Kitabı oku: «Товарищ кот», sayfa 8
– Не стоит, – ответил Семен и дернул ухом. – А вы, простите, вообще чьих будете?
– Неужто ты никогда не видел этот знак? – поднял брови франт и ткнул кольцом едва ли не в морду Семена.
– Фаберже? – понадеялся на удачу тот.
Признаться, за модой он не следил, как, впрочем, и она за ним, так что в популярных брендах он плавал как Чапаев в Урале. Сюда бы Машу – та бы быстро пояснила этому щеголю за его лук.
– Мас-с-соны!.. – прошипела висевшая на стене вниз головой ящерица.
– Благодарю, Вальтер, – кивнул франт, аккуратно стряхнул пепел в хрустальную пепельницу и закинул одну ногу на другую. – Ах, где же мои манеры, я ведь даже не представился!.. Можешь называть меня… скажем… Фауст.
– Ну мое имя вы уже знаете, – зевнул Семен, только сейчас осознавая, как сильно устал. Все же прыганье туда-сюда между временами для здоровья ничего хорошего сулит. Как минимум часовые пояса разные, а как максимум могут свинцом угостить или ярый консерватор принять за «демонократа» и по кумполу настучать. – Если вы меня к себе зазывать хотите, скажу сразу – я пас.
И не то чтобы Семен имел что-то против масонов, но только он прекрасно представлял, что сулит членство в какой-нибудь подобной шарашкиной конторе. То членский взнос заплати, то на бесплатный субботник выйди метлой помахать, то за дочку председателя, участвующую в каком-нибудь местном конкурсе красоты, отправь десять СМС и ни сообщением меньше. А взамен-то что? Возможность узнать великие тайны истории и стать на шаг ближе к сильным мира сего?
Пф, нашли дураков.
– На самом деле ты слегка ошибся. Сейчас мы не набираем новых членов. По определенным причинам, – улыбка вмиг сползла с лица Фауста, точно ее и не было. – Однако я хотел сделать тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться…
– Уже отказался. Всего доброго, – кивнул Семен и направился к двери.
– Но ведь ты даже не выслушал…
– И не собираюсь, – перебил Фауста Семен. – Счастливо оставаться.
– Постой, я просто хотел заключить с тобой…
– Хотеть не вредно, – отрезал Семен. – Сайонара.
– Дай мне хоть слово сказать…
– Уже сказал. Аривидерчи.
– Мас-с-тер может вернуть тебя домой, придурок, – прошипел Вальтер, когда Семен, выставив хвост трубой, уже принялся деловито расхаживать вдоль двери туда-сюда, ожидая, пока она не растворится. Самое главное после этого – сдержать в себе непреодолимое желание посмотреть на открывшего дверь двуного как на последнего дурака и отправиться в противоположную сторону, словно бы ты так и задумывал.
– Это каким же образом? – хмыкнул Семен.
– Мы – масоны, – Фауст вновь улыбнулся в тридцать два зуба, сиявшие, точно фаянс, облитый хлоркой. – А значит – можем все. Итак, мое предложение: после того, как ты найдешь философский камень, отдай его мне. А я взамен верну тебя в твое время.
– Так если вы все можете, что ж и камень сами не разыщете? – съехидничал Семен.
– Все – понятие растяжимое, – Фауст не повел и бровью на столь справедливое замечание и лишь его пальцы, барабанящие по подлокотнику кресла, выдавали его истинные чувства. – И, увы, повлиять на некоторые вещи мы можем лишь косвенно. Скажем, чужими руками… то есть лапами. Так что – какая-то побрякушка в обмен на возвращение к родным и близким. Звучит заманчиво, не так ли?
– Пожалуй, – согласился Семен. – Но… вынужден отказать. Адьо.
– На моей памяти ты единственное живое существо, так настойчиво отказывающееся от исполнения заветного желания, – нахмурил брови Фауст. – Позволь же узнать – в чем причина?
– Ты и впрямь не понимаешь, почему я не собираюсь заключать сделки с организацией, которая, если верить слухам, стоит за всеми крупными катастрофами и самыми громкими убийствами в истории? – спросил Семен.
– Ну да, – пожал плечами Фауст.
