Kitabı oku: «Медикус. Путь равновесия.»

Глава 1

Уже дня три, как погода безнадёжно испортилась. Западный ветер гнал с моря тучи, и они непрерывно накатывали на остров Кымру, волна за волной, волна за волной. И, словно жалуясь на незавидную судьбу свою, тучи роняли слёзы дождя на поросшие жесткой травой и вереском склоны холмов, на кроны вековых дубов и вязов, вцепившихся корнями в скудную каменистую землю.

Под аккомпанемент заунывного воя ветра, дождь непрерывно барабанил по черепичным крышам домов. Стекающая с крыш вода низвергалась по водосточным трубам, чтобы напитать собой мутные потоки, несущие по мощёным улицам веточки, опавшие листья и прочий мелкий мусор. Осень.

Вечер вступил в свои права. Дождь сменился невесомой водяной взвесью, наполнившей до отказа влагой вечерний воздух. Тьма не спеша, медленно и неумолимо, опускалась на город Мэхинлэт. Только редкие островки тусклого света, порождаемые уличными фонарями, не позволяли ей воцариться здесь безраздельно.

А в притаившемся в глубине укутанного вечерними тенями старинного парка доме № 85 по улице Форт Хеол и Долл, не смотря на довольно позднее время, из окна на третьем этаже правого крыла здания на мокрую листву стоящих рядом вековых лип всё ещё падали скупые дрожащие отсветы пылающего в комнате камина.

Возле огня расположились трое. Лица их были озабочены и серьёзны. Самый старший из них, посмотрев на огонь в камине сквозь вино в своём бокале и, отметив про себя насыщенность и глубину цвета напитка, сделал глоток, после чего взял слово:

– Итак, мы облажались, – сказал он, – надеюсь, этот очевидный факт оспаривать никто не будет?

– Тут не поспоришь, – вздохнул другой мужчина, выглядевший несколько моложе, – ауйр-фрегат не выходит на связь уже более двух недель. Конечно, можно предположить какие-нибудь неполадки в системах радиообмена, – он интонационно не закончил фразу, а потому последние его слова повисли в воздухе.

– Мейстр Герваун, – присоединилась к обсуждению дама. Третья из сидящих у камина. Она, похоже, уже близко подошла к сорокалетнему рубежу, но сохранила магнетический шарм, гладкую кожу на лице, руках и шее. Шею её, кстати, украшало скромно выглядящее, но весьма изящное, колье белого металла с вкраплениями небольших, бесцветных камней, искрящихся отражениями пламени на полированных гранях. И мало кто знал, что к колье крепился на тонкой цепочке увесистый серебряный кулон, обычно висевший в аккурат между полушариями её, по-девичьи крепкой, груди, постоянно касаясь нежной кожи, – ну, давайте не будем, хотя бы, пытаться обмануть самих себя, так как желающих это проделать с нами и так предостаточно. Фрегат уже давно должен был бы выполнить задание и вернуться в ППД¹. А если его до сих пор нет, значит, что-то его задержало. И тут я склонна предполагать худшее – его потерю.

– Разделяю ваше мнение, мейстресс Исбайл, – старший обратил на даму покровительственный взгляд, выражающий одобрение и, вдобавок, несущий в себе некий намёк на хозяйскую благосклонность. Мейстрес Исбайл получив и расшифровав это послание, прикрыла свои серые, наполненные колдовским внутренним светом, глаза. Щеки её слегка порозовели, а на губах поселился зыбкий призрак улыбки.

– Тем не менее, нам следует выработать комплекс мер, – продолжил старший, – направленный на то, чтобы: во-первых, понять, что, вообще, произошло. А во-вторых, каким-то образом вывести себя из-под удара в случае, если подтвердится, что миссия окончательно провалена. Мейстр Герваун?

– Мейстр Нейрис, я склоняюсь к тому, что надо провести расследование силами сотрудников нашего департамента. И чем быстрее мы это сделаем, тем больше времени останется нам на размышления и выработку алгоритма дальнейших действий. Но потребуется транспорт для доставки дознавателей на остров Холодных слёз. Оттуда фрегат последний раз выходил на связь. А обеспечение транспортом я организовать не смогу ввиду отсутствия полномочий на это.

