Kitabı oku: «Наследник ордена Драконов. Часть 3»
– Помнишь, когда ты отбивался в Карьере от сгустков тьмы, летящих на нас. Я подумала, как странно, ещё несколько минут назад ты и поднять один меч не мог, а теперь машешь двумя, да при том очень ловко. Тогда я списала всё на стресс и страх. Но теперь после занятий со Славой, я понимаю, ты повторял чьи-то движения. Ты был ведомым и шел в чьём-то фарватере. – вспоминала Рита.
Макс встал, взял мечи в руки и стал вспоминать свои движения. И он, действительно, почувствовал, как будто он потерял управление над своими руками и своим телом, будто кто-то двигался в нём.
Рита наблюдала за Максом.
– Наверно, это похоже на инстинкт, у животных сложнейшее поведение проявляется само, танцы пчел, бабочек, птиц и т.д. Оно словно записано внутри живого много веков назад. Гены.
– Много веков назад. – задумчиво повторил Макс. Он смотрел на зеркальную поверхность меча, и вдруг увидел отражение незнакомого лица, человек кивнул ему и помахал рукой. Рита тоже увидела глазами Макса и ахнула.
– Наверное, ты права, во всем живом есть многовековая память. А вот в Жорже похоже нет.
– Он это понимает и мечтает изменить ситуацию. – добавил Макс. – И плащ монаха ему может помочь.
– Он может вернуться во времени и понять что произошло?
Рита снова задумалась.
– А знаешь, если его волновал этот вопрос, то он должен был много работать с хорошим телепатом, чтобы узнать когда и что могло произойти.
– Да, ты права, и вот этот вопрос мы легко можем выяснить в аналитическом отделе. – отметил Макс. И позвонил Даше.
Через несколько минут у них был адрес телепата, с которым работал Жорж. Макс созвонился, и они отправились в гости или на прием. Дверь открыл старичок с живыми глазами и любопытным взглядом. Риту он поприветствовал тепло, а вот Макс его явно не обрадовал. Но свою минутную неприязнь он скрыл, и провел их в кабинет, где на журнальном столике стоял поднос с чаем. Уселись и старичок, Марк Войтович, сказал.
– Рассказывайте, что вас интересует и почему?
Рита подробно рассказала, что их заинтересовало в Жорже.
– А теперь почему Жорж вас так заинтересовал? – повторил старичок.
– Мы расследуем дело двух огнепоклонников, которые продолжают деятельность, начатую Капитаном и Жоржем. И нам нужно знать, что они хотят, что и для чего ищут. И поэтому нам важно знать, что хотел Жорж.
– Но как я понимаю, Жорж вам ничего не рассказал, и вы почему-то решили, что для меня врачебная тайна пустяк. – усмехнулся старичок.
– Нет, мы так не решили. – спокойно ответил Макс. – И нам не нужна никакая врачебная тайна. Если у вас есть какая-либо открытая информация, которую можно узнать и из других источников или людей, и которая поможет в расследовании, мы были бы благодарны.
Конечно, старичок знал откуда они, и конечно он не собирался связываться с конторой и с Германом. Поэтому понимал, что лучше мирно уладить разговор.
– Хорошо, я расскажу вам ту информацию, которую вы смогли бы и без меня узнать от знакомых. Начнем с того, что Жоржа ребенком нашли на улице, видимо, он потерялся, ему тогда было на вид около пяти лет. Тогда же он впервые попал к психиатру, потому что он ничего не помнил, вообще ничего. Ни где он жил, ни с кем, ни как его зовут, ни что было вчера. Его лечили. надеялись, что память вернется, как только забудется стресс. Не вернулась.
Рита не удержалась и спросила:
– А Вам, Марк Войтович, удалось пробиться?
– Нет, не удалось. Но мы много и не пробовали. Ко мне Жорж пришел, побывав у многих специалистов, и от меня не требовал решить проблему наскоком. Мы собирали картину по крупицам. Определяли те игры, которые он почему-то знал, песни, сказки, которые с ним не учили. Это очень трудный и кропотливый процесс отделять то, что он узнал после того, как его нашли и до. Мы перебирали под гипнозом бесконечное количество имен, которые он мог слышать и языков, даже природные звуки, леса, ручья, моря и т.д. Голоса животных и птиц. Это была долгая работа. В результате оказалось, что в те пять лет, о которых он совсем не помнит, он довольно многому научился.
