Kitabı oku: «По следам искушения», sayfa 2

Глава 3

Чтобы Илэриас не растерялась, Асмодей отправил ей в сопровождении Уфира. Увидев её в красивом платье и с пышной прической, которую завершали несколько ниспадающих прядей, посланный демон потерял голову. Не зная, как к ней теперь обращаться, он лишь кивнул и подставил локоть, чтобы девушка оперлась о его руку. Теряясь в догадках, зачем вообще инкубу земная девушка, он молча провел её по коридору, а затем и вниз по витой лестнице, спускаясь прямо в зал, где уже собралось много гостей.

После того как Уфир увидел среди них редко посещавший празднества клан фон Кейзерлингов и их наследного принца, Дара фон Кейзерлинга, разгадка в его голове появилась сама. Мало того что для Асмодея союз с Даром был очень важен в стратегических целях, так инкуб ещё и находил вампира очень молодым, привлекательным и весьма утончённым. Потому это и была некая операция по пленению и завлечению вампира, которая должна была сегодня завершиться успехом. А сыром в этой мышеловке являлась Илэриас. Только вампир обратит на неё своё внимание – как тут же пленится ею и захочет новых встреч. При мысли об этом, Уфиру так же подумалось, что их великий Асмодей и впрямь видит эту девушку вполне подходящей кандидатурой для подобной роли.

Появившись в актовом зале, Илэриас то и дело ловила на себе любопытные взгляды множества гостей и сновавших туда-сюда слуг. Уфир остановил одного из них и взял с подноса два бокала, один из которых протянул девушке. Беспрестанно поворачивая голову направо-налево, она не сразу это заметила:

– Ой, простите, я засмотрелась…

– Ничего. И будет лучше, если… – он замолчал, намеренно делая паузу, чтобы любопытная Илэриас снова на него взглянула.

Та, в свою очередь, искала глазами Абигора, но нигде его не видела. При мысли о том, что Асмодей вновь мог сослать его куда-нибудь под предлогом важного задания, демоница расстроилась ещё больше.

– И будет лучше… – настойчиво напомнил о себе Уфир, вдруг погладив ей ладонь, которую всё ещё держал на сгибе руки, – если мы отбросим все формальности и сблизимся.

– Формальности мы можем отбросить хоть сейчас, но я буду рада, если второе предложение сбудется так же легко, как и первое.

В ответ на это сопровождавший её демон довольно улыбнулся краешком губ и, кивнув, взял с подноса проходящего мимо слуги ещё два бокала.

– Мне вот всё интересно… а как ты повстречалась с Абигором? – задал он так давно мучивший его вопрос.

Илэриас несколько опешила, услышав это. Он ведь не могла знать о том, что провидец уже успел показать ей это, хоть и частично… Да и непонятно, какие демон преследует цели, задавая этот вопрос. А что, если он доложит Асмодею?

Мысли путались в голове, и терзавшее демоницу смятение отразилось на её лице. Уфир это увидел и поспешил уверить:

– Я никогда тебя не обижу, Лэр. Ты можешь мне доверить даже самые сокровенные тайны.

«Он назвал меня Лэр», – девушка закрыла глаза и выдохнула более спокойно. А когда вновь взглянула на него – Уфир, как и до того Абигор, смотрел на неё с искренней теплотой.

– Поскольку ты прошла через обращение, к тебе постепенно должна вернуться память, – наклонившись совсем близко, прошептал он прямо над ухом.

– Правда? – она так удивилась, что не сразу заметила появившегося позади него инкуба.

– Мы начинаем, – кивнул он и, будто случайно заметив Илэриас, остановился на ней взглядом и оценивающе осмотрел.

В другое время эта показушная небрежность задела бы её, но не сейчас. Девушка взглянула на Асмодея так, что со стороны могло показаться, будто в глазах ее любовь. Уфир знал, что инкуб снова применяет чары и понимал, что тот поступает нечестно по отношению к нежной, хрупкой и наивной, словно ребенок, девушке. Тем более на виду у публики…

– Чего тебе? – издевательски спросил он у неё.

Илэриас же смотрела на него, будто только сейчас разглядела, каков демон на самом деле. Асмодей был несколько худощав. Высок, гораздо выше других, и статен. Кожа его была мраморной и гладкой. Щиколотки его были тонки и изящны, икры стройны и жилисты, а бедра сильны. Не менее красивыми казались и руки с тонкими кистями и узловатыми длинными пальцами, оканчивающимися короткими когтями. Лицо его – удлинённое с высоким открытым лбом и кокетливой ямочкой на раздвоенном зауженном подбородке – отличалось приятными чертами: прямой ровный нос, аккуратный изгиб бровей, неестественного нефритового цвета хищные глаза, опушенные темными ресницами.

– Ничего, – недовольно буркнула Илэриас, как только почувствовала, что наваждение немного ослабло.

– Уфир, проследи за тем, чтобы она не напивалась в свой первый вечер.

Едва Асмодей это сказал, демоница остановила ещё одного слугу, сновавшего с вином, схватила с подноса бокал и залпом его опрокинула.

– Дрянная девчонка, – прошипел инкуб и встретился взглядом с её упрямыми синими глазами. – Идём со мной.

Он грубовато взял её за локоть и потащил на пьедестал к своему трону. Илэриас была готова всхлипнуть от досады и, заметив это, Асмодей всё же решился ослабить хватку. При их виде гости тут же стихли. Когда он взошёл на трон, то приказал ей опуститься на колени. Но прозвучало это лишь у девушки в голове, мягко, так что она с покорностью выполнила приказ: демоница послушно встала на одно колено и склонила голову в вежливом поклоне. Откуда-то из-за спины господина вышел Абигор. Увидев его, Илэриас обрадовалась и едва сдержалась, чтобы не выдать себя перед Асмодеем. В руках провидец держал красную подушку, на которой красовалась красивейшая золотая диадема. Он остановился рядом с инкубом и затаился. По толпе сию же секунду прошелся гулкий шепоток, послышались восторженные вздохи.

Не понимая, в чём дело, Илэриас снова подняла на господина глаза. Тот усмехнулся краешком губ и торжественно сказал, что теперь она полноправная представительница Вертерона, и он дарует ей титул Темной Герцогини, после чего опустил диадему на голову девушки. Как только он это сделал, от украшения к её волосам и плечам, больно обжигая, заскользили зелёные всполохи пламени. Неожиданно вспыхнула еще более острая боль под ключицей. Она взглянула туда и увидела, как на коже золотой нитью прорисовался иероглиф.

– Это моя метка, – полушёпотом произнес Асмодей. – Теперь ты принадлежишь мне.

Абигор рядом с ним вздрогнул и с жалостью взглянул на Илэриас. Непