Kitabı oku: «Мифологемы. Том 1. Громовержец и Змей»
Посвящается моему другу, Худеньких Константину Олеговичу. Мы вместе с тобой искали какие-то истины, перечитывали тонны литературы и бесконечно обсуждали что-то на кухнях. Ты больше всех ждал выхода моей книги, но, к сожалению, скончался за несколько дней до ее полной готовности. Покойся с миром, дружище. Мира всем нам!
Вступление
Самым сложным в моей книге мне было написать вступление. Ведь во вступлении я должен был объяснить читателю, зачем я занялся этой работой и что к этому меня привело. А эта работа, достаточно амбициозное исследование мифологии, должна была объясняться высшей целью.
Нет, я не был тем человеком, который собирался лезть в эти дебри. Мифология никогда не являлась объектом моей специальности, хотя любовь к мифам у меня была привита с детства. Еще будучи юным школьником, я залез на бабушкину полку с книгами, откуда извлек том греческих мифов и восхищенно стал читать. История Зевса, Геракла, Ахилла, Одиссея и Ясона захватывала меня не меньше, чем фантастические рассказы или приключенческие романы. И, конечно, я не остановился на греческих мифах и с упоением читал другие мифы – Библию, мифы Индии, Египта, русские сказки, предания о короле Артуре и многое другое.
Но, несмотря на то что миф был мне отчасти интересен, я никогда не стремился к его познанию. Для меня миф был нерешенной загадкой, скрытой туманами древности, которую, как я надеялся, кто-нибудь окончательно разгадает. На себя я в этом вопросе нисколько не полагался, ведь, на мой взгляд, эта сфера требовала иного склада ума, чем у меня. Сомнения в собственных силах вызывали и чтения профессиональных книг и статей о мифологии, которые богато обросли терминологией. Казалось бы, в мифе все изучено и нет необходимости что-то пересматривать.
Но однажды все же я решил зайти в эти воды. Проблема была не в мифологии, а в том, что она была практически в основе всего – мировоззрения человечества, философских истин, психологии, религии. Мифология казалась краеугольным камнем массивного храма, который представлял весь исторический и культурный опыт человечества. Все это – религия, эзотерика, теософия – было лишь надстройкой над мифологией, и ключи от большинства дверей скрыты в мифах. Мне пришлось исследовать миф, чтобы найти ответы на множество терзающих меня вопросов.
Книга родилась в определенное время и в определенном месте – в постсоветской России, которая заразилась множеством течений – религиозных, эзотерических, философских. Эти течения некогда были порождены материальным кризисом страны, выпрыгнувшей из информационного вакуума СССР.
Огромное количество религий, сект, идеологий, мировоззрений – все это представляло собой неуправляемый поток, который обрушился на постсоветских граждан как холодный душ. Как грибы росли различные эзотерические учения, обещавшие тайные знания своей пастве. Здесь были и христианская, и восточная эзотерика, секты, неоязыческие движения, псевдонаучные работы по пересмотру мировой истории, псевдоисторическая публицистика и многое другое.
В основе большинства новых учений лежала та или иная мифология, которая интерпретировалась авторами на свой вкус. Все эти учения охотно принимались гражданами, которые давно потеряли какую-то почву под ногами.
Этот водоворот можно было назвать изначальным хаосом греческих мифов. Но вместо богов он порождал хтонических чудовищ – идеологических химер, которым было напичкано постсоветское пространство, искавшее выход из кризиса – материального и духовного. Водоворот задел умы не только граждан, но и элиты, пытавшиеся создать какую-то новую идеологию.
Поскитавшись в пучинах хаоса Россия сформировала некую общую неоднородную идеологическую субстанцию. Целостным мировоззрением это было сложно назвать – скорее обрывки неоязычества с христианством, помноженные на марксистские теории.
Порожденные химеры были полны внутренних противоречий, но каким-то образом смогли существовать, несмотря на разрывающие их внутри силы. Страна искала духовный путь, который бы помог ей обрести себя.