– Например? – не удержался Макс.
– Например, он умел отличать запах пороха, свист стрелы и пение крайне редко встречающейся птицы и многое ещё.
– Жорж сделал какие-нибудь выводы? – Максу не терпелось узнать больше.
– Жорж совсем не глуп, и сделал очень много выводов.
– Например?
– Например, что первые пять лет прожил не в городе, и скорее всего не с нянькой. Видимо, те с кем он жил не были бедными людьми, иначе бы продали редкую птицу, но были всё время в пути – либо убегали, либо догоняли.
– А потом их догнали. И перед своей смертью мать или отец стирает память ребенку, чтоб воспоминания его не травмировали. – предположил Макс.
Марк Войтович улыбнулся.
– Вот тут я уверен, что вы ошиблись.
– Почему? Разве такая версия невозможна?
– Думаю, что нет. Конечно, первое предположение скорее всего верное, догнали и перебили, а дальше…
– Родители вряд ли хотели, чтоб сын их навсегда забыл. – подумала вслух Рита.
– Я тоже так думаю. – согласился Марк Войтович. – Есть, конечно, вариант, что малыш знал или видел нечто важное, но всё же сомнительно, чтоб так взрослые прокололись. Я думаю, его оберегали от таких знаний.
– Тогда, что же могло случится, случайно так не сделаешь? – усомнился Макс.
– Да. Случайно так не получится. – подтвердил Марк Войтович. – Но тут есть и ещё одна загадка, которую пытался решить Жорж взрослым. Он обращался ко многим сильным телепатам, и никто не пробился сквозь блоки памяти. Кто же смог поставить такие блоки и зачем?
– У Жоржа с Капитаном гораздо больше общего, чем мы думали. – пробурчал Макс.
– Да, Капитан тоже работал со специалистами, Жорж его и ко мне приводил. Но там уж очень филигранная работа.
– Но ведь и Жорж несмотря на то, что все забыл, не потерял личность? – уточнил Макс.
– Не знаю, он ведь был очень маленьким, может личность вновь наросла.
– А как Вы, Марк Войтович, думаете отчего такая потеря памяти возможна? – спросила Рита.
– Наверное, причин может быть несколько, но наиболее верной мне видится одна. Действие мощного артефакта.
– Спасибо Марк Войтович, что согласились с нами побеседовать. – поблагодарила Рита, она почувствовала, он больше не готов им рассказать.
Макс хоть и неохотно, всё же кивнул и пошел за Ритой.
– Пойдем к Герману, думать вместе будем. – предложила Рита, когда они вышли на улицу.
Герман, как всегда, готов был принять участие в обсуждении.
– У Жоржа и Капитана были схожие проблемы, кто-то почистил им память. На этой почве я думаю, они и стали близкими друзьями. Теперь мы знаем, почему потерял память Капитан. Вещь принадлежащая человеку из ордена Драконов. Но сначала они оба этого не знали.
– А может Жорж думает и сейчас, что причины похожи. – дополнил Макс.
– Так Марк Войтович и признал, что причины схожи. Действие артефакта.
– Нет, я не об этом. – уточнил Макс. – Мне кажется, Жорж решил, что если он найдет пояс первым и возьмет его, то память может частично вернутся
– Клин клином вышибают. – усмехнулся Герман. – Такое реально. Когда встречаются схожие по силе однонаправленные артефакты, часто они нейтрализуют друг друга.
Герман задумался.
– Знаете, что меня беспокоит. Жорж не врач. Врач лечит один диагноз, он может его долго устанавливать, но несколько диагнозов по одним и тем же симптомам врач одновременно не лечит. Жорж – Искатель. И значит, рассматривает сразу множество вариантов. И один мне бросается сразу в глаза. Жорж потерял память, но не погиб. Почему мы рассматриваем вариант, что родители его обязательно погибли. Может они так же просто потеряли память.
– Что это значит? По городу ходят еще двое ничего не помнящих людей? – воскликнула Рита.
– По городу ходят гораздо больше ничего не помнящих людей. И не обязательно по нашему. И Жорж, я думаю, рассматривал такой вариант, и видимо что-то нашёл, иначе Марк Войтович бы об этом рассказал.
– Как он их нашёл? – не удержался Макс.
