Kitabı oku: «Последний из Баскервилей»
Предисловие
Представьте, что доктор Джеймс Мортимер не пришел к Шерлоку Холмсу перед тем, как встретить приехавшего из Америки наследника. Понадеялся на себя и не обратил внимания на сопровождавшие этот приезд странности. Сэр Генри приезжает в Баскервиль-холл и через несколько недель его находят лежащим мертвым на тропинке, проходящей по краю торфяных болот. Лицо мертвеца искажено от ужаса.
В наследство вступает Джек Степлтон, тоже оказавшийся Баскервилем и только тогда обо всей этой истории узнает… Нет, не Шерлок Холмс. Ее рассказывают доктору Ватсону и…
Но обо всём по порядку!
Глава первая. Знакомство
Конференция по сравнительной патологии, организованная “Лондонским медицинским обществом”, была невыразимо, просто-таки фантастически, скучна. Как врач, я не упускаю случая повысить свою квалификацию (особенно бесплатно!) но докладчиков они явно подбирали по объявлению в газете “Для зануд”. Судя по всему, такая где-то существует, иначе я никак не могу объяснить тот факт, что уже через час слушаний у меня отчаянно слипались глаза. Я бы с чистой совестью заснул, как это только что сделал мой сосед справа, но к сожалению слегка похрапываю во сне. Могло получиться неудобно.
Перерыв я воспринял, как манну небесную и направился было в буфет, чтобы взбодрить себя чашечкой кофе (а лучше несколькими), но там уже собралась целая толпа таких желающих. Свой кофе я получил бы не раньше, чем через час. Зато мне на глаза попался мой старый знакомый, практикующий хирурга из лондонского госпиталя Святой Марии, Чарльз Астон. Он был зажат между колоннами каким-то тщедушным молодым человеком (который к тому же держал его за пуговицу) и находился в самом бедственном положении. Путей к отступлению попросту не существовало, а собеседник что-то горячо втолковывал ему и прекращать атаку явно не собирался.
Чарльз в свое время несколько раз выручал меня небольшими суммами, когда я только осваивался в Лондоне и у меня не было ни практики, ни доходов от литературной деятельности. Потом мои дела наладились, но дружеские отношения остались. Мы с Чарльзом время от времени даже играем в карты в клубе. Увидев, в какую беду он попал, я счел своим долгом спасти несчастную жертву и направился в их сторону.
Конечно же спаситель сразу был замечен и Чарльз приветственно помахал мне рукой. Его собеседник обернулся, но пуговицу, за которую удерживал своего слушателя, не отпустил. Тогда чтобы выбраться из западни, Астон пошел на крайнее средство: он решил, что на роль пострадавшего от антропологии Джон Ватсон подойдет гораздо лучше, чем он и решил представить нас друг другу.
– Доктор Ватсон! – воскликнул он. – Позвольте познакомить вас с доктором Джеймса Мортимера, одним из докладчиков конференции.
Вот почему лицо этого Мортимера показалось мне знакомым! Я видел его недавно на трибуне. Он что-то рассказывал о наследственных болезнях. Преизряднейшая чушь, если вы хотите знать мое мнение.
– Мортимер, это – Ватсон, хирург и… писатель.
– Постойте… – пробормотал Мортимер. – Писатель? Неужели тот самый!? Да у нас же весь Гримпен зачитывается вашими рассказами о Шерлоке Холмсе!
Не скрою, что такой отзыв мне очень понравился. Всегда приятно получить оценку от читателя, да еще столь превосходную и этим Мортимер сразу сумел расположить меня к себе. Пуговица была благополучно отпущена и Чарльз мгновенно затерялся в толпе. Операция "Спасение" увенчалась успехом. Теперь надо было закрепить успех и самому не попасть в закуток между колонн.
– Полагаю, что вы – сельский врач? – спросил я, чтобы не дать этому фанатику науки снова съехать в антропологическую колею.
Глаза Мортимера за стеклами очков удивленно округлились.
– Да. А как вы догадались?
– Пустяки. По вам видно, что вы привыкли много ходить пешком (фигура у него действительно была стройной и я бы сказал: спортивной), а наконечник вашей трости очень сильно изношен. Не думаю, что городской врач сумел бы так ее ободрать о камни.
Он поднял свою трость и уставился на нее так, будто видел ее в первый раз в жизни. Потом снова посмотрел на меня и сказал:
– Да, это так и есть. Гримпен – это небольшой поселок в Девоншире. А какие еще выводы можно обо мне сделать?
– Нельзя сказать, что их очень много, хотя кое о чем ваша трость судить позволяет. Вы практиковались в Чаринг-Кросском госпитале и скорее всего были там куратором. Госпиталь оставили пять… вернее уже шесть лет назад, переехав в сельскую местность. Вероятно, женились? К сожалению, в Лондоне врачу-куратору, должность которого немногим выше студента-старшекурсника, на свое жалование содержать семью сложно.
– Д-да…
– А еще у вас есть собака. Небольшая. Полагаю, что-то вроде спаниеля?
– Вы угадали! Ну да, вот же на трости следы зубов. Снупи постоянно носит ее за мной, когда мы гуляем… – он снова посмотрел на меня широко открытыми глазами и это было довольно забавно, потому что очки у него были очень сильные. – Я, грешным делом, думал, что ваши рассказы – выдумка. Но сейчас вижу, что это скорее не Холмс распутывает тайны, а вы!
Я польщенно усмехнулся.
– Что вы! Мой друг Шерлок сказал бы о вас гораздо больше, однако в самом его дедуктивном методе ничего сложного нет. Нужно лишь научиться замечать детали. Вы еще будете выступать?
– Нет! – Мортимер покачал головой. – Доклад у меня был только один и он, к сожалению, никого особенно не заинтересовал.
Неудивительно. Такая скучища! Вслух я спросил:
– Где вы остановились в Лондоне, доктор?
– Джеймс. Просто Джеймс. Я оставил багаж в пансионе “Зеленый сад”, но за комнату пока заплатил только за один день. Приехал ночью и собирался уезжать послезавтра.
– Тогда называй меня Джоном, Джеймс! Давай на “ты”. И правда: чего нам, докторам, чиниться друг перед другом? Ты знаешь, лондонские гостиницы просто-напросто обирают приезжих. Хочешь остановиться у меня? У нас с женой квартира неподалеку и она будет рада видеть одного из моих читателей.
Что поделаешь… Я тщеславен, а писателю не часто удается встретить восторженного поклонника.
Глава вторая. Проклятый род
В шахматы Джеймс играл не слишком хорошо. Сказывался недостаток практики. Собственно, с кем у них там, в сельской глуши, и играть-то?
Прямо сказав об этом, я и услышал впервые о проклятии рода Баскервилей, берущим начало чуть ли не с семнадцатого века и о адской собаке-призраке, преследующей потомков сэра Гуго. Мы вышли на улицу и Мортимер, ловко скрутив сам себе папиросу, рассказал, что за последние год с жизнью расстались двое из них: сэр Чарльз и сэр Генри. Число партнеров по шахматам соответственно сократилось до нуля.
– А сколько всего людей погибло от проклятия? – спросил я скептически.
Выяснилось, что жертв всего трое: Гуго, основатель рода и те двое несчастных, то есть между появлениями чудовища прошла пара веков. Как любопытно! Видимо Сатана всё это время набирался сил? Ослабел дьявол… Ослабел…
К тому времени мы с Джеймсом уже изрядно выпили. Моя жена Мэри была рада гостю и приготовила роскошнейший ужин. Поэтому отношение к этому рассказу у меня пока было не слишком серьезным.
– Послушай, Джеймс, – сказал я. – Я был на Востоке, участвовал в боях, болел тифом, был ранен под Майнвандом… Знаешье, где это?
– Нет.
– Хорошо, что не знаете. Это такая дыра, западнее Кандагара, в Афганистане… Даже был в плену у гази, правда недолго. В своих рассказах я специально сам себя изображаю этаким недотепой, чтобы лучше показать талант Холмса. Это художественный прием, но на самом деле я чемпион полка по боксу и очень много людей обязаны мне своими жизнями. Понимаешь?
– Угу…
– Так вот что скажу тебе: в историю с проклятием я не поверю никогда. Наследство с местью? Да, возможно. Но месть должна исходить не от сверхъестественных сил, будь это собаки, драконы, или демоны. Людей убивают только люди.
Мортимер, как это ни странно, не стал возражать. Наоборот: он грустно кивнул и сказал:
– Все верно, Джон. Я тоже пришел к такому же выводу. Последних двух Баскервилей и в самом деле убили.
Я удивился.
– Почему же ты не сообщил в полицию?
– А что бы я там сказал!? – он аж подскочил. – Да, неподалеку от трупа сэра Чарльза были собачьи следы и они были огромными! Я с трудом мог накрыть их ладонью. Но это было весной, Джон! Тот снег давным-давно растаял. Надо мной просто посмеются. Да, у сэра Генри пропал в гостинице сапог в тот день, когда он только приехал в Лондон. Ну и что? Как это связать с его смертью? Полиция не станет искать ношеную обувь. Я бы показал пальцем на убийцу, будь у меня прямые улики, но их нет.
– Призрачная собака не оставила бы следов на снегу. А как умер сэр Генри?
– Обычная смерть и вместе с тем удивительная. Он шел вечером от Степлтонов по тропинке к Баскервиль-хаусу, а потом просто упал и умер. Ни укусов, ни ран. Никаких следов.
– Что сказал судебный коронер?
– Инфаркт.
Инфаркт у молодого, здорового мужчины? Пусть даже чем-то сильно напуганного? Позвольте усомниться! Я всё-таки врач.
Мортимер, видимо, правильно понял выражение моего лица и продолжил:
– Я сам знаю, что это чепуха и что так не бывает! Но кого мне обвинять? Допустим, это яд, но кто может приготовить такой яд у нас в Девоншире? Даже я не смог бы. В Кум-Трейси есть аптекарь, но по-моему и ему не по силам подобрать такой токсин, чтобы он вызвал инфаркт.
– Согласен.
Действительно, если обвинишь невиновного, то что будет потом? Это вам не детская игра в крысу!
– А сэр Генри? – спросил я. – Вы ему рассказывали об этом проклятии?
– Конечно! Знаете, что он мне сказал? “Нет такого дьявола в аду, и такого человека на земле, который помешал бы мне отправиться в страну моего народа!” – и что мне было делать?
– Тоже верно. Давайте, Джеймс, отложим наши выводы до утра? Сейчас мы изрядно пьяны и нам не стоит делать сложные умозаключения. Еще хереса?
– Охотно!
* * *
– Что ты решил? – спросила меня моя жена, когда Мортимер немного пошатываясь ушел в свою комнату.
– Мэри, двое людей мертвы. Убиты настолько дьявольским способом, что я и вправду начинаю подозревать, что имею дело со потусторонним существом.
Она улыбнулась.
– Насколько я знаю тебя, ты обязательно ввяжешься в это дело?
Я промолчал. Ответ и так был очевиден.
Глава третья. Мысли в поезде
– К сожалению, Холмс сейчас в Европе. А жаль! Дело такое сложное и запутанное, что он обязательно им заинтересовался бы.
Наш поезд не спеша катился по направлению к Дартмуру. Колеса постукивали по стыкам рельсов, все газеты были давно прочитаны, делать было нечего и доктор Мортимер рассказывал мне про обстоятельства смерти обоих Баскервилей, вернее про то, что он знал сам из отчетов коронера. Все-таки смерть обоих действительно произошла вследствии наличия у них скрытого порока сердца – это абсолютно точно выяснилось при вскрытии. Видимо, это было наследственным заболеванием и мне пришлось выслушать долгую и совершенно не имеющую отношения к делу лекцию доктора о наследственных патологиях.
Итак, инфаркт… Но это не отменяло того факта, что рядом с трупом сэра Чарльза Джеймс нашел собачьи следы и того, что сэр Генри был довольно молод, а в таком возрасте от порока сердца не умирают. Когда же я услышал историю о пропавшем в отеле “Нортумберленд” ботинке второго из Баскервилей, мне все стало очевидно. Мортимер видимо никогда не имел дела с охотой, но я-то прекрасно знал, как натаскивают собаку на запах. Ботинок и нужен был для того, чтобы она взяла след! Однако какое же страшилище нужно было выпустить на человека, чтобы он буквально умер от испуга?
В ответ на мой вопрос об этом Джеймс процитировал мне описания очевидцев, видевших собаку на болотах. Да уж, это было нечто! В моей трости спрятан длинный, великолепно наточенный клинок, но от такой твари им не отобьешься. Я мысленно похвалил себя за то, что прихватил с собой свой армейский “уэбли” под мощный патрон 0.455. Бьет он не очень точно, но на близком расстоянии выпущенная из него тяжелая, мягкая пуля остановит любого зверя, если тот состоит из плоти и костей. Такой револьвер, кстати, довольно тяжел и я всегда специально покупаю пальто на размер больше, чтобы можно было скрытно носить его с собой.
– А в какую сумму оценивалось наследство? – спросил я.
– Ты не знал? Семьсот сорок тысяч.
– Ого!
Да, такой куш оправдает любой риск. Но каким же извращенным разумом нужно обладать, чтобы придумать такой план и реализовать его! Конечно обе смерти желательно было представить, как произошедшие по естественным причинам и это преступнику удалось, но использовать для этого собаку, похожую на черного пса-призрака из местного фольклора… Фантазия у него, надо признать, работает просто великолепно.
Между прочим, псину таких размеров так просто не спрячешь. Ее ведь нужно было время от времени выпускать погулять и побегать, а Девоншир хотя и населен не слишком густо, но всё равно не пустыня. Ее хозяина вычислили бы очень быстро. Между тем, этого не произошло и он остался неизвестным. Как же так? Вероятно, это произошло потому, что местные крестьяне как раз и принимали ее за легендарного адского пса баргеста.
Судя по тому, что я видел на карте, найденной в книжной лавке, к Баскервиль-холлу было не сложно подобраться. На самом деле туда можно было скрытно привести целый полк сипаев, потому что усадьба со всех сторон была окружена лесом и находилась на краю болота. Причем болото это было крайне опасным – Мортимер упоминал, что там то и дело тонули коровы местных фермеров.
Разумеется, туда можно было и с собакой прийти, если знать проходы через трясину. А кто из местных хорошо знает ее кроме крестьян? Кстати, это была важная зацепка! Местный житель, живущий уединенно, на отшибе, очень хорошо знающий тропы в пустошах… Я хотел было спросить об этом Мортимера, но спохватился, что тогда первым из подозреваемых становится он сам. Доктор ведь постоянно ходит по округе и должен знать, где можно срезать путь. Зачем он рассказал мне про убийства? Допустим, наследник обещал ему денег и обманул. Вполне достаточно для мотива. Мортимер это сразу поймет и может обидеться.
Тогда я вытащил карту, которую прихватил с собой и начал ее изучать. Мой попутчик нацепил свои очки и присоединился ко мне.
– Где нашли трупы? – спросил я.
– Сэр Чарльз – вот тут. На карте черточкой обозначена тисовая аллея – он лежал на ней. А сэр Генри – примерно здесь. – доктор ткнул пальцем на пустырь неподалеку от Баскервиль-холла.
– Это что за здание?
– Бывшее жилище Степлтонов, Меррипит-хаус. Сейчас они конечно же переехали в Баскервиль-холл.
– Значит, тело нашли между этими строениями?
– Да.
– Понятно…
Про Джека Степлтона, последнего из Баскервилей, Мортимер мне уже рассказывал и достаточно подробно. Энтомолог, бывший учитель, не от мира сего, живет с сестрой, старым слугой и экономкой. Болота знать конечно мог, но вообще-то он переехал сюда не так уж давно и на местного не тянул. Кроме того, был еще один нюанс: неподалеку деревня. Где ему было незаметно держать собаку? Конечно принцип: "Ищи, кому выгодно" никто не отменял и подозрений против него довольно много, но всё это именно подозрения.
– А эти прямоугольники на карте, неподалеку от Меррипит-хаус?
– Фермы. Гай-Тор и Фуллмейр.
Примерно пара миль между ними… Собаки там наверняка есть, вполне возможно, найдутся и черные. Кому-то могла прийти в голову дурацкая мысль намазать морду одной из них фосфоресцирующей краской и выпустить побегать. Хотя… Бежать ей оттуда до места гибели сэра Генри далековато! И в чем для фермера может заключаться мотив убийства? Баронеты не платили за молоко? Ха-ха!
– Это что за особняк?
– Лафтар-холл. Принадлежит некоему Франкленду. Это полоумный старик, спустивший всё свое состояние на судебные издержки.
– Он там один живет?
– Совершенно один. Жена давно умерла, а его единственная дочь Лора сейчас проживает в поселке Кум-Трейси. Они почти не общаются. Я знаю, что у него подагра, но ко мне он не обращался.
Тоже подозрительный тип. Живет в одиночестве, местность наверняка знает. Что, если у сэра Генри была связь с его дочерью и старик этого не одобрил? Как раз ему проще всех остальных было завести собаку. Надо будет с него и начать!
– Как бы мне с ним познакомиться, не вызывая подозрений? – спросил я. – Да и вообще нужно какое-то правдоподобное прикрытие. С чего бы лондонцу ехать в Девоншир? Можешь что-нибудь предложить, Джеймс?
– Как вариант: ты мой друг и заинтересовался моими исследованиями в области антропологии. Я там, видишь ли, раскапываю древний могильник и это очень не нравится Франкленду.
– Он что, против археологии?
– Нет. Он против нее ничего не имеет, но по его мнению я разрыл могилу без согласия ближайших родственников покойного. Собирается подать на меня в суд.
– А ты объяснял ему, что закон не имеет обратной силы?
Мортимер взволнованно поправил очки.
– То есть? Как это не имеет? Объясни пожалуйста.
– Вот так. Закон принят в прошлом веке, а могильнику сколько лет?
– Примерно восемь тысяч.
– Ну вот. Закон не может регламентировать те события, которые произошли до его принятия. То есть копать можно спокойно, если конечно при этом не нарушаются другие законы.
Доктор был весьма удивлен. Видимо с юриспруденцией он был знаком слабо, а вот меня общение с Шерлоком Холмсом кое-чему в этой области научило, хотя сейчас я трактовал ее принципы достаточно вольно.
– И самое главное, Джеймс! – напомнил ему я. – Никому нельзя говорить, что я друг Шерлока Холмса. Убийца, кто бы он ни был, сразу поймет, зачем я здесь, а это может быть очень опасно. Для всех, кроме тебя, я – обычный военный хирург, приехавший в отпуск после ранения.
Глава четвертая. Встреча на болотах
Маленькая станция, названием которой я так и не поинтересовался, встретила нас тишиной раннего утра, которую нарушал только щебет птиц. Мы с Джеймсом были единственными пассажирами, которые проснулись в такую рань, чтобы осчастливить это захолустье своим присутствием. Кроме нас на перроне стоял лишь зевающий во весь рот станционный смотритель, удостоивший меня лишь мимолетного взгляда, но приложивший руку к фуражке при виде Мортимера. Не удивительно. Местный доктор должен был являться значимой фигурой в этой глуши.
– Дождемся извозчика, или пойдем пешком? – спросил мой друг.
– А что дольше?
– Примерно одинаково. До усадьбы около четырех миль и еще пара до Гримпена. Я хожу быстро и через полтора часа уже был бы на месте.
– Что же, мне тоже не привыкать таскать свой саквояж. Давай прогуляемся.
Зря я на это согласился! Прогулкой это и не пахло, скорее призовым забегом. Мортимер переставлял ноги с методичностью поставленного на частый ритм метронома, а его трость отбивала удары по наезженной дороге, как молоток. Уже на второй миле я запыхался и мне пришлось призвать на помощь свою армейскую маршевую выучку. Мы пошли в ногу, я даже начал насвистывать марш нашего полка.
Дорога долго шла между зарослями кустов, из которых то тут, то там поднимались высокие сосны, а потом с возвышенности перед нами открылись знаменитые торфяные болота, затянутые полупрозрачным утренним туманом. Солнце только что поднялось над горизонтом и тени от растущих на торфянике чахлых кустов прочерчивали дымку ломаными тенями. Странно, но я не ощутил запаха сероводорода, обычного для такой местности. Пахло скорее полем и скошенной сохнущей травой.
Я сказал об этом Мортимеру. Тот согласился и добавил:
– Это и плохо. Здесь ничего не напоминает об опасности. Открытой воды не видно, а там, где она есть, ее затянуло ряской. Чтобы отличить опаснейшую трясину от обычного луга, нужен наметанный глаз и даже животные иногда совершают фатальные ошибки. Видите вон ту большую зеленую лужайку? Это и есть самое страшное место. Если заметите тонущего там пони – не вздумай пытаться его спасти. Погибнешь сам, а ему не поможешь.
– Может быть, устроим привал? – спросил я. – Вид отсюда открывается великолепный, у меня есть спички, а в саквояже осталась парочка копченых колбасок, которые Мэри положила в дорогу.
– Военно-полевой завтрак?
– Да. Тебе вот смешно, но видел бы ты, как солдаты пользуются любой свободной минуткой, чтобы подкрепиться! Ведь на войне могут и убить – и кому тогда достанется вкусный кусочек?
Мортимер посерьезнел. Мы ведь с ним действительно вызвались на очень опасное дело, по сути: на разведку боем. Я-то привык к опасности, а для него такое ощущение было совершенно новым. Ну да ничего! Мы пока не под огнем.
Развести маленький костерок у меня заняло всего пару минут. На растопку пошла вчерашняя “Таймс”. Потянулся дымок, я срезал складным ножом пару веточек, насадил на них колбаски и быстро поджарил на огне. Несколько кусков хлеба и две бутылки пива послужили хорошим дополнением к острому мясу. Мы с Джеймсом увлеченно заработали челюстями.
– Смотри-ка! – воскликнул он вдруг. – Мы гадали, как вас познакомить со Степлтонами, а тут и придумывать ничего не надо. Вон он, Джек! Легок на помине.
Я обернулся. Действительно, из-за кустов, росших в сотне шагов от нас, появилась чья-то фигура в клетчатом пальто и широкополой шляпе. Значит это и есть главный подозреваемый? Любопытно… В одной руке сачок, в другой большая коробка. Сразу видно, что человек и правда увлекается энтомологией, а подъем в такую рань говорит о том, что это не игра на публику, а настоящее хобби.
Мортимер привстал и помахал рукой. Степлтон в ответ взмахнул сачком и направился к нам.
– Здравствуйте, доктор! – воскликнул он еще издали. – Вернулись из Лондона.
Джеймс утвердительно кивнул.
– Да, вернулся. Познакомьтесь. Это мой старый друг, доктор Ватсон. Приехал в отпуск со службы.
Степлтон пристально посмотрел на меня и под этим взглядом я невольно ощутил себя каким-то редким видом махаона.
– Военный врач? – переспросил он.
– В отпуске после болезни, – подтвердил я. – Решил проведать старушку Англию и вот удача: встретил в Лондоне Джеймса! А вы…
– Джек Степлтон, хозяин Баскервиль-холла.
– Сэр… – я коротко поклонился.
– Нет, титул я пока не унаследовал, – он покачал головой. – Будете жить у доктора?
– Да.
– Скажите, а не тот ли вы Ватсон, который пишет такие интересные рассказы?
– Что вы, мистер Степлтон! Если бы я попробовал написать что-то подобное, то вся бригада легла бы от смеха. Не удивляйтесь. Ватсонов в армии полно. Даже у нас в госпитале есть один сержант с такой фамилией. Причем мы с ним ни с какого боку не родственники. Он из Плимута, а я из Кенсингтона.
Степлтон рассмеялся и сказал:
– Тогда навещайте нас в Баскервилль-холле. Тут у нас редко видишь новые лица. Сестра будет рада гостю, а я покажу вам свою коллекцию.
– Охотно, охотно! – согласился я, внимательно разглядывая его.
Лицо, как лицо. Худощавый блондин, гладко выбрит, а в такую рань это выдает в нем педанта. Его можно было бы даже назвать красивым, если бы впечатление не портил длинный подбородок. Одет аккуратно, хотя вещи не новые. Ну да, он же не на бал собрался, а по болотам побродить. Видно, что бережлив. Вон прореха на сером дождевике и она аккуратно заштопана…
Я быстро отвел глаза и принялся раскидывать остатки костерка. Прореха была двойной и это был след от собачьих клыков, которые проткнули ткань насквозь, слегка разорвав ее. Расстояние между штопками было таким, что у меня снова словно мороз прошел по коже. А на рукаве была еще одна пара таких же отметин! Играл с собачкой и она прихватила хозяина за плащ?
Пора было начинать играть роль недалекого служаки. Справившись с собой, я закончил с костром, снова повернулся к хозяину Баскервиль-холла и спросил:
– По-видимому, это коллекция бабочек, раз уж вы увлекаетесь… Как это называется?
– Энтомология, – охотно ответил он. – От греческого слова “энтомон” – “насекомое”.
– По мне – что греческий, что латынь, что китайский – один черт! – грубовато пошутил я. – Бабочку от таракана конечно отличу, но вряд-ли смогу объяснить, как я это сделал.
Мортимер и Степлтон рассмеялись. Последний повторил свое приглашение и убежал, размахивая сачком.
– Что скажешь? – спросил Джеймс, когда он удалился подальше.
– Ничего особенного, – ответил я, хотя у меня уже не было никаких сомнений.
Это дело наверняка провернул именно Степлтон. Занятия энтомологией и ловля бабочек давали ему возможность бегать по болотам, сколько душе угодно. Где-то там, в их глубине, подальше от человеческого глаза, он и держал собаку. То, что сидящий на цепи пес выл по ночам, его нисколько не волновало. Вой только добавлял легенде ужаса.
“Интересно, сестра была его сообщницей?” – подумал я. – “Скорее всего да. А что, если… У человека, способного придумать план с собакой, хватило бы ума использовать свою сестру в качестве приманки. Нужно взглянуть на нее”.
– Однако, он сам пригласил меня в гости. Не нанести им визит было бы невежливо, – сказал я, изображая полнейшую безмятежность.
Мы продолжили наш марш, но перед тем, как снова отправиться в путь, я долго смотрел на болото. Отсюда оно совсем не казалось опасным. Туман рассеялся и ничего не напоминало о том ощущении жуткой тайны, которое я испытал при первом взгляде на пустоши. С людьми то же самое: внешне у них всё хорошо и благополучно, но под красивой, добродушной маской иногда скрываются звериные клыки, покрытые чужой засохшей кровью.
