Kitabı oku: «Демон-чернокнижник», sayfa 6
– Тебе легко говорить, но они запугали город и всех держат в страхе. Вчера они с лёгкостью мужиков ушатали, что к ним пришли за девушкой. Мужиков было больше чем два десятка, а их избили и связали всего два монстра, и ещё трое смотрели и смеялись. Это не считая мелкой шушеры, да и полиция на их стороне, – вздохнул Святой Отец, опираясь на посох. – Вот мы и решили тебе предложить своё сотрудничество.
– Стоп, народ. Во-первых, я не нанимался в спасители, и, во-вторых, что мне за интерес вставать под ваши знамена? Нет уж, боже упаси меня от такой сомнительной должности спасителя всего города, я не горю пока желанием водить ни светлые, ни темные легионы. Оно мне надо?..
– И что ты хочешь получить, если согласишься стать под знамена святой церкви?
Я задумался.
– Ну во-первых, какую-нибудь там индульгенцию или ещё какую бумажку, которая развяжет мне руки и даст право на мою деятельность, связанную с душами, а дальше посмотрим.
– Да, и напишите в трех экземплярах, – вдруг вмешался в разговор дядя Коля, – вдруг потеряются или порвутся, где новую искать? – пояснил он. – И ещё по десять серебряных рублей за каждую голову убитых или пленных, – продолжил он. – Да и бумажку бы лучше прямо сейчас выписать и всем вам подписаться под ней, а то вдруг потом печати потеряются. Про деньги не забудьте за вот тех соколиков, что сейчас трудятся на уборке квартиры. И тех, что лежат у подъезда, тоже посчитайте.
– Стоп, ты понимаешь, что мы не можем дать тебе разрешение на поглощение душ? Церковь душами не торгует, – авторитетно заявил один из попов.
– Да что вы говорите?! А как тогда называются такие действия – за крещение ребёнка заплати, за венчание, будьте любезны, отстегните, даже за то, чтобы тебя отпели, и то, будь добр, денежку приготовь. Что это, как не торговля душами?! Ведь без денежки вы и пальцем не шевельнете, и не надо из себя строить святую невинность!
– Мы берём только пожертвования, – стали возмущаться святые отцы.
– А пожертвования сугубо добровольные, и даже такса есть на эти самые добровольные пожертвования. Если меньше пожертвовать, то никто и не пошевелится. Вот и получается, что больше можно, меньше нельзя. Да, отец Никодим? Или вы думали, что я забыл, из-за кого мне пришлось продать машину и гараж, выполняя последнюю волю умирающего отца? А то сначала запели, что он, дескать, некрещеный и всё такое, а как я ручку вашу позолотил, так всех перестали такие мелочи интересовать.
– Ага, и пока весь город голодает, свиньи у батюшки питаются лучше, чем прихожане, я сам лично видел, – добавил свои пять копеек дядя Коля.
– Это правда? – рявкнул старец, что стоял молча в стороне. – Можете не отвечать, я и так чувствую, что он говорит правду. Впереди пойдете с песнопениями, и вечером поговорим. А с вами, молодой человек… – и, задумавшись на секунду, сказал кому-то в сторону: – Митрофан, неси бумагу и церковную печать не забудь, – немного подумав, продолжил: – Но учти, договор будет скреплен святой печатью и заверен небом, и это не шутки. Я даю тебе право на поглощение души только в отношении тех, кто занимается человеческими жертвоприношениями, и никого более. За всех прочих, если что, будут судить, запомни! – добавил он, стукнув посохом об крышу здания.
Даже после ухода святой братии крыша дома не стала тихим и уютным местом. Наверх поднялся Ючи и, увидев, как вьется вокруг меня дядя Коля, зашипел и давай с ним ругаться, путая часто японские и русские слова. Я, переместившись на крышу вытяжки, молча смотрел на их перепалку и попытался расставить все точки над «i».