– Это не так уж сложно, просто долго и хлопотно. Жорж подал запрос на подобные случаи в определенные года. У него образовался список людей, попавших в больницу, к психиатру с амнезией в нужный период. Далее он стал отсеивать по разным признакам. Один из признаков, что пациентом никто не интересовался.
Или другой признак, не получилось установить личность и т.д. Потом Жорж мог сделать генетический анализ.
– Тогда мы попробуем упростить для себя задачу, и сразу сделаем запрос на тех, кому делали генетический анализ в тот период.– предложила Рита.
– Да, стоит попробовать. Но надо помнить, Жорж мог и не делать анализ, а узнать по другим признакам.
– Это по каким же? – удивился Макс.
– У него мог сохранится медальон, в нем волос или фото, и Жорж мог найти такой же.
– Или татуировка. – подхватил Макс. – Я заметил у Жоржа разрисована одна рука.
– Ну вот действуйте по этим направлениям. – закончил Герман.
Рита с Максом решили задействовать сразу все направления. Они обратились в приют, больницу, куда сначала попал маленький Жорж. Нашли следователя, который вел дело по поиску родителей.
И установили картину, предугаданную Германом.
Действительно, среди вещей маленького Жоржа были и медальон с волосами и фото молодой женщины. И Макс тоже не отстал, на плече и руке мальчика были тату. К сожалению, архив сгорел и вещ. доки не сохранились. Но для Риты это не было препятствием, она углубилась в память следователя и достала оттуда образы и медальона, и фото женщины, и фото тату. Татуировка Макса разочаровала, сейчас на этом месте у Жоржа была разрисована вся рука, а в детстве там была небольшая тату в виде печати. Следователь вспомнил, как искали женщину по больницам и моргам, объявляли в розыск, но так и не нашли.
Кстати, следователь вспомнил и молодого Жоржа, он приходил к следователю с мужчиной, и много расспрашивал о деле. Рита догадалась, что сопровождающий Жоржа был телепат.
Кроме следователя они встретились и с психиатром, к нему тоже приходил Жорж с сопровождающим. Психиатр помнил пациента довольно хорошо, не смотря на уже преклонный возраст, видимо мальчик заинтересовал его профессионально. Рита снова углубилась в память врача и заставила его подробно вспомнить первые сеансы. Рита увидела мальчика глазами врача.
Мальчик был подавлен, но не слишком, взгляд синих глаз был хоть и тревожный, но и любопытный. Он молча вслушивался и всматривался во всё вокруг. Рита поняла, многое он видит впервые. Говорить найденыш стал через несколько месяцев, говорил он с трудом и очень примитивно для его видимого возраста. Рита опять догадалась, ребенок говорит на чужом для него языке. И стало ясно, почему
Марк Войтович перебирал все языки, и почему Герман упомянул, что взрослые могут бродить по другим городам и странам. Это конечно очень осложняет поиск. Но и говорит о правильности выбранного направления. Так же думал и Макс.
Когда они вышли от врача и сели на лавочку, Макс сказал:
– Жорж явно не местный, ты уверена, что он человек?
Рита вздрогнула, она вспомнила с какой неохотой следователь говорил о волосе в медальоне.
– Знаешь, там была какая-то неразбериха с волосом, придется нам покопаться в архиве. А сам Жорж, видимо, человек, у него же брали генетический анализ для поисков родных.
– И ещё, помнишь, как Мод отреагировала на его мобилизацию всех свободных. – продолжил Макс. – Явно такое уже было у Жоржа, и видимо, оставило неприятные воспоминания у Мод.
– Я вполне допускаю. – Рита улыбнулась. – Что Жорж заставил всех искать генетические совпадения своих генов и всех с амнезией в тот год.
– Да, и я думаю, он послал всем копии фотки женщины, чтоб упростить поиск по генам.– добавил Макс.
– Нет, я не думаю, что та женщина была в последние дни перед амнезией с Жоржем. – усомнилась Рита.
– Почему? – удивился Макс.
– Не знаю, мне кажется, что медальон с волосом и фото, вешают ребенку при расставании, а не когда всё время рядом с ним. И по всей видимости, человек генетически был не родней Жоржу.
– Ты хочешь сказать, что та женщина на фото не мать Жоржа? – совсем растерялся Макс.
– Не знаю, давай поговорим с Мод.
С Мод они встретились недалеко от работы в ресторанчике. Она выслушала их, глубоко вздохнула.
