Я начинаю путь…

Глава 4
Нарвались!

Четыре года в Машином теле скучными для меня не были. С самого начала, пытаясь понять: «А почему именно меня?», я пришла к выводу, что, видимо, ничего хорошего меня в той жизни больше не ожидало. Обидно, конечно, но постаралась воспринимать это как данность. Естественно, что мне было горько и обидно от того, что не увижу дальнейшей судьбы своих родных. Смириться с этим было нелегко, и до сих пор приходится ронять слезы на подушку, тайком от всех, кроме Маши. Вот от нее мне не скрыться. Она все про меня знает. Даже то, во что мне совершенно не хотелось бы ее посвящать. Да куда тут деться? Одна голова на двоих, и та бабья!

Чтобы совсем не раскиснуть, я сосредоточилась на Машином воспитании. Да какое, собственно, это воспитание? Прежде всего я учила ее готовить самые обыкновенные блюда. Конкуренции в этом со стороны ее матери я могла не опасаться. Сама Василиса Егоровна, как и большинство здешних хозяек, готовить совершенно не умела. Ее кулинарные таланты ограничивались лишь умением подогреть купленную в магазине упаковку с готовьм блюдом.

Поэтому, как только она убедилась в том, что блюдами, которые приготовила ее дочь, никто не отравился, она без разговоров уступила нам кухню.

Следующим занятием, не дававшим нам помереть со скуки, было рисование и лепка. Тут тоже больших проблем не возникло, ибо нужными способностями Мария обладала. Гораздо тяжелей обстояло дело с физическим развитием. В этом мире не было такого понятия как массовый спорт. Был спорт высоких достижений и спортивные клубы для сливок общества. Впрочем, те тоже не особо жаловали подобные увлечения, поэтому основными посетителями спортклубов были лишь те, кто был не на шутку озабочен красотою собственного тела: актеры, проститутки, альфонсы да разного рода извращенцы.

Были и те, кто занимался спортом самодеятельно. Но эти люди были незаметны на фоне общего бескультурья. Окружающие меня люди – это, по большей части, мужчины с пивными животами и женщины с целлюлитом. Благодаря этому обстоятельству, модельеры создавали не такую одежду, которая подчеркнет достоинства фигуры, а такую, которая скроет ее недостатки. Естественно, что в первую очередь женщины вели борьбу с избыточным весом. Как правило, с помощью диет и разнообразных препаратов. Результат этой борьбы взор не радовал. Самые успешные участницы этой борьбы демонстрировали нездоровую, в общем-то, худобу. Люди явно не понимали того, что есть разница между стройной ланью и тощей клячей. Что стройность фигуры – это прежде всего правильные пропорции тела, дополненные правильной осанкой. Что физическая красота всегда должна дополняться точными, свободными и оттого красивыми движениями.

Все это я знала не понаслышке. В прошлой своей жизни я не была ослепительной красавицей, но выглядеть выигрышно на фоне ровесниц умела. И косметика играла тут второстепенную роль. И уж коль судьба мне подарила вторую жизнь, то тем более глупо менять полезные привычки.

Итак, для начала – обычный бег по утрам и вечерам. В сопровождении недовольного братца. Тому гораздо приятней было тусоваться с пацанами. А наматывать круги в компании со свихнувшейся сестрой он явно не желал. Честно говоря, большого желания видеть его вечно недовольную рожу у меня не было. Вот только маманя была свято уверена, что в отсутствии братца я сразу стану жертвой нападения алкашей, наркоманов, маньяков и прочих злодеев. Лично я сомневалась в способности Ваньки хоть кого-то защитить. Впрочем, убежать ему тоже будет трудно. Хотя как знать? Меня он без особого труда догонял.

Главная причина Ванюшиной лени была мне известна давно. Детям скучно выполнять монотонные упражнения. Вот если внести в занятия элемент состязательности… Хорошенько подумав, я дополнила бег паркуром. Раньше я им никогда не занималась, и тут он тоже известен не был. Но разве пацану неинтересно лазить по заборам или деревьям? Сработало! Братец оживился. А когда у нас появились подражатели, то он получил все, что ему для счастья недоставало: тусовка и состязание. Так у нас начала складываться своя компания по интересам.

Вторым камнем преткновения в отношениях с братом стали мои занятия танцами. Все началось с того, что в результате настойчивых поисков, я нашла тех, кто с удовольствием стал бы учить детей тому, что умели сами. Супруги Максимовы, профессиональные танцоры, после того как вышли на пенсию, обнаружили что им нечем заполнить свое свободное время. И тут я со своим предложением! Зарегистрировать школу танцев проблем не составило. Набрать нужное количество желающих научиться танцевать – тоже. Проблема с арендой помещения – и тут был полный порядок. Как только все это было пройдено, начались занятия, а точнее муштра. Что Софья Владимировна, что Алексей Андреевич – скидок на лень и природное разгильдяйство не делали.

И опять была проблема с Ванькой. Танцы ему совсем не интересны были. Необходимость отводить и встречать меня в дни занятий его откровенно бесила. Да я и сама бы отказалась от его сопровождения, но убедить родителей в том, что я и одна не пропаду, у нас не вышло.

Все изменилось в тот день, когда Василиса Егоровна, посмотрев в окно, сказала:

– Ваня, Маша! Сегодня никуда не идете!

– Мам! А почему?

– Там наркоманы во дворе сидят.

– Мамочка! А вызвать полицию нам нельзя?

Оказывается нельзя. Не имеет право полиция мешать гражданам Российской империи проводить время так, как они хотят. И что тут делать? Вариант, что мы с Ванькой тихо и незаметно просочимся мимо, был нереальным. Рассчитывать на чью-то помощь? На чью интересно?

Пришлось послушаться родителей. Но вот то, что по милости этих уродов нормальные люди будут ходить, прижимаясь к стенке, настроение испортилось совсем. С этого дня мы с братом вставали пораньше только потому, что лишь ранний выход из дома гарантировал то, что к тебе не пристанут уроды, нуждающиеся в очередной «дозе».

А один раз мы с трудом от них спаслись, когда они обратили на нас свое внимание. Спасло умение бегать и преодолевать препятствия. Ну и страх добавил сил и быстроты. Один раз повезло. Но сколько времени будет еще везти? И самое главное, кто наводил страх на детей и взрослых? Подростки, которые ничего из себя не представляли в физическом плане. Те, которые опасны, только когда собрались толпой. Чье главное достоинство состояло в подлости, жестокости и безнаказанности. Вот именно, в безнаказанности. Жаловаться на них в полицию было делом бесполезным.

По здешнему российскому либеральному законодательству, дети до тринадцати лет вообще не подсудны. Если двухметровый громила вырывает у вас сумочку и пинает ногой в живот, причем среди бела дня, то он делает это не потому, что такой смелый, а потому что знает: он ничем не рискует, ему семнадцать с половиной лет, и в худшем случае, после сотого привода в полицейский участок ему дадут три месяца условно. В газетах такого громилу будут ласково именовать «ребенок». Полная уголовная ответственность тут начинается с восемнадцатилетнего возраста. В КРОСЕТе проскользнуло сообщение, что в Автово был арестован восемнадцатилетний юноша, который терроризировал этот пригород в течение трех лет. Он вырывал у пожилых людей сумки и кошельки, а если старушка упорствовала, избивал ее. Полиции были прекрасно известны его подвиги, но она перестала его арестовывать – какой смысл? Приведут «ребеночка» в участок, и в тот же день, после душеспасительной беседы, судья выпускает его на свободу. И вот только недавно, когда милый мальчик достиг совершеннолетия, его арестовали, начали расследование и выяснили, что на совести у шалуна более пятисот ограблений и избиений. Он их совершал от четырех до семи в день. Думаю, что такая регулярность и работоспособность даже взрослому матерому преступнику не по силам.

Из-за того, что правительство без меры озаботилось правами уродов, жизнь нормального русского человека могла превратиться в кошмар. И что тут делать? Нанять телохранителя? Вообще-то не все могут себе это позволить. Да и проблему это никак не решит. Теоретически охранник может оказать сопротивление напавшим, а на практике не станет этого делать. Почему? Да потому что за избитого хулигана немедленно вступятся орды правозащитников, которые с воплями о нежном возрасте пострадавшего ублюдка легко докажут, что телохранитель превысил меры необходимой самообороны. И сидеть спасителю пять лет в тюряге. И это еще легкий случай. Если пострадавший хулиган окажется инородцем или каким-нибудь меньшинством… В общем, за инородца можно схлопотать дополнительные пару-тройку годов тюрьмы. А за «меньшевика»– десять лет вам гарантированно отвесят.

– Вот же уроды! Представляешь, Маш, если я этих уродов изобью, тогда закон будет на моей стороне. Потому как я малолетка. А как я это сделаю?

Нужно было что-то делать, ибо сидеть и дрожать из-за того, что «нарики» облюбовали именно твой двор в качестве тусовочного места, было не только страшно, но и противно.

– Ваня, миленький! Ну нельзя же всю жизнь сидеть и дрожать! Ну придумай что-нибудь! Собери своих пацанов, да побейте их!

– Как я это сделаю? Как пить дать все сдрейфят.

– Ага! Сестру твою поимеют у тебя на глазах, а ты стоять будешь и штаны дерьмом наполнять! Сволочи вы, пацаны, и трусы!

– Машка! Заткнись! – достало брата все-таки.

– Ага! Сестре рот затыкать ты умеешь, на это у тебя смелости хватает… А как постоять за нее, то сразу: «Я не мужик!»

Тут Ивана натурально затрясло. А я продолжала сама заводиться и его заводить. Все, что я могла придумать обидного в его адрес, выплеснула ему в лицо. В итоге он не выдержал и ударил меня по лицу. Все, что я смогла сделать, это вскочить и размазывая сопли вперемешку со слезами, внезапно напасть на него и укусить. Впервые в своей жизни, что в той, что в этой, я с кем-то дралась. На шум прибежали родители и разняли нас. Разнять разняли, а вот успокоить не могли. Поэтому, перед тем как нас разогнали по своим спальням, я крикнула:

– Отныне ты мне не брат! Слышишь, чмо нерусское? Больше не зови меня своей сестрой!

Повеселились, елки зеленые! Обидно было. Впервые в жизни меня ударили. И кто? Родной человек? Но разве в нем все дело? Остальные были ничем не лучше. Там, в прошлой жизни, я твердо знала, что в случае чего меня защитит отец, муж, сын. А здесь на кого надеяться? Неужели главной целью развития является превращение людей в трусливое стадо? Есть ли здесь те русские мужики, которые умели не пятясь встречать лицом к лицу любую беду? Неужели это потомки тех, у кого враги пощаду вымаливали? Остались ли еще тут богатыри духом?

– Тетя Ира! Неужели все так плохо и безнадежно? Ну придумай же что-нибудь! Ведь ты такая умная!

– Не поможет тут, Маша, ничей ум, если мужики храбрость утратили. Понимаешь, нормальным мужикам труда не составит решить эту проблему. Да и не проблема это вовсе. Там, где правильные пацаны, сволота на Божий свет не лезет.

Половину ночи мы не могли уснуть. А потом открылась дверь, и в спальню тихо зашел Ванька.

– Машка! Ты не спишь? – спросил он шепотом.

– Че приперся? Я тебя не звала!

– Маш, ты прости меня, вот крест святой – никогда больше пальцем тебя не трону! – И братец перекрестился, скрепляя данное обещание.

– Что? Совесть заела? А как маленьких бить, она в гостях была?

– Ну что еще мне сделать, чтобы ты простила?

По уму, нужно было прекращать вспыхнувшую внезапно вражду.