– В общем и целом я поддерживаю ваше предложение, – мейстресс Исбайл вынырнула из мира своих волнующих внутренних переживаний и опять окунулась в рабочий процесс, – а потому завтра направлю запрос в Штаб Воздушного Флота о выделении нам скоростного транспортного средства. Как я поняла, от того, насколько быстро мы всё провернём, будет зависеть многое, – и она посмотрела в лицо мейстра Нейриса в поисках одобрения.

– Да, давайте так и поступим, – мейстр Нейрис, в свою очередь, подарил Исбайл тёплый поощрительный взгляд. Её щеки вновь покрылись румянцем а порозовевшие губки самопроизвольно чуть разошлись, явив его глазам жемчуг ровных зубов и едва заметное перемещение острого кончика шаловливого язычка вдоль слегка припухшей верхней губы. Теперь была его очередь прикрыть глаза, что он и проделал, откинувшись при этом на спинку кресла, не забыв перед этим отхлебнуть вина из бокала. Уголки его губ немного разошлись в стороны и приподнялись. То ли он смаковал изысканное вино, то ли осмысливал и оценивал полученные невербальные сигналы.

Через несколько секунд он поднял веки и объявил всем участникам совещания, что оно, совещание, окончено. Но не преминул напомнить, что мейстресс Исбайл должна завтра обеспечить запрос в Штаб Воздушного Флота о предоставлении транспорта, а мейстр Герваун должен к концу завтрашнего дня представить ей же на утверждение список лиц, которые примут участие в намечающемся расследовании.

Выглянув в узкое окно, и убедившись в том, что её служебный экипаж уже подан, мейстресс Исбайл попрощалась с мужчинами и выпорхнула из комнаты, на прощанье подарив мейстру Нейрису призывный взгляд светящихся серых глаз из под трепещущих ресниц. Мейстр Нейрис же, в свою очередь, проводил её долгим взором, и всё это время на лице его господствовало сложное, слегка плотоядное, с нотками предвкушения, выражение, сопровождаемое лёгкой, но вполне себе по-хозяйски самоуверенной улыбкой знающего свои права и возможности собственника.

Совещание закончилось. В здании Департамента стояла тишина, изредка нарушаемая какими-то непонятными шорохами, самопроизвольным поскрипыванием половиц, тихими вздохами и невнятным шёпотом на грани слышимости. По всей видимости, это было результатом того, что дом, за свою многовековую историю обзавёлся изрядным количеством неприкаянных астральных постояльцев, и они, таким образом, напоминали живым о себе.

Исбайл фехр Невийон задумчиво спускалась по широкой гранитной лестнице, легонько касаясь перил кончиками пальцев, Перила, изготовленные безвестными мастерами из морёного дуба триста лет назад, отполированные за столетия тысячами рук, словно живые, ласкали кожу, касавшуюся их идеально гладкой поверхности. Исбайл с детства ощущала вещи, изготовленные из дерева, как живые. Она даже пыталась разговаривать с ними. И ей казалось, что иногда вещи отзывались. Пытались поведать ей нечто сокровенное, рассказать о событиях, свидетелями которых были только они. И, как это ни странно, это её детское баловство сыграло решающую роль в том, что бы она смогла занять должность начальника Седьмого управления. Управления, в функции коего входил экономический шпионаж, а так же решение всех проблем, связанных с воздействием на экономики основных участников Большой Игры.

Она и мечтать об этом не могла, не без оснований считая, что, будучи совершенно безродной и не имеющей серьезной протекции в столь специфической организации, как Департамент разведки, она достигла своего потолка, должности начальника отдела. Нет, не подумайте чего, Исбайл была совсем не тем человеком, который увидев, казалось бы, непреодолимую преграду, опустит руки. Осознавая умом, что все её усилия за счёт успехов на службе ещё хоть на вершок подняться по карьерной лестнице, скорее всего, тщетны, она продолжала из кожи вон лезть, стараясь достигнуть наилучших результатов при имеющихся скудных ресурсах. И иногда она творила настоящие чудеса, находя решения проблем там, где они не просматривались. Совсем. И да, она была на очень хорошем счету. И не только её непосредственный начальник, но даже и Директор Департамента, знали о её деловой хватке, феноменальном чутье и способности добиваться успеха там, где пасовали все остальные.