Но попытка родить очередную русскую идею обернулась очередным провалом. Вероятнее всего, для создания этой идеи сначала надо было избавляться от лишнего – ошибок, заблуждений, а не заполнять внутреннюю пустоту чем попало. В итоге мы породили пласты новой мифологии, запутавшись еще больше.
Впрочем, эта книга не о политической мифологии, а о классической. Это лишь описание той эпохи, которая повлияла на мои поиски. Как и большинство моих сограждан, я оказался затянут этим информационным водоворотом. Я был любопытен и постоянно заражался теми или иными идеологиями, постепенно разочаровывался в них и заражался чем-то новым. Но с каждым новым увлечением мои вопросы росли, а предлагаемые ответы разочаровывали. Я понял, что в моих поисках могу полагаться только на себя.
Мне хотелось навести порядок как в своих мыслях, так и в том идеологическом хаосе, охватившем даже не только мою страну, но и практически весь мир. Мне хотелось увидеть истинную суть вещей, причину появления тех или иных явлений, развеять какие-то иллюзии.
Я пошел несколько дальше и решил начать с основ – мифологии. Разобравшись в мифологии, можно было разобраться во всех заблуждениях человечества и пресечь любые спекуляции навязать нам что-то лишнее. Так родилась эта книга.
Первые зачатки моей работы выросли из небольшой статьи, которую я некогда писал для некого забытого интернет-форума. Статья была посвящена мифическому царю Нимроду и Вавилонской башне. Я изучал все мифы на схожую тему из различных источников, пытаясь как можно больше узнать об этой истории.
Тема на тот момент была мне интересна, я был увлечен различной эзотерикой и палеоуфологией и пытался найти в этих мифах нечто фундаментальное. А поводы для этого были – ведь кроме библейских и армянских преданий было множество аналогичных сюжетов как в мифах Древнего Востока, так и в преданиях древней Мексики, из чего я строил определенные параллели.
Несмотря на то, что ничего существенного в истории Нимрода тогда найти мне не удалось, я решил более основательно перетряхнуть мифологию и провести анализ для выявления подобных закономерностей.
С моей стороны было чистым хулиганством – писать работу с нуля из тщеславия и любопытства. Однако, для меня это была попытка поиска чего-то большого – ни один автор прочитанных мною книг не отвечал моим запросам. Я поставил задачу написать книгу, которую мне бы самому хотелось прочитать, и которая бы соответствовала моим требованиям.
Конечно, при написании книги я неоднократно задавался вопросом, а стоит ли дилетанту вроде меня лезть в такие сферы. У меня нет соответствующего образования исследования древних культур и истории. Я до этого не писал подобные работы, да и область моей специализации – инженерные науки.
Но в процессе исследования я ознакомился с рядом схожих работ и убедился, что и без меня тема мифологии щедро изучена и разобрана огромным количеством дилетантов разных мастей. Среди массы этих авторов, возможно, я буду не самым худшим.
Моя работа основана на реальном опыте, и все теории, изложенные в книге, подтверждены практикой. Приведенный в книге материал по-своему уникален, а что из него извлечь, читатель решит сам. Я никогда не давлю на своего читателя и не претендую на абсолютную истину и даю возможность принять или не принять мою точку зрения. Более того, многие вопросы в моей книге останутся без ответов. Не исключено, что при чтении моей работы читатель увидит какие-то детали, которые укрылись от моего взгляда.
Несмотря на дилетантизм и сомнительность ряда моих исследований, на мой взгляд, я все же добился весомого успеха, а результаты работы могут быть интересны традиционной науке. Ведь в целом моя работа не противоречила взглядам на мифологию людей вроде Самюэля Крамера, Роберта Грейвса, Дэвида Рола, Джеймса Джорджа Фрэзера и других исследователей мифа, авторитетных для меня. Наоборот, моя работа являлась продолжением и развитием их работ.
Возможно, важным составляющим моего успеха было то, что я относил себя не к той группе ученых, которые традиционно занимаются мифами, – востоковеды, археологи, историки, искусствоведы. Я относил себя скорее к исследователю информации, что было ближе к таким наукам, как логика, кибернетика, психология и даже математика.