– Оревуар.
К счастью, Фауст прекратил тщетные попытки переубедить Семена, так как словарный запас у него понемногу заканчивался и через пару тройку очередных прощаний ему бы пришлось повторяться. Вместо этого масон стянул очки, положил их на столик у кресла и принялся массировать глаза.
– Что ж, это твой выбор. Но уверяю – мы еще встретимся. И гораздо раньше, чем ты думаешь.
– Вс-с-стретимс-с-ся! – прошипел Вальтер вслед Семену, когда тот наконец-таки сумел, зацепив когтем щель, раскрыть дверь и вышел в коридор.
На самом деле была еще одна немаловажная причина, из-за которой Семен отклонил предложение Фауста. За последние несколько дней количество невероятно интересных личностей вокруг него просто нарастало в геометрической прогрессии и достигло критической отметки, поэтому он решил пересмотреть свои взгляды на жизнь и хотя бы попытаться воздержаться от сделок с масонами, разруливанием распрей между поссорившимися чародеями и тому подобных вещей. Ну, хотя бы на время.
– Возникли проблемы? – спросил Чарли, стоило Семену зайти в номер Альфонсо.
– Нет, просто познакомился с еще одним чикануриком, – ответил Семен.
– Быть может, вы поболтаете о своих плебейских глупостях после того, как мы закончим дело? – недовольно протянул Альфонсо, в чьей золотистой шерсти теперь были заплетены разноцветные ленты. – Где вас вообще носило? Я битых два часа пытался выйти с вами на связь и места не находил от беспокойства.
– Всего два часа? А мне казалось, нас не было по крайней мере пару дней, – сказал Семен. – К слову, мы тоже пару раз чуть не померли, спасибо за тревогу. Ты не поверишь, когда мы расскажем, что с нами случилось…
– А вы не рассказывайте, – чихнул Альфонсо. – И мы решим как минимум две проблемы: вы перестанете чесать языками о всяких глупостях, я же сохраню свои уши. Итак – где камень?
Все четверо устремили взгляды на Кроули, который, посвистывая и глядя в потолок, бочком-бочком начал подбираться к открытому настежь окну.
– А ну стоять!.. – рявкнул Альфонсо, да так, что даже задремавший Сэм спросонья подскочил на месте и принялся вертеть башкой и скалить зубы. Кроули же и вовсе замер с ногой в воздухе, боясь пошевелиться. – Где философский камень, ты, пародия на джентльмена?!
– Чем больше разрастается мое подсознание, тем меньше я понимаю, что тут вообще происходит, – вздохнул Кроули, покачиваясь на одной ноге словно цапля. Такая пузатая, лысая, дышащая перегаром цапля, которая между делом умеет пускать молнии из пальцев. – И при этом уже третья моя травма предстает передо мной в образе рычащей на меня собаки. Что это, если не знак?
– Ты не юли давай, – потянул колдуна за штанину Семен, чуть не заставив того рухнуть на землю. – Все равно признаться придется. Куда ты камень дел?
– Помните, я пытался рассказать вам о ма-а-аленькой проблеме? – протянул Кроули, осторожно ставая на обе ноги. – Так вот – философский камень… исчез.
– Как исчез? Куда исчез? Ты совсем что ли рехнулся?! – нахмурился Альфонсо.
– И не нужно на меня так кричать, – покачал головой Кроули и проворчал себе под нос: – Экий брехливый веттерхун.
– Чего?! – взвился Альфонсо, похоже, крайне оскорбленный до глубины души подобным сравнением. – Да я чистокровный англичанин в одиннадцатом поколении! Мой пра-пра-прапредок валялся на подушке самой королевы Виктории! Пустите меня, я за себя не отвечаю! – звонко лаял Альфонсо, размахивая лапами, покуда Сэм, аккуратно, но крепко держа разъярившегося кокера за ошейник, не давал ему шанса на деле показать Кроули аристократический кусь.
– В генеалогических древах разберемся позже, – Семен стал между Кроули и разъяренным Альфонсо, который хоть и успел изрядно выдохнуться, но все же не прекращал вялые попытки достать опасливо поглядывающего на него колдуна клыками. – Рассказывай по порядку, а там уж разберемся, кто виноват и что делать.