– Раскопали всё таки!
– Да, раскопали. И ты могла сэкономить нам время и силы. – обвинил её Макс.
– Это было бы нечестно по отношению к Жоржу, к тому же я считаю, та история к вашему делу отношения не имеет. – заершилась Мод.
– Расскажи нам, пожалуйста. – примирительно попросила Рита.
– А тут больше и рассказывать нечего. Некрасивая была история. Жорж заставил всех, кто откликнулся, бегать по больницам искать пациентов с амнезией, которых нашли в его год, и сравнивать гены. Когда это обнаружилось, был большой скандал.
– А почему ты решила, что к нашему делу это не относится? Мне думается совсем наоборот, он ведь искал своих родных и плащ ему для этого и был нужен? – не успокаивался Макс.
– Может ему и был нужен плащ, чтобы уйти в прошлое и предотвратить какое-то событие. Но к поиску родственников это отношения не имеет.
– Почему? – удивился Макс.
– Потому что он их нашел. – догадалась Рита.
– Да, ты права. Отец к тому времени уже умер в психбольнице, но генетический анализ в архиве сохранился. А мать доживала последние месяцы в таком же состоянии. Они не смогли оправиться от потери памяти. – дополнила Мод. – Очень грустная история.
– Не верится, что Жорж легко отвернулся и отстранился от этой трагедии, и решил заняться чем-то более интересным.– пробубнил Макс.
– Я тоже думаю, что он ничего не забыл, и плащ искал, чтоб исправить ситуацию в прошлом.– согласилась Мод. – До смерти матери он прожил с ней. А потом вернулся и плотно занялся плащом и сдружился с Капитаном.
– Мод, ты не могла бы нам скинуть адреса больниц, где находились родители Жоржа. – попросила Рита.
– Да, конечно, уже сделала. Только они не в Москве, отец его умер в Питере, а мать и вообще в Таллине.
– Странно, как их разнесло. – произнес Макс.
Рита поблагодарила Мод. Теперь они решили поехать в следственный архив, попытаться разобраться с неразберихой вещ доков, и конкретно, с волосом и фоткой. Макс предположил, что архив своего дела забрал Жорж, и устроил пожар, чтоб не было вопросов. Рита с ним согласилась. И какое же было у них удивление, когда оказалось, что архив Жоржа исчез гораздо раньше, когда Жорж был ещё ребенком. Им удалось узнать, кто дежурил в тот день, и хотя никто из них уже не работал, по адресам нашли двоих.
Встретились, и Рита, как смогла прочитала память. Кстати она заметила, что после встречи с драконами, она гораздо легче, и главное глубже проникает в память. Дар мощных менталов, – подумала Рита. – Надо сказать об этом Максу. Итак по памяти Рита восстановила тот случай в архиве.
В тот день отмечался какой-то праздник, отмечали тихо, скромно каждый на своем рабочем месте. Никто надо сказать не напивался, так по чуть-чуть. Уже к вечеру внутри архива образовалась молоденькая девушка, она почему-то рыдала и требовала, чтобы ей вернули медальон её матери с фоткой и волосом.
Никто не знал про медальон, но кинулись искать его всем отделом, наворотили беспорядка и безобразий. Но медальон нашли. Девчушка открыла медальон и показала фотку, мать и дочь оказались копиями, так похожи. Потом девчушка сильно огорчилась, ещё больше разрыдалась и… Сама подожглась.
Кое-как потушили, но от девчушки ничего не осталось. На следующий день был страшный скандал, а когда нашли склад бутылок, полетели головы с работы. Заставили всех сдать кровь, и по количеству водки в крови сделали оргвыводы. Пожар мало чего успел, однако, материалы по делу Жоржа сгорели.
Думали следователь по делу будет буянить, но нет. Он сообщил глубокомысленно, что бесовскому своя дорога. Почему он так выразился, да потому, что только до того пришел результат экспертизы: сё не человек, а кто не знаем.
Рита и Макс донесли эту забавную информацию до Германа. Но Герман даже не улыбнулся.
– Шоу устроили для Жоржа, это совершенно однозначно. Только вот зачем?
– Почему для Жоржа, а не для родителей? – удивился Макс.
– Я думаю, устроители шоу побывали уже там, и поняли, что родителям не поможешь. – ответил Герман.
– А Жоржу чем они помогли? – завелся Макс.
