Kitabı oku: «РасМыВ: рассказы, мысли, воспоминания», sayfa 2

Лёд

Не успели июню дать карт-бланш на организацию лета, как он тут же начал демонстрировать свои возможности – выкрутил яркость солнца на максимум, отрегулировал скорость ветра, скучковал и обелил облака, поднял температуру воздуха и нагнал комаров. Молодой июнь пока ещё сам не понял, что натворил, но кто-то уже негативно воспринял его нововведения, а кто-то обрадовался переменам.

И во время таких жарких дней, последовавших после тёплых дождливых майских дней было бы странно увидеть отголоски прошедшей недавно зимы, потому что все уже были уверены, что зима ушла надолго (если так можно сказать о якутском лете), не оставив о себе никаких воспоминаний, будто её и не было. Однако, всё же, кое-где на берегах многочисленных проток великой сибирской реки Лена, останки зимы всё ещё сверкали белизной в лучах летнего солнца, играя капелью в источающих свежесть гротах и тоннелях огромных кусков льда.

– Лёд!

– Да не может быть.

И с детской восторженностью, двое взрослых мужчин причалили к берегу, с желанием посмотреть на них, полазать по ним, пофтографировать их – эти величественные останки.

А лёд, хоть и держался всё ещё, но уже понимал, что через пару суток его уже не станет, его величие растворится в песке миллиардами капель и только фотография какого-то самолюбивого человека в интернете будет свидетельством его существования.

Верх ногами

В детстве он часто ложился на спину поперёк дивана, задрав ноги на спинку и свесив с него голову так, чтобы всё в комнате казалось перевёрнутым. Он представлял себе, как ходит по белому, широкому, чистому полу без единой мебели, из которого в самом центре торчит люстра. Представлял, как ему приходится карабкаться через высокие пороги в дверных проёмах, как пытается дотянуться до шкафов и комодов, которые разместились под самым потолком. Этот мир, хоть и оставался точно таким же, каким был, но становился уже чуточку интереснее. Так он проводил много времени, лёжа на диване и гуляя по перевёрнутой квартире, не решаясь даже в фантазиях выйти из неё, потому что из окон открывался вид с голубовато-белой бесконечной пропастью. Ему казалось, что как только он откроет окно, ветер ударит ему в лицо, голова закружится, он потеряет равновесие, выпадет с окна, и дом, с его крышей, окнами, дверьми, землёй, на которой стоит, и всеми людьми на ней, останется наверху, а он упадёт куда-то в неизвестную бесконечность. Представив это, он вздрагивал, переворачивался обратно и возвращался в свой привычный мир, в котором гравитация крепко держала его на земле.

Немного повзрослев, ему стало не хватать дивана, да и страх перед падением в бездонные небеса притупился, поэтому он стал искать дополнительные способы посмотреть на этот мир по-другому в любых местах. С тех пор он стал учиться стоять, а затем ходить на руках. И теперь, иногда, когда ему надоедает смотреть на привычный мир, он становится на руки, оглядывается вокруг, улыбается, потом смотрит под ноги, видит под ними бесконечность, в которую он бы и хотел уже провалиться, но не знает, как оторваться от земли.

О вдохновении

– Где ты берёшь вдохновение?

– Смотри, сейчас я быстро сниму видео без особой смысловой нагрузки, наложу на него музыку, которая, как мне кажется более или менее подходит, смонтирую ролик на коленке, выложу всё это дело в соцсети и буду ждать лайков. Эти лайки вдохновят меня сделать ещё что-то подобное, а потом ещё и ещё…

– Но бывает, что лайки ставят просто так, по знакомству, ради приличия. Зачем тебе они?

– Ну и что. Ты не понимаешь. Лайки – это дефибриллятор для впадающего в клиническую смерть вдохновения. Я возвращаю его к жизни. Когда-нибудь, оно оживёт, очнётся, встанет, встряхнёт меня и я создам действительно стоящую вещь.

– А может  ты уже его создал? Тебе не нравится то, что ты делаешь?

– Нет, это всё для людей, чтобы ИМ нравилось. А то, что нравится мне я, к сожалению, сейчас создать не способен… Настоящее творчество всегда направлено внутрь, оно должно удовлетворять самого творца, я не людей. Ничто остальное не важно.

– А как же общепризнанные шедевры литературы, живописи, музыки?

– Тоже были созданы для людей, а не для себя.

– Но разве смысл не в этом? Зачем создавать что-то, что будет нравиться только самому создателю, но мало кому вокруг, это, на мой взгляд, маньячество. Человек должен делать что-то для других людей, делать их лучше, светлее, привносить какую-то идею.

– Нет! Всё, отстань!

Бульканье кофе в гейзерной кофеварке вернуло его в реальность и внутренний голос умолк так же внезапно, как и заговорил. Он схватил кофеварку, из которой доносился приятный аромат бодрящего напитка, и вышел на улицу, держа в другой руке телефон и снимая все свои действия  на видео, стараясь соблюдать правила экспозиции. В какой-то момент капелька чёрного кофе выплеснулась из носика кофейника и прожгла белоснежное одеяло весеннего снега коричневым пятном. "Сраный кофе испортил моё видео!", – вспыхнуло в голове и лицо налилось красками негодования; тут же появилось желание бросить изо всех сил кофейник через забор и плюнуть на эту затею.

– Людям понравится, – откуда-то из глубины подсознания вернулся голос, – Главное, дать вдохновению ещё разряда, ты же сам про это говорил. Успокойся и продолжай.

Он нервно выдохнул, стараясь унять дрожь, вызванную гневом, но не стал спорить с ним, а нажал на кнопку записи и доснял ролик.

Вдохновение вздрогнуло, огляделось вокруг и снова погрузилось в сон.

Первое чувство вины

В глухой Верхоянской тайге на берегу реки Яна стоит посёлок Батагай, в котором встретились, влюбились друг в друга, женились и родили меня, а полтора года спустя и моего брата, мои родители. Их истории, как и истории любых людей заслуживают отдельных рассказов, а я просто хочу пригласить вас в свои личные воспоминания. В своё самое первое воспоминание.

Трёхкомнатная квартира на первом этаже в деревянном доме, в которой проживало две семьи – Слепцовы, занимавшие одну большую комнату, и Ивановы, расположившиеся в двух комнатах поменьше. Общая кухня, общие туалет и ванная. Я бы хотел красочно описать весь интерьер этой квартиры, какие были обои, полы, потолок, цвет дверей, но могу лишь вспомнить ковры на стенах и полах в наших комнатах, маленькие коврики из шерсти каких-то животных и постоянно включенные обогреватели. Помню запрет родителей спускаться на пол, потому что он холодный и то, как мы с братом играем только на диване и креслах в зимние месяцы. Помню таинственную, тёмную антресоль под потолком в общем коридоре, пугающий встроенный двустворчатый шкаф с синими дверцами, мимо которого я старался пробежать быстро, чтобы никто меня из него не схватил и деревянные полки на кухне. Моё самое первое воспоминание в жизни связано с этими полками.

Я стою перед ними и знаю, что видел как папа или мама положили куда-то на них коробок спичек. О, эти безумно интересные маленькие палочки, непонятным образом испускающие красивые, яркие огоньки. Непонятно почему родители запрещают к ним прикасаться, ведь так хочется. Неуклюже пододвигаю стул поближе, карабкаюсь на него, взбираюсь на стол и с него пытаюсь дотянуться до заветного коробка. Пухлыми маленькими пальчиками держу его. Приятное шуршание открывающейся коробки и шорох деревянных спичек ласкают слух и приятный запах серы ударяет в нос. Я делаю несколько неловких попыток создать огонь, вспоминая как это делали родители, но ничего не выходит. После нескольких попыток, разум, а скорее всего страх, возвращается, и я спешно кладу спички на место и спускаюсь. Волнение и впервые ощущаемое странное чувство вины охватывает меня и в голове начинают откуда-то появляться варианты фраз, которые необходимо произнести, чтобы смягчить своё наказание.

Не помню, попался я тогда или нет, получил ли какое-то наказание за это или нет, признался ли сам и облегчил свою совесть или промолчал. Скорее всего, никто тогда об этом не узнал, и эта тайна впервые стала известной кому-то ещё, кроме меня и именно поэтому это осталось в моей памяти и сохранилось до сих пор, как самое первое воспоминание. Как самое первое чувство вины.

О весне

Я не люблю весну. Может потому, что весна лицемерна? Она обманывает тебя тёплой погодой, заставляя надевать лёгкую куртку, выходить без шапки, наконец надевать штаны без подштанников, согревая и балуя своим вниманием, а вечером отворачивается, уходит куда-то, бросая тебя снова наедине с зимой. Зима, например, не такая, она всегда одинакова, как и лето, а осень прямо тебе говорит, что сейчас будет ещё хуже.

Может из-за того, что аккуратное, сверкающее, белоснежное одеянье земли сменяется грязно-серыми, оборванными, дурно-пахнущими лохмотьями. Такое ощущение, будто ты встречаешь старую, когда-то очень красивую знакомую, которую изрядно помотала жизнь и она, в состоянии алкогольного опьянения, не узнав тебя, обращается к тебе и просит подачки. Ты помнишь какой она была красивой и тебе становится жалко её и одновременно противно, и ты стараешься поскорее отвести взгляд, перебирая в голове варианты событий, которые могли привести её к этому.

Или из-за того, что появляющиеся весной лужицы, под ещё лежащим снегом, портят твою демисезонную красивую обувь, купленную на прошлой неделе, грязь марает низ аккуратно выглаженных брюк, а ты стараешься держаться подальше от края проезжей части, чтобы не оттирать потом пятна со своего пальто, оставленные брызгами проезжающих машин.

А может из-за обилия весенних запахов, иногда не очень приятных, может из-за большого количества людей на улицах, бомжей, собак, птиц, может из-за слишком яркого солнца, что заставляет тебя щуриться, из-за желания выйти на улицу, но отсутствия времени, из-за необходимости уборки снега на участке.

Может я не люблю весну из-за всех этих факторов вместе взятых, но она ввергает меня в уныние, вгоняет в депрессию и жуткую апатию.

А может быть что-то произошло именно весной очень много лет назад. Так давно, что это событие затерялось в памяти под слоем новых весенних воспоминаний и впечатлений, но чернильным пятном просачивается сквозь них, то и дело напоминая о том, что весна приносит за собой солнечное уныние. Но как бы я ни пытался раскопать причину этой нелюбви к марто-апрельскому периоду, никогда не мог, только больше погрязая в ней.

Об упущенном

Лежу у очень разговорчивого массажиста и слышу лестные комментарии к своей спине: "О, вы занимаетесь плаванием или греблей?" – "Нет," – отвечаю. "Но у вас на спине развиты те группы мышц, которые обычно у людей не развиты, а только у тех, кто активно занимается именно плаванием и греблей" – "Аа", – соглашаюсь я и, стараясь выглядеть максимально скромным, – "Ну я зарядку делаю".

Потом ещё долго слушаю о том, что "спорт калечит, а физкультура лечит", что тут у меня смещение, а там мышцы не туда ушли, но это всё не страшно и, что мне стоило бы в молодости подумать о спорте, раз у меня такая генетика.

Я, ни разу не посещавший ни одну спортивную секцию в школе, всю дорогу домой думал о причинах этого моего упущения. Вечером, попивая чай с супругой, я не выдержал – "Почему?! Почему я не занимался спортом в молодости?! Я бы мог добиться успехов с моей то генетикой! С моими то физическими данными! Об этом все говорят и спрашивают! Почему?!"

Жена, отхлебывая чай и, не отрываясь от экрана телефона, успокоила меня одной фразой: "У тебя же зрение плохое было". И я вспомнил. Да, со зрением -7,5 трудно было заниматься спортом, потому что очки могли слететь, а без очков я легко мог пропустить в лицо мяч, шар или удар.

А плохое зрение накидывало ко всему прочему и разные комплексы из-за того, что ты очкарик и тебя не берут в команду в дворовых играх, придумывают обидные прозвища, да и вообще тебе меньше всего хочется быть на виду у людей, потому что ты их плохо видишь и иногда в школе заходишь в другой класс вместо своего и позорно выбегаешь оттуда, получая вдогонку смешки. Из-за этого – нежелание выделяться, демонстрировать себя, побеждать и отсутствие многих других, как сейчас модно говорить "софтскиллз".

"Ну и ладно", подумал я допивая чай, "Ну и что, что спортом не занимался, зато теперь могу стишки писать, тексты всякие и в World of Tanks у меня статистика хорошая". И все свои комплексы я легко компенсирую теперь с помощью этих ваших интернетов.

«Семейные» проблемы

Ребёнок слушал из своей комнаты, как снова на кухне друг на друга орали родители. Посуда пока ещё не билась и не было слышно, что отец бьёт мать, поэтому ребёнок не торопился выходить из комнаты, лишь немного убавив звук в своём телевизоре, пристально вслушиваясь в конфликт, готовый чисто инстинктивно встать на сторону матери. Какой-то грохот, истошные крики матери, звук захлопнувшейся двери и глухие удары заставили всё же вскочить ребёнка и выйти из своей комнаты.

– Пусть мама посидит немного там, успокоится, – со сдерживаемым гневом сказал отец, удерживая дверь туалета. С той стороны двери были слышны крики матери, она билась в дверь и кричала, чтобы её выпустили.

– Выпусти маму! – ребёнок бросился к отцу, но тот оттолкнул своё дитя и строго посмотрел на него: "Что?! На отца кидаешься?"

– Пожалуйста, выпусти её… – уже умоляюще произнёс ребёнок.

– Выпущу может попозже. Или что? Хочешь, чтобы мы опять тут ругались?

– Сынок, открой дверь, – кричала мать из запертого туалета, – Ты уже большой, не слушай его! Он нас обманывает! Ты новый компьютер просил, а он сказал, что денег нет, а сам себе инструмент купил!

– Заткнись! – отец закричал и ударил в дверь, – Это мои кровно заработанные деньги! Я работаю, в отличие от вас, дармоедов! Кормлю вас, одеваю!

– А потом пропивает остальное со своими дружками, такими же никчемными как он сам, в своём гараже, – не слушая угрозы отца продолжала мать из-за двери, – Дома шаром покати, а в гараже у него диван новенький, смотрите-ка! Продукты к выходным просила купить! И что? Опять денег нет, а к машине своей дурацкой что-то купил!

– Я этой машиной вас вожу, дура ты! – не снижая голоса орал отец.

Они продолжали орать друг на друга, разделённые закрытой дверью туалета, а ребёнок смотрел на дверь и не понимал, что ему делать. Какая-то часть его хотела оттолкнуть отца, освободить мать и броситься к ней в объятия, навсегда показав, что отцовский авторитет на него больше не влияет, а другая часть хотела, чтобы всё было как раньше – мать иногда ворчала, отец отшучивался и всё было относительно тихо и спокойно. Он понимал, что сейчас, в эти трудные времена, у отца в бизнесе какие-то проблемы, с некоторыми партнёрами он перессорился и из-за этого он очень сильно переживает. Из-за этого и сократились деньги на карманные расходы, на мамины солярии и салоны красоты. В холодильнике ещё есть еда, мама, конечно же преувеличивает в её женской агрессии, но уже не такая разнообразная как раньше.

А мама. Ему бы очень хотелось заступиться за неё, ведь она, по сути, говорит правильные вещи – зачем отец тратит семейные деньги так безрассудно. Но… Ребёнок знал, что у мамы есть уже кто-то другой. Да и по дому мама ничего делать не умеет, он никогда не видел, чтобы она мыла посуду, убиралась или исполняла какие-то другие обязанности хозяйки дома, как в некоторых соседских семьях, к которым ребёнок иногда захаживал в гости.

Ребёнок своим наивным рассудком понимал, что долго так продолжаться не может. Что нужно что-то менять. Но если мама выгонит отца, то им первое время будет не на что жить, потому что навряд ли мамин ухажёр будет их содержать. Скорее всего придётся продать дом и переехать в маленькую квартиру, чего ребёнок никак не желал. Он хоть и смутно, но всё ещё помнил те времена, когда умер дедушка, который нажил всё их семейное состояние, после чего все родственники разругались из-за делёжки наследства и с тех пор не общаются. Пока отец налаживал и перестраивал предприятие дедушки, семье приходилось жить туго. Но мама, почему-то, вспоминала те времена с ностальгией, говоря, что тогда она была свободней, чем сейчас. Ребёнок её не понимал, но старался верить.

Иногда, по вечерам перед сном, ребёнка посещали мысли о том, что правильнее всего было бы отстранить престарелых родителей от семейных забот, взять всё в свои руки, перестроить бизнес отца и начать самому содержать всё хозяйство, справедливо распределяя доходы, помирившись со всеми родственниками, но он быстро и трусливо отбрасывал эти мысли, потому что и мама, и отец с детства твердили ему о том, что он никчемный, что он спиногрыз и паразит, на которого они потратили лучшие годы своей жизни. К справедливости сказать, мама всё же иногда ласкала его, но чаще только потому, чтобы он был за неё, когда они снова ругались с отцом. Ребёнок понимал, что хоть он уже и взрослый, что ему уже почти тридцать лет, но скинуть это влияние авторитарных родителей пока не в силах и он просто живёт, метаясь от одного родителя к другому, в постоянных склоках и скандалах.

30-летний ребёнок ушёл в свою комнату, оставив кричащих друг на друга родителей, тихо вытирая слёзы и надеясь, что опять будет хорошо, как раньше.

О приятном

Свет биксеноновых фар тщетно пытался разрезать стену плотного тумана, когда вдруг красные огоньки габаритных огней впереди идущего автомобиля заставили меня слегка притормозить и более внимательно всматриваться в непроглядную кашу замерзшего воздуха и газов. Сорок минут сосредоточенной поездки сначала по трассе, на которой могли оказаться лошади, собаки, невнимательные люди, сломанные машины, куски льда, мусор или чёрт его знает что ещё, а потом ещё через город с его перекрёстками, на почти каждом из которых была авария, привели меня наконец к пункту моего назначения.

Я вошёл, занял свободный столик и заказал кофе, хоть время было уже позднее. Вообще, по дороге сюда, я думал выпить горячего пряного чая, но почему-то автоматически заказал кофе, хотя, когда делал заказ, вспомнил об этом и мог отменить, но не решился и потому сел на своё место дожидаться нежеланного капучино.

В эко-кафе играла какая-то непринуждённая музыка, в некоторых местах сидели молодые люди, а работники кафе энергично сновали по помещению со своими служебными и не совсем обязанностями. Телефон капнул уведомлением о пришедшем сообщении в ватсап, я открыл его и прочёл: "Я вышла, иду". Лёгкое волнение прокатилось по телу и дыхание участилось. Я поправил полчаса назад постриженные волосы, провёл рукой по выбритым щекам, чтобы снова убедиться в том, что они достаточно гладкие и её это устроит и стал нервно стряхивать с футболки мелкие пёрышки от некачественного наполнителя своего пуховика.

Вдруг я заметил её улыбающееся и румяное от холода лицо с прищурившимся взглядом, когда она пыталась найти меня в кафе и слегка наклонилась из-за декоративной стенки. "Блин, надо было спрятать букет," – резко подумал я и пытался схватить его со стола и положить себе на колени, но она уже его заметила. Даже не сняв верхнюю одежду, она подошла ко мне и, застенчиво улыбаясь, спросила – "Это мне?", – "Нет," – саркастически ответил я, – "Официанткам", неловко посмеялся и тут же поправился – "Тебе." Я помог ей снять пуховик и повесить его на вешалку.

За окном воздух сжимался в минус пятьдесят, сгущаясь в холодное месиво, а на нашем столике стояла настоящая восковая зажжённая свеча, живое маленькое деревце и две чашки с ароматным, по никому неизвестной причине почему заказанным вечером, кофе. Она разглядывала интерьер, замечала какие-то интересные штуки и, с детским любопытством, быстро вставала со своего места, пытаясь поближе это разглядеть. Я смотрел, как она ходит от полки с книгами к полке с какими-то эко-товарами, прибегает обратно и спрашивает меня, купим ли что-нибудь отсюда. "Я бы купила все эти книги" – "Ну давай купим" – "Нее, куда мы их поставим," и снова убегала, чтобы вернуться с каким-то интересным альбомом для рисования и редкими ингредиентами для одного южно-азиатского блюда. И не было в эти моменты никакой зимы, никакого тумана и аномального холода за долгие годы, в эти моменты мы с ней создавали ещё одно прекрасное тёплое воспоминание, которое будет так необходимо, когда вдруг в подобную погоду мы будем не вместе.

О новогоднем настроении

Он поставил кружку с чаем на рабочий стол, отодвинул клавиатуру, глубоко вздохнул и повернулся к окну. Гирлянда на ёлке медленно переливалась синим и зелёным цветом, отражаясь в тёмном окне на фоне вечереющего города, а свисающая с потолка мишура слегка покачивалась от малейших движений воздуха в офисе.

– У тебя есть новогоднее настроение? Вот у меня вообще нет. Раньше я всегда ждал Нового Года и подарков. Запах мандаринов и свежего салата Оливье приносил с собой аромат таинственного волшебства, а сейчас ничего этого нет. Столпотворения людей в магазинах, пробки на дорогах, суета, нервы, отчёты, дедлайны на работе под конец года… Хочется снова, как детстве, ждать каникул, а потом прибежать к ёлке и найти там подарки, смотреть мультики, наесться сладостей и ничего не делать…

Он снова тяжело вздохнул, провёл рукой по волосам и встал из-за стола, чтобы размяться.

– Ээ, мужик, тебе 34 года, у тебя жена, двое детей и свой дом, – донеслось с соседнего рабочего стола. – Какого чёрта?! Разве в детстве твоё новогоднее настроение само по себе появлялось? Его тебе делали родители, создавали новогодний уют дома, дарили тебе подарки, кормили тебя мандаринами и сладостями. А ты что? Сидишь тут и ноешь, а сам даже подарки ещё не купил. Елку то недавно поставил и то потому, чтобы в инста запостить. А ребёнку своему какую-нибудь сказку придумал? Какую-нибудь волшебную историю, а? То, что у тебя нет новогоднего настроения это нормально. У твоих родителей его тоже, наверняка, не было, но они создавали его тебе и ты сейчас ностальгируешь по детству. Каммон, чувак.

– Ты, наверное, прав… Но знаешь. Так лень всё, пойду-ка я пораньше сегодня. Хочу успеть предзаказ на пятую плойку сделать и сериальчик посмотреть на Нетфликс, у меня, кажется, депрессия.

– Хуессия у тебя, мужик.

– Да иди ты.

Он оделся, вышел и направился домой, подавленный своим "неновогодним" настроением, по дороге взяв пару банок хорошего, дорогого пива, снова забыв купить подарки, даже не подозревая о том, что через 20-30 лет его дети совсем не будут чувствовать то, что чувствует сейчас он. Они будут свободны от ностальгии по новогоднему настроению. Для них это будет просто праздник, такой же как и десятки других в году.