Честно говоря, нам это было нелегко. Прекрасно заметный «фонарь» под глазом, который еще нужно было как-то скрыть, не располагает к всепрощению. И все-таки примирение пусть и не сразу, но состоялось. В кои-то веки, братец был добр и внимателен к своей сестре. Остаток ночи мы просто сидели и говорили о том, как нам теперь быть. Так ничего толкового и не придумав, мы пошли в школу. В классе меня все замучили вопросами по поводу внушительного бланша. Но если от одноклассников удалось отбиться, то от вызванной учителем дамы из Департамента социальной службы отделаться не вышло. Все мои уверения в том, что родители не имеют никакого отношения к случившейся со мной неприятности, на нее не произвели ровно никакого впечатления. Чиновница начала оформлять протокол о том, что я живу в неблагополучной семье и родители мои подвергают меня избиениям. А раз я отрицаю все это – запугали меня изуверы! А затем, после того как в протоколе в качестве свидетелей расписались два педагога, мне сообщили, что в семье мне пока делать нечего, что меня сейчас отвезут в интернат для девочек – жертв домашнего насилия… Попала! А что будет с родителями? А их, оказывается, будут судить! И суд еще посмотрит, стоит ли за ними сохранять родительские права! Ну, братец, натворил ты дел! Жаль, что тебя рядом нет, придушила бы собственными руками! Что? И его в интернат?

– Маша! Ты куда? Постой!

– Идите на…

Рванув резко с места, я выскочила из учительской и побежала прямиком к Ванькиному классу. Плевать, что сейчас идет урок! Брата спасать надо!

Ей богу, это была не моя реакция, а Машина. Я тут ничего поделать не могла, все-таки настоящей хозяйкой этого тела была именно она. Перехватить управление телом? У меня не вышло. А моих увещеваний она не слушала. Ворвавшись в класс посреди урока, Маша отчаянно закричала:

– Ваня! Бежим отсюда! За нами эсэсовцы пришли, хотят нас в сиротский дом отправить, а маму с папой в тюрьму посадить!

Вот те на! Знакомое словечко! Оказывается, им тут родители пугали непослушных детей. «Вот вызову эсэсовцев, и они отправят тебя в сиротский дом!» Эсэсовцы – тут так прозвали инспекторов социальной службы.

– Вот она! Помогите ее отвести в машину! – услышала я позади себя голос запыхавшейся чиновницы.

В ту же секунду я была схвачена школьным охранником. Начала вырываться – бесполезно! Его силы и мои даже сравнивать не стоит.

– Отпусти ее, сука! – это уже подскочивший к нам Ванька. – Кому сказал, отпусти ее!

– А вы тоже собирайтесь с нами, – противным голосом начала эсэсовка.

И тут произошло то, чего я совсем от брата не ожидала. Внезапно, с прыжка, он влепил кулаком охраннику в переносицу. Лицо охранника залила брызнувшая из носа кровь, и от неожиданности он выпустил меня.

– Бежим, Маша!

Гнался ли кто за нами, я не знаю. Да если бы и пытался, все равно у него ничего бы не вышло. Все-таки занятия бегом и паркуром сделали свое дело. Не разбирая дороги, с ходу преодолевая препятствия, мы добежали до двери родной квартиры. Родителей в это время, естественно, дома не было.

– Что делать теперь будем? С эсэсовцами шутки плохи. Они действительно нас могут в приют упечь.

– А здорово ты ему врезал! Как это у тебя вышло?

– Сам не знаю. Наверное, потому, что испугался за тебя. Так что делать теперь?

– Почему ты меня спрашиваешь? Ты у нас старший! Тебе и думать.

– Не лезет ничего в голову. Может, у тебя что выйдет? Ты ведь у нас еще та выдумщица.

– Уже вышло! Явились соколики! – А это уже не Маша, а я. Как только стресс прошел, я попросила Машу во всем довериться мне и ничего не делать самостоятельно.

Между тем в окно было видно, как, распугав тусовку гопников, во двор въехал полицейский микроавтобус.

Стоило ему остановиться, как из него быстро выскочили штурмовики спецназа. Следом за ним такой же микроавтобус скорой помощи, а за ним… Боже мой! Когда это они узнали! Телевидение пожаловало!

– Так что, Маша, делать будем?