Изучая миф как некий аналог математической информационной матрицы, я создал и соответствующую терминологию. Термины вроде «погрешность мифа», «трансформация мифа» или «единица мифа» отчасти напоминают термины математики, но все же мы говорим о слове. Обо всех этих терминах и их применении мы поговорим позднее.
Положительным качеством меня, как исследователя информации, было отсутствие сложившихся стереотипов, которые зачастую неизбежно формируются в гуманитарных науках. Отрицательным – все же та огромная пропасть информации, которая мне требовалась для работы и которой я не знал. Мне пришлось ознакомиться со многими научными трудами, преимущественно связанных с историей Востока, древней Месопотамии, Ассирии, Египта. В некоторых случаях мне понадобилось вникать и в ряд мертвых языков – шумерского, египетского, латыни.
Возможно, моя книга местами покажется сухой и нудной, однако этого не избежать – мне хотелось, чтобы читатель терпеливо прошел со мной весь путь от начала до конца. Я не мог и исключать, что где-то существует альтернативный вариант моего исследования другого автора, поскольку как дилетант не обладал доступом ко всей литературе подобного рода на всех языках мира. Я даже боялся знакомиться с подобными книгами из опасения «заразиться» чужими работами и сбиться со своей логической цепочки. К моему счастью, если таковые книги и попадались в процессе работы, то влияли на нее лишь в лучшую сторону.
В самом начале исследования я создал таблицу с указанием схожих моментов тех или иных мифов. Анализируя эти параллели, я понял, что мир мифов намного сложнее, чем я представлял. Одно дело – увидеть пару-тройку совпадений в мифах. Другое дело – сформировать их в некую понятную систему и увидеть связь. А связи как раз не было видно.
Мифологию можно было назвать некой информационной матрицей, в которой царил настоящий хаос. Ее можно было назвать и непредсказуемым, как бурлящая река, потоком информации, в котором было слишком много составляющих и производных, чтобы найти параллели и понять уравнение, которому подчиняются спрятанные закономерности матрицы.
Мне стало очевидно, что параллели между мифами не случайны, а являются следствием какого-то закона. Пытаясь найти как можно больше параллелей и иных зацепок, я начал детально изучать крупные мировые эпосы – Библию, Шахнаме, Махабхарату, мифы Египта и Греции. Найденные связи я по привычке попытался подогнать под некую сформированную концепцию, опираясь на авторитетные для меня работы, но в итоге получалось что-то совершенно иное.
Из этого я сделал вывод, что авторитетность того или иного мифа можно ставить под сомнение. Невозможно было двигаться дальше, не подвергая критике какие-то основы. В большинстве случаев многие видные мифы представляли собой сложную трансформацию других, более простых мифов. Большой миф словно пожирал локальные мифы тех или иных народов и переваривал его в свой особый состав. И уже с учетом критического подхода я продолжил работу.
Тщательное изучение мировой мифологии оказалось достаточно кропотливой работой. Многое из исследуемого материала мне приходилось перечитывать неоднократно, и с каждым новым чтением открывалось все большее количество искомых деталей. Приходилось тщательно разбирать и сортировать мифы, делая сотни необходимых заметок.
От этого бесконечного чтения очень страдала память, которую я значительно перегрузил. Нередко мне приходилось брать большой перерыв в работе над книгой, чтобы разгрузиться, этот перерыв мог длиться днями, а иногда и месяцами. После некоторой утряски и работы над ошибками таблица постоянно преображалась и расширялась.
Несостыковки и различные ошибки, которые встречались мне регулярно, стали нормой – я постоянно отбраковывал ложные результаты. Практически на каждый верный результат существовало 10–20 ошибочных шагов, приводивших к тупику или неверной ветке исследований. Приходилось тщательно пересматривать, искать ошибки и удалять массы уже написанного текста. Здесь отдаю должное моему придирчивому внутреннему критику, который заставлял меня не останавливаться на достигнутом и копать дальше.
Сложности были и в том, что большинство мифов не имели «точки опоры» – хотя бы приблизительной датировки событий мифа, к которой можно привязаться. Это очень затрудняло работу, практически мне приходилось определять «возраст» того или иного мифа.