А однажды утром, уже очень немолодого, но казавшегося весьма бодрым начальника Седьмого управления, Ллеу ар Сарфа, нашли лежащим на каменной площадке, располагавшейся под лестничным пролётом. Под его телом расплылась большая кровавая лужа. Он был безнадёжно мёртв. И к утру тело его уже заметно окоченело. Прибывший коронёр определил время смерти – около половины одиннадцатого после полудня. К этому времени в здании вообще никого не должно было оставаться. Хотя начальники управлений, да и сам Директор Департамента иногда задерживались допоздна. Вот и старик Ллеу… Задержался.

Охранника, точнее вахтёра, старого отставника Хайла, который оставался в здании ночью, сразу допросили, так сказать, по свежим следам. Но тот стоял на том, что к половине десятого вечера он закрыл все входы в здание и в десять уже спал. О том, что в здании оставался начальник Седьмого управления он знал. Но, обычно, если вахтёр ложился спать, а кому то надо покинуть здание, то он просто будил вахтёра, что бы тот выпустил задержавшегося на работе сотрудника. А труп обнаружил его сменщик, пришедший в семь часов утра, когда сам Хайл только проснулся и даже ещё утренний буна себе не приготовил. Коронёр ушел регистрировать дело. Началось расследование. Хотя было очевидно, что это несчастный случай, падение в лестничный пролёт. А следующим утром стало известно, что накануне вечером Хайл, находясь дома после дежурства, отравился некачественным алкоголем. Насмерть. А к вечеру её вызвали к Директору Департамента.

Директор Департамента тоже был не молод. Ему было уже слегка за семьдесят. Но он, без каких либо прелюдий задал ей вопрос, на который она не могла не ответить утвердительно.

– Мейстресс Исбайл, скажите мне, вы хотите возглавить Седьмое управление?

Сказать, что Исбайл была ошарашена, это ничего не сказать. Она на минуту потеряла дар речи. Ещё бы. То, о чём она могла только мечтать, ей сейчас предлагает человек, который реально может это обеспечить. Сам предлагает. Понятно, что для этого надо что-то сделать. И, скорее всего, сделать это будет совсем не просто. Такие призы просто так не раздают.

– Кого я должна убить? – в горле от волнения пересохло, и оттого, вопрос, планировавшийся, как шутливый, прозвучал вполне себе серьёзно.

– Убивать никого пока не надо, – улыбнулся в седые усы Директор Департамента, – но вам придётся заплатить за эту должность немалую цену,

– Какие условия? – Исбайл не собиралась отступать. Она трезво оценивала ситуацию и понимала, что второго такого предложения не будет. Никогда. Она готова была отдать всё, лишь бы получить эту должность, а вместе с должностью и реальную возможность обзавестись пожизненным дворянским титулом в обозримом будущем.

– Первое, и самое простое – вы станете моей любовницей, – он улыбнулся каким-то своим мыслям, – а если пройдёте испытательный срок, то может быть и женой. Есть, правда, одно «но». Если вы, услышав второе условие, говорите «Да», то моей любовницей вы становитесь при любом раскладе. Уже безотносительно того, справитесь вы с выполнением второго условия, или нет.

– Принимается, – хрипло выразила своё согласие Исбайл, подумав про себя, что ему уже за семьдесят. Но, с другой стороны, возможны варианты. По слухам, в стране есть достаточно много вполне себе бодрых, старичков, которые девок исправно портят, не взирая на более, чем полуторавековой возраст. Если есть деньги и влияние, можно купить себе несколько десятков лет активной жизни. Магия творит чудеса. Но не для всех. А если женой стать повезёт, кстати, так это не только дворянство через замужество, это еще и статус приличной, замужней дамы.

