Kitabı oku: «Традиция пророчества о противостоянии России и Запада. Попытка научного взгляда», sayfa 2

Предсказания, содержащиеся в альманахах Нострадамуса, весьма любопытны, хотя и несколько тяжелы для восприятия современного читателя. Некоторые предсказания выглядят как весьма неопределенные указания на какие-то будущие события, без всяких географических привязок. Например, на январь 1566 года Нострадамус дает следующее предсказание: «Под воздействием тригона Марса к Меркурию некоторые пойдут против древнего закона “Чекань монету прилюдно”; они станут с помощью новейших изобретений по ночам портить монету и подделывать клейменое золото и серебро. Большая часть тайно прилепится к алхимическим занятиям и познанию всяких тайных вещей, посредством которых смогут достичь великого мастерства и тонкости, орудуя гербами, штемпелями и крючьями в местах, удаленных от скопления людей, чтобы надежно утаить свое злодеяние»¹¹. Где все это будет происходить, кто конкретно будет заниматься подобными вещами, какие события будут с этим связаны, почему предсказание какого-то длительного процесса дается на конкретный месяц – обо всем этом пророк умалчивает. Интерес вызывает астрологический аспект, видимо образовавшийся в этом месяце, и таким образом истолкованный Мишелем Нострадамусом. Впрочем, многие предсказания отчасти повторяют друг друга и, вероятно, происходят из желания дать прогнозы на каждый месяц будущего года.

Другие предсказания, однако, напрямую касаются политики и описывают будущие политические события с завидной конкретностью, правда снова в характерном для традиции предсказательной литературы неопределенном стиле, избегающем указания на конкретных политических деятелей или упоминающем их в слегка завуалированной форме. Так, в предсказании на июль 1565 года Нострадамус пишет, что «в течении всего этого месяца в самой глубине Востока, в Вавилонии начнется смертельная война; в дальнейшем они ослабнут из-за свар между собою. Также смертельная война случится в Персии между теми, кто носит белую чалму, и теми, кто носит чалму синего или небесного цвета…»¹². Отдельный интерес представляют катрены, относящиеся к тем или иным месяцам года – их туманный стиль живо напоминает стиль «Пророчеств магистра Мишеля Нострадамуса»¹³.

Очевидно, что большая часть из приведенных предсказаний явно выходит за границы предсказательной астрологии, в чем Нострадамуса не раз обвиняли уже его современники. В этом плане интересен вопрос о том, каким образом Нострадамус делал свои предсказания, на чем он основывался, составляя данные тексты. Ведь, как уже было сказано, столь детальные предсказания было бы невозможно получить, используя только астрологические методы. И тут мы подходим ко второй стороне самопрезентации Мишеля Нострадамуса – тесной связи его пророчеств с античной традицией прорицателей и оракулов¹⁴.

Как отмечает А. А. Пензенский, в своих пророчествах Мишель Нострадамус активно использовал образы и сюжеты, взятые из античной истории, равно как и «продигии» – популярные в античной традиции знамения, предвещающие те или иные события¹⁵. Ссылки на античные образы мы находим и в «Пророчествах магистра Мишеля Нострадамуса». Так, во втором катрене первой центурии он прямо сопоставляет себя с античными прорицателями:

 
С посохом в руке, посреди Бранхид,
Водами смачивает кайму [одежды] и стопы.
Пар и голос трепещут [его] рукавами.
Божественное сияние. Божество располагается рядом.
 

Здесь мы видим несомненную античную аллюзию, Бранхиды – это члены рода, который заведовал оракулом Аполлона в Дидиме, близ Милета. Таким образом, Нострадамус представляет себя как античного оракула или пифию, делающую свои прорицания по внушению богов. Непосредственным источником этого пассажа, вероятно, послужила книга флорентийского неоплатоника П. Кринита «De honesta disciplina», где пересказывается трактат греческого философа Ямвлиха Халкидонского «О египетских мистериях», в котором описывается жрица, дававшая оракулы в Бранхидах¹⁶.

В данном случае небезынтересно указание самого Нострадамуса о том, каким образом он формулирует свои предсказания. Об этом он пишет в первом катрене первой центурии, открывающем «Пророчества магистра Мишеля Нострадамуса»:

 
[Пророк] сидит ночью, в удалении, в кабинете,
Один, в покое, на бронзовом сиденье,
Тонкий язык пламени, исходящий из уединения,
Заставляет изрекать [вещи], вера в которые не напрасна.
 