– Пока те не слишком вежливые господа тащили меня в замок Бран, я попытался открыть свой собственный портал, дабы сбежать, – начал изрядно смущенный Кроули. – Однако что-то пошло не так и, видимо, я был слишком трезв… то есть не слишком сильно открыл свои чакры и в результате смог переместить лишь чемоданчик с философским камнем. Распутин, прознав об этом, сплавил меня на руки господину Цепешу, упокой Вельзевул его кровососущую душу, и отправился разыскивать камень, пообещав по возвращению спустить с меня шкуру. Живьем.
– Артефакт не попал в руки Распутин – это уже радует, – попытался подбодрить друзей Семен, видя их унылые морды. – Так и куда ты запульдыкал камушек-то?
Кроули в ответ только развел руками.
– Чудесно, – буркнул Альфонсо, который наконец-то бросил пытаться устроить в номере геноцид отдельно взятых чародеев, и спрятал голову под подушку. – После таких новостей руководство отправит меня сторожить какой-нибудь дом престарелых для ветеранов разведки. Буду целыми днями слушать стариковское брюзжание и терпеть потрепывание по холке. Отвратительно.
– Не самое худшее будущее, – мрачно произнес Сэм. – Уж куда лучше, чем тухнуть на мексиканской границе и гонять койотов по пустыне.
– А вы, я смотрю, оптимисты, – покачал головой Чарли. – Как только Распутин заполучит философский камень – тут же явится по наши души и вот тут-то и ворчащие старики, и песочные ванны с дальними родственниками покажутся вам просто манной небесной.
– Так значит – нужно добраться до камня быстрее Распутина, – сказал Семен и обратился к Кроули: – Ну неужели у тебя вообще нет никаких предположений, куда ты мог отправить свой чемоданчик?
– Это могла быть как соседняя деревушка, так и другой конец света, – виновато вздохнул Кроули. – Возможно, я сумею сузить круг поисков до определенных координат, но на это потребуется время.
– Сужайтесь за дверью, – глухо произнес Альфонсо, так и не высунув морды из-под подушки. – У меня от вас уже голова раскалывается.
Перед тем, как отправиться восвояси, они приняли решение замаскировать Кроули, чтобы не привлекать излишнего внимания, которого у них и без того в последние дни навалом. Достав из-под кровати большой саквояж, Чарли и Сэм, выкидывая наружу тряпки, спорили до хрипоты о том, как бы одеть Кроули, чтоб и модно, и неприметно.
Альфонсо происходивший вокруг него модный приговор нарочито игнорировал, храня угрюмое молчание, Семен о местных вкусах имел довольно смутное представление, и разве что Кроули изредка пытался высказать свое мнение, но кто ж его слушать будет.
По итогу Чарли и Сэм все же пришли к согласию: Кроули остался в своем прикиде, но зато теперь над верхней губой его красовались тонкие гусарские усики, лихо закрученные вверх.
– Чего-то не хватает, – покачал головой Семен.
Чарли и Сэм вновь уткнулись в содержимое чемодана – и дополнили прикрытие большими очками без диоптрий.
– Сойдет, – кивнул Семен.
– Теперь необходимо продумать легенду, – призадумался Чарли, подняв глаза к потолку. – Итак, ты – Филипп Джонатан Форд, троюродный внучатый племянник того самого Генри Форда по матушке. Прибыл в Варшаву по просьбе дяди, чтобы договориться об открытии нового завода.
– Не люблю имя Филипп, ну да ладно, – вздохнул Кроули, поправляя новоприобретенные окуляры. – Всяко лучше, чем Джордано.
– Меня вот лично ваши рожи простолюдинские из себя выводят, но я не жалуюсь, – подал голос Альфонсо. – Если вы закончили, прошу оставить меня одного. Мне необходимо подремать… то есть обдумать дальнейшие действия.
Чарли и Сэм, позевывая, направились на заслуженный отдых. Семен же взялся сопроводить Кроули до стойки администрации, дабы тот снял себе номер на злотые, которые любезно выделил ему Альфонсо. Правда, сделал он это скорее не из добрых побуждений, а чтобы побыстрее от них избавиться, однако у дареных денег водяные знаки не проверяют. Стоило им спуститься в холл, как Семен внимательно огляделся по сторонам – однако ни Фауста, ни его ручной ящерицы поблизости не было, что не могло не радовать.