Хронологическая датировка сюжетов мифа вообще весьма туманна, и можно было рассчитывать лишь на генеалогию и косвенные методы определения такой датировки. А в тех эпосах, где такая датировка присутствовала, многие события в результате погрешностей оказывались значительно смещены во временной линии относительно их истинной позиции.
Практически никакому мифу нельзя было верить на 100%. Наоборот, самые авторитетные мировые эпосы позволяли себе наибольшее искажение событий, стоявших за мифами. Лишь определенные закономерности позволяли создать некий фундамент, на который я мог положиться в работе и определять, где мы имеем дело с оригиналом сюжета, а где с искажением.
Но эта работа того стоила – мне удалось нащупать некую тождественность и построить параллели. Проведя колоссальную работу, я убедился, что в большинстве случаев многие мифы являются вариацией одной истории, или точнее, последовательности событий, происходивших в определенном временном интервале.
В конечном итоге мне удалось сделать из своей таблицы что-то вроде мифологической карты. Эту карту можно было назвать «периодической системой» мифологии. И эта система позволяла не только рассчитать датировку рождения того или иного мифа, но и давала возможность связать этот миф с тем или иным историческим событием, оценить трансформации мифа и многое другое. Мифологическая карта позволяла и глянуть под новым углом на такие традиционные эпосы, как Библия или Махабхарата, увидеть в них то, чего не было видно раньше.
Когда приобретенный в работе опыт стал давать полноценные результаты, я, к своему ужасу, понял, что не могу полноценно сформулировать и объяснить читателю найденные закономерности. В эти моменты я напоминал себе обезьяну, изобретающую лампочку. Как будто эта обезьяна смогла понять принцип работы этой лампочки, но не обладала какими-то базовыми знаниями, чтобы объяснить это своим соплеменникам. Приходилось создать целую прикладную терминологию и даже науку, чтобы сделать работу понятной для широкого читателя.
Проложить лестницу между автором и читателем иногда намного сложнее, чем кажется на первый взгляд. Ведь я в процессе работы ушел в такие дали, что мне стало очень сложно понять мышление вероятного читателя, которому с этим предстояло разбираться. В какой-то степени приходилось «отматывать» свое мышление к более простому уровню. Очень помогли и устные беседы – обсуждая книгу с друзьями и близкими, я обращал внимание на понятные и непонятные им моменты и где в книге мне следует разжевать материал более тщательно.
Мое видение мира также неоднократно менялось во время писания книги. Постоянно от меня словно отшелушивались и отпадали какие-то ошибочные представления о вселенной, иллюзии, заблуждения. От человека, впадавшего в религиозные экстазы, я перешел к некому стабильному мировоззрению. Не могу описать это мировоззрение, скорее это что-то вроде атеистичного прагматизма, в котором все же была какая доля стремления к метафизике, по крайней мере интуитивного поиска.
При работе над мифами я также убедился, что большинство мифов прошли определенные культурные рамки и правки. Я пытался проникнуть сквозь эти рамки, узнать истинные события, которые были тщательно заретушированы миротворцами. По этой причине мы познакомимся с достаточно жестокими и даже страшными сюжетами, к которыми могут иметь отношение те или иные популярные герои мифов.
Признаюсь, многие открытия меня поначалу очень шокировали. Возникало чувство некого религиозного трепета, ощущение того, будто что я делаю что-то такое, что может потрясти основы мироздания. Я понимал, что масштаб моей работы несколько выше, чем я себе представлял. Я устроил тщательную трепанацию священных книг человечества, и тем самым разрушил многие табу, сформировавшиеся в моей жизни.
В эти моменты я ожидал, что с неба на меня обрушатся удары божественных молний или появятся какие-то пророки, которые меня накажут за излишнюю любознательность. Постепенно я привык к этим «откровениям» и стал воспринимать их спокойно. Но мне до сих пор трудно представить, какие эмоции вызовет книга у читателя, особенно религиозного. По этой причине я бы настоятельно не рекомендовал чтение книги религиозным людям, которые могут быть не готовы к этим открытиям.