Заняться самоковырянием – кто я и чего хочу? Но быстро сбился, и мысли понеслись куда-то не туда. Да и молод я для этого, а сейчас… живы будем – не помрём, а сожаления, сомнения и раздумья оставим для степенной старости.
Глава 7
Я беспечно стал насвистывать нехитрую мелодию, есть такие , как репейник: и вроде смысла в них особого нет, а как прилипнут к языку – ничем их не оторвешь.
Я спрыгнул с вентиляционной будки, напевая: «Летят утки, летят утки и два гуся», и повторял эти незамысловатые слова раз за разом, я же говорю – песня-репейник. Успокоил двух разгорячившихся спорящих «горячих финских парней» в виде хумана и гоблина. Предварительно послушав их спор (не без удовольствия для моего эго. Ох, не зазвездиться бы!), назначил одного денщиком, а другого личным слугой. Хотя в чём у них разница, честно, не скажу, да и с чего вдруг дитё пролетариата будет разбираться в этих буржуйских тонкостях? Оно мне надо?
Так вот, я отправил своего денщика на ловлю или покупку крыс или, на крайний случай, мышей (обратил внимание, что в городе крысиным мясом торговали), проинструктировав, каким параметрам должны соответствовать крысы, трижды подчеркнув, что весом они должны быть не более килограмма, и дав ему на это дело целый рубль. Какие-то полгода назад булка хлеба стоила сорок рублей, а сейчас цены резко поменялись, и булка стала стоить рубль железными деньгами, как и рабочий день простого трудяги, при условии, что он ещё нашёл себе работу. Вот такая девальвация.
После ухода новоявленного денщика я занялся гоблином, была у меня идейка на его счет. Первым делом подозвал его и объяснил, что я хочу из него сделать мага и для этой цели подниму его характеристики духа и магической силы. Бедный Ючи хоть и испугался того, что с ним хочет сделать нехороший дяденька-демон, но смирился и покорно встал на одно колено, дрожа всем телом, зачитал какую-то клятву на своем тарабарском (японском) и затем сбивчиво произнёс её на великом и могучем, видать, уже для меня.
«Где бы я ни находился – в глухих ли горах или под землею, – в любое время и везде мой долг обязывает меня охранять интересы моего владыки.
Это долг каждого, кто является подданным Набэмы.
Это позвоночник нашей религии, не меняющейся и вечной.
Никогда в течение всей своей жизни я не должен иметь собственных суждений о замыслах моего владыки и господина.
Не поступать иначе во всю свою жизнь. Даже после смерти я воскресну семь раз, чтобы оградить от несчастий дом моего владыки».
А что, хорошая клятва, надо будет записать. Только что за Набэма такой, чей позвоночник, и какой именно религии? Я не решился спрашивать, дабы не нарушить торжественность момента. Вместо этого подошёл к стоящему на коленях гоблину и, положив на его склоненную голову руку и закрыв глаза, постарался как бы слиться с ним и увидеть его внутренний мир (всё, как объяснял дух-советник). После двенадцатой попытки мне все-таки удалось подключиться к гоблину.
У него в интерфейсе почти все было, как у меня, только вместо демона я увидел стоящего на коленях гоблина, но и здесь меня поджидал мой верный птиц обломинго – я опять видел только вопросительные знаки. Хорошо, что дух-советник и здесь оказался полезным. Он просто подсказал, чтобы я произнес вслух, что и куда я хочу вложить, а также на какой срок и на каких условиях.
Я, как порядочный демон, вложил в дух два очка демонских характеристик и три в магическую силу, со сроком «пока он верен». И между делом напомнил, что надо будет дареное вернуть с небольшим вознаграждением в виде семи очков демонских характеристик или их аналога в гоблинских характеристиках (я ещё по-божески поступил, дух вообще советовал поставить полсотни очков возврата). Но я честный демон, со своих три шкуры не деру, мне и одной шкуры достаточно, мы скромные и не жадные местами.
Хорошо, что я в последний момент вспомнил и передал ему заклинание с условием возврата, впоследствии он должен будет вернуть заклинание второй степени. Хотел сначала дать ему магию огня, но потом передумал, ибо огонь гоблинам, как и детям, не игрушка.
Представил себе, как он раскидывается фаерболами налево-направо и поджигает всё, что горит. Не, пусть лучше будет у нас он ходячим морозильником, чем огнеметом, да и всяко в спину приятней получить снежком, чем угольком, если вдруг наш суперпуперминимаг промажет по цели. С этими мыслями я отошёл от него на шаг и велел подняться.
Ба, а встал уже совсем другой «человек»; это не тот, кто раньше становился на колени. Передо мной уже стоял не вечно трясущийся гоблин, а чуть ли не мастер Йода в виде гоблина. Он стоял, хоть и почтительно наклонив голову, но в каждом его движении чувствовалась уверенность. Так и хотелось ляпнуть: «Да пребудет с тобой сила, мастер Йода».
По-быстрому зачитал ему инструкцию по владению заклинанием и показал, как само заклинание кастовать. Этот японский заморыш и тут меня обставил, у него уже с четвёртой попытки стали уверенно получаться заклинания. Про мои неудачные десять попыток скастовать огонь мы тактично умолчим, ибо нечего тыкать мне, великому и могучему «волшебнику Сулейману» , в мои небольшие промахи и огрехи.
Так, и что мы имеем в активе у темного владыки? А имеем мы одного самурая, что сейчас сидит со счастливым лицом и медитирует, плюс денщик одна штука, и пяток демонов. А нужен ли денщик мне – вот в чём вопрос. Хотя дядя Коля и не промах, но трусоват, конечно.
Помнится, к нам как-то во двор заехала вся такая крутая иномарка с какой-то фифой за рулём. Не помню уж, зачем она заезжала, но это и не суть важно. Как на грех, в это же самое время дядя Коля хотел выпить. Что делать бедному алконавту? В долг никто не даст, сколько ни проси, кредит доверия давно исчерпан. Вот он подошел к иномарке и притащил с собой какую-то железную пластину размерами примерно метр на шестьдесят сантиметров. И где только откопал, да ещё такую тяжеленную.
Дождавшись, когда дамочка выйдет из подъезда, преподнес ей эту железяку со словами, что та, дескать, оторвалась от её машины при въезде в наш двор и что эта железка служила защитой коленвала и отвечала за балансировку всей машины в целом. Он ещё какую-то ахинею нес с техническими подробностями и различными заумными терминами. В общем, смысл был прост и сводился к тому, что без этой очень важной штуковины просто опасно ездить и что она стоит больших денег, но так как он её нашёл, по доброте душевной может вернуть за небольшое вознаграждение в пятьсот вечнозеленых денежек. Дамочка сначала не купилась и обозвала его не очень умным человеком. Я, мол, что, последняя дура, чтобы покупать какой-то металлолом? И сев в машину, уехала. Дядя Коля, недолго думая, взял эту железяку, потащил к въезду во двор и спокойно наклеил на нее бумажку, что продаётся защита коленвала с ценой уже в семьсот долларов.
Дамочка немного погодя вернулась, без слов отдала ему деньги и, гневно хлопнув дверью, после того как он загрузил железяку в багажник за отдельное небольшое вознаграждение, укатила восвояси.
Оказалось, наш доморощенный гений просто приспустил ей одно из колёс, и это сказалось на управлении, вот дамочка и попалась на развод. Не знаю, что она говорила на СТО, но её мы больше не видали; думается, там её тамошние дяденьки ещё и на копейку развели, уж кто-кто, но работники СТО дадут сто очков вперед любому кидале.
Вот я и подумал, а не окажусь ли я на месте этой самой дамочки в конце концов? С другой стороны, он помог стрясти со Святой Братии кусочек макулатуры, да и денежку кое-какую. Надо будет узнать, что за серебряные рубли такие, хотя, с другой стороны, нельзя быть таким доверчивым и всех, кто в чем-либо помог, брать к себе. Может, просто часть прибыли дать и разойтись как в море корабли? Нужно подумать, что для меня будет лучше.