Не успел Кроули обменять несколько купюр на ключ, как их накрыла огромная тень – и, оглянувшись, Семен увидал доктора Уайта, то есть снежного человека, нависшего над ними словно скала. Надо сказать, вид у него был донельзя мрачный. Семен бы даже не побоялся сказать угрожающий. Именно так выглядели те самые аборигены ближнего Подмосковья, которые наваляли Семен и Игнату: насупленные брови, сжатые кулаки, приподнятая верхняя губа, обнажившая крупные зубы. Правда, снежный человек, разумеется, был куда более симпатичным.
– О, Чунта, какой сюрприз, – заискивающе улыбнулся Кроули и с шумом сглотнул. – Признаться, не ожидал тебя здесь увидеть. Как твоя красавица жена? Как дети?
Чунта промолчал, не сводя с колдуна взгляда тяжелого, как Галина Абрамовна после продленных новогодних праздников.
– Вы знакомы? – удивленно спросил Семен.
– Да, пару раз пересекались в общих компаниях, – Кроули поднял Семена на руки. – Но думаю, нам пора. У нас был тяжелый день, да и завтрашний будет не легче, к тому же, уверен, что и у Чунта полным-полно дел. Пока-пока, рад был свидеться, я пришлю открытку на Праздник Весны.
Однако стоило ему лишь ступить в сторону лестницы, как снежный человек перегородил ему дорогу. Кроули попытался было обойти его то с одной стороны, то с другой, но Чунта каждый раз упорно преграждал им путь.
– Может ему от нас что-то надо? – предположил Семен.
– Угук, – кивнул Чунта. – Угук. Угук!
– Клянусь, я и пальцем не трогал ваш драгоценный фило… – пролепетал Кроули.
– Угук!
– Ладно, ладно, – сдался Кроули и поднял руки. Фигурально, разумеется, так как сейчас он держал ими Семена. – Признаюсь – это сделал я. Но на то у меня были весьма веские причины, поверь.
И тут Чунта словно прорвало. Он угукал и гукал, размахивал лапами и тряс гигантскими кулаками перед лицом Кроули. Голос его то становился мягким, бархатным, умоляюще вопросительным – как правило, с такими интонациями их коллектив во главе с менеджером Федей уточнял у Галины Абрамовны, когда придет обещанная зарплата, то приобретал стальной оттенок – с подобным Галина Абрамовна неумолимо отвечала, что, во-первых, обещанного вообще-то три года ждут – хотя и прошло уже почти четыре – во-вторых, их много, а она одна, ну и к тому же по расписанию у бухгалтерии сейчас учет, обед и аудит, приходите в нечетный четверг последнего месяца следующего високосного года, а лучше никогда.
Кроули внимал тираде Чунта подобно провинившемуся школьнику, которого завуч застукал в туалете за написанием на стене какого-нибудь крепкого словца, подкрепленного натюрмортом из двух кругов и одного овала – то есть на вид пристыженного, но с фигой в кармане.
Дескать, пыхти не пыхти мне про тяжелый низкооплачиваемый труд уборщицы, отвернешься – все равно дорисую. В общем, хоть лицо Кроули и выражало предельное раскаяние, но под маской скорби отчетливо сквозила неподдельная скука, словно бы все происходящего сейчас с ним было ему не в новинку и слышал он это не один десяток раз.
– Я бы с радостью вернул тебе то, за чем ты проделал столь долгий путь, Чунта, – сказал Кроули, когда тот наконец умолк. – Однако есть один нюанс, мешающий мне это сделать. При всем моем искреннем желании.
– Угук гук?.. – в надежде протянул Чунта.
– Именно это я и хочу сказать, – кивнул Кроули; снежный человек же закрыл лицо широкими ладонями и сокрушенно закачал головой.
Неизвестно, сколь долго мог продолжаться столь содержательный диалог и ждал ли их второй акт театра одного актера в лице огромного человекообразного, так как Семен вдруг услышал знакомый голос:
– Вот ты где! А я тебя везде ищу!