– Одеваемся, закрываем квартиру. И сдаемся.

– Зачем тогда бежали?

– Верхнюю одежду захватить. Ты ведь не хочешь простуду подцепить. Хватит таращиться, одевайся быстрей, пока они на штурм не пошли!

Штурм нам действительно был не нужен. Ведь спецназу все до лампады. Дверь выломают, нас схватят и уведут, а за квартирой кто присмотрит? Тем временем по громкоговорителю раздался призыв к добровольной сдаче, а спецназовцы уже вошли в подъезд.

– Собрался? Пошли, чего заставлять людей ждать?

Пока спускались по лестнице, ведь лифт наверняка уже обесточили, я провела быстрый инструктаж:

– Сейчас сдаемся без сопротивления. Рыпаться и качать права незачем. Далее, о том, что это ты мне глаз подбил – ни слова! Нас тогда просто разведут с тобой, а родителей все равно накажут, за то, что эсэсовцам про это не донесли. Понял?

– Понял. А дальше…

– А дальше я говорю, что эта эсэсовка ко мне на улице приставала, а когда я начала вырываться, она меня ударила.

– Машка, да кто тебе поверит?

– Все, молчим и сдаемся.

Вопреки тому, что показывают по ТВ, спецназовцы не стали нас ни класть на землю, ни надевать наручники. Нас просто окружили и проводили до отсека для задержанных.

А потом было разбирательство, во время которого я и обвинила эсэсовку в домогательствах. С точки зрения закона, грош цена была моим показаниям, ведь мне не было еще двенадцати лет. Но, как говорится, осадочек остался. Тут я попала в самую точку. Инспекторов и воспитателей этого департамента и раньше ловили на нарушении этики. Так что поверили скорее мне, чем этой мегере. Тут и адвокат наш подсуетился, собрав свидетельства о благонамеренном поведении что нашем, что наших родителей. Ну а то, что Иван бил охранника, защищая сестру от домогательств… Вообще-то здешний закон не любил, когда граждане оказывали сопротивление должностным лицам. Просто сочувствие судьи, женщины семейной и обремененной детьми, было на нашей стороне, а не на стороне незамужней бездетной стервы. Приговор был вынесен по принципу «ни вашим, ни нашим». Каждый остался при своем мнении и без последствий, если не считать возмещения охраннику за разбитую переносицу.

Вы спросите, а не совестно ли мне было поклеп на эсэсовку возводить? Не совестно! Потому, что у той совесть начисто отсутствовала. Жалеть стерву, готовую при малейшем подозрении и без проверки доноса рушить семью, я не собиралась. Нормальный человек за такую работу браться не будет. Ну а ненормальным нечего потакать своей покорностью.

Глава 5
Правила русского боя

Просто так от эсэсовцев мы не отделались. Не сумев одолеть нас в судебной тяжбе, они не оставили надежды на то, что рано или поздно, но мы окажемся на их крючке. Поэтому, уже знакомая мне инспекторша Департамента социальной службы взяла себе за правило раз месяц навещать нашу семью. Право на проведение таких инспекций у этих сволочей было. Мы догадывались о том, что кроме этих визитов, в ходе которых нам задаются вопросы мутного содержания, проводится сбор слухов и сплетен со стороны. Один раз, выглянув в окно, мы с Ваней увидели, как она о чем-то беседует с местной алкашней. В том, что нам готовят какую-то пакость, я нисколько не сомневалась. Вот так мы и жили, ежедневно готовые к разного рода провокациям против нашей семьи.

В школе мы с братом старались вести себя как можно тише и незаметней. А вот это не совсем получалось. После того, как Ваня на глазах у целого класса вырубил с одного удара взрослого мужика, к нему пришла слава. К нему потянулись разного рода любители потереться возле знаменитости. Не обошли вниманием и меня. Сводку новостей про то, как нас брал полицейский спецназ, видели все. Поэтому те, кто был явно не интересен брату, начали обхаживать меня. Никому не пожелаю такой славы! Единственным положительным моментом во всем этом было то, что наша группа здоровья выросла численно. Кто-то приходил и, посетив пару занятий, уходил. Но кто-то оставался и продолжал занятия. Увеличилось и число желающих посещать уроки танцев. Супругов Максимовых это необычайно обрадовало. И дело тут было не в возросших доходах.