Одно дело, когда изучаешь религиозные мифы, цель которых стоит в нравственном воспитании своей паствы, – это, несомненно, благородная цель, заслуживающая уважение. Но и в то же время необходимо и понимать, что исторические события, стоящие за этими мифами, происходили в мрачном и жестоком мире древности, в котором не было времени на сантименты. Практически все исторические прототипы персонажей мифов могут казаться даже антигероями, но в данном случае мы говорим не о воспевании жестокости, а об антропологических явлениях и норме таких отношений на заре человеческой цивилизации. Постепенно эти события тщательно идеализировались и ретушировались перед тем как стать религиозным мифом.
Я не собираюсь рушить тот позитивный опыт, созданный религией. Потребность общества в религии существовала и будет существовать, особенно в кризисных регионах мира, где религия дает какую-то надежду. Законы, гуманизм, гигиена, воспитание – вот первичный перечень знаний человека, привить который без религии было делом невозможным.
Возможно, кто-то скажет, что большинство религий насаждалось насилием, в этом тоже была своя логика. Без определенного насилия, к сожалению, человечество бы не закрепило этот опыт, поскольку идет зачастую по пути наименьшего сопротивления и вряд ли бы стало перевоспитываться добровольно. Но именно благодаря религиям человечество начало бороться с негативными сторонами своей природы.
На какой-то период я думал даже отказаться от религиозных сюжетов в своей книге, чтобы не вызывать какого-либо напряжения. Однако от этого решения книга бы значительно победнела, а некоторые параллели той же Библии с другими мифами оказались слишком очевидными и без ее упоминания.
Читатель должен знать следующее – моя книга не связана с мистикой, эзотерикой или уфологией. Я не безумец, не пророк, не жрец новой религии, я лишь увлеченный исследователь, открывший определенные законы. Мое исследование не является большой сенсацией – я лишь осваивал то направление, которое проложили мои предшественники-исследователи мифа, и пытался суммировать многое из их трудов. Многое из того, что есть в моей работе известно большинству экспертов мифологии, и появление другой аналогичной книги – это лишь вопрос времени.
Но моя книга неизбежно вызовет шок у неподготовленного читателя, поэтому вы должны решить для себя сами, стоит вам читать книгу или нет. Это очень важный вопрос, поскольку моя работа может пошатнуть ваше мировоззрение. Я лишь могу уверить, что за чтение книги вы не будете наказаны божествами, вас не бросят в адский котел или что-то еще. Но если вы намерены прочесть все до конца, то я прошу делать перерывы и оценивать свое состояние. Это не шутка, я не пытаюсь никого дополнительно заинтриговать, и реально готовлю читателя к некоторым шокирующим поворотам, которые будут.
Чтобы двигаться дальше, нам нужно уметь видеть истинные причины определенных явлений и рушить определенные стереотипы. У современного человечества уже накоплен опыт, чтобы объективно смотреть на прошлое и принимать его без осуждения. По этой причине нам нельзя бесконечно топтаться на одном месте в ловушке внутренних барьеров и табу. Но и слом этих барьеров не всегда бывает безболезненным.
Часть I. Термины
Миф и мифология
Итак, перейдем, наконец, к мифологии. Что же такое миф, и что такое мифология? Начнем с термина «миф», который переводится с греческого как «сказание» или «вымысел».
Все мы хоть отчасти знакомы с какими-то классическими сюжетами мифов – будь то подвиги Геракла, библейские мифы или даже просто сказки и былины. Разнообразие мифов велико – как в жанрах, так и в сложности их построения. Начиная от примитивных сказок и заканчивая массивными поэтическими эпосами, миф прошел долгую эволюцию. Собственно, образование мифов не прекратилось и в наше время, просто мифы приняли другую форму.
Несмотря на то, что мы воспринимаем миф как вымысел, отношение к нему у человечества весьма серьезное. Классический миф доминирует во многих сферах нашей деятельности – в истории, в религии, в культуре и даже в подсознании.