Оглянувшись, Семен увидел товарища Сталина, спешащего к ним с широкой улыбкой. Бросив на Кроули последний уничижительный взгляд – таким взглядом «дурней комплюхтерных» провожала уборщица Вер Павлна, коли те имели неосторожность пройтись в кедах по свежевымытому – Чунта напоследок угукнул еще разок, словно бы подытожив, что разговор не закончен, и ушел прочь. Приблизившийся же генсек потрепал Семена по голове:
– Ну и кто же так делает, подлец ты мохнатый? Я уж думал все – выскочил случайно на улицу и заблудился. Благодарю вас покорно, за то, что нашли моего кота, товарищ…
– Али… То есть Филипп Форд. Да-да, племянник того самого, – Кроули опустил Семена на пол и пожал Сталину руку. – Разрешите мне задать вам один вопрос? Вы тоже видите эту зверюшку?
– Разумеется, – в легкой растерянности ответил Сталин. – Она же сидит прямо перед нами. Как поживает ваш дядя? Слышал, в последнее время дела у него идут в гору.
– О, да, – небрежно махнул рукой Кроули. – Деньги копятся, заводы строятся. К слову, я прибыл в Варшаву именно по этой причине – дядя собирается открыть здесь производство и отправил меня найти вариант повыгоднее.
– Звучит многообещающе, – Сталин хитро прищурился и кинул взгляд на наручные часы. – Кстати, буквально через пять минут мы с приятелями собирались перекинуться в картишки. Что если я предложу вам составить присоединиться к нашей дружной компании? А после сможем обсудить дела – уверяю, я смогу сделать вам интересное предложение, которое устроит абсолютно всех.
– С радостью, – ответил Кроули, несмотря на гримасы, что строил Семен, но, увы, котячья мимика не шла ни в какое сравнение с человечьей.
– Тогда прошу за мной! – махнул рукой Сталин и направился в сторону лестницы.
– Ты же вроде как сужать круг поисков собирался, – сказал Семен, идя вместе с Кроули за Сталиным.
– Мне куда лучше думается за партией в покер, – ответил Кроули и тяжело вздохнул. – Теперь-то я понял, за что отвечает кот в моем подсознании. Это совесть – вечно пилит, зудит под ухом и мешает жить.
– А то, что Иосиф Виссарионович меня тоже видит, не убедило тебя в моей реальности? – спросил Семен, пропустив мимо ушей последние слова Кроули.
– Массовый психоз, – лишь пожал плечами тот.
Глава 16
Главное – не победа, а участие.
Один шулер, когда из его рукава выпал пятый туз.
Отобедавший молоком и шпротами, которыми его любезно угостил товарищ Сталин, Семен, позевывая, лежал на спинке дивана, свесив лапы вниз и вполглаза наблюдая за происходящим. Впрочем, без особого на то интереса, ибо в покере он смыслил не более, чем в политике, а за столом в общем-то происходило и то, и то.
По-быстрому познакомив лже-Филиппа Форда со всеми присутствующими, то есть Черчиллем, Рузвельтом, которому, по-видимому, удалось-таки сбежать из-под надзора благоверной, и невысоким мужчиной с большими мешками под глазами и щеткой жестких усов под носом, назвавшийся Болеславом Берутом, председателем Крайовой Рады Народовой. Семен не имел ни малейшего представления, что означает сей набор звуков, но как он успел понять, Берут был в Польше чем-то навроде президента. Или пытался им казаться.
– Как я вижу, ничему вас жизнь не учит, мистер Берут, – хмыкнул Черчилль, отрезая кончик сигары. – Помнится, в 1939 вы за этим самым столом почти полстраны оставили и клятвенно пообещали больше не садиться за игровой стол и уж тем более не блефовать, имея за душой лишь жалкие двойку и тройку. Притом разномастные.
– Между прочим, в прошлый раз я почти отыгрался, – насупился Берут. – К тому же – я успел взять пару уроков у настоящих мастеров, так что советую следить за своими границами. Лично я давно уже приглядываюсь к Северной Ирландии.