События между тем начинали набирать обороты, и Святые Отцы прислали за мной гонца, который оповестил, что все собрались и ждут одного меня. Трое них встретили меня на выходе уже в дверях. Пока спускался за моими демонами, Святые Отцы по дороге стали меня инструктировать. Оказалось, пока я прохлаждался на крыше, они времени зря не теряли и отправили гонца к воякам за подкреплением, и между делом – к нашим оркам, так, чисто случайно. Нам же предстояла прогулка до морга и такая мелочь, как спасение заложников или, на крайний случай, не дать принести их в жертву, даже путём убийства последних. Вот интересно, они что, нашли в моём лице палача?! Нет уж, пусть ищут таких работников ножа и топора в зеркале, а я на такое не подписывался. Такое пятнышко с репутации хрен когда потом смоешь, и никакой «Ariel» здесь не поможет вместе с тетей Асей в одной компании.
Пока меня инструктировали, я проследил, как моих пленных привязывали к батарее. Народное ополчение, что стихийно организовалось из женщин нашего дома, решило, что они сами за бандой присмотрят. Соседка, вкупе с другими женщинами, взяла всё на себя, и, судя по тому, как они вооружились – скалками, швабрами, сковородками, – думаю, понятно, как будут проводиться разъяснительно-воспитательные работы над хулиганами и тунеядцами.
Но если честно, я против пыток, особенно когда за дело берутся женщины, они ведь могут мозг вынести на раз или пожалеть басурман и отпустить – кто их, женщин, знает. Поступки прекрасной половины нашего двора всегда (почти всегда) логичны и разумны, но ход их логики не все могут понять из-за своего скудоумия.
Хотя я уверен, что в данном случае никого они не отпустят ни за какие коврижки, пока их мужья не на свободе, ну а там как карта ляжет, на радостях могут и простить пару раз скалкой по голове, с них станется.
***
Не, ну что за манера отвешивать подзатыльники, мне все-таки уже не двенадцать лет. Вот и сейчас получил от Иваныча, вроде как, чтобы никуда не лез. Нет, а я что, должен молча всё глотать или пройти мимо, типа и хата не моя, и я не я, а так, лошок мимо проходящий?! Если что, проходите мимо, такие здесь точно не живут. Немного покричав друг на друга и расставив все точки над «ё», выяснили, кто в чём виноват, успокоились, а напоследок он мне кулаком пригрозил и приказал облачиться в доспехи и ждать команды.
Да что он себе позволяет? Я, между прочим, приключение на нижние полушарие в своё свободное время нaшёл, а он сам сказал, что до десяти утра мы свободны. И в своё свободное время я волен делать всё, что хочу, да я и не в армии в самом деле. До утра я бы точно управился, зуб даю, соседский.
Но все так и видели в моём скромном лице какого-то юнца, а я, между прочим, уже можно так сказать ого-го… В общем, мужчина в полном расцвете сил, богатырь хоть куда. Сила, мощь, и всё это в одном демоне умещается, и даже есть немного места для скромности.
Так, ворча, я облачился в доспехи, что притащили гномы, и присоединился к остальным оркам из нашего отряда, где все мной восхищались и хвалили за то, что не прошёл мимо сирых и убогих. Ага, настоящий рыцарь света, взял да и вызвался чуть ли не в одиночку спасти целый город. Мне ещё облегающего костюма с плащом не хватает – и вуаля, супергерой без страха и упрека к вашим услугам.
Не успел я освоиться и получить все тычки по плечу, похлопывания по спине, как началось движение; нас, как самых бронированных, поставили в первых рядах, и мы двинулись по улице под бодрое бормотание молитвы.
Таким импровизированным крестным ходом мы шли по улице, с попами в первых рядах, что держали в руках огромный крест и иконы, и если бы не оружие и кровожадная решимость, что горела на лицах людей и нелюдей, то можно было бы принять нас за мирное шествие. Народ постепенно всё присоединялся, горя праведным гневом и жаждой мести. Наша армия народного гнева росла в геометрической прогрессии, обрастая людьми.
Перед городским моргом нас уже ждали, и не с хлебом-солью. Дорогу перегородили полицейские в полной форме с касками, бронежилетами и с прозрачными пластиковыми щитами в руках. Вроде самих полицейских и немного было по сравнению с толпой, что шла за нами. Спецназовцев, что перекрывали полностью улицу, было всего-то три шеренги, но вот с какой уверенностью они стояли и поигрывали своими полицейскими дубинками, выдавало в них ребят, которых специально натаскивали на разгон толпы. Но орки – не просто толпа, они сами кого хочешь могут разогнать.
Повинуясь команде старшего по званию, полицейские умело сомкнули щиты, первые ряды выставили их перед собой, а задние ряды поставили сверху, перекрыв даже малейшую возможность для попадания по ним камнями и другими метательными приспособлениями, что иногда летели из толпы.
Мы остановились друг напротив друга в нерешительности, не зная, что нам дальше делать. Но, как всегда, на столь радушном приёме сюрпризы не закончились. За их спиной начальник полиции начал уговаривать нас разойтись и заявлял, что здесь проходят учения, нет никакого криминала, и всё у властей под контролем. Так мы ему и поверили, наивные чукотские дети, такие водятся только в анекдотах. Держи карман шире, народ не поддался на его уговоры.
Мы сначала было остановились, началась словесная перепалка с метанием кирпичей и камней, где все кричали и никто никого не слушал. Народ готовился наброситься на представителей власти, а те, когда отчаялись уговорить толпу разойтись, перешли к более решительным действиям.
Начальник полиции резким криком отдал приказ, и из здания стали выбегать люди криминальной наружности с железными трубами в руках – сразу видно, в ходе учений они выполняли роль бандитов, не иначе – и строились за спинами спецназа. В это время мы стояли и хлопали глазами, не зная, что делать, силы-то к ним прибывали. У нашего стихийного похода не оказалось общего командования. Хорошо, что Иваныч решил взять всё в свои орочьи руки и, забравшись на крышу одной из брошенных машин, как Ленин на броневик, выдал что-то вроде: «Давайте, товарищи, смело в бой!» А затем посыпались дельные приказы и команды вместе с ускорителями в виде могучего и неповторимого русского мата, что отлично помогает в стрессовых ситуациях выразить свои сокровенные мысли в дух словах, а заодно придает другим ускорение. Но тут главное не увлекаться!
Вот уже народ подтащил «газель», почему-то её толкали капотом вперёд, хотя им виднее, может, знают, что делают, или, скорей всего, как стояла, так и толкают, не заморачиваясь с разворотом.
– Так, народ, приготовиться! Орки, за мной! Делать как я! Остальным разобраться с полицией и сильно не усердствуйте!! Постарайтесь без смертоубийств или хотя бы сведите количество жертв к минимуму, – раздавал Иваныч команды вперемешку с матами.
Полицейские также не зевали, из их рядов полетели гранаты со слезоточивым газом – к нашему несчастью, он исправно попадал в глаза и слизистую рта, не давая нормально ни вдохнуть, ни выдохнуть, да и выедал глаза. Но машину пролетариата, когда она набирает обороты, уже ничто не могло остановить, люди миновали точку невозврата и просто шли напролом через газ и по спинам упавших, под завязку заправленные топливом в виде народного гнева, в их глазах горели ненависть и жажда отмщения за все свои страхи и переживания – этот взрывоопасный коктейль нашел себе выход и назначал жертв.
Да и на крыше здания стали разворачиваться действия, что подлили масла в огонь. Сектанты, никого не боясь и ни с кем не считаясь, устанавливали перевёрнутые кресты с людьми на них, под мольбы последних о помощи, как мужчин, так и женщин. А когда раздался детский плач, у людей вообще
посрывало крышу от ярости. Человеческая всёсокрушающая волна гнева и злости рванула, не разбирая дороги, в едином порыве порвать и растоптать, и горе тем, кто оказался на её пути.
