Kitabı oku: «Мимика и жесты. Секреты общения», sayfa 5

Тип Робеспьер – Н. Амосов, Ф. Дзержинский, С. Рахманинов, А. Чехов.

Основные признаки: астенический склад лица и фигуры, нередко удлиненный нос. Подчеркнутая не броскость и в то же время строгость в одежде. Манера поведения мягкая, сдержанная и отчужденная. В отдельных случаях на первый план выступают резкость и категоричность. В поступках руководствуется высокими нравственными нормами. Стремится во всем найти логику, построить теорию, систему, модель. При этом детали и факты его почти не интересуют.

Тип Гюго – А. Жирардо, М. Неелова, С. Орджоникидзе, Ж. Филипп.

Основные признаки: отличается приветливым взглядом и прекрасным настроением. Очень доброжелателен и коммуникабелен, любит делать подарки. Считает, что хорошее настроение необходимо поддерживать и передавать другим, плохое – скрывать, так как испортить человеку настроение – то же, что его обокрасть. Просматривается вполне реальный живот, что не связано с ожирением. Последнее приводит порой к парадоксам: многие обычно стройные женшины-гюго безуспешно изводят себя всевозможными диетами и доводят до скелетоподобного состояния, а «подушка» на животе не исчезает.

Тип Дюма – Л. Броневой, А. Меншиков, О. Табаков, Н. Хрущев.

Основные признаки: полная фигура с неопределенной талией. Лицо мягкое, округлое. Одевается со вкусом, порой изысканно. Очень дружелюбен и контактен, однако никому не навязывает своего общения. Независим в поведении, радуется жизни и наслаждениям.

Тип Наполеон – М. Горбачев, А. Пушкин, А. Пугачева, Э. Тейлор.

Основные признаки: победоносный взгляд, круглое лицо, короткий или «орлиный» нос. Фигура коренастая, со склонностью к полноте. Люди этого типа большие оптимисты, живут со вкусом, очень деятельны, напористы, иногда дерзки. Любят модную и эффектную одежду. Женщины предпочитают сочные и яркие цвета.

Тип Драйзер – Л. Брежнев, И. Ильинский, С. Ротару, И. Тургенев.

Основные признаки: привлекательная внешность. Открытое мужественное лицо у мужчин; прозрачные, «русалочьи» глаза у женщин. Держит людей на далекой дистанции в общении, хотя внешне кажется очень доступным. Редко бывает откровенен даже с близкими знакомыми. В компании драйзер любит прислониться спиной к шкафу или двери и не садится, сколько бы его ни уговаривали.

Тип Джек – Р. Вуд, Дж. Кеннеди, Л. Ландау, А. Ширвиндт, С. Эйзенштейн.

Основные признаки: мужественный, прямоугольный овал лица, открытый оптимистический взгляд человека, обладающего физическими и сексуальными достоинствами. Фигура подтянутая, энергичная. Любитель походов и путешествий. Среди людей опасных профессий: каскадеров, оперуполномоченных – много представителей этого социотипа. Неразборчив в тонкостях моды, поэтому подолгу может носить одну и ту же одежду. Женщины не всегда способны подобрать подходящие украшения и косметику.

Тип Бальзак – Ю. Андропов, Д. Банионис, Н. Крупская, М. Кутузов.

Основные признаки: фигура тяжелая, грузная, нередко «откляченный» зад. Внешне ленив, движения замедленны. Вид хмурый, недовольный. Мало обращает внимания на свой облик и одежду. В общении деликатен и обходителен, хотя при ущемлении своих интересов может быть агрессивен. Нередко впадает в меланхолию. Склонен к прогнозированию, чаще пессимистического толка.

1.5. Зрительный контакт

Процесс овладения языком тела начнем с рассмотрения глаз человека и изучения того, как мы пользуемся взглядом при каждодневном очном общении с другими людьми. Начнем с глаз, поскольку именно они являются нашим самым мощным средством самовыражения после слова (хотя, как известно, порой взглядом можно объясниться лучше всяких слов).

В наибольшей степени глаза проявляют свою силу, когда люди смотрят друг на друга. Такой контакт называется взглядом глаза в глаза, или зрительным контактом, как мы и будем в дальнейшем его именовать.

Объяснить силу и власть, которой обладает человеческий глаз, до сих пор остается затруднительным. Исследователи невербальных способов коммуникации (синонимичное обозначение языка тела) выдвигают на этот счет несколько предположений.

Некоторые полагают, что уже с колыбели мы воспринимаем глаза людей как объект непреодолимого интереса; они становятся первым, доступным даже младенцу, средством общения. Глаза имеют столь завораживающее действие, что мы особым образом реагируем даже на круги, так или иначе напоминающие глаза.

Другие утверждают, что наша готовность ответить взглядом на взгляд инстинктивна и является элементом жизненно важных моделей поведения, поскольку именно тот из малышей, кто способен установить и сохранить зрительный контакт со взрослым (а следовательно, и завоевать внимание), имеет наибольшие шансы первым получить пищу и удовлетворить другие свои потребности.

Третьи считают, что значение зрительного контакта осознается человеком с приобретением определенного жизненного опыта и по мере роста мы быстро учимся прилично вести себя под взглядом взрослого, без труда читаем в глазах других симпатию или антипатию к себе.

Так или иначе, но сам факт значимости зрительного контакта в процессе коммуникации очевиден, и большую часть нашего внимания мы уделим далее формам этого контакта, целям, ради которых люди смотрят в глаза друг другу, и приемам наиболее эффективного пользования этим инструментом общения.

Грамматика глаз

Давайте рассмотрим отдельные виды зрительного контакта, а также познакомимся с некоторыми правилами, определяющими пользование этим инструментом. Итак, зрительный контакт может быть долгим (скажем, взаимные взгляды двух влюбленных) или мимолетным (когда мы бросаем взгляд на человека, которому внимание с нашей стороны явно придется не по вкусу).

Он может быть прямым (откровенное, беспардонное разглядывание) или поверхностным. Зрительный контакт может также быть периодическим (вроде взгляда, который мы обращаем на собеседника лишь затем, чтобы убедиться, что он следит за нашей мыслью) или неотрывным (пристальный взгляд).

Существуют свои правила относительно того, что в другом человеке может стать предметом нашего зрительного внимания и сколь долго это внимание будет уместным проявлять. Попробуйте смотреть человеку «ниже пояса» или заглянуть под подол короткого женского платья, и вы вскоре поймете, что нарушили одно из правил.

Многим из нас покажется неприличным само это предложение, не говоря уже о невозможности ему последовать, – столь очевидным и строгим является правило, нарушить которое можно разве что при самых исключительных обстоятельствах.

У большинства людей частый или продолжительный взгляд вызывает неприятные ощущения. Пристальное разглядывание обычно воспринимается по меньшей мере как проявление бескультурья. Единственно, кому дозволено откровенно и во все глаза разглядывать других, так это детям, чей неприкрытый интерес к людям вполне может рассматриваться как проявление здоровой любознательности и интереса к миру.

Иными словами, к откровенному детскому любопытству люди относятся с терпимостью, хотя некоторые матери (сами воспитанные на условностях среднего класса) могут сделать замечание ребенку школьного возраста по поводу того, что «так смотреть на людей невежливо».

На взрослых подобная терпимость, как правило, не распространяется, и тех, кто дает волю своим взглядам, часто воспринимают как умственно неполноценных или же социально опасных типов, от которых можно ожидать всяких неприятностей. Неотрывный взгляд – верный способ спровоцировать человека или выбить его из колеи.

Большинство из правил грамматики глаз (как и тех, что касаются других форм языка тела) определяется непосредственным контекстом, в котором зрительный контакт возникает. Впрочем, есть среди этих правил и бесспорно универсальные, то есть такие, которым необходимо следовать во всех случаях, во всякое время и повсюду в мире (или, скажем, почти повсюду).

Основные такие правила, согласно Майклу Арджилю (1972, 1975) и другим исследователям, следующие:

1.Чрезмерный зрительный контакт (назойливое разглядывание или частые поглядывания) обычно воспринимается как стремление подчеркнуть свое превосходство (или, по крайней мере, выразить претензии на превосходство), отсутствие уважения, угроза или скрытая агрессивность, желание унизить.

2. Недостаточный зрительный контакт расценивается как свидетельство невнимания, нежелания проявлять уважение, как неискренность собеседника, наличие у него нечистых помыслов или проявление застенчивости.

3. Уклонение от зрительного контакта, при котором человек опускает глаза, обычно воспринимается как признание чужого превосходства и служит свидетельством покорности.