По мнению А. А. Пензенского описание процесса пророчества у Нострадамуса близко к материалам античных источников, например, Вергилия или Ямвлиха. Провидец, сидя в своем кабинете, ночью перед зажженной свечой, входит в медитативное состояние и начинает пророчествовать, фиксируя предсказания будущих исторических событий. Таким образом, непосредственная «пророческая техника» Нострадамуса проявляла наибольшую близость именно к античным, языческим источникам пророческой харизмы.

Еще одним непосредственным источником вдохновения Мишеля Нострадамуса стала библейская традиция. Сам Мишель де Нотрдам не колеблясь сообщает об этом в своем «Послании к Генриху II», говоря, что «все эти образы [будущего] основательно согласованы посредством Св. Писания с видимыми небесными творениями, а именно Сатурном, Юпитером, Марсом и иже с ними, как можно более явно увидеть в некоторых катренах» (57). Таким образом, французский прорицатель указывает на два непосредственных источника своих пророчеств – толкование Библии и астрологию.

Говоря о своем призвании, Нострадамус, безусловно, отчасти ассоциировал себя с библейскими пророками. Так, в предисловии к «Пророчествам магистра Мишеля Нострадамуса», адресованном своему сыну Сезару, Нострадамус рассказывает о своей работе над «Пророчествами» следующим образом: «Не то, чтобы я хотел присвоить себе знание и значение [библейского пророка], но [я предсказываю] вдохновением, данным мне в откровении, – насколько [возможно] для человека смертного, чей разум настолько же далек от небес, насколько [прочно] ноги его стоят на земле <…> Но, будучи часто в течение недели охватываемым пророческим состоянием, и путем долгих расчетов, придающих ночным изысканиям сладкий аромат [лампового масла], я сочинил книги пророчеств, каждая из которых содержит по сто астрономических катренов пророчеств…» (32–33).

Христианская традиция оказала серьезное влияние на Нострадамуса и в плане тем и содержания его пророчеств. Зачастую это было не непосредственное влияние текстов Священного Писания, а продолжение развития средневековой «пророческой традиции», восходящей непосредственно к иудейской и христианской эсхатологии. Примечательно, что в данном случае Нострадамус в значительной мере выступает как представитель католической традиции, признающей авторитет многочисленных средневековых пророчеств, в противовес протестантизму, всецело опирающемуся на библейские тексты. Как отмечал немецкий исследователь А. Хюбшер, «в приблизительно 400 толкованиях Нострадамуса, изданных к настоящему времени, не обращается внимание на самое главное. Самое главное – это связь центурий с мотивами “великого предсказания”. Встроенная в массу видений, которые сопровождают и освещают современность и будущее, пророчество о конце света довольно ясно выступает вперед в ожидании великого французского последнего монарха и святого Папы»¹⁷. Действительно, Нострадамус опирается на классику средневековой пророческой литературы, такую как «Предсказание о ниспровержении Европы» итальянского астролога Антонио Торквато и «Предсказание» эльзасского монаха и астролога Иоганна Лихтенбергера. Оба автора предсказывали многочисленные войны и эпидемии, стихийные бедствия и нашествие турок, которые завершатся воцарением последнего христианского императора, его победой над турками и освобождением Константинополя. Еще одной фигурой пророчества Лихтенбергера является «ангельский Папа», Pastor Angelicus, который сможет объединить греческую и латинскую церковь. Популярное собрание всех этих пророчеств было известно Нострадамусу из Mirabilis Liber – «Книги чудес», собрания пророчеств и астрологических предсказаний, пользовавшейся большой популярностью во Франции XVI столетия.

Таким образом, «Пророчества магистра Мишеля Нострадамуса» родились на пересечении античной, христианской и астрологической традиции. Французский прорицатель использовал самые разные методы, чтобы заглянуть в будущее – и астрологические расчеты, и библейские и средневековые христианские предсказания, и методы интуитивного прозрения, известные со времен античных оракулов. Результатом его труда стало произведение, которое комментаторы веками используют для того, чтобы заглянуть в будущее – или хотя бы увидеть в нем отражение уже произошедших событий мировой истории.

Достоверность пророчеств. Общие соображения

Мишель Нострадамус оставил нам грандиозный объем пророческой литературы – 942 катрена, вошедших в состав «Пророчеств магистра Мишеля Нострадамуса», послание королю Франции Генриху II, предисловие к «Пророчествам» и альманахи, которые также содержат большое число пророчеств. Каким образом следует относиться к этому огромному литературному наследию?

Вероятно, мы, как всегда, встречаем тут два возможных подхода – либо мы имеем дело с истинными пророчествами, описывающими будущее всего человечества в течение сотен лет, либо Нострадамус был лжецом, конъюнктурщиком, выпускавшим бесчисленные альманахи ради получения коммерческого успеха, или, в лучшем случае, фантазером, считавшим, что может проникнуть в будущее, используя старинные пророчества и собственные астрологические вычисления. Как нам кажется, обе эти точки зрения не совсем соответствуют истине.