– У Жоржа очень благополучная жизнь сложилась по сравнению с детдомовскими, его усыновила хорошая семья… Я думаю, в его жизни многое было не случайно, и он это понял.
– Да, это наш прокол, мы совсем не интересовались его судьбой. – согласилась Рита. – уперлись в событие – появления Жоржа-потеряшки.
– Ничего страшного кругозор дело наживное. Чем больше будете думать, тем больше понимать взаимосвязи мира.
– А мы выходит совсем не думаем? – обиделся Макс.
– Выходит. – засмеялся Герман. – Ладно тебе, я шучу.
– Герман, а можно мы съездим в Питер и Таллин? – увела разговор Рита.
– Да, конечно.
На следующий день с раннего утра они уже ехали в сапсане в Питер. Макс дремал, а Рита пыталась набросать план путешествия. Ей хотелось успеть побродить по городу, и она хотела зайти в музей живописи, любой. Хотелось увидеть гармонию красок, линий, деталей. Хотелось окунуться в красоту. Но Рита понимала, что Максу будет скучно. Побродить по городу он, наверное, ещё сможет, а вот картины это не его. Так ничего путного и не придумав, Рита увидела, что они подъезжают и разбудила Макса. Вчера Макс нашёл и списался с лечащим врачом отца Жоржа и с медсестрой.
Сначала они встретились с врачом. Пожилой мужчина с удовольствием рассказывал, вспоминал и отвечал на вопросы. И конечно, же Герман оказался прав. Отца Жоржа перевели к нему в дорогую клинику и оплатили лечение и проживание до смерти. Это врач сказал грустно.
– Когда пациент только поступил, консилиум наших врачей был уверен в выздоровлении. Кто-то говорил о скором выздоровлении, кто-то о далекой перспективе, но все были уверены в выздоровлении. Потому что органических повреждений не было, и сам пациент был крепок и здоров.
– А кто проявил такое участие в этом человеке, я так понимаю деньги большие? – спросил Макс.
– Нам сказали коммерческая организация, они, действительно, иногда берут кого-нибудь по лотерее на содержание.
– А были ли какие-то улучшения или изменения в процессе лечения? – спросила Рита.
– Нет, похвалится нечем… С ним работали и наши студенты, ставили всякие эксперименты. Картинки показывали и смотрели, на что он реагирует. Море ему точно было не безразлично, и морские пейзажи, и шум морского прибоя сильно возбуждали его. Ему давали карандаши и он много рисовал, но рисунки без предметные, он видимо и сам понимал, что не получается, потому что злился и рвал листы. Иногда бормотал нечленораздельное, пытался даже петь.
Рита считывала из памяти врача и рисунки, и бред и песни.
Медсестра много не добавила. Случай ей запомнился с кошкой. Животные не разрешаются в больницах. Но этот пациент явно был не равнодушен к живому, подолгу смотрел из окна на птиц, и они, кстати, по своему на него реагировали. Подлетали к окну, разглядывали его. И как-то на дереве у окна оказалась кошка. Он смотрел на неё, она на него. А потом с кошкой стало нечто происходить, она стала смешно трястись, дергаться и упала с дерева. Все, кто видел, смеялись, а пациент расплакался.
Макс поинтересовался, не было ли у пациента повреждений на теле. И оказалось, были и шрамы и татуировки. Рита усилила воспоминания и считала, что помнила медсестра, лишний раз убеждаясь, люди говорят и помнят о важном. Но что на самом деле важное никто не знает. Не успели они выйти от медсестры, как позвонил Игорёк. В последнем письме Игорек писал, что скоро приедет в Москву, ему надо переоформится в институте, к тому же он очень соскучился. Они договорились обязательно встретится, и специально подгадали своё возвращение под его приезд.
И вот теперь оказывается, у Игорька всё изменилось, его отпустили на подольше. И он прилетел к ним в Питер, самолет уже сел. Они договорились встретится в кафе. Рита очень обрадовалась такому везению и Игорька повидать, и будет с кем красоту посмотреть. Она аж засветилась от радости, Макс, конечно, понял и усмехнулся про себя.
Пришли они в кафе раньше Игорька, сели за столик. Макс сделал заказ, а Рита залезла в телефон, захотела обновить в памяти те работы, которые ей показывал Игорек. Ей хотелось узнать, что Игорёк смог довести до конца.