«Газель» на удивление отлично сработала как таран, раскидав полицейских словно кегли. Мы не остановились для разборки с ними и, подчиняясь командам Иваныча, стали толкать машину к зданию. В мегафон раздалась очередная команда начальника полиции, и из соседнего здания стали выбегать самые настоящие оборотни числом не менее полусотни голов, а то и более, если страх не приврал, а то, как говорится, у страха глаза велики. Хотя у меня в крови играл адреналин, а страха и в помине не было, сильно не мог ошибиться, да и плюс-минус десяток – так, мелочи, кто на них обращает внимание. Наш отряд разделился, и часть орков рванула на перехват оборотней, их нельзя было оставлять за своими спинами. Они со своей силой и скоростью могли смело выступать против плохо организованной толпы людей и наделать много бед.
Я же, увлекаемой другой половиной орков, стал карабкаться по «газели», стоящей вплотную к моргу, сразу в окна второго этажа. Вот ещё, ломиться в железные двери первого этажа, куда дружно рванули былые бандюганы в немалом количестве – как тараканы разбежались, не желая воевать.
На мгновение обернувшись, я увидел, как обезумевшие люди избивали полицейских, хорошо, что те были в полной выкладке и сильно пострадать не могли, да и святые отцы метались по площади, успокаивая особо ярых, и стаскивали избитых полицейских в сторону под охрану наиболее адекватных людей. А орки с оборотнями схлестнулись не на шутку, там действительно шла битва не на жизнь, а на смерть. Одно радовало: постепенно люди, прекратив избиение полицейских, шли на помощь оркам и просто начинали давить оборотней числом.
Мы продолжили штурм здания и, не останавливаясь, стали бегом подниматься по лестнице на крышу, по дороге выламывая двери и раскидывая баррикады, что пытались делать на скорую руку сектанты, а их самих просто затаптывали на ходу.
Вот мы и летели под крики жертв наверх, не обращая внимания ни на коридоры, ни на этажи, у всех была одна цель – крыша здания, и все понимали, что там творится что-то очень нехорошее.
Ворвавшись на крышу, мы оказались в окружении – за нашими спинами послышался топот поднимавшихся сектантов. Впереди, между нами и несчастными людьми, стояли уже измененные черти, и их было не пять, как говорил святой отец, а пятнадцать, и плюс толпа за нашими спинами, несущаяся по лестнице с металлическими трубами в руках – всё это против полутора десятков орков и моих демонов вместе со мной. Расклад был не в нашу пользу, мягко говоря.
– Страшнооо! – заревел Иваныч. – Если страшно, атакуй! Пусть лучше нас уроды боятся, чем мы их. Пленных не брать, всех под нож, чертей собачьих! – рявкнул он и кинул свой щит в одного из чертей.
Тот не успел среагировать на бросок орка и получил краем щита по морде лица, а сам орк рванул на чертей, матерясь, словно чистый берсеркер местного разлива.
Я, схватив Ючи, закинул его на шею одного из демонов и велел вести огонь на поражение по любому, кто сунется к людям, что висели прибитыми к крестам. У Ючи как раз теперь высота позволяла вести огонь поверх голов, и он сразу тремя меткими выстрелами уложил одного из жрецов, что полез перерезать горло несчастной жертве.
Перевернутые деревянные кресты с жертвами на них образовывали три круга вокруг пентаграммы, самым большим был внешний круг, где сновали жрецы с кривыми ножами, на тех крестах висели мужчины. Средний был круг с женщинами, а самый ближний к центру – с распятыми детьми. Все они молили о спасении, из их многочисленных порезов по всему телу текла кровь, собираясь в центре пентаграммы, и та постепенно начинала наливаться свечением, что не предвещало ничего хорошего.
Дав трём демонам задание защищать наше магическое орудие в виде гоблина, сидящего на шее одного из них, сам взял других демонов, поставил их слева и справа от двери, что вела с лестничного пролёта на крышу. Пусть крушат всех, кто сунется сюда, а судя по топоту и матерным крикам в наш адрес, что раздавались с лестницы, все они желали нам здоровья и процветания как в этой жизни, так и в загробной.