Начнем с серьезной критики тех нострадамоведов, которые приписывают французскому астрологу возможность дать панорамное описание всей будущей мировой истории. Здесь мы сталкиваемся с целым рядом проблем, которые и будут рассмотрены нами далее.

Во-первых, это проблема оценки самой личности знаменитого прорицателя. Как справедливо показывают его биографы, Нострадамус был талантливым человеком и ярким представителем эпохи Возрождения, живо интересовавшимся многими областями доступного ему знания. Но можно ли приписывать ему способность сделать верные и точные предсказания всего будущего хода мировой истории? Как известно, в своих попытках сделать это Нострадамус для своей эпохи не может считаться совершенно уникальной личностью. Уникальны и объем его наследия, и размах его творчества, однако попытки проникнуть в будущее активно делались и до, и после него. Так, мы уже писали про пророчества немецкого мистика и астролога XV столетия Иоганна Лихтенбергера. Другими яркими примерами мы можем назвать предсказания св. Бригитты Шведской, писания анонимного немецкого автора XV столетия, вошедшего в историю как «Верхнерейнский революционер»¹⁸, – да и вообще массу пророческой литературы, циркулировавшей в Европе Средневековья, Возрождения и раннего Нового времени. Разумеется, большая часть этих произведений обычно отражала собственные прогнозы и надежды их авторов, многие основывались на уже существовавшей традиции «литературы предсказаний». Первое, что мы можем предположить относительно пророчеств Мишеля Нострадамуса, – это то, что его творчество также является примером подобной литературы. Таким образом, было бы совершенно неправильно с порога приписывать произведению пророческое значение только потому, что его автор озаглавил его как «Пророчества».

Вторая проблема имеет более глубокий, религиозно-философский характер. Можем ли мы приписывать французскому астрологу XVI столетия столь серьезный пророческий дар, чтобы он смог описать все будущие события мировой истории? Так, чтобы написать сотни катренов и множество прозаических предсказаний и нигде не ошибиться, чтобы все они соответствовали каким-то будущим событиям? Очевидно, что перед таким пророческим даром совершенно померкли бы предсказания библейских пророков и все пророчества Нового Завета. Ведь в Библии зачастую даны только краткие наброски отдельных будущих событий, связанных с историей Израиля или историей Церкви, тут же мы должны увидеть панорамное изображение всей мировой (по крайней мере, европейской истории), да так, чтобы его автор нигде не делал никаких ошибок и каждое его поэтическое озарение соответствовало тому или иному будущему событию. При таком раскладе Нострадамус оказался бы более великим пророком, чем все остальные, известные в мировой истории. Эта идея кажется не вполне вероятной сама по себе – хотя бы по той причине, что авторитетность «Пророчеств магистра Мишеля Нострадамуса», конечно, никак не может сравниться с авторитетом канонических библейских книг.

Кроме того, возникает еще один принципиальный вопрос – предопределено ли будущее до такой степени, чтобы было возможно его точное предсказание? Во всей мировой истории мы находим не очень много примеров точного исполнения пророчеств. Но даже в тех случаях, когда такое точное исполнение имеет место, сам текст пророчеств всегда остается достаточно туманным, не описывающим будущие события во всей их точности и полноте. Мы действительно можем найти и в библейской литературе, и у того же Мишеля Нострадамуса блестящие и точные предсказания, но они всегда даны несколько метафорическим, символическим языком. Возможно, дело здесь не в недостаточных способностях прорицателей, а в устройстве мировой истории, которая может быть заранее угадана только в узловых моментах, а в более конкретных деталях остается на волю конкретных людей и находится в сфере свободы человека. Возможно, такая объективная неясность будущих исторических событий предполагает туманное и неясное изложение, которые мы и обнаруживаем в произведениях Мишеля Нострадамуса.

Таким образом, позиция, согласно которой Нострадамус был универсальным пророком, каждое изреченное которым слово является истиной в последней инстанции, кажется не очень убедительной. Считать так – значит приписывать Мишелю Нострадамусу способности, превосходящие всех авторов всех канонических книг и различных средневековых пророчеств – причем просто на основании того, что он осторожно высказывал такие претензии. Конечно, доверять им без всякой проверки реальной способности французского астролога предсказывать будущее было бы в определенной мере наивно. Поэтому в следующей главе мы попытаемся найти общие критерии, которые позволили ли бы понять, насколько Нострадамус был точен в своих предсказаниях и с какой точностью он мог предвидеть будущую мировую историю.