– Отдам почти даром, коль она так запала вам в душу, – фыркнул Черчилль, прикуривая. – Однако вы слабо представляете, на что подписываетесь. Места там живописные, с этим не поспоришь, только вот под каждым кустом сидит какой-нибудь рыжий коротышка с ружьем в одной руке и бутылкой виски в другой, стреляющий в каждого, чья фамилия не начинается на «Мак» или «О’».
– Что ж, товарищи, предлагаю начать, – произнес Сталин, тасуя колоду. – Делайте ставки.
В последующий час в комнате не происходило ровным счетом ничего интересного. Рубли, доллары, фунты и кроны плавно перетекали от одного игрока к другому. Сидящая за столом пятерка дружно поднимала стаканы, пускала под потолок клубы дыма, громко ругалась, когда кому-либо из них приходила плохая карта и столь же бурно радовалась хорошей.
Словом – обычный такой себе вечер в дружеской компании, настоящая идиллия, коей Семену в последнее время так недоставало, ибо поток событий, бьющий ему прямо по голове последние несколько дней, явно не предполагал к отдыху. Он и забыл, какое это блаженное чувство – смертная скука, и даже успел немного придремать, когда из ошейника вдруг раздался шепот Чарли:
– Сеня, ты на связи? Прием.
Мигом проснувшись, Семен кинул осторожный взгляд в сторону шумной компашки. К счастью, человеки были так сильно увлечены игрой, что не обратили ни малейшего внимания на невесть откуда раздавшийся лай.
– На связи, на связи, – столь же тихо ответил Семен, наблюдая за тем, как раскрасневшийся Кроули двумя руками пододвигает к себе груду смятых купюр под подозрительный взгляд Берута.
А чародей похоже сегодня в ударе, уже третий кон подряд выигрывает – не иначе как подколдовывает себе картишки в рукав или просто фортуна его в лысое темечко чмокнула.
– Отлично. Не хотел мешать тебе отдыхать, но у меня важные новости, – продолжил Чарли. – Во-первых, у меня из головы все не выходили твои слова про доктора Уайта, так что я решил навести кое-какие справки. Ты был прав – он вовсе не из Австралии…
– А я говорил, – произнес Семен фразу, которую хотел вставить уже очень давно, да все не доводилось подходящего случая.
– … я подозреваю, что на самом деле доктор Уайт прибыл из Португалии, – закончил Чарли. – Во всяком случае, у него Лиссабонский акцент – либо же он весьма умело его имитирует.
– На самом деле доктор Уайт – снежный человек, – вздохнул Семен, однако его до того разморило, что развивать тему ему было откровенно лень. – Если есть «Во-первых», значит, следом пойдет «Во-вторых»?
– Совершенно верно. Сэм через свои знакомства сумел выведать кое-что о философском камне и его месторасположении. Предлагаю продолжить разговор лично, так как частоту могут перехватить. Буду через пять минут. Конец связи.
А вот это была чуть ли не единственная хорошая новость за последнее время. Сон словно рукой сняло. Выйдя в коридор и с наслаждением вдохнув свежий воздух – Сталин и компания успели прокурить номер так, что никотина в нем хватило бы на целый табун лошадей, а то и на два – Семен дождался Чарли, а после они не спеша потрусили по коридору.
– Итак, ситуация следующая, – без лишних слов начал Чарли. – Чемоданчик, похожий как две капли воды на тот, в котором Кроули таскал философский камень, видели в Испании. Пожилой сапожник обнаружил поклажу плавающей в сточной канаве по дороге на работу.
– Получается, следующая остановка – Испания? – спросил Семен.
– Не все так просто, – нахмурился Чарли. – Тот мистер оказался на редкость законопослушным гражданином и решил отнести кейс в ближайшее отделение полиции, вместо того, чтобы прикарманить находку себе. Однако по дороге в участок его ограбила банда уличных мальчишек – вырвали чемодан прямо из рук, а вдобавок еще и тумаков надавали.
«Вот раньше молодежь лучше была», – чуть было не сорвалось с языка Семена, однако он вдруг понял, что «раньше» – это как бы уже сейчас и осуждение его не несет ровно никакого смысла.