Мы не можем игнорировать миф, выбросить его из нашей жизни. Потому что большинство мифов, так или иначе, являются неотъемлемой частью нашей жизни, это часть нас, кусочек если не нашей плоти, то сознания, в большинстве самого глубинного.
Начиная с древнейших времен миф служил своеобразной информационной базой и даже аналогом научного опыта, на который опирался человек в своих поисках. И отчасти на эту базу человек опирается и сейчас. За все это время миф прочно сросся с человеком, и исследуя миф, мы исследуем и человека.
В своей общей массе мифы представляют собой мифологию, т.е. общую мировую совокупность мифов. Мифология – это огромный пласт человеческой фантазии и опыта. Этот пласт нельзя назвать однородным – часть его прослоек представлена различными направлениями мифа и формировалась по своим законам. Это и повествования о богах, героях, духах. Это и попытка человека понять себя, свои мотивы, окружающую природу, Вселенную. Это и появление первых законов, социальных институтов, брачных обычаев и обрядов.
Многообразие мифологии говорит если не о невозможности, то хотя бы о сложности создать единый научный подход к мифу. Психология, астрономия, история, природа, политические и социальные явления – каждый из этих аспектов мог сыграть свою роль в становлении того или иного мифа.
Однозначно можно утверждать одно – мифология представляет собой сложный клубок, в котором слились воспоминания, эмоциональные образы, страхи человечества. Не удивительно, что пионеры психологии – Зигмунд Фрейд, Карл Густав Юнг, Отто Ранк – уделяли особое внимание мифологии. Ведь, изучая миф, можно было заглянуть в подсознание нашей цивилизации, коллективным творчеством которого миф и являлся. Мифологию можно назвать бессознательной памятью человечества, и закономерности в его формировании напоминают подобное формирование памяти отдельного человека.
Эволюцию мифологии можно сравнить с историей взросления отдельного человека. Перипетии жизненных судеб различных людей могут сильно отличаться, но огромное влияние на них оказывают события детства. Именно в детстве закладываются в человека представления о жизни, образуются какие-то травмы и комплексы в виде своеобразных психологических программ. Все эти программы влияют на последующую жизнь человека, определяют его поступки. Постепенно детские воспоминания и страхи, сознательные и бессознательные, формируют поведение взрослого человека, руководят и помыкают им. На массовом уровне человечества именно мифология представляет собой этот психологический опыт.
Не секрет, что каждый человек идеализирует воспоминания детства. Эта пора воспринимается им зачастую как счастливая и лишенная каких-либо тревог. Большинство из нас ностальгирует по своему детству, скучая по его простоте, беззаботности и яркости чувств. Но что, если у нашего коллективного бессознательного разума человечества существует подобная ностальгия, и миф является изложением этих воспоминаний?
Подобным образом могли быть сформированы образы первозданного Рая или золотого века, когда боги были «милостивы» к человечеству. Эти образы настолько сильны, что и сегодня можно встретить тех или иных энтузиастов, ищущих обетованные земли своих предков. Но существовали ли они в действительности?
Самые древние мифы аналогично можно назвать детским воспоминанием всего человечества о временах пребывания его в исторической колыбели. В этой колыбели происходило постепенное становление цивилизации, приобретение нового опыта, ремесел, покорение природы.
Постепенно человечество росло, развивалось и, рано или поздно, покидало свою колыбель. Оно шло покорять мир, природу, другие народы. Усложнялись представления человечества о мире, но в основе его самых древних воспоминаний лежали те самые воспоминания о колыбели.
Эти воспоминания имели огромную ценность для человека и лежали в основе его культурных и религиозных обычаев. Они переосмыслялись в новом виде – будь то религиозные тексты, художественные эпичные поэмы или сказки. Практически любой сложный эпос, религиозные тексты или иное писание содержат элементы мифа, сформировавшегося в колыбели. На бессознательном уровне они определяют его представления об окружающем мире, божествах, истории и всей вселенной вообще.