Раз они наши друзья, то пусть их и встречают со всем радушьем и дружеским похлопыванием чем-нибудь тяжёлым по макушке новоявленные дворецкие. Я же с громким матерным криком побежал к черту, что схватил одной рукой девочку за волосы, а другой достал кривой нож и затянул заунывную молитву.
– Врёшь, не возьмёшь, сук… – Со всей дури в прыжке врезал ему по шее своим режиком. Не знаю, как я успел за одно мгновение преодолеть такое расстояние, но успел. Да и все стали двигаться как-то странно, словно в замедленном кино. Здрасте-приехали, походу, у меня есть режим турбо-модус, и он сейчас пашет на полной мощности. Раз есть, то не грех им воспользоваться. И я принялся всех чертей бить по-честному, со спины и по сухожилию на ногах, для уменьшения маневренности. После третьего или четвертого удара кино выключили. Я просто упал кулем на землю. «Всё, отвоевался, походу, супергерой, кончился заряд у батарейки», – успел только подумать я, прежде чем погас свет в моих глазах.
***
– Что, очнулся? – раздался голос демона, что вливал в горло мне какую-то жидкость. – Тут господин предложил пятнадцать эликсиров воскрешения за душу высшего демона, – спокойно продолжил незнакомец, продолжая поить меня из склянки.
– А сам что он её не возьмёт? Да и где я ему достану высшего демона, – спросил я, с трудом глотая жгучую жидкость.
– Так ваши сейчас его мучают, по другому это нельзя назвать, – столь же спокойно ответил он и отодвинулся в сторону.
И моим глазам предстала следующая картина: из пентаграммы торчала голова еще большего демона, чем тот, у которого я покупал своих парнокопытных воинов. Шею этой самой головы зажали орки четырьмя крестами и давили что есть силы, заклинив его в таком положении. Теперь он не мог спрятать голову в пентаграмму, а размеры пентаграммы не давали полностью вылезти наружу, вот и застрял наш Винни-Пух – до тех пор, пока не похудеет ровно на голову. А все попытки произнести заклинание блокировал Ючи, хоть его сосульки и были демону такого уровня как укус мошки. Да только эта самая мошка, как только влетала в рот, заставляла его поперхнуться и сбиться с каста. В общем, положение было шаткое и держалось до первой ошибки. И судя по выражению глаз демона, он её уж никак не простит.
– Вот мой господин и хочет её купить, тебе же надо будет сделать лишь пустяк – засунуть вот этот кристалл ему внутрь тела, но до того, как он умрёт, а потом просто его убить и забрать кристалл уже с душой демона. Всего-то делов, – всё так же спокойно продолжил незнакомый демон, как только я насладился видом головы.
– Мало, а вдруг вылезет? Он тогда тут всех положит, да и городу достанется на орехи, – не согласился я, помня первое правило в торговле: при покупке первую цену понижай, а при продаже повышай.
– Хватит, эликсиры жизни на дороге не валяются, мой господин и так делает щедрое предложение, – возмутился он.
– Так и такие монстры, – кивнув на голову огромного демона, – не каждый день попадаются в ловушку. Если бы всё было так легко, то вы бы и сами справились, а раз нужна наша помощь, то извините, помните – вы мне тоже демонов не по доброте душевной дали, а за отдельную доплату. Или думаете, я совсем дурак и не понимаю, что вы меня нагло кидаете?
– Ладно, удвоим цену, – немного помолчав и посмотрев мне в глаза, сказал он.
– Плюс поставить защиту и всевозможные девайсы, что там положены, на пентаграмму у меня дома, и чтобы ни одна собака вроде этой не смогла сунуться ко мне, и…
– И всё, – прервал он меня. – Это или ничего. И учти, пока ты торгуешься, твои товарищи умрут.
– Ладно, чёрт с тобой, добавишь ещё пять таких же демонов, как у меня, и – где кристалл? – поставил я последнюю, так сказать, точку в торговле.
– Нет, десять демонов первого порядка и развивай их сам. – Сунув мне в руку кристалл, демон отошёл в сторону, как будто он здесь не при делах.
***
«Что поделаешь, нам, демонам, как всегда, больше всех надо, и всё бегом, бегом», – ворчал я, подбегая к своим, и, махнув головой Ючи, взял с собой двоих из них, буквально схватив их за руки и потащив за собой. Найдя взглядом Иваныча, потащил их туда в темпе венского вальса. По-быстрому сменил Иваныча и ещё одного орка на сильных но, мягко говоря, бестолковых демонов в умственном плане. А еще забрал у них сразу же их железки, нам они ещё пригодятся для благого дела.
Спешно объяснил мою гениальную идею. Забить вот эту железку монстру в ухо и при этом молиться, чтобы у этого представителя демонской расы мозги оказались в голове, а не в заднице. Для большей безопасности орк схватил железный лом, что был чуть длиннее других. И со всего маху всадил в ухо демона, чем вызвал бурю «положительных» эмоций у хозяина этого самого уха. Тот начал более интенсивно пытаться освободиться из плена. Чует, рогатенький, что к нему в гости писец стучится.
– Потерпи, маленький, мы постараемся по-быстрому управиться, – поспешил я его успокоить.
– Нашёл время шутить, бей сильней.
– Ага, бей сильней, маши-чеши, а пока замахиваешься – отдыхай! Знаем, проходили, – перефразировал я одну поговорку. – Ты слушай, одно дело есть. Видишь вон того демона? – и махнул головой в сторону одиноко стоящей фигуры.
– Да вижу твоего демона, ты не отвлекайся, бей давай, а то клиент изволит волноваться.
– Ну начнём с того, что это не мой демон, а из конкурирующей фирмы нашего клиента, присутствующий на трепанации черепа. Да, он слуга такого же демона, но тот поменьше, чем это чудо-юдо. Но не в этом суть, а суть в том, что он предлагает за душу этого индивидуума. – И рассказал весь наш разговор, а также всё, о чём удалось с ним договориться.
– Чёрт, совсем забыл! – И, подскочив к уху демона, засунул ему внутрь кристалл так глубоко, как только смог, так, на всякий случай. Бедный демон, видать, почувствовал что-то нехорошее. Да как взревет, у меня аж уши заложило на мгновение. Даже наполовину оглохнув, я услышал жалобный скрип деревянных крестов, что удерживали шею демона, и этим своим хрустом они напомнили, что счёт пошёл на секунды в этой гонке, а ставка в ней – наши жизни.
Размахнувшись, Иваныч что есть силы ударил по лому своей трубой, что использовал заместо кувалды, и чудо-штырь весь ушёл в череп. Демон последний раз взревел и в предсмертной судороге взмахнул головой на мою удачу. Отправил в полёт одного мелкого демона – меня. Я увидел город с высоты птичьего полёта и столь же стремительно, как сокол набрасывается на свою жертву, спикировал навстречу земле.
«Да, летел я хорошо, а вот над посадкой ещё надо поработать, но на более низких высотах», – подумал я, лёжа на асфальте и глядя на крышу четырехэтажного здания, с которого я слетел. Свет опять отключили.
***
В подвале морга
– А зачем на него тратить эликсир? – спросил один из орков у Иваныча.
– Да потому, что это он их раздобыл и его демоны держали проход на крышу, не давая сектантам ударить нам в спину, – рявкнул Иваныч на орка, подскочив к нему вплотную.
– Да я не о том, – ответил тот, не отводя взгляда, – я о том, что это эликсиры воскрешения, а не исцеления, а он живой и дышит. Надо просто ему два оставить, так, на всякий случай. Да, вон Семёну, царствие ему небесное, эликсир не помог, хотя он на мгновение воскрес, но видать, с развороченными мозгами не живут, – вздохнул он.