– Шпана сдала чемодан практически за бесценок одному скупщику краденого, – тем временем продолжил Чарли. – Тот отдал его знакомому ростовщику взамен невыплаченного долга, он в свою очередь презентовал кейс любовнице, та подарила его своему супругу, который как раз собирался в командировку. На вокзале, дожидаясь прибытия поезда, благоверный солидно принял на грудь и оставил саквояж на скамье, где его приметил какой-то забулдыга и, честно стырив, попытался улизнуть, но был пойман с поличным охраной. Пока облапошенный доходяга храпел в унисон отбывавшему паровозу, а незадачливый воришка получал дубинками по хребту, чемоданчик под шумок упер молодой ушлый маклер, запрыгнувший с ним в последний вагон. После… в общем, не буду вдаваться в детали, но в последний раз кейс с философским камнем видели в Праге, где обанкротившаяся вдова пыталась выменять его на мешок муки.
Переходящий из рук в руки кейс – типичный случай для компании Семена, где была куча ответственных ни за что не ответственных. Тут дверь распахнулась – и в коридор вышел Черчилль. Чиркнув спичкой, он закурил сигару, с наслаждением выпустил под потолок кольцо дыма, а после взгляд его упал на Чарли:
– Чарльз, ко мне! Пошли, дружок, сегодня был длинный день. Угощу тебя чем-нибудь вкусненьким.
– Поужинать и вправду не помешало б, – вздохнул Чарли. – Предлагаю завтра утром встретиться у Альфонсо – обмозгуем, что делать дальше.
Черчилль вместе с «дружком» вразвалку удалились прочь. Следом из номера показался Берут, которому, судя по всему, сегодня явно не фартило, так как он не переставал ворчать себе под нос что-то про «грязных мошенников» и «мерзких америкашек». Быстрым шагом он отправился восвояси, даже не взглянув на Семена, дверь грохнула в третий раз – и свет божий появились «грязные мошенники» и «мерзкие америкашки» собственными персонами.
Похоже, Кроули и Рузвельт быстро нашли общий язык. Обняв друг друга за плечи, они моряцкой походкой отправились вдоль по коридору, по очереди отхлебывая из початой бутылки. Семену ничего не оставалось кроме как пойти за ними – как бы не натворила делов эта сладкая парочка, лучше проследить. Два дебила – это сила, особенно если один из них – президент США с нездоровой тягой к алкоголю, а второй – чародейник с тем же самым недугом, да вдобавок еще страдающий от психологических травм.
Дойдя до номера Рузвельта и подождав, пока тот наконец с третьей попытки попадет ключом в замочную скважину, они оба дружно ввалились вовнутрь, Семен же шмыгнул следом.
– Фи… ик… Филипп, – икнул Рузвельт, безуспешно пытаясь подняться с четверенек. – Ско… ик… сколько ты говоришь твой дядя платит налогов?
– А Гор его знает, – махнул рукой тот и глупо хихикнул; к счастью, Рузвельт был не в том состоянии, чтобы задаваться вопросом, почему племянник знаменитого машиностроителя к месту и не к месту приплетает древнеегипетское божество.
– А я знаю, – улыбнулся Рузвельт, наконец-то поднявшись на ноги. – Ни… нисколько. Ха! Завтра же у… утром подпишу соот… ик… соответ… в общем, что-нибудь подпишу, разберутся. Не дело, когда родню такого слав… ик… славного парня как ты обдирают средь бела дня.
– Благодарю покорно, – Кроули склонил голову и припал было к бутылке, но спустя мгновение, взглянув одним глазком в горлышко, разочарованно протянул: – Ни капли, святая Телема.
– Это мы сейчас быстро ис… ик… правим, – хихикнул Рузвельт и нетвердой походкой медленно, но верно направился к мини-бару, держась рукой за стеночку.
– А вам не хватит на сегодня кутить, граждане алкоголики, президенты и колдуны? – поинтересовался Семен.
– Опять ты, – тяжело вздохнул Кроули и возвел глаза к потолку. – О, великий Гор, ну почему я не могу спокойно отдохнуть хотя бы один вечер? Разве я многого прошу?