– Второе условие будет гораздо менее простым, – он не мигая смотрел в глаза Исбайл. И тут она впервые почувствовала какое-то иррациональное желание подчиниться этому человеку, стать его рабой, его собственностью, его тенью, жить его жизнью, раствориться в нём полностью, без остатка. Но она нашла в себе силы разорвать визуальный контакт и наваждение почти полностью исчезло. Устало прикрыв глаза, она чуть дрожащим, хриплым голосом поинтересовалась:

– Так что нужно сделать?

– Найдите мне того, кто убил Ллеу. Это очень важно.

– Так коронёр сказал, что это несчастный случай, почему вы думаете иначе?

– Хайл. Он видел убийцу. А потому так вовремя отравился палёным горлодёром, покуда в деле не начали всплывать мелкие несоответствия и следствие не начало задавать ненужные наводящие вопросы.

– Да, совпали эти две смерти, мягко говоря, подозрительно, – Исбайл подобралась, и, прикрыв глаза, всё таким же хриплым голосом сказала, – я берусь. И, вы не поверите, но я в успехе уверена. Сроки?

– Три дня, надеюсь, хватит? А вообще обстоятельства складываются так, что лучше всего было бы вчера, – он невесело ухмыльнулся, потом взгляд его немного посветлел, – да, Исбайл, раз есть уверенность в успехе, давайте сделаем маленький шажок навстречу друг другу, то есть, когда мы наедине, то будем обращаться друг к другу на «ты».

– Я за, Нейрис, – и женщина впервые за весь разговор открыто улыбнулась, – да, завтра я приду на службу, но, скорее всего, работать не буду, а буду бродить по зданию.

– Делай, что считаешь нужным, Исбайл, только найди мне его.

– Я найду его, Нейрис, и как только найду – ты об этом узнаешь.

Исбайл знала, что будет делать. Дом был старым, и всего-то надо было задать правильные вопросы деревянным элементам интерьера, дверям, вешалкам для одежды, перилам, стенным панелям. Вопросы следовало формулировать как можно проще, при этом быть доброжелательной, ласковой, снисходительной, участливой, выслушивать даже то, что дерево сообщало не по делу.

Она облазила весь дом, с чердака до подвала. Поговорила даже со старыми, растрескавшимися бочками, сваленными в подвале. Голова пухла от разнообразных образов. На непрерывный сбор разрозненной информации ушло часов восемь. После чего, наскоро перекусив мясным пирогом, прихваченным из дома, Исбайл, вооружилась блокнотом и карандашом. И как проклятая, не разгибаясь, четыре часа систематизировала ворох разрозненных, порою нечётких, плохо согласующихся из-за разницы в восприятии различных «свидетелей», то есть предметов интерьера, визуальных и акустических фрагментов и картинок. Когда она со стоном отодвинула блокнот и потянулась за бокалом с вином, который ждал своего часа, за окном уже давно стемнело. Сотрудники отдела давно покинули здание управления. И она, в общем-то, уже знала основное. Но, Исбайл не привыкла делать работу кое-как, а потому, небрежно опрокинула бокал в свой жадно распахнутый рот и направилась в парк. Она настолько устала к этому моменту, что даже не обратила внимания на то, что немного вина выплеснулось мимо и теперь кровавой дорожкой стекало из уголка рта по подбородку. Именно это и спровоцировало у неё настоящий приступ истерического смеха, когда она мимоходом оглянулась на своё отражение в ростовом зеркале, стоявшем на лестничной площадке первого марша лестницы.

– Дом с привидениями и вампиры, – хихикая, произнесла она. Но после того, как немного успокоилась, самокритично продолжила, саркастично улыбаясь, – нет, просто неаккуратная дурочка с дрожащими руками, окружённая привидениями. А почему всё-таки не вампир? Так вампиры в зеркалах не отражаются.