– Мы с Алексеем Андреевичем являемся сторонниками активного долголетия, а вы, ребята, держите нас в нужном тонусе, – объяснила нам свою точку зрения Софья Владимировна.

Впрочем, такие признания никак не отражались на их требовательности. Каждое занятие по танцам было, по сути дела, жесточайшей муштрой. Не все это выдерживали. Кто-то бросал все и уходил. Наверное, треть группы ушло от нас. Но это ничего не меняло для тех, кто остался.

– Только через боль, усталость и отчаянье! Только через муки и слезы! Иначе ничего не добьешься. Учитесь побеждать самих себя! – Это уже Алексей Андреевич внушал нам подобные истины.

– Не жалейте об отставших. Кто легко сдался вначале, тот с такой же легкостью предаст вас потом. – А это Софья Владимировна от себя добавляла.

Насколько они были правы, я рассуждать не стремилась. Достаточно того, что пользу от этих занятий понимали все. Как-то быстро прекратились жалобы на трудности и неудобства. Народ потихоньку втягивался в заданный ритм жизни. Главным результатом этих мучений стало то, что у нас потихоньку складывались группки и компании. А досадно было, и не мне одной, что пацаны не очень-то и жаловали наши танцульки. Неинтересны они были им. Правда, дожидаться нас им приходилось. Тут уж Ванюша постарался. После эпопеи с эсэсовкой он взял за правило всегда меня дожидаться и сопровождать до дома. Так ведь не одна я такая хорошая, поэтому братец поставил всем пацанам жесткое условие:

– Хочешь с нами тусить – ждешь и провожаешь девок до дома!

Возражений это условие ни у кого не вызвало, вот только ждать нас два часа и маяться бездельем ребят не устраивало. Ванюша мне не раз и не два жаловался на то, что пацанам уже надоело попусту время тратить. Нужно было что-то придумать такое, чтобы и мальчишкам была польза, и нам спокойствие. Целый месяц я ломала над этим голову, а решение пришло в голову неожиданно.

Просто братцу понравились те сказки и рассказы, что неплохо известны в нашем времени и совсем незнакомы здешним обитателям. Читала я в свое время много, поэтому рассказать подходящую к случаю историю из прочитанного проблемой не было. Да и не только из прочитанного. Шло «на ура» и кое-что из увиденного мной. На экране, естественно, увиденного, а не в жизни. Братец ничего не подозревал и ничему не удивлялся. Все это он относил на счет моей богатой фантазии. Да и привык он к этому. Приятели его тоже не высказывали никакого удивления. После того, как я ловко ускользнула от эсэсовки и отмазала брата с родителями, они спокойно воспринимали ссылку на то, что «это Машка Миронова так придумала».

Так вот, однажды мне, как назло, ничего подходящего в голову не пришло, и я скучно и неинтересно поведала Ивану некоторые эпизоды фильма «Бойцовский клуб».

Честно говоря, мне этот фильм не понравился, и я его даже смотреть до конца не стала. Но видели бы вы, как подпрыгнул на месте Ванька!

– Машка! Ты гений! Я всегда говорил, что у тебя золотая голова!

– Врешь ведь, паршивец!

– Ну пусть не всегда я это говорил, но последний год – это точно.

– Ты что задумал?

А задумал он не что иное, как создать свой Бойцовский клуб. Не блистая особой фантазией, Ванька умел сходу оценить пользу от поданного кем-то предложения. Ну а если идея ему сразу нравилась, то отговорить его от ее использования вряд ли у кого вышло. Идея самодеятельного колледжа по мордобою, как раз, по его разумению, решала кучу проблем в его жизни.