– Наверное, потому что за тобой сейчас охотится невероятно могущественный чернокнижник, а заодно и вся разведка мира? – предположил Семен. – Я серьезно – прощайся с мистером Рузвельтом и баиньки. Завтра с утра нам предстоит тяжелый день.
На самом деле Семен не имел ни малейшего представления, что день грядущий им готовит, однако, наученный горьким опытом, мог предположить, что ничего хорошего ждать не следует. Может, на их след таки выйдут терминаторы Распутина – и им очень повезет, если по их душу не явится сам распутный дед – либо им придется вести неравный бой против очередной кракозябры, оживленной сумрачным гением святотаточного старца, убегать от дракона или что-нибудь в подобном духе. Единственное, что знал Семен – покой им только снится и как бы сон их не стал вечным.
– Но мы только пришли, – капризным голосом произнес Кроули.
– Доиграете завтра, – тяжело вздохнул Семен и закатил глаза.
Не зря бизнес-аналитик Валера называл себе убежденным чайлд-фри и настойчиво призывал всех вокруг последовать тому же пути. Ведь если с каким-то захмелевшим чародеем столько возни, страшно представить, сколько мороки было бы с дитем. Правда, сам Валера стал чайлд-фри лишь после того, как обзавелся пятью отпрысками, алименты на коих пожирали почти всю его зарплату, поэтому Семен подозревал, что дело здесь вовсе не в убеждениях.
– Франклин обещал показать мне вырванную страницу из Декларации Независимости, – продолжал канючить Кроули, правда, уже куда менее уверенно, потирая заспанные глаза.
– Декларация никуда не денется, – заверил его Семен. – Тем более, не хочу спойлерить, но через несколько десятков лет ей разве что подтереться можно будет…
Семена перебил чей-то настойчивый кашель. Полный дурными предчувствиями, Семен оглянулся. Кошачье чутье не обмануло – возле аккуратно выпиленной в стене дыры восседали их старые знакомые: Йозеф, Карл и Рудольф, держащий за пазухой деревянную трубку.
– Гутен нахт, киса, – ехидно протянул первый и сложил лапки на груди: – Давно не виделись.
– Ну привет, Пинки, Брейн и третий лишний, – хмыкнул Семен. – Сразу хочу огорчить: философского камня у нас нет, так что вы не по адресу.
– Мы как бы и не за камнем явились, – хихикнул Карл, теребя собственный хвост, – а по твою шкуру. Мурчальник тебе вырвать и усы пересчитать.
– Силенок-то хватит? – Семен распушил хвост и выпустил когти.
Быть может, в момент их первой встречи Семен заметно струхнул, но теперь, прибив владыку вампиров, провалившись еще глубже во время и вернувшись обратно, а также пережив попутно еще множество удивительных и странных событий, чувствовал он себя куда увереннее. Тем более, что рядом с ним покачивался Кроули, который, конечно, сейчас едва лыка вяжет, но, как показала практика, творить всякие магичества под мухой у него выходит куда ловчее.
– Вы только послушайте, как замурлыкал наш унтер-мяу, – прошипел Йозеф, сощурив глазки. – Вот только что-то я не вижу в этой комнате твоего толстомордого дружка бульдога, который уже несколько раз спас твоей плешивый хвост.
– Фи… ик.. Филипп – ты предпочитаешь красное вино или белое? – подал голос Рузвельт, который наконец-то добрался до бара, сумел справиться с замком и теперь, стоя на четвереньках, перебирал бутылки с кричащими этикетками.
– И того, и другого. Можно без закуски, – заплетающимся языком ответил Кроули, а после упер руки в колени и наклонился к грызунам: – Так-так-так. Кажется, одна часть моего подсознания, отвечающая за совесть, вступила в конфликт с другой, что олицетворена ажно тремя субъектами. При этом каждый из них, вероятно, не исключает, но напротив – взаимодополняет двух прочих…
– Что он несет? – с подозрением спросил Йозеф у Семена, однако тот в ответ лишь дернул усами. – Ладно, с колдуном разберемся позже. Смотри-ка сюда, горжетка драная, знаешь, что там внутри?
Йозеф ткнул пальцем в трубку, которую держал Рудольф. Семен в ответ лишь покачал головой. Глупый вопрос – он что, ясновидец что ли?
