя из прошения следовало, что рассказчик вручал Люциферу свои душу и тело, чтобы Люцифер помогал ему и после смерти возвел его душу в огненное царство (было написано буквально «к огненным высотам»). Рассказчик заколебался. Он знал из Евангелия, что демон является злым духом и противником Бога. Почему же надо отдавать ему свою душу? Рассказчика объял страх, будто ему было предложено прыгнуть в пропасть.

На чем же его подловили? Видя его колебание, ему сказали, что он может, пройдя инициацию познать «взлеты и падения, которых не испытывал никогда». Рассказчик колебался, но вот какое-то чувство подобное опьянению или сильной страсти овладело им. Он решил подписать прошение, проколол себе руку и подписал прошение кровью.

«Мне показалось, что что-то оборвалось в моей груди, что мое сердце окаменело. У меня не было ни радости, ни раскаяния. Когда я пришел домой, жена спросила меня: "Что с тобой, ты болен?". Я как мог успокоил ее, но она показалась мне совершенно чужим человеком. Наутро, когда дети подбежали ко мне, я должен был внутренне убедить себя, что это мои дети, – у меня пропала любовь к ним. Прошло некоторое время. Я, как артист, играл любящего супруга и отца, а в сердце желал, чтобы моя супруга и дети умерли или оставили меня».

После инициации ему стали понятны бессмысленная жесткость и ненависть к Богу, разрушение церквей и монастырей в годы богоборчества. Люди сами не знали, почему жгли и убивали. Они действовали не только по приказу атеистической власти, но и вследствие воздействия силы невидимой. «Это была демоническая оргия на огромном пространстве страны».

После инициации у рассказчика «бывали приступы какого-то веселья, как у пьяного: когда хочется хохотать, не понимая, над чем, но они быстро сменялись глубокой тоской». Если бы его в то время спросили, чего он хотел, то он бы, по собственному признанию, ответил бы, что хотел покончить жить самоубийством. Но прежде он хотел бы взорвать мир огромной бомбой. «Какое странное чувство – испытывать приступы веселья, похожие на приступы пароксизма, но никогда не ощущать радости».

Сквозь призму человека, прошедшего оккультную инициацию, можно посмотреть на историю человека, который рассказывал о катастрофических изменениях в своей внутрипсихической жизни. Стоит отметить и характер рисунков этого человека. На одном из рисунков, например, изображены лица со светящимися глазами, а мужчина (он сам?) светит в испуге фонариком.

На определенном этапе жизненного пути у него началась депрессия⁸⁶. Его преследовали мысли о самоубийстве. Но однажды он перешел в противоположное состояние. Он словно «перенесся в какой-то внутренний рай». «Сначала это носило, – писал он, – характер каких-то космических ощущений, типа единения со всем миром, а потом стало чувством религиозным. Это было состояние внутренней тишины, покоя и счастья, период переживания глубинных символических смыслов, оно было крайне наполненным и насыщенным, особенно на контрасте с только что пережитым страшным обвалом и пустотой, это был одновременно и восторг, и состояние очищающего покаяния» (святитель Игнатий в указанном выше сочинении отмечал, что падшие духи могут сообщать человеку псевдодуховное состояние, которое неопытными принимается как истинное).

Потом маятник качнулся в обратную сторону. Он начал ощущать, как, казалось бы, обретенные смыслы начинают распадаться. Он чувствовал в себе «присутствие чего-то не своего». «Как будто в тебя, – объяснял он, – вторгается не твоя психика». В одну ночь в его уме что-то сломалось. Мысли потеряли порядок, а в голове появились нелепые сочетания.

Затем он начал «сползать» в область оккультизма. Основным авторитетом на тот период для него стал Карл Юнг. «В Юнге, – по его выражению, – опасная смесь психиатрии, философии и религиозной идеи», на которую он попался. Вследствие погружения в учения Юнга он пришел к некоему самообожествлению. Но в один день созданная система дала трещину и наступил очередной момент дезориентации, которая сопровождалась острейшей душевной болью (о этом примере рассказывалось в комментарии к главе «Тренинги, психопрактики, динамические медитации по Ошо, секты»).

Приложение. О ложном состоянии, возникающем не вследствие победы над страстями и стяжания добродетелей, а вследствие замирания демонов и временном их отступлении от человека

Некоторые мысли преподобного Нила Синайского о ложном состоянии приводились в комментарии к главе «Тренинги, психопрактики, динамические медитации по Ошо, секты». Также у преподобного Нила есть следующие мысли по данному поводу.

«Если, молясь против какого помысла, заметишь, что он скоро и легко утих, то рассмотри, от чего это произошло, чтоб не попасть в засаду и, обманувшись, не сделаться предателем себе самому.