Пришлось опять спускать его с небес на землю. Лично я не одобряю драк и никогда не понимала мужчин. То, что мужчина должен уметь в случае нужды постоять за себя, я признавала. Да не просто признавала, а видела на примере отца, мужа и сына, как их готовность к бою заставляла кое-кого поджимать свой хвост. Просто я не хотела, чтобы Ваньке и его друзьям захотелось идти дальше разумной необходимости. Нужно было создать какие-то рамки для проявления мальчишеского буйства. Они ведь не ограничатся простыми занятиями. Обязательно захотят применить на деле полученные умения.

Если бы ими руководил при этом взрослый, много видавший и потому авторитетный наставник! Он сумел бы не допустить неконтролируемой агрессии. Но чего нет, того нет. Нужно придумывать, как решить эту задачку.

А простого решения тут не существовало. Здешнее общество было слишком травоядным, поэтому рекламой каких-либо боевых умений не занималось. Логика простая: как бы из этого чего не вышло. Секции боевых единоборств, конечно, были, но в небольшом количестве. Обучение в них требовало обязательно участия наставника и было непростым, длительным и дорогим по оплате. Перенимать что-либо у них самостоятельно, опираясь на доступные всем видеозаписи, – дело дохлое. Именно с этого я и начала разговор по сути дела.

– Ваня! У нас нет столько денег, чтобы платить сенсею. Да и учиться всем этим дрыгоножествам долго.

– Ерунда! Твоему паркуру тоже раньше некому было новичков учить. Ничего, справились, своим умом обошлись.

– Значит, своим умом? Через практику, конечно?

– А как еще? Пока ты с девками торчите на танцульках, мы на заднем дворе и займемся полезным делом.

– А если ты кому-нибудь в рожу опять заедешь?

Отмахиваться от моего вопроса брат не стал. Дело ведь это серьезное. Мы уже убедились на своем примере, что являться в школу с синяком под глазом – чревато. Учителя сразу сообщат эсэсовцам о том, что ученик кем-то избит. Печально то, что если учитель этого не сделает, то его уволят с соответствующей пометкой. Эсэсовцы, чтобы оправдать свое существование, никого жалеть не станут. Отсидеться по больничной справке? Так врачи тоже обязаны в таких случаях сообщить куда надо! И хрен тут докажешь, что тебя били хулиганы. Служащим ДСС платят деньги за выявление случаев нарушения чьих-то прав. Поэтому они не станут заниматься хулиганами. А вот лишить кого-нибудь родительских прав – это показатель активности и лишние бонусы в карьере. Поэтому они будут из карася творить порося, но своего не упустят.

– Так бой-то будет учебный. Можно сразу договориться, что в морду друг друга не лупим.

– А другие места? Ну, ты понял, что я имею в виду.

– Тоже верно…

– В общем, Ваня, сейчас садишься, берешь карандаш с тетрадкой и при мне пишешь правила вашего мордобоя.

– Прям сейчас?

– Именно! Сперва правила приличного поведения, и только потом о самих приемах. Только так, если не хочешь, чтобы вам все в самом начале обломали.

В том, что начинать нужно с написания уставов, я ничуть не сомневалась. Наверное, сказывалось мое детство в прошлой жизни. Оно прошло у меня в тех военных городках, в которые судьба забрасывала нас вместе с отцом— офицером РВСН^[7]. Именно от отца я услышала слова о том, что любой опасный для жизни и здоровья род деятельности должен начинаться с изучения уставов. А если дело новое и незнакомое, значит, их нужно писать самому.

Спустя десять лет:

– Мурат Махмудович, как вы оцениваете русский бой, столь модный сейчас среди нашей молодежи?

– Вообще-то, как положительное явление в нашей жизни.

– Но ведь в обществе существуют вполне обоснованные опасения насчет роста немотивированной агрессии среди молодежи.

– Но почему тогда это самое общество не волнует проблема наркомании? От кого более серьезная опасность: от трезвого подготовленного бойца, способного контролировать свои эмоции и побуждения, или от находящегося под «кайфом» или в процессе «ломки» наркомана?