4. Человек станет уделять другому большое зрительное внимание при следующих обстоятельствах: люди находятся на достаточно большом расстоянии друг от друга; беседа носит отвлеченный характер и не затрагивает проблемных вопросов; человеку интересен собеседник и его (ее) мнение и реакции; человек относится к своему визави с симпатией или питает более глубокое чувство; он пытается доминировать над другим или стремится оказывать давление; он – экстраверт; или же, наконец, человек зависим от другого, а тот никак не желает проявлять отзывчивость и участие.

5. Человек сведет зрительный контакт к минимуму, если: он и его собеседник находятся рядом; они обсуждают хорошо известную или трудную тему; человека не интересуют реакции собеседника; он относится к собеседнику без симпатии; имеет более высокий статус; является интровертом или же страдает от того или иного психического заболевания.

6. Общение между людьми будет более активным и продуктивным, если характер зрительного контакта, установившегося между ними, соответствует потребностям каждого из собеседников в данной конкретной ситуации.

Цели налаживания зрительного контакта

Некоторые ситуации пользования таким инструментом, как зрительный контакт, были уже упомянуты выше, однако в целом спектр открывающихся перед человеком возможностей гораздо шире.

Цели установления зрительного контакта можно условно разбить на шесть категорий, и мы, соответственно, смотрим в глаза других людей, чтобы:

1) получить определенную информацию;

2) продемонстрировать свое внимание и интерес;

3) побудить к взаимодействию и контролировать его ход;

4) выразить свое превосходство, угрозу или психологически повлиять на оппонента;

5) выражать свою реакцию в процессе общения;

6) определить состояние и установки собеседника.

Давайте теперь рассмотрим подробнее эти категории целей. Информация, которую мы получаем посредством зрительного контакта, представлена ключевыми сведениями о том, что:

– говорят ли нам правду или лгут (лжецы, как правило, избегают смотреть собеседнику в глаза, разве что немало поднаторели в этом деле);

– относятся ли к нам с симпатией или, напротив, с неприязнью;

– с вниманием ли относятся к нашим словам, понимают ли смысл наших высказываний; в каком состоянии пребывает собеседник (подавленные или погруженные в себя люди обычно избегают смотреть в глаза);

– узнали ли нас или нет (сделать правильное заключение поможет не только взгляд собеседника, но и выражение его лица).

Если мы просто посмотрели на человека, то тем самым уже дали ему понять, что он привлек наше внимание. Если мы смотрим дольше, чем каких-нибудь несколько секунд, человек решит, что не только завоевал наше внимание, но и вызвал определенный интерес.

Взгляд в глаза является уникальным средством продемонстрировать свое особое внимание в ситуации, когда дело касается интереса сугубо интимного характера. Только представьте, сколь проблематичным было бы продемонстрировать незнакомому человеку его сексуальную для вас притягательность, если бы вы были лишены возможности просто заглянуть ему в глаза (или были бы слишком застенчивы, чтобы это себе позволить).

Когда мы останавливаем на ком-то свой взгляд, то как бы приглашаем человека к общению. Если общение действительно завязывается, то теперь мы пользуемся взглядом для контроля характера и продолжительности взаимодействия. Взаимный взгляд играет важнейшую роль регулятора процесса общения между двумя людьми.

Начнем с того, что человек более внимательно смотрит на собеседника, когда слушает, и меньше, когда говорит сам.

Взглядом говорящий отмечает окончание своего высказывания и передачу слова другому. Когда мы кого-то приветствуем, то смотрим человеку в глаза, а наши брови при этом мгновенно взмывают вверх и столь же стремительно возвращаются в исходное положение. Этот так называемый «взлет бровей» известен повсеместно, характерен для людей самых разных культур и служит индикатором узнавания и приветствия.

Когда зрительный контакт прерывается, проявляются другие характерные модели поведения. Отведя глаза от глаз другого человека, люди в характерной для себя манере обращают взор на какой-нибудь предмет, расположенный либо справа, либо слева от собеседника.

Данные ряда исследований дают основания предполагать, что те из нас, кто отводит глаза влево, наделены скорее артистической, чем прагматичной натурой, обладают способностями к абстрактному мышлению и отличаются богатым воображением. Те же, чей взгляд устремляется вправо, проявляют способности к наукам и менее склонны к фантазиям и чистому творчеству.

Более того, замечено, что люди отводят глаза вправо и вниз, когда им задают конкретные вопросы, и влево и вверх, если вопрос носит общий характер. Впрочем, закономерность проявления таких реакций не столь очевидна. Помимо этого, характер общения может контролироваться подмигиванием, которое либо означает, что какие-то вещи не стоит принимать всерьез, либо подчеркивает дружественное отношение к собеседнику.

Долгие немигающие взгляды берут на вооружение те, кто намерен утвердить свою доминирующую позицию, запугать, подавить или иным образом повлиять на оппонента. С другой стороны, большинство людей никак не реагируют на подобные попытки взять над собой власть, а потому результаты, скажем, переговоров или интервью могут оказаться для проявляющего излишний напор собеседника разочаровывающими.

При разговоре люди нуждаются в получении обратной реакции на свои действия. Говорящий хочет получать подтверждение того, что его слушают. Слушателям же необходимо ощущать, что их внимание ценится и что взявший слово говорит не перед ними, а с ними.

Потребности обеих сторон могут быть удовлетворены при умелом владении обоими собеседниками техникой зрительных контактов. Возможные результаты обмена взглядами при межличностном общении подробно исследуются в упражнениях, которыми завершается эта глава.

Отношение собеседника часто можно оценить по его готовности (или нежеланию) к зрительному контакту. Люди, чьи отношения отличаются теплотой и доверительностью, охотнее смотрят в глаза друг другу, чем те, кто относится друг к другу настороженно. Агрессия как крайняя форма утверждения собственного превосходства может проявляться в долгом взгляде в глаза собеседнику, в стремлении, что называется, «переглядеть» оппонента.

Стыд, замешательство, скорбь обычно сопровождаются намеренным уклонением от прямого взгляда в глаза. Для других человеческих эмоций также характерны свои особые движения глаз.

Если человек взволнован, то глаза его нередко беспокойно бегают. Когда его одолевает страх, глаза широко раскрыты в застывшем взгляде, который словно пытается уловить малейшее движение, способное еще больше приблизить опасность.

Если мы испытываем гнев или злость, наши веки сближаются, а глаза превращаются в щелки. Печали свойственны опущенные глаза, нежелание встречаться с чужими взглядами, и подобная реакция, по всей вероятности, универсальна.

О чем может поведать зрачок?

В последние годы были выяснены весьма интригующие факты об особенностях глаза и его динамики. Один из таких фактов состоит в том, что, когда мы видим что-то интересное, зрачок нашего глаза расширяется. Еще одним фактом является то, что люди с расширенными зрачками глаз нравятся нам больше, чем те, у кого зрачки сужены.

Обнаружение первого из названных фактов стало результатом исследований Экарда Гесса, которым посвящена его книга «Красноречивый глаз» (1975). В ходе проводившихся им экспериментов Гесс демонстрировал людям комплект из пяти картинок с изображениями ребенка, матери с ребенком, обнаженного мужчины, обнаженной женщины и пейзажа.

При этом он оценивал состояние зрачка у участников эксперимента и обнаружил, что у мужчин он максимально расширялся над картинкой с обнаженной женщиной (у гомосексуалистов та же реакция зрачка была на картинку с обнаженным мужчиной).

У женщин расширение зрачков сопровождало взгляд на обнаженного мужчину, но еще больше зрачки расширялись над картинкой с матерью и ребенком. В итоге исследователем был сделан вывод о том, что такая реакция зрачка связана со степенью интереса, который проявляет человек к тому или иному изображению.

Кроме того, Гесс предлагал своим помощникам взглянуть на две фотографии симпатичной девушки. Фотографии были совершенно одинаковыми, только на одной из них зрачки глаз девушки были подретушированы так, чтобы казаться больше. Почти все испытуемые признались, что на фото с увеличенными зрачками девушка выглядела привлекательнее, причем лишь немногие действительно смогли выявить различие в изображениях.

Таким образом, реагируя на изменение размера зрачков, мы обычно не сознаем, что именно воздействует на наше восприятие.

Реакция зрачков оценивалась также для определения отношения людей к различным объектам, в частности к рекламируемым товарам, к личностям кандидатов на политические посты. И чем более благоприятным было отношение, тем сильнее расширялись зрачки глаз.

При периодических замерах реакции зрачка возможна оценка изменений в восприятии одного и того же объекта с течением времени.

Поскольку сужение или расширение зрачков не подвластно нашей воле, их состояние может служить надежным индикатором степени заинтересованности, привлекательности и нюансов человеческих отношений.

Умелое использование возможностей глаз

Каким образом мы можем воспользоваться информацией с только что прочитанных страниц, чтобы полнее овладеть столь эффективным инструментом языка тела, как наши собственные глаза?

Во-первых, не мешает повысить свою наблюдательность. Не проявляя назойливости, будьте более внимательны к тому, на чем люди останавливают взгляд и насколько продолжительным этот взгляд бывает. Также стоит понаблюдать за изменениями зрачков чужих глаз. Понятно, что разглядеть что-то можно в глазах лишь тех, кто находится к нам достаточно близко.

Мы можем обратить внимание на то, как люди относятся к прямому зрительному контакту и в каких объемах воспринимают его как приемлемый и желательный. Не стоит забывать и о том, что часто мы можем выяснить чувства и мысли людей по тому, как и куда они смотрят, – хотя словами они никогда бы и не подумали (или не осмелились) это выразить.

Во-вторых, в наших силах сознательно повысить свою зрительную контактность, что поможет завоевать больше симпатии и добиться прочих положительных реакций со стороны других людей.

В-третьих, не стоит забывать о том, что в большинстве случаев открыто смотреть в глаза более предпочтительно, чем уклоняться от зрительного контакта или перебегать взглядом с одного предмета на другой, что может быть воспринято как признак неискренности или наличия некой задней мысли.

Кроме того, полученные из предшествующего материала сведения способны помочь в более тонком понимании того, какого рода и какой продолжительности зрительный контакт в наибольшей степени соответствует тем или иным конкретным обстоятельствам; они также помогут более глубоко осознать нежелательность как откровенного разглядывания, так и полного отказа от того, чтобы встречаться взглядом с другими людьми.

Мы можем развивать в себе более позитивное отношение к другим людям, что само по себе и безо всяких усилий с нашей стороны сделает нас более искусными во владении всеми нюансами зрительного общения.

По тем же соображениям мы можем поощрять в себе большую открытость и общительность. Если вы стремитесь к людям и готовы пожертвовать собственной компанией ради разностороннего общения, то параллельно и вполне естественным образом станете совершенствоваться в понимании языка глаз.

1.6. Язык отдельных частей тела

Ложь на лице

Вам, наверное, не раз приходилось улыбаться или смеяться только из вежливости, когда делать этого вовсе не хотелось. Когда, например, вы в очередной раз были вынуждены слушать ту же шутку, или же когда сами, рассказав что-нибудь смешное, вдруг замечаете, что это уже кому-то известно, даже если скуку очень умело скрывают.

В обоих случаях улыбка или смех были неискренними. Для упрощения выражение не переживаемой в данный момент эмоции мы будем называть ложью.

Под ощущением психолог понимает возбуждение, направленное по нервным волокнам к мозгу. К ощущениям относятся также и рефлексы.

Аффекты – это кратковременные эмоциональные состояния, переживаемые более или менее спонтанно, которые сопровождаются физическими явлениями, например, страхом. Чувства – это состояния души, более длительные, чем аффекты, переживаемые стабильно и менее интенсивно, например, чувство стыда или гордость. Страсти более длительны, чем чувства, но также внезапны, как аффекты.

Несмотря на негативную окраску слова «ложь», которую оно приобрело в нашей культуре, мы будем его здесь использовать для определения тех случаев, когда к «игре» нас побуждают этические соображения. Например, в тех случаях, когда нам неинтересен рассказ нашего собеседника, а мы из вежливости притворяемся заинтересованными.

Тогда мы часто поглядываем на говорящего, делаем большие удивленные глаза или прищуриваем их, как бы говоря: «Да? Что вы говорите! Не может быть!» Если такого рода мимика сохраняется долгое время, можно предположить, что она наиграна уже тогда, когда «актер» раскрывает рот, чтобы подтвердить, как ему интересна наша информация.

В этот момент достаточно лишь обратить более пристальное внимание на дыхание слушателя. Высшие млекопитающие задерживают дыхание, когда получают особенно важную информацию или когда настраивают свой слух на более чуткое восприятие звуков.

Таким образом, если кто-то смотрит на вас заинтересованно в течение 10—20 секунд или даже дольше и дышит при этом равномерно и спокойно, вы вправе предположить, что его внимание наигранно.

Принимая это во внимание, мы не будем в дальнейших рассуждениях различать ложь и утаивание правды. Тот, кто лжет, передает информацию, искажая действительность, а тот, кто молчит, – скрывает правду.

Ложь – активный процесс, а умалчивание – пассивный. Только социопату ложь ради самой лжи приносит такое удовлетворение, что не требует усилий. Это дается ему так же легко, как кому-то другому – передача правдивой, не компрометирующей информации. Не социопата ложь мучит так сильно, что это легко прочитать в его лице.

Чем выше ставка, тем больше усилий вкладывается в продуцирование лжи. Эти усилия переходят в состояние возбуждения центральной нервной системы, состояние неуверенности, достаточно легко распознаваемое даже человеком легковерным.

Если приходится врать спонтанно, без подготовки, нам труднее выйти из создавшейся ситуации, чем если бы у нас было время подумать. Тысячи раз мы отвечали улыбкой на мимолетное приветствие, это уже так нами усвоено, что такая приветственная улыбка выглядит вполне убедительно даже тогда, когда встреча не вызывает никаких эмоций.

Но как трудно, намного труднее, сыграть грусть, гнев или разочарование.

Человека, близкого нам по духу, например, друга или близкого родственника, обмануть сложнее, проще обмануть врага. Обманывая друга, мы делаем это менее старательно, поэтому это легче раскрыть, чем если бы мы сообщали ложную информацию человеку неприязненно настроенному по отношению к нам. Сопутствующее этому усилие легко распознаваемо.

Настоящее чувство отражается на лице прежде, чем прозвучат слова; фальшивые чувства проявляются вместе со словами или чуть позже.

Типичное фальшивое чувство – это «улыбка продавца»: кто-то замечен, к нему нужно проявить симпатию, поэтому тот час же «продуцируется» улыбка, которая внезапно появляется и так же внезапно исчезает. Настоящее чувство проявляется в лице не только прежде слов, но еще долго «звучит», как удар колокола.

Во время искреннего смеха губы приподнимаются вверх, их форма напоминает широкое «у», щеки приподнимаются, вследствие чего под глазами образуются «куриные лапки». Мы сдвигает при этом брови к вискам, глаза становятся меньше. Неискренний смех легче всего увидеть на обложках иллюстрированных журналов или по телевидению.

Звезды шоу-бизнеса, промышленности или политики не хотят быть запечатлены с «жабьим ртом» или «куриными лапками» и маленькими глазами, поэтому смеются чаще всего одними зубами, глаза сохраняя при этом широко открытыми.

Люди хитрые, возможно, в детстве часто бывали биты, и только с помощью лжи могли избежать предстоящего наказания. Таким образом, они очень рано становились мастерами в искусстве притворства. Два типичных исторических примера – это Фридрих Великий и Гитлер.

Оба имели необычайно суровых отцов и оба проявляли небывалую хитрость. Обоим удалось выставить на поле боя многих умных людей, а орудием послужило умелое использование лжи – мастерски, с полным душевным спокойствием. Так Гитлер перед самым началом войны сумел убедить Артура Чемберлена в своем глубоком стремлении к миру.

От внимания зоркого наблюдателя не ускользнет даже очень искусная ложь. Фильмы, просмотренные в замедленном темпе, показывают, что правда все же мелькает на лице, хоть на долю секунды, и лишь потом корректируется. Не гарантирует правды и то, что кто-то спокойно смотрит нам прямо в глаза. Это легко получается у каждого лгуна, и не требует большего усилия, чем задержка моргания.

Однако на лице существует определенная группа признаков, которые появляются автономно, не подчиняясь нашей воле. Так, в состоянии возбуждения расширяются наши зрачки, независимо от того, выражается ли таким образом радость, или страх лжеца быть раскрытым. Изменения зрачков при хорошем освещении очень заметны. Необходимо, однако, учесть одно замечание. Боязнь честного человека быть принятым за лжеца может также привести к расширению зрачков.

У маленьких детей зрачки обыкновенно больше, чем у взрослых, отсюда так часто можно услышать восхищение глазами ребенка. Из-за этих больших зрачков мы одариваем детей особой симпатией, и это является своего рода стимулятором защитной функции маленьких граждан мира.

Более неопровержимый симптом потенциальной лжи – асимметричный сдвиг лица во время вербализации ненастоящих чувств. Две половины лица в этом случае сильно отличаются друг от друга. Вот несколько «предательских» признаков: искривленные губы, один глаз становится больше другого, морщины на лбу располагаются асимметрично, одна половина лица выглядит более «слащаво» или грустно, чем другая.

Такого рода реакции, длящиеся дольше 5—7 секунд, указывают на фальшивые чувства, а значит, в некотором смысле – на ложь.

Язвительный смех в нашем понимании – это тоже ложь: мы так смеемся, не чувствуя никакого побуждения, подавляя тем самым другие чувства. Представьте себе, что кто-то заявляет, что сейчас вам покажут нечто внушительное.

То, что вы видите, не производит никакого впечатления, а вызывает лишь желание сказать: «И это все?» Попробуйте произнести эти слова улыбаясь, и вы почувствуете, как напряглись уголки ваших губ, может быть, настолько сильно, что на щеках появились ямочки.

Искренний смех вызывает сдвигание уголков губ вверх, а внешнего края бровей – вниз. Улыбка страха вызывает совершенно иное движение мышц: брови поднимаются вверх, а губы – в направлении ушей. Такую улыбку могли бы вызвать слова вашего дантиста, что сейчас он вам сделает укол, чтобы удалить крепкий коренной зуб.

Относительно легко сыграть изумление и ужас: в первом случае мы только широко раскрываем глаза. Ужас, будучи сочетанием изумления и страха, требует дополнительного наморщивания лба. Если эти чувства искренни, их симптомы тот час появятся на лице. Если же мы притворяемся, то нам необходим более долгий «разбег».

Примером может послужить наша реакция на звук реального и воображаемого выстрела. Настоящий выстрел вызывает уже в течение секунды реакцию страха. Если же кто-то попробует сыграть реакцию страха за одну секунду, пусть возьмет секундомер. Он наверняка опоздает.

В том, как сложно сыграть грусть и страдание, можно убедиться во время похорон. Настоящая грусть выражается в приподнятии внутреннего края брови, что приводит к образованию морщинок посредине лба. Только немногие люди способны так сыграть. Человек, чувствующий грусть, совершенно неосознанно сдвигает уголки губ вниз, не напрягая при этом мышцы подбородка.

Имитируя грусть и искусственно опуская уголки губ, мы напрягаем мышцы подбородка, а часто даже выдвигаем его вершину вперед. И пусть даже не слишком способный человек сможет широко открыть глаза и наморщить лоб, но даже величайшему миму не удастся сыграть страх и чувство вины. В таком состоянии мы поднимаем вверх внутренний край брови, а оставшаяся часть лица остается неподвижной, такую игру мышц не удастся вызвать усилием воли.

В гневе мы сдвигает брови вниз, и сжимаем губы. Иногда челюсть движется так, как при жевании, бывает также, что напрягаются мышцы щек. Это выражение лица принять очень легко.

Внимание! Ни одно отдельно взятое проявление лжи не может служить доказательством неправды, так же, как и отсутствие признаков лжи не доказывает правдивости.

Для того чтобы, опираясь на анализ лица, обвинить кого-то во лжи, необходимо располагать большим количеством признаков, таких как несоответствие между словами и «языком» других частей тела. К этой теме мы еще вернемся. А пока будем помнить: многие люди имеют привычки, которые у других людей были бы знаками лжи.

Кто-то может, например, проявлять озабоченность в ситуации, которая не имеет ничего общего с обманом. Кто-то другой запинается, неожиданно прерывает ход своих рассуждений и его высказывания неточны. Это могут быть признаки вранья.

Но вовсе не обязательно. Возьмем, к примеру, шекспировскую Дездемону. Узнав, что ее муж, Отелло, уже вынес приговор Яго, она приходит в ужас, но не потому что ее мнимый любовник мертв, а от страха перед неистовой ревностью мужа, которая может сделать очередной жертвой ее саму. Отелло же видит в страхе своей жены реакцию на известие о смерти Яго.

Более разумно подходил к потенциальным лжецам Артур Шопенгауэр – по крайней мере, теоретически, когда предлагал: если вы подозреваете, что кто-то лжет, ведите себя с ним так, как будто веришь ему на слово, тогда это придаст ему уверенности. Он начнет врать еще более нагло и, в конце концов, выдаст себя.