Kitabı oku: «Cерый карлик», sayfa 2

Пока Владимир одевался, рассовывая по карманам деньги, кредитку, документы, газовый пистолет и другие мелочи, он пытался не спешить с выводами – приедет к дому родственников, там и выяснит подробности. И все-таки ум, эта вечно прыгающая обезьяна, неспокойная даже во сне, работал вопреки собственному вердикту.

Владимир признал: он не так уж удивлен случившемся. Линда уже рассказывала ему про своего кавалера, и со слов племянницы Владимир понял, что ее парень – не самая плохая кандидатура для девушки девятнадцати лет. В меру воспитан, веселый, заботливый. Сильно комплексует из-за того, что его возлюбленной оказалась дочь самого влиятельного банкира в Славянске. Бесспорно, парень не устраивал отца Линды, впрочем, этого ублюдка не устроил бы любой кавалер дочери, в этом Владимир не сомневался. И, если Аркадий застал дочь с ее парнем, скандал не мог не случиться. Значит… могла быть и драка, и другие последствия.

Владимира смущали несколько реплик племянницы: что один охранник застрелил другого и что в доме «как будто был кто-то еще». Со стороны кто-то решил бы, что Линда пытается запутать следы преступления, но Владимир понимал: племянница знает, как он ее обожает, она тоже его обожает, быть может, он единственный из всей ее родни, к кому она испытывает такие чувства. Она в любом случае сказала ему правду, ведь он ради нее готов на многое, если не на все. Но тогда…

Охранник застрелил своего напарника? Возможно, девочка что-то напутала, с перепугу или еще по какой причине. Эта мысль сверлила Владимира, и он даже перезвонил племяннице на сотовый, но телефон оказался недоступен. Расстроенный, он увеличил скорость.

Возле нужного дома находились несколько полицейских машин, «скорая», группа зевак, сновали люди, слышались сбивчивые крики, расхаживали два репортера из «Вечернего Славянска». Вся эта суета показалась Владимиру неприятной.

Он припарковал «восьмерку» рядом с полицейской машиной, вышел. Ворота были закрыты, распахнута массивная калитка. Никого из охранников Владимир не заметил. На входе стояли два сержанта.

– Куда? – спросил один из них. – Нельзя туда.

Владимир знал многих из МВД Славянска, даже из низших чинов, этих двоих он видел впервые.

– Владелец этого дома – мой близкий родственник. Я – родной брат его покойной жены.

Он хотел пройти, один из сержантов посторонился, но другой протянул руку, останавливая майора.

– Э-э… постойте.

– В чем дело, сержант? – Владимир постарался остаться спокойным. – Я объяснил, кто я.

Сержанты переглянулись, и тот, что держал руку вытянутой, пробормотал:

– Так ведь Савельев, лейтенант, приказал, чтоб… вообще никого. Его Борис просил.

Он уже тут, подумал Владимир. Еще бы, охранники, наверное, в первую очередь позвонили даже не в полицию, а братцу банкира. Чтобы тот со своими псами вынюхал здесь как можно больше, прежде чем появится бригада сыщиков.

– Так позовите Бориса!

Сержант, что тянул руку, понесся во двор. Спустя минуту он вернулся на прежний пост, за ним, хмурясь, семенил Борис. Чем-то похожий на своего младшего брата, высокий, пузатый, в дорогом темно-синем костюме, галстуке и белой рубашке, несмотря на жару, увидев Владимира, он натянул на свою физиономию маску сдержанной печали. В своей жизни Владимир редко кого ненавидел «от всей души», и после Геннадьевича под номер первым в этом негласном списке шел именно Борис.

Ненависть была взаимной – братец банкира никак не мог быть на стороне майора МЧС и брата своей невестки, женщины, по его мнению, бестолковой и «увидевшей жизнь» лишь благодаря его талантливому братцу. К счастью, они с Борисом встречались крайне редко, и взаимные чувства еще сдерживались общепринятыми нормами поведения.

Владимир пошел ему навстречу, и бизнесмен остановился у него на пути, явно не желая, чтобы его родственник достиг дома.

– Аркадий скончался, – сказал он. – И уже известно, кто его убил.

Пожав протянутую руку, Владимир кивнул, собираясь идти дальше, но Борис придержал его.

– Не ходи туда, там все кровью залито.

– Ничего, ничего. На меня это не действует.

– Володя, серьезно говорю: не ходи. Менты даже меня попросили выйти, чтоб под ногами не мешался. Они сейчас порошком все посыплют, для отпечатков пальцев.

Владимир догадался, что все не совсем так, как говорит Борис, но спорить с ним, игнорируя его требование, желания не было. Сейчас в Борисе было что-то такое, что сразу наводило на мысль: он не просто опечален смертью брата, есть другие причины для его теперешнего состояния, этой редкостной для него нервозности. И потому бизнесмен с криминальный прошлым наверняка вцепится в своего родственника, если тот начихает на его притязания, хотя обычно Борис соглашался на ничью: так сказать, ни вашим, ни нашим. Но это случалось в незначительных спорах, результат которых не имел особенных последствий.

Сейчас ситуация иная, его интересы затронуты слишком глубоко, чтобы он не пустил свои зубы в дело.

Владимир его не опасался – майор сам не мальчик, которого легко обидеть, но сейчас спор не имел особого смысла, Владимира больше беспокоила Линда, ее участие в трагедии и то, где она в данный момент находилась. Был и еще один нюанс. Владимир знал лейтенанта Савельева и сразу сообразил: он поговорит с лейтенантом чуть позже и узнает больше, чем мог бы рассчитывать от немедленного посещения особняка.

Борис заметил колебания родственника.

– Там черте знает что случилось. И все это сделал засранец, кобель, что за нашей племяшкой ухлестывал, они вместе с ним сбежали. Аркаша говорил девчонке: не водись, брось, а то ничего хорошего не будет…

– Ладно. В дом ты меня не пускаешь, тогда…

– Да я ни при чем, Володя, это…

– … тогда расскажи, что тебе известно. И как Линда с этим связана?

Борис, удовлетворенный, как повернулась ситуация, сказал:

– Они вдвоем были. Аркаша их застал за любовными делишками, ну, наверное, сделал замечание, а этот щенок его вазой по голове. Потом и двух охранников пришил, представляешь? Третьего чуть на джипе Аркаши не задавил. Выхватил у одного пистолет и давай…

– Стоп! Что значит, пристрелил двух охранников? Один из них сам разве не стрелял в другого?

Борис смутился, глаза округлились, но он быстро опомнился.

– Э-э, брательник… Откуда ты это взял?

Владимир поморщился, едва не сказав бизнесмену, что никакой он ему не «брательник», но сдержался.

– Мне Линда сказала.

– Что? Как это? Ты ее видел?

– Нет, конечно, не видел. Она мне позвонила.

– Вот черт… Я про мобильник ее забыл, можно ведь выйти на… Володя, это кобель племяшкин охранников пришил. Сам подумай: зачем кому-то из парней в своих же стрелять?

Владимир не возражал. Действительно странно, не верится в это и кажется абсурдом. Или парень Линды вовсе не так хорош, и племянница именно с его подачи придумала такую нелепую ложь? Впрочем, почему она тогда признала, что Ростик напал на отца? Почему не сказала, что ее парень вообще никого не тронул?

Ответов на вопросы не было.

Бориса окликнули. Возле дома стоял человек из его службы безопасности. Владимир убедился, что собеседник лжет: его люди также находились в доме вместе с криминалистами. Борис под предлогом, что ему надо узнать, в чем дело, попытался распрощаться с Владимиром.

– Я тебе позже позвоню. Расскажу, что да как.

– А с Линдой что будет?

– С Линдой? Не беспокойся за нее. Как-нибудь убережем. Главное – домой вернуть, пока еще куда не влипла.

– Борис, ты уж постарайся, чтоб с девчонкой ничего не случилось.

Борис, недовольный, покосился по сторонам.

– Слушай, она и моя племянница, так что…

– Вот именно.

Борис хотел сказать что-то еще, но, видно, передумал, поспешил к дому.

Владимир проводил бизнесмена взглядом. И понял, что прежний ритм жизни нарушен надолго. Заставив себя расслабиться, он вышел с территории особняка. Нечего здесь мелькать. Савельева лучше подождать в неприметном месте.

7

Ростик вспомнил, что человека по мобильнику можно обнаружить, и потребовал от Линды избавиться от телефона. Линда воспротивилась.

– Дядя Володя перезвонит. Как он нас найдет, если я выброшу мобильник?

Ростик предположил, что лучше они сами ему позвонят с другого телефона, и нечего так рисковать. Про себя он добавил, что никакой дядя Володя на хрен им сейчас не нужен. Линда уперлась и просто отключила телефон, хотя Ростик не знал, достаточно ли этого.

Сейчас это казалось мелочью. Ростик, севший за руль вместо Линды, вглядывался в улицы, пробираясь вдоль восточной окраины Славянска в южную часть города. Туда, где было Калужское направление. Ростик полагал, что сейчас, в августе, в разгар отпусков, движение в южном направлении гораздо интенсивнее и там легче затеряться. Его беспокоил «Опель», похищенный у мужика, машину скоро дадут в розыск, но выбора не было. Ростик сомневался, что он сможет забраться в закрытый салон, быстро соединить проводки и угнать машину без последствий. И решил не тратить время, а поскорее выбираться из города.

Исчезли жилые кварталы, впереди замаячил пост ДПС. Ростик вздохнул, покосился на Линду.

– Постарайся улыбаться, когда проедем мимо поста.

Линда ничего не ответила, но Ростик понял: у нее сейчас вряд ли получится беззаботное выражение лица. Вглядываясь вперед, Ростик ехал в потоке машин, чувствуя усилившуюся дрожь.

Гаишников было трое, и они тормозили многие машины. Скорее всего, на этом посту уже знали о парне и девушке, убивших банкира. Ростик напрягся: он увидел, как из последней остановленной машины выходит молодой парень, а в салоне… осталась девушка?

Ростик взял вправо, к обочине, сзади загудели клаксоны.

– Ты чего? – спросила Линда.

– Зайдем в кафе.

Она удивленно смотрела на него, и он сказал:

– Впереди… машину остановили. Парень чем-то на меня похож. И с ним подруга.

Кафе «На дороге» представляло собой прямоугольную коробку с бежевыми стенами и красной односкатной крышей. Стоянку перед зданием забили машины. С торца здания стояли летние столики с пластиковыми стульями под широкими красными зонтами, но здесь не было ни одного человека. Наверное, внутри был кондиционер, и люди предпочитали уходить с жары.

Кое-как втиснув «Опель» на самый край, Ростик заглушил двигатель.

– Зайдем, как будто минералки купить. Да воды и надо взять – я уже подыхаю от жажды.

Хорошо, что у Линды в кармашке оказалось немного денег.

– Что нам делать? – спросила она. – Гаишники не уйдут через полчаса. Они проторчат здесь до самой ночи.

– Посмотрим… Думаю, подъехать с кем-нибудь. Попросить какое-нибудь семейство, чтоб вывезли за город. Гаишники ищут парня с девушкой.

Линда ничего не ответила, но Ростика собственная идея приободрила. Он понял, что лучше уже ничего не придумает. В крайнем случае, они просто сядут в «Опель» и вернутся назад, попытаются выбраться другой дорогой.

Когда они вошли в кафе, Ростик почувствовал себя неуютно, словно зашел в общественное место голым. И, кажется, нечто похожее испытала Линда.

Они остановились на входе. В помещении, где бубнил телевизор, закрепленный у потолка над стойкой, несмотря на длинное окно по всему фасаду, было не так ярко, как на улице. Больше половины столиков было занято. Здесь находилось пару семей с двумя детьми, трое мужчин средних лет, две молодые парочки примерно одинакового возраста и две подруги. В углу, у самого дальнего столика сидел низкорослый урод, заглатывавший еду жадно, шумно и без всяких комплексов.

Возможно, из-за напряжения Ростику показалось, что карлик улыбнулся им с Линдой и даже подмигнул, как старым приятелям. Карлик не доставал ногами до пола и на нем была серая одежда – некое подобие старомодной куртки, и это несмотря на жару, бриджи, а коротенькие мясистые голени покрывали… серые чулки?

Субъект был тот еще тип, но, как ни странно, на него не пялились. Можно было подумать, что на него вообще не смотрят. Карлик едва не давился во время еды – омерзительное зрелище. Его пальцы блестели жиром, в жиденькой бороденке стального цвета застряли кусочки пищи, он все чавкал, словно в этом кафе кормили чем-то божественным. Его столик был загажен пищей.

На Ростика и Линду посыпались взгляды, и Ростик, двигаясь к стойке, опустил голову. Взгляд задержался на собственной разбитой в кровь руке, и он заметил, что шорты измазаны кровью. Как он раньше не заметил?

Пока они брали бутылку минералки, Линда шепнула Ростику:

– Этот козел мне подмигивает.

Ростик не понял, кого она имела ввиду, но заметил, что большинство посетителей как-то откровенно пялятся на них с Линдой. Неужели тут включали радио и что-то передали про новоявленных Бонни и Клайда?

Пришлось на ходу менять план. Изначально Ростик рассчитывал посидеть в кафе какое-то время, чтобы пристроиться к одной из семей, когда люди покинут кафе. Теперь он понял, что лучше уйти поскорее. Внимание казалось опасным.

– Уходим…

Они поспешили к выходу, взгляды людей упирались им в спины. На выходе Ростик заметил, что возле «Опеля» стоит какой-то тип и пялится в салон. По-видимому, водитель подъехавшей машины. Он всего лишь проходил мимо и… Что же он там увидел?

Мужик осмотрелся по сторонам, лицо было растерянным, даже испуганным.

Ростик не колебался: или их вычислили по машине, или…

– Мы идем в туалет, – он потянул Линду за собой. – Спокойно, мы просто идем облегчиться.

Позади здания, к счастью, был кустарник, и они с Линдой могли уйти от автострады незамеченными. Ничего – они пройдутся пешком, а за постом ДПС выйдут к дороге и проголосуют.

Все равно выбора не было.

8

Владимир ждал не более получаса, когда появился Савельев – невысокий, с пшеничного цвета волосами и короткими рыжими усиками. Владимир поспешил лейтенанту навстречу, прежде чем тот успел забраться в служебную машину. Тот говорил по мобильнику, и майор повременил, ожидая, когда Савельев закончит.

Владимир нервничал все сильнее. За минуты ожидания он набрал мобильный племянницы раза четыре, но девчонка по-прежнему оставалась недоступной. Или она разбила мобильник, что, в общем-то, было бы верным поступком? Если да, свяжется ли она с ним опять?

Савельев спрятал мобильник в карман пиджака, кивнул Владимиру в знак приветствия.

– У вас есть пару минут? – спросил Владимир.

– Вообще-то, спешу и…

– Здесь жила моя племянница. Это она с парнем сбежала.

Савельев изменился в лице.

– А-а… – он оглянулся на дом за воротами. – Ладно, давайте. Только быстро.

– Что там произошло? Можете сказать?

– Похоже, парень убил трех человек. Застрелил двух охранников, а хозяина дома убил несколькими ударами тяжелой хрустальной вазы. Как в этом замешана ваша племянница…

– Стоп, лейтенант. Вы уверены, что именно парень застрелил двух охранников? Он совсем еще мальчишка, а у банкира охранники – серьезные ребята. Уверены, что именно так и было?

Савельев помолчал.

– Не уверен. Вообще странно: парень вложил оружие последней жертве в руку, сымитировав самоубийство. Действительно очень похоже. Только не понимаю, для чего. Их же видели, да и на вазе отпечатки наверняка остались.

– В этой истории не все так просто. Мне племянница звонила и причитала, что один охранник стрелял в другого. Понимаю, это кажется отмазкой родственницы, но она бы мне не врала, поверьте. Она бы просто не позвонила мне, не будь там каких-то двусмысленностей.

– Она вам звонила? С мобильника?

– Нет. С таксофона на домашний. Сразу после бегства. Возможно, в доме случились какие-то внутренние разборки, а ребята просто оказались там не вовремя. Вы должны все это выяснить, не поддаваясь на давление Бориса.

Савельев покосился на собеседника.

– Неприятный тип. Он меня достал. В доме и так суета, на кухне странный бардак, а Борис все лезет со своими…

– А что на кухне?

– Во всем доме образцовый порядок, не считая места, где трупы остались, а на кухне все раскидано, упаковки, пакеты, в общем, ничего съестного не осталось, зато жратвой так заляпано, будто кто-то давился всем вперемешку.

Владимир молчал, поглядывая в сторону калитки, и Савельев сказал:

– Вообще плохи дела у вашей девчонки. Ей грозит минимум соучастие в убийстве.

– Что?

– Мне только что сообщили, что в парочке кварталов отсюда нашли труп мужчины, а рядом джип банкира, на котором ваша племянница с бой-френдом скрылась. Судя по описанию, это они. Убили человека, угнали его машину. Даже свидетели, если я ничего не напутал, есть.

Владимир оцепенел.

Когда Савельев, извинившись, двинулся к своей машине, Владимир выкрикнул:

– Только их сначала милиция должна взять, слышите?

9

Савицкий, крепыш из службы безопасности Аркадия, нехотя поднимался по лестнице на самый верх шестнадцатиэтажного дома. Он не любил лифты, и потому уже немного запыхался.

Впереди ожидала милая, пусть и непродолжительная беседа с Гуроном – этим психопатом, у которого от его образа жизни давно мозги завернулись в немыслимые узлы. Савицкому этой встречи ужасно не хотелось, но, как иногда бывало, он в который раз остался крайним, и выбор Бориса пал именно на него. Даже чертов банкир, теперь уже покойный, не был таким охреневшим, как Борис, но Савицкий был именно его человеком.

Савицкий достиг площадки шестнадцатого этажа, выдержал паузу, чтобы привести дыхание в норму, постарался думать о чем-нибудь приятном. Не получилось. Еще бы, перед встречей с Гуроном даже индийский йога занервничает, несмотря ни на какое просветление.

Савицкий позвонил в дверь, думая почему-то о том, вставил ли Гурон перед встречей с ним свою линзу. Или пока этот кретин не на задании, он так и ходит, сверкая своим красным глазом, как поговаривали люди Бориса?

Дверь долго не открывали, и Савицкий почувствовал странную смесь растерянности и облегчения. Гурона нет? Борис лично позвонил ему четверть часа назад, сообщив, что посылает человека кое-что передать на словах: для Гурона появилась работа. Где-то под слоем облегчения мелькнула мысль: может, Гурона прикончили, даже первоклассных киллеров рано или поздно убирают? Савицкий бы не расстроился.

Фантазии не сбылись, не суждено. Дверь бесшумно распахнулась, хотя за порогом никого не было, и Савицкий заколебался. Со своего места он видел часть комнаты: не заправленную кровать, черную футболку на ней, штангу на полу и две массивные гантели.

– Живее, – тихий голос.

Савицкий вздрогнул, вошел. Гурон никогда не здоровался. Ни с кем. Сейчас он стоял за дверью в одних черных спортивных трусах, в руке у него была «Беретта» с навинченным глушителем. Гурон закрыл за вошедшим дверь, на секунду-другую замер, будто прислушивался к тишине на лестничной площадке. Савицкий почувствовал себя гораздо хуже, нежели минуту назад, пока еще поднимался по лестнице.

Гурон сделал шаг назад.

– Говори.

Манера разговаривать у Гурона была неудобной для собеседника – он всегда говорил тихо, словно устал, и ему не хватает сил, и, если человек хотел что-то понять, приходилось всерьез напрягать слух, пусть даже Гурон стоял к нему вплотную. Савицкий занервничал, понимая, что главное – не пропустить ни слова.

Он рискнул взглянуть на хозяина этой квартирки спартанского вида с выгоревшими, словно им была сотня лет, обоями, и едва сохранил прежнее выражение лица. Этот монстр, которому непонятно за какие заслуги разрешали ходить по улицам и даже пользоваться общественным транспортом, не проявил такта, наверное, забыв про свою линзу. На Савицкого вместе с еще целым левым глазом взирала жуть в виде затянутого кровавой пленкой глазного яблока в окружении мелких рубцов по всей впадине. Странно, но стоило Гурону вставить сделанную по спецзаказу линзу, и вся жуть исчезала – в отсутствие кровавой пленки обожженная кожа глазной впадины не так привлекала внимание. Гурон в этом случае пользовался черными солнцезащитными очками даже в пасмурную погоду.

– Славная квартирка, – Савицкий растерялся, в ужасе понимая: то, что он должен передать на словах, при виде этой рожи растекается, ускользает.

– Говори.

Гурон сказал это так же тихо, но Савицкий вздрогнул, будто на него гаркнули.

Гурон не был сильно накачан, но из-за широко поставленного костяка и рельефности мускулатуры, которой профессиональные культуристы достигают лишь к соревнованиям, он казался громадным. Эффект усиливала его смуглая кожа, точь-в-точь, как у индейца, почему Гурон и получил такую кличку, хотя Савицкий как-то слышал, что причина иная: в юности Гурон повязывал на голове свои черные длинные волосы красной лентой, и его угрюмое, как обычно без единой эмоции, вытянутое лицо превращало парня в индейского вождя.

– Я от Бориса, – голос Савицкого дрожал.

Гурон промолчал, это и так было ясно. Преодолев ступор, Савицкий заговорил, стараясь излагать мысли как можно понятней. Замолчав, он проанализировал сказанное: не упустил ли чего?

– Что от меня? – спросил Гурон.

Савицкий растерялся: не только голос, но и манера выражаться у Гурона была ненормальная – нужно было напрягать извилины, чтобы понять смысл сказанного. К счастью, Савицкий быстро сообразил: Гурон спрашивал, что требуется от него.

– Борис хотел взять хахаля племянницы быстрее ментов. Желательно живым. Если девка при этом умрет от «несчастного случая», Борис не обидится, – Савицкий перевел дыхание. – Если щенка сначала возьмут менты, надо бы… надо устроить так, чтоб они его далеко не упрятали.

Гурон молчал, что-то обдумывая. Савицкий уже не выдерживал этого взгляда, который не то, что пронзал, скорее вырывал все внутри, как пуля со смещенным центром тяжести.

– Вот здесь, – он достал конверт, несмело протянул Гурону. – Фото девки и ее хахаля, номер мобильника, характеристика, координаты ближайшей родни, где они могли бы заныкаться.

– Брось, – сказал Гурон.

Лишь после паузы Савицкий понял, что тот требует бросить конверт на пол, что неудивительно для совершенно пустой прихожей – положить-то некуда. Савицкий согнулся, осторожно опустив конверт на пол. Вот еще один прибамбас Гурона: только свихнувшийся попросит кинуть вещь на пол, когда ее просто можно взять в руки.

– Кажется, все, – рискнул сообщить Савицкий.

Гурон чуть заметно кивнул, и Савицкий принял это, как добрый знак: он может идти.

– Без спешки, – Гурон шагнул к Савицкому вплотную. – Подумай: все сказал?

Савицкий кашлянул, хватанул воздух ртом, выдавил улыбку.

– Д-да. Кажется.

Гурон осмотрел его тело, как будто перед ним стояла молоденькая девушка.

– У тебя часом нет каких-нибудь хитрых штуковин, чтоб твою болтовню записать?

Савицкий, вспотев, выдавил еще одну улыбку.

– Да ты что, Гурон? Я ж… Нет, конечно.

Гурон легонько хлопнул своей медвежьей ладонью Савицкого в пах, и тот едва не завопил от боли, стиснув зубы, хотя это было всего лишь дружеское проявление юмора. Невероятно, но Гурон улыбнулся.

– Тогда можешь линять, – проявил благородство псих.

Савицкий распахнул дверь, готовый смыться, когда лапа Гурона придержала его за плечо.

– Я Бориса все равно навещу – передай ему. Информации – комар насцал.

10

Они шли часа полтора, и Ростик решил, что достаточно: пора возвращаться к шоссе, ловить попутку. Подлесок располагался далеко от дороги, они с Линдой двигались почти в километре от нее.

Они давно опустошили бутылку, Линда дважды жаловалась, что хочет пить, а еще курить, и Ростик оставил мысль, что им, быть может, вообще лучше не выходить на дорогу, а переждать в лесу, даже переночевать здесь, благо ночи стояли теплые. Конечно, чем раньше они покинут область, тем лучше.

Ходьба – не езда по забитой машинами автостраде, когда Ростик высматривал пост ДПС, и у них появилось время обдумать свое положение. Страх неизвестности и расплаты за содеянное был силен, но Ростик на какой-то момент даже отогнал его, использовав способ, о котором слышал от своего покойного деда.

Ростик как-то заметил, что любая неприятность по прошествии времени блекнет. Он помнил, как злился, психовал в детстве, когда, делая уроки, что-то не получалось и приходилось переписывать, тогда это казалось таким несчастьем. Низкая оценка по контрольной работе вообще воспринималась катастрофой, концом жизни и бытия. Сейчас все эти детские и подростковые «несчастья» вызывали только улыбку, и Ростик напомнил себе слова деда, что в старости точно такую улыбку вызовут проблемы молодости, какими бы ужасными они сейчас не казались.

Страх ушел ненадолго. Ростик понял, что есть одна неувязка: он просто не доживет до старости и уже не сравнит теперешнюю ситуацию с тем, какой он ее увидит лет через тридцать-сорок.

Подавив отчаяние, Ростик направил Линду в сторону автострады. В их паре он – мужчина, и должен позаботиться о своей девушке.

Когда они приблизились к шоссе, Ростик предложил Линде подойти к дорожному полотну вплотную, а сам остановился чуть сзади. Девушка быстрее остановит машину, нежели вдвоем с парнем. Так и случилось. Через две минуты возле Линды притормозила зеленая «шестерка», за рулем сидел полноватый мужчина лет пятидесяти. Линда заглянула в салон.

– Подвезете? Мы к бабушке в деревню. Это недалеко.

Водитель улыбнулся.

– От чего ж не помочь молодому семейству? Садитесь. Я-то далеко еду, в Чекалин. Это в Тульской области.

Линда забралась на сидение рядом с водителем, Ростик устроился сзади. «Шестерка» рванула вперед. Ростик перевел дыхание. Уже неплохо. Не успели примелькаться, как их подобрали. Линда, кажется, чуть ожила: улыбается, отвечая на бестолковые вопросы мужика. Понимает, что чем естественнее они будут, тем меньше запомнятся.

Теперь вопрос: воспользоваться ли тем, что водитель пересекает Смоленскую и Калужскую области или выйти на ближайшей площадки для отдыха? С одной стороны нужно рвать отсюда подальше, раз уж выпал шанс, с другой – они хотят пить, Линде нужны сигареты, да и она уже сказала про ближайшую деревню. Или терять нечего, и Ростик под угрозой оружия вынудит мужика делать то, что им с Линдой понадобится?

Ростику показалось, что Линда запнулась, прежде чем ответить на последний вопрос водителя. Он прислушался. Мужик хихикнул.

– Нелегко с маленьким дитем на руках. Сам в вашей шкуре был, понимаю. Через это все нормальные люди прошли.

Ростик уставился в его блестевший от пота затылок. О чем он говорит? Болтали с Линдой о том, хочет ли она детей? Наверное, так, Ростик прослушал. Почему так напряжена Линда?

Водитель глянул на Ростика в зеркальце заднего вида, подмигнул:

– А как молодой папашка с обязанностями справляется?

– Что?

– Я спрашиваю, нравится с дитем возиться?

Он оглянулся на Ростика. Глаза его выпучились, рот открылся.

– А где ж… Черт!

Машина вильнула в сторону, водителю пришлось потрудиться, чтобы выровнять руль. Он оглянулся, как будто искал что-то на заднем сидении рядом с парнем.

– Не понял я… Где ж малец? Он же был.

– О чем вы? – спросил Ростик.

– Вы его что, там оставили? На дороге?

– Мы вдвоем, – сказала Линда. – Вдвоем.

Мужик зыркнул на нее, на Ростика, лицо его побледнело, он сбросил скорость.

– Вы лучше… Вам лучше выйти, – водитель был напуган. – Давайте, выходите.

Ростик подался к нему.

– Так нельзя. Здесь мы не выйдем, здесь нас никто не подберет. Хоть до площадки какой-нибудь дотяните. Или кафе.

Он нащупал рукоять пистолета под футболкой, сожалея, что придется применить оружие, но водитель, покосившись на Ростика в зеркальце заднего вида, вдавил педаль газа. Минуты три тянулось напряженное, тягостное молчание, мужик беспрерывно косился на парня, на девушку, словно опасался, что ему дадут чем-нибудь по башке.

Впереди показался съезд, площадка для отдыха, кафешка. Линда вздохнула, неуютно ей было рядом с водителем, затеявшим странный разговор.

Он тормознул.

– Я вас довез, все, – краем глаза он следил за ними.

Ростик и Линда, поблагодарив за доставку, выбрались из машины, мужик стартонул с места.

– Что с ним? – спросила Линда. – Чокнутый, что ли?

Ростик покачал головой, смутная догадка оформилась у него в уверенность.

– Он думал, что я держал ребенка на руках. Когда он подбирал нас.

– Что?!

– Он потому и остановился. Потом решил, что я его там, на обочине, оставил. Знаешь, как от неугодных детей избавляются.

– Он, видать, обкурился, так что…

– После… Давай в кафе. Нечего здесь торчать.

Перед небольшим квадратным зданием голубого цвета было всего три машины. Достаточно, чтобы уехать. Если не захотят взять, как попутчиков, он воспользуется пистолетом. Надо глянуть, что там за люди. Снаружи, где было пять синих столиков, никого не было: жара загнала людей в само здание.

Они зашли внутрь. Играла тихая музыка, какой-то медляк Криса Де Бурга, было прохладно благодаря кондиционерам. Ростик еще не разглядел после яркого света посетителей, как услышал судорожный вздох Линды. Спустя мгновение он понял причину.

За дальним столиком сидел тот самый урод из предыдущего кафе.

11

Когда Владимир подходил к подъезду своего дома, на мобильный позвонил капитан Конкин из уголовного розыска. Прошло всего лишь полчаса, как Владимир, побеседовав с ним, вышел из его кабинета.

– Все в порядке, дружище, – сказал Конкин. – Савельев пошел навстречу – готов делиться информацией.

– Ты даже не знаешь, как я тебе признателен…

– Кажется, я его убедил в самом главном – в том, что ты любишь девчонку, как родную дочь, но не собираешься ее прятать, если случится так, что ты отыщешь ее первым.

– Спасибо громадное, капитан, спасибо. Я… Значит, я могу прямо сейчас позвонить Савельеву? Уже что-то известно?

– Да, но пока не звони. Все, что на данный момент есть, я сам узнал. В общем, они рванули к югу. Ту машину, которую они угнали, обнаружили на выезде возле поста ДПС. Пока неясно, на чем они уехали дальше, но их видели в кафе возле поста. Савельев уже там.

Владимир хотел попрощаться, но решил уточнить:

– Что с водителем угнанной машины? Мертв?

– Да. Тебе не позавидуешь. Если даже это все парень твоей девчонки, она рискует пойти за ним, как соучастница.

– Ладно, еще раз спасибо.

Майор осмотрелся, решая, как быть. Он почти пришел домой, но полученная информация вернула его к машине. Вновь он мчался по улицам Славянска, вынуждая водителей машин, которые он обгонял, сигналить ему и посылать вслед проклятия.

Пока Владимир пересекал город, он убедился, что интуиция его не подвела, когда он покидал дом пару часов назад, прихватив с собой деньги, документы и газовое оружие. Кто знает, не придеться ли ему сегодня последовать гораздо дальше, чем пост ДПС? Скорее всего, так и будет, если только… племянницу с парнем уже не задержали.

На всякий случай Владимир опять набрал номер мобильника Линды, но он по-прежнему был недоступен. Вскоре Владимир заметил впереди суету возле кафе за полсотни метров от поста ДПС и свернул на стоянку.

Не сразу, но Савельев отыскался, и Владимир с удовлетворением согласился на его просьбу отойти немного в сторону. Он уже заметил одного из людей Бориса.