– Это сложный вопрос, Мурат Махмудович. Я бы не стал тут судить столь категорично. Давайте лучше обсудим то, о чем вы можете судить как профессионал. Насколько эффективен русский бой в сравнении с другими системами рукопашного боя?

– Начну с того, Антон Аркадьевич, что русский бой не является тем, что можно считать самостоятельной спортивной дисциплиной. Не дотягивает он до этого. Кроме того, отсутствие традиций, системного подхода и признанных мастеров не позволяют ему войти в олимпийский список боевых искусств. Да и нет в нем ничего оригинального, что позволило бы его выделить среди прочих дисциплин.

– Но ведь он, судя по отзывам других людей, весьма неплохо продемонстрировал свои преимущества над другими видами боевых искусств…

– Ошибаетесь. Никакими особыми свойствами он не обладает. Обычный новодел, причем созданный людьми, которые никогда раньше не занимались рукопашным боем. Ведь когда в обществе возникла шумиха насчет него, я специально посетил несколько занятий по этой рукопашке. Вы ведь наверняка слышали про их правило: «Если пришел – сражайся!» Вот я и провел несколько схваток с наиболее продвинутыми их ребятами. И знаете, ничего особенного я не увидел. Чтобы оценить их систему по достоинству, я построил бой так, чтобы заставить противников пустить в ход все, чему они научились. При этом я вынужден был придерживаться тех ограничений, которые были наложены их собственньми правилами. И что? Во всех схватках я одержал уверенную победу!

– Но ведь вы сами говорите о том, что собственных мастеров высокого класса у поклонников русского боя еще нет. Может, в этом секрет вашего успеха?

– Это тоже, но тем не менее созданная кем-то система не дает преимуществ в одиночной схватке с подготовленным противником.

– Не знаю, что и сказать. Все помнят случай, происшедший полгода назад. Я о той самой драке Ивана Федорова с чемпионом Европы по боям без правил. Когда из чемпиона выбивают дух, у меня и мысли не возникает назвать русский бой примитивным и неэффективным.

– Я так его не называл. Он прост для освоения, что есть, то есть. Но вот эффективность… Я бы сказал, что Иван Федоров с максимальным эффектом применил то, чем владел. А владел он не столько приемами, сколько тактикой их применения. Это как на войне. При правильно выбранной тактике даже не самое крутое оружие позволяет одерживать победу над опытным и хорошо вооруженным противником. Вся суть русского боя в правильном перемещении по полю боя. На это и сделан основной упор в подготовке бойца. Использовать реально существующий ландшафт местности в свою пользу.

– Что-то больно мудрено.

– Сейчас объясню. На ринге того же Ивана Федорова вырубил бы даже не чемпион. Причем очень быстро. Другое дело – реальный городской пейзаж. Ведь не просто так «мироновцы» начинают с бега и паркура. Что тогда произошло в Мадриде? Когда возник конфликт между Федоровым и Салехом, Иван крутился-вертелся, стараясь не попасть ни под удар, ни под захват. В конце концов, Салех завелся и утратил всяческий контроль над собой. Второй этап – Федоров пускается в бегство от Салеха. Салех поддается на провокацию и гонится за ним. Беглец добежал до кирпичного забора и одним рывком запрыгивает на него. Салех этого не может сделать, и поэтому только без толку топчется и орет. Третий этап – недосягаемый для Салеха противник уловил момент расслабленности и внезапно совершает прыжок с приземлением ногами на голову чемпиона. Салех падает. Федоров его добивает. Вот и все.

– То есть дело было в заборе?

– Дело было в правильно выбранной тактике. Кстати, трюки с заборами и стенами у «мироновцев» из числа любимых. Бывает ситуация, когда боец сталкивается с толпой. Чтобы не проиграть бой, он намеренно отступает туда, где его невозможно обойти сбоку или с тыла. Противник считает, что загнал его в угол, а он в подходящий момент внезапным рывком оказывается на заборе или карнизе. Достать его не выйдет. Лезть вслед за ним – чревато. Ну а там он найдет способ, как уйти от противников. Не всякий умеет вести погоню при наличии множества препятствий.