И когда она рассматривала фотки работ Игорька, особенно первые наброски, у неё появилось тревожное чувство. Что-то в них было похоже, на то, что рисовал отец Жоржа. Рита показала наброски Игорька Максу, но для Макса ни в рисунках отца Жоржа, ни в набросках Игорька не было ничего значимого.
Скоро подошёл Игорёк, по телефону он предупредил, что не один, а с охраной. Охрану звали Фрай, и был это заметный человек в возрасте, и наверное могучий волк. Но как человек, он оказался спокойным и уравновешенным. Игорёк и Рита обнялись, расцеловались. Игорёк увидел радость Риты, радость видеть его, и ему это очень польстило. Игорёк и Фрай тоже заказали поесть, сначала стоял легкий треп. Как долетели? Как погода? Какие планы?
А потом Игорёк виновато попросил:
– Можно мы поучаствуем в вашем расследовании?
– Конечно, можно. – ответил Макс. – нам чем больше голов, тем лучше.
Но Рита возразила:
– А почему ты говоришь за Фрая, ему может такое развлечение не по душе?
– По душе. По душе. Я с ним уже обговорил. – отозвался Игорёк.
Фрай в подтверждение кивнул. На нем был переводчик, но чувствовалось, он по-волчьи схватывал мысль на чужом языке. Рита знала, для зверей язык не проблема.
– Хорошо договорились, тогда вот с чего начнём. – Рита скинула им образы рисунков отца Жоржа. – Что это может быть?
Для Фрая это была бессмыслица линий и цветов, он сразу это дал понять. А вот Игорёк, как и ожидала Рита, задумался.
– Мне кажется это наброски мира, который хочет увидеть человек.
– А они похожи на работы больного мастера? – направила мысль Рита.
– Мастера? – переспросил Игорёк.
– Или ученика мастера?
– Не знаю, но мне кажется, нет. Все рисунки пытаются проявить нечто одно, знакомое автору пространство. У него не получается, объем схлопывается. Он снова пытается и снова. Мастера так не работают, они не вспоминают, а создают. И именно этому учат своих учеников. А чьи это рисунки? – спросил Игорёк.
И Рита рассказала о том, что они узнали об отце Жоржа. Игорёк слушал открыв рот от восхищения, и Рита подумала, что он не намного старше Дани, такой же ребенок. Талант и Дар требуют долгого детства. А вот Фрай насторожился во время рассказа, а после сказал.
– Этот человек хотел перейти в тело кошки.
– Он оборотень? – спросил Игорёк.
– Нет, не оборотень. Некоторые колдуны могут перейти в других живых существ. Мы не любим таких колдунов. Этот человек мог быть из клана Меняющего лица.
– А что это за клан? – с любопытством спросил Игорёк.
– Многого не расскажу, просто не знаю. Эти колдуны умеют менять тела, а наиболее продвинутые из них переходят в других, и трансформируют чужие тела в свой образ. Так они могут жить сколько угодно и где угодно.
– Похоже женщина на фото из продвинутых. Она заняла чье-то пьяное тело и превратила его в свой образ. – предположила Рита.
– А у отца Жоржа был такой медальон с фоткой той женщины? – спросил Игорёк.
– Молодец, мы это упустили.– похвалил Макс, и углубился в комп.
Вскоре он уже говорил по телефону. Результат был положительный.
– Медальон был, но его украли. А нам утешительный приз фото медальона.
Макс показал фото. Рита сразу заметила форма медальона другая. А вот Игорёк долго рассматривал медальон на фото, потом в памяти стал сравнивать с медальоном Жоржа.
– У медальонов ребристая поверхность, и кажется, что фото наклеено на ребра. Но нет, изображение сделано на самом медальоне, а не наклеено, и это не фото. Ребра дают многоликость, в медальоне Жоржа один ракурс, у его отца другой. Эти медальоны артефакты.
Игорёк достал из портфеля блокнот и карандаш.
– Я попробую поиграться с ребрами медальонов и их формами.
Игорёк начал рисовать, и Рита заметила из под карандаша на бумаге появляются рисунки отца Жоржа. Вскоре рисунки загустели, и набор линий ребер превратились в мощеную дорогу, очень похожую на дорогу, по которой шёл тигр за дочерью Бориса. В конце дороги сиял глаз по форме медальонов, Глаз был закрыт, но Рита поняла третий медальон матери поможет его открыть.