Давайте попробуем представить, как могли сформироваться первые мифы. Вероятно, они обязаны появлению у человека первой разговорной речи. На этом этапе человек познавал и запоминал окружающую действительность и прибегал к мифу как к объяснению событий окружающего мира. Солнце, луна, звезды, ветер, животные – каждому природному явлению человек уделял пристальное внимание, наделяя определенными свойствами. Первые фетиши, культы, образы богов рождались из попыток создать своеобразные диалоги с окружающей Вселенной, задобрить ее через ритуалы, обряды, церемонии. Миф закреплял полученные знания, передавал весь ритуальный и мистический опыт следующему поколению.
Существенным недостатком устного мифа была его нестабильность. Информация, передаваемая устно, постепенно искажалась, терялась со временем. Несомненно, до нас не дошло много мифов, которые очень многое могли бы рассказать о нашей истории. Возможно, часть из них осталась в нашем подсознании, чтобы однажды всплыть в виде фантазии.
Не менее важным для формирования мифа было первое творчество человека – будь то наскальные надписи, вырезки на деревьях, отпечатки на глине. Используя первые символы и пиктограммы, человек начал записывать важные для него события. Письменность стала необходимым фактором стабильности существования информации, миф, как и другие знания, стало возможным увековечить и передать потомкам практически в неизмененной форме. Уже позже, в момент становления цивилизации и появления первых алфавитов, произошло и дальнейшее развитие мифа.
Письменный миф позволял образовать новые жанры вроде героического мифа. Получили развитие космогонические и эсхатологические мифы. Боги больше «очеловечивались» – в них узнавались черты, присущие древним монархам. И это было не удивительно, учитывая, что некоторые божества часто списывались с обожествленных правителей. Здесь играли роли культы предков, пропагандистские успехи жречества и многое другое. Увековечиванию подверглись и многие герои древности, возможно, часть из них сохранила память о себе лишь благодаря мифам.
Пройдя различные этапы своей эволюции, мифология не прекратила свое движение. Несмотря на свой возраст, она не перестает формироваться и в наше время. Потребность и актуальность опыта мифотворчества не исчезли с появлением научного опыта. Человек так же нуждается в каких-то объяснениях, в каких нуждались его далекие предки – тут могут быть вопросы о загробной жизни, Вселенной и существовании в ней разума и многое другое. У современного мифа появилась своя специфика, хотя вероятно, что механизм его образования тот же.
Можно однозначно утверждать, что влияние мифологии на древний мир было велико настолько, насколько велико влияние современной массовой культуры на нас с вами. Массовую культуру нельзя назвать полноценным научным опытом, она развлекает и воспитывает нас, дает простор фантазии, отображает наши радости и страхи.
Мифология же была всегда прочно переплетена с массовой культурой человечества, особенно в древности. Персонажи мифов были примером для подрастающих граждан, поводом для национальной гордости. Их деяния восхищали и завораживали в течение нескольких поколений. Эти персонажи были прочно запечатлены в культуре древности, будь то художественное искусство, театр, поэзия либо что-либо другое. Так и сегодня массовая культура создает современных героев, идеализирует их, превращая в своеобразные божества.
Но не все аспекты мифологии были связаны с массовой культурой. Часть из них имела отношение к очень важной части древнего мира – политической и религиозной пропаганде. Усилиями этой пропаганды персонажи мифов становились объектом ритуального поклонения, а мифологические своды – священными книгами древности.
Библия, Коран, Авеста, Махабхарата – эти тексты являлись наиболее влиятельными книгами в мире и определили направление развития человеческой истории. Часть этих книг до сих пор обладает этим влиянием даже на современный технологически развитый мир.
Священные своды мифов имеют и своих младших братьев – куда менее популярные книги ненаучного опыта, также существующего в наше время. Эти книги, как правило, связаны с различными мистическими учениями, теософией и эзотерикой. Не удивительно, что мифология во все времена давно стала объектом спекуляции для различных теософов, религиозных сектантов, аферистов и прочих современных «жрецов». Это лишний раз говорит о важности ее исследования.
Впрочем, культурные и политико-религиозные вопросы, связанные с мифологией, мы рассмотрим в следующих главах. А теперь разберемся, с чего начинать изучение мифологии.