Бывает, что иногда демоны, вложив тебе какие либо помыслы, сами же побуждают молиться против них, воспротиворечить им, – и тотчас отбегают; чтоб ты впал в прелесть, возомнив, что начал уже побеждать помыслы и устрашать демонов»⁸⁷.

«Бывает, что они усыпляют разжжение плоти и выводят извнутрь нечистые помыслы с хитрым намерением, чтоб подвизающийся подумал, что строгостию своей жизни совсем победил дух блуда, что сердце его очистилось и стало близко к святости святых, – и он взошел на самый верх святости. Такого нередко заставляют они разсказывать самому себе о своих подвигах: я сделал то и то, так и так подвизался и истомлял себя, – не давая ему однакож прибавлять при сем: не я, но благодать, яже во мне. Не позволяют же они ему исповедывать Бога помощником в том, чем хвалиться его заставляют, чтобы он, яко собственными трудами совершивший все в своих подвигах, и хвалу за то всю присваивал себе, – и чрез такое невоздавание славы Богу погряз в глубину Богохульства, несмысленно величая себя самопомощным.

Когда в сердце слышатся такие славолюбивые помыслы и оно не противоборствует тому, тогда инок (и особенно уединенник) не далеко бывает от повреждения ума; тогда разсудок бывает в опасности разстроиться, или от снов бесовских, принимаемых с верою, или от призраков во время бдений, или от явления бесов в каких-либо светлых видах. Ибо сам сатана для обольщения нашего преобразуется иногда в Ангела света; причем обещает, что, если пад поклонишься ему, то даст тебе такое и такое дарование, или восхитит тебя, как новаго Илию, на Небо, на огненной колеснице. И бывало, что принимавшие это с верою уклонялись от истины и впадали в умоповреждение. Во избежание сего, помня, чего ради с любовию подъемлются подвижнические труды, всяким хранением блюди свое сердце, чтоб, внимая одним внешним подвигам, не быть тебе коварно уловлену внутри (несмысленным) самовозношением».

«Как ставший на паутину проваливается и уносится вниз, так падает и полагающийся на собственныя свои силы».

«Не предавай гордости душу свою и не увидишь страшных мечтаний; потому что душа гордаго бывает оставлена Богом, и делается порадованием бесов».

Препододобный Иоанн Лествичник: «Бывает, что в иных, не только верных, но и неверных, отходят все страсти, оставив только ту одну, которая, как зло первенствующее, одна заменяет все прочия, и которая столь вредоносна, что может свергнуть с самаго неба (это гордость).

…Иногда бесы отступают и сами собою, чтобы ввести нас в безпечность. Но потом внезапно нападают на бедную душу, расхищают ее, и до такой степени приучают ее к порокам, что она после того уже сама себе наветует и против себя воюет.

Известно мне и иное отступление оных зверей, – бывающее тогда, когда душа совершенно утвердится в греховных навыках»⁸⁸ (то есть, если греховные навыки утвердились в человеке и он идет гибели, то искушать его уже не требуется).

Евагрий Понтийский: «Есть два мирных состояния души: одно есть следствие оскудения и изсушения естественных соков, а другое бывает по случаю отступления демонов. Первому сопутствуют смиренномудрие с сокрушением сердца, – слезы и безмерное желание божественнаго; а за вторым следует тщеславие с гордостию, которое овладевает монахом, по удалении прочих бесов. Кто блюдет пределы перваго состояния, тот скорее распознает нападения и козни демонския»⁸⁹.

Авва Исаия: «… не обращай внимания, брате, на покой (от брани), пока ты в теле сем, и не верь себе, если увидишь себя на время покойным от страстей; потому что оне иногда приутихают на время в лукавом чаянии, что, может быть, человек распустит сердце свое, полагая, что совсем избавился от них; и потом внезапно наскакивают на бедную душу и похищают ее, как малую птицу какую; и если окажутся мощнее ея во всяком грехе, то смиряют ее без милосердия, ввергая в грехи, пагубнейшие прежних, о прощении которых она молилась уже.

Если, противостоя врагу, увидишь, что полчище его, ослабев, обращается в бегство от тебя, да не обрадуется тем сердце твое; потому что эти враги устроили для тебя злохитрый ков позади себя. И там-то они готовят тебе брань злейшую первой. Выступая против тебя, они оставили за городом в засаде значительную часть полчища своего, приказав им не двигаться. И вот, когда ты воспротивился им и выступил против них, они побежали от лица твоего, будто бессильные; но если сердце твое вознесется тем, что ты прогнал их, и ты таким образом оставишь город, тогда поднимутся и те, кои остались позади в засаде, остановятся и эти бегущие впереди тебя, – и охватят бедную душу со всех сторон, так что ей не останется уже никакого убежища. Город есть молитва; противостояние врагам есть противоречие помыслам во Христе Иисусе, а выступление против них есть гнев»⁹⁰.