Глава 2

Так, разговаривая сама с собой, она вышла в промозглую сырость осеннего вечера. Деревья в парке приветливо шелестели остатками листвы. Они радовались собеседнице. И говорить с ними было намного проще и приятнее, чем со стенными панелями. Вот она получила последние подтверждения того, как выглядел убийца. И как он покинул здание. Теперь она была готова сдавать работу. Хорошо сделанную, как это всегда у неё было, работу.

От осознания того, что с работой она на сегодня закончила, наступила внезапная слабость в коленях и в голове воцарилась ватная пустота. Она лениво подумала, что служебный экипаж, наверное, уже ожидает, и она, как сомнамбула, не обходя луж и не заботясь о чистоте обуви, медленно двинулась к площадке, где стоял служебный транспорт. Экипаж был на месте, Она бессильно упала на мягкое кожаное сидение и скомандовала Элиасу, шофёру, что бы тот доставил её домой. Элиас прекрасно знал, куда надо отвезти мейстресс Исбайл фехр Невийон, а потому, не задавая ненужных вопросов, увеличил давление пара в котле, нажал на педаль акселератора и плавно тронулся с места.

Наутро она явилась в управление, одетая не как обычно. Её любимый голубовато-серый костюм из лейс-твида остался дома, в платяном шкафу. Сегодня же она облачилась в эффектное, обтягивающее тёмно-серое, длинное, почти до пола, платье с глубоким декольте и чёрными бархатными вставками, подчёркивавшее достоинства фигуры и успешно оттенявшее белизну её кожи. Узкая юбка со смелым разрезом по правой стороне позволяла любоваться не только гармоничными обводами её бёдер, но и безукоризненно-стройной ножкой, затянутой в серебристо-чёрный чулок. А за счёт того, что изящные чёрные туфли с умопомрачительной высоты шпильками заменили её обычную обувь, выглядела она невероятно грациозной. Небольшая ажурная чёрная шляпка, одетая набекрень, завершала этот ансамбль.

Выражавший глубочайшую неприязнь взгляд секретарши Директора Департамента, девицы лет на десять её моложе, был для Исбайл лучшей оценкой её сегодняшнего образа. Она всё правильно сделала. Улыбнувшись своим мыслям, она вопросительным взглядом сероглазой простушки уставилась на секретаршу, которая демонстративно ковырялась в ящике своего стола, всем своим видом показывая, что она занята выше головы, а тут… ходят всякие. Но сегодня был не её день. Видимо, она была с самого утра проинструктирована с пристрастием, иначе бы молчала, и делала бы вид , что никого не замечает ещё минут пятнадцать, как минимум, а тут сама заговорила, даже странно как то.

– Мейстресс Исбайл, сейчас у мейстра Нейриса следователь, – вежливо, с трудом маскируя кривой натянутой улыбкой свою злобу, порождаемую завистью, проговорила она, – как только он уйдёт, я доложу о вашем приходе.

Исбайл кивнула, в знак того, что всё поняла и, не дожидаясь приглашения села в одно из плюшевых кресел, стоявших в приёмной, расслабленно откинувшись на мягкую спинку и фривольно закинув ногу на ногу. И не без удовольствия отметила, что этот манёвр вызвал ещё один острый приступ практически неконтролируемой злобы у сидящей за столом секретарши. Исбайл кротко улыбнулась секретарше и прикрыла глаза. Будем ждать.

Она даже задремала слегка. Видимо, вчерашнее напряжение всё ещё сказывается. Но на поскрипывание открываемой двери она среагировала. Глаза открыла. Из кабинета Директора департамента как раз выходил человек в неприметном сером костюме и котелком, который он держал в левой руке. Левый внутренний карман его пиджака оттягивало что-то сравнительно тяжёлое. Выйди из кабинета, следователь сделал попытку оглядеться, но взгляд его остановился, как только добрался до живописно сидящей Исбайл. Он так и смотрел в одну точку, покуда не добрался до выхода из приёмной. Не доходя до двери пару шагов, следователь ухмыльнулся, цокнул языком и, глядя в лицо Исбайл, продемонстрировал ей свою правую кисть, сжатую в кулак и оттопыренным вверх большим пальцем, подмигнул и скрылся в дверном проёме. Секретарша, ожидаемо, возмущённо фыркнула, и пошла докладывать шефу о посетительнице.

– Заходите, – секретарша выплюнула это слово и пошла снова гнездиться за своим столом. Исбайл же вошла в кабинет, и сразу почувствовала на себе встревожено-вопросительный взгляд Нейриса. Она не торопясь закрыла за собой двойную дверь, и снова обернулась к хозяину кабинета.

– Рад видеть тебя, Исбайл, Выглядишь сегодня на десять тысяч гиней,– он улыбнулся, хотя было видно, что настроение его сейчас к улыбкам не располагает, – присаживайся, – он жестом указал на кресло, стоявшее возле его стола, – есть новости? – с какой-то болезненной надеждой, приправленной ожиданием чуда спросил он.

– И я тоже рада тебя видеть, Нейрис, – мягко улыбнулась она, – новости у меня есть. Хорошие они, или так себе – это уже тебе судить, но свою работу я сделала.

– Ты узнала, кто это? – Нейрис даже привстал немного со стула, настолько, видимо, волновал его этот вопрос.

– Я могу подробно описать его внешность, и то, как он действовал, – Исбайл расстегнула фигурную бронзовую застёжку своего ретикюля, сделанного на заказ из чёрной шагрени, и извлекла из него лист бумаги, покрытый ровными рядами округлых букв. Протянула его Директору со словами, – вот, возьми, с бумаги, я так думаю, будет проще воспринимать, чем с голоса.

Нейрис чуть ли не выхватил бумагу у неё из руки и начал жадно вникать в смысл написанного. Так прошло минуты три. После этого он аккуратно положил листок на стол, откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и пробормотал:

– Хейлог, сволочь, вот уж, на кого бы никогда не подумал бы, – лицо его окаменело, в раскрывшихся тёмно-карих глазах плескался гнев пополам с горькой обидой, – Ллеу же тебя, крысёнка, из дерьма вытащил, отмыл, к делу нашему пристроил… – он стукнул кулаком по столу, перевёл взгляд на Исбайл.

– Спасибо, милая, – было видно, что спал он плохо, под глазами залегли тени, сами белки глаз были исчерчены красными зигзагами лопнувших сосудов, – мы всё это проверим, но, мне почему-то кажется, что твоя информация в проверке не нуждается, – вздохнув, он устало улыбнулся и продолжил, – работа принята, и теперь ты моя. Моя любовница, пока. Но мне кажется, что твой статус скоро изменится.

– Это ещё не всё, есть ещё кое-что, – Исбайл серьёзно посмотрела на Директора, – заодно и косвенно проверим достоверность того, что ты только что прочёл.

– Что значит, что это ещё не всё? – непонимающе переспросил Нейрис.

– Дело в том, что спихнув беднягу Ллеу в пролёт, этот человек подошёл к твоему кабинету, и высыпал из пробирки в щель между пороговой доской и паркетом какие-то блестящие шарики. Мне, почему то кажется, что это ртуть.

– Так, встаём, и выходим в коридор, и чем быстрее, тем лучше, – Нейрис, как подброшенный пружиной, мгновенно оказался около кресла, в котором сидела Исбайл, протянул ей руку, и как только она за неё взялась, одним слитным движением выдернул её из кресла, словно морковку из грядки. – Давай-ка, за мной, – и, словно буксир, бодро поволок её на выход. Вырвавшись в приёмную, и увидев округлившиеся от удивления глаза секретарши, шокированной неподобающим поведением обычно степенного шефа, прикрикнул на неё, совершенно забыв про вежливость и корпоративные нормы общения:

– Фион, что сидим, глазками хлопаем? А ну, задюшку в жменю, и на выход, Галопом! – а, поскольку секретарша продолжала сидеть, он щедро добавил децибел и рявкнул от души, – давай быстро на выход, клуша!

Проняло. Секретарша, наконец, выскочила из-за стола и пулей вылетела в коридор. Уже в коридоре Исбайл шепотом задала Директору вопрос, который у неё спонтанно возник во время прохождения приёмной:

– Нейрис, а ты в каком кавалерийском полку-то служил?

– Девятый уланский, – на автомате ответил он, затем встопорщил усы и поинтересовался – а с чего это ты вообще взяла, что я к кавалерии какое-то отношение имел?

– Ну, предложение секретарше скакать галопом, это, во-первых, а во-вторых – она с улыбкой посмотрела ему в глаза, – это своеобразная осанка и некоторая кривизна нижних конечностей, – она шутливо сделала большие глаза, потом зажмурилась и тепло прошептала – но это тебя нисколечко не портит.

Исбайл приоткрыла массивную дверь и выскользнула из здания Департамента, сразу попав во владения сырого промозглого вечера. В ноздри мягко проникал специфический запах прелой опавшей листвы. Её лёгкий тёмно-красный плащ с расширяющимися к низу, подобно колоколам, рукавами и большим бантом сзади вместо хлястика, совсем не защищал от холодного злого ветерка. Ветерок этот так и норовил забраться под одежду и заключить в свои влажные и прохладные объятия её горячее тело. Уняв первый приступ дрожи, она быстро нырнула в тёплое нутро экипажа и, слегка поёрзав, уютно устроилась на роскошном кожаном диване, предварительно завернувшись в пушистый плед, лежавший тут же, на сидении. Постучала костяшками уже успевших озябнуть пальцев в окошко перегородки, отделявшей пассажирское отделение экипажа от водительского места.

– Элиас, трогай.

– Да, мейстресс, – водитель со скрежетом дёрнул рукоятку переключения передач и, повернув регулятор заслонки, регулирующей давление пара, плавно нажал на педаль акселератора.

Из-под капота вырвалось густое, горячее и влажное облачко, тускло-жёлтые лучи включившихся фар осветили небольшой, вымощенный камнем пятачок, после чего безнадёжно завязли в сгущающемся тумане. Тем не менее, экипаж тронулся с места. Покинул мощёную площадку перед подъездом и, шурша шинами по гравию извилистой дорожки и разбрызгивая мутную воду из луж, направился в сторону кованых ворот. Эти ворота отделяли старинный парк, где располагалось здание Департамента от проезжей части центральной улицы города Мэхинлэт, улицы Форт Хеол и Долл.

Улица встретила их той же водяной взвесью в воздухе и кляксами тусклого света под редкими уличными фонарями, По мостовой в обе стороны медленно катили, раздвигая клубящийся туман, паровые экипажи и традиционные кэбы, влекомые печальными, промокшими лошадками.

Исбайл дремала с открытыми глазами, невидящим взглядом уставившись в наполненную дождём и ветром темноту за стеклом. В момент, когда её экипаж как раз выруливал на проезжую часть, она внезапно очнулась от транса, в который погрузилась уже почти полностью.

Серебряный амулет, свисавший на длинной цепочке начал стремительно нагреваться, и, чтобы он не обжёг нежную кожу, ей пришлось быстро выуживать магический медальон из его уютного обиталища между полушариями её груди. Наконец нагревающаяся вещица была крепко зажата в ладонях. Температура амулета сразу же пошла на убыль, и установилась на отметке лишь на несколько градусов превышающей температуру тела.

Сердце Исбайл споткнулось, Она ожидала этого, она хотела этого, и она боялась этого по многим причинам. Боялась не понравиться, боялась, что не получится ничего, просто иррационально боялась, того, что её ожиданиям не суждено сбыться, хотя, казалось, всё идёт хорошо. И выполнение ею взятых на себя обязательств позволит ей подняться сразу на несколько ступеней по социальной лестнице. При этом само выполнение обязательств, принятых ею на себя, как оплата за её назначение, полностью совпадало с её потаёнными желаниями.

Она прикрыла глаза и вслушалась в свои ощущения в ожидании появления в мозгу голоса абонента. И он не заставил себя долго ждать:

– Исбайл, ты где сейчас? – раздался у неё внутри голос, который она так хотела и так боялась услышать вне службы.

– Я только-только покинула департамент.

– А как ты смотришь на то, что бы поужинать сегодняшним вечером вдвоём, в каком-нибудь приличном месте? Заодно, – он взял многозначительную паузу, – и познакомимся поближе?

– Я только за, – и, уняв сердцебиение, она твёрдо добавила, – но мне необходимо переодеться.

– Ожидаемо, – с нотками веселья в голосе прокомментировал он, – часа полтора тебе хватит?

– Нереально, – Исбайл уже лихорадочно прикидывала, что наденет, и сколько времени займёт окончательный выбор одежды для формирования образа, – ну хотя бы два с половиной часа, если без дороги.

– Хорошо, – как то быстро согласился её собеседник, потом, правда пояснил, из каких соображений не стал спорить, – сегодня пятница, а, значит, на службу завтра идти не надо, да и сейчас, пока закажем, пока приготовят, это же тоже не быстро. Кстати, а что бы ты хотела на ужин?

– А можно я минут через двадцать скажу, – жалобно взмолилась она, – ну не могу я так, с ходу разобраться в своих желаниях.

– Хорошо, – хохотнул он, – но постарайся не позже, – от выбора блюд зависит место. Нам же хочется получить удовольствие. Удовольствие от всего, в том числе и от еды, не правда ли? – его и без того низкий голос в конце предложения обрёл дополнительную глубину, даже, ей показалось, что в него вплелись волнующие нотки, одновременно напоминающие и мурлыканье и тихое рычание. По спине Исбайл пробежался табун мурашек и где то под диафрагмой взорвался морозно-ментоловый заряд, оставив после себя странное сосущее чувство и вполне узнаваемый сладкий спазм внизу живота.

Два часа прошло, как в тумане. Но результат Исбайл более, чем устроил. Она нарядилась в красное, глубоко декольтированное вечернее платье с открытыми плечами и вырезом сзади, открывающим всю спину. Этот вырез позволял рассмотреть не только её гибкую талию, но и то, что располагается несколькими сантиметрами ниже, на грани всяческих приличий. Ну и смелый разрез справа, позволяющий насладиться созерцанием изящной ножки, затянутой в серебристо-чёрный чулок. Черные туфли на высочайшей шпильке, черный же шагреневый ретикюль² в руках, затянутых в высокие чёрные шёлковые перчатки и аккуратная чёрная шляпка с чёрной же вуалью на голове.

– Я готова, куда ехать?

– А где у нас подают самое густое и терпкое, с фруктовыми нотками, сухое красное вино и виртуозно жарят стейки? Конечно в «Охотничий домик короля».

– Буду через пятнадцать минут.

– Как приедешь, скажи портье, что бы проводил тебя на второй этаж в Рыцарский кабинет.

– Хорошо. Еду.

Благообразный швейцар распахнул перед ней тяжёлые застеклённые двери, и она вошла под своды «Охотничьего домика». Портье, поспешивший ей на встречу, похоже, был предупреждён, но на всякий случай, всё-таки, спросил:

– Вы же в Рыцарский кабинет?

– Да, – ответила Исбайл, и нотками обречённости и предвкушения в голосе скомандовала, – проводите меня.

Они поднялись по широкой лестнице, высланной густо-багровым, цвета венозной крови, ковром и вступили в сумрачный, отделанный панелями тёмного дерева высокий сводчатый коридор. Портье распахнул перед ней вторую дверь по правой стороне, и она вошла в сравнительно небольшой кабинет, стены которого были завешены тёмно-коричневыми тяжелыми драпировками. А с обеих сторон камина, у дальней стены, что ронял на портьеры неровные красноватые блики, стояли, опираясь на полуторные мечи, два полных латных рыцарских доспеха, из тех, что были в ходу в конце Сумеречной эпохи.

В кабинете царил полумрак, а напротив входа стоял столик с подковообразным, обтянутым бархатом диванчиком подле него. Другой диванчик стоял у противоположной стены. В отличие от того, который стоял около стола, на этом можно было не только сидеть, но и лежать. На столике дожидалась своего часа большая бутыль тёмного вина, два бокала и массивный канделябр с тремя толстыми, горящими ровным жёлтым пламенем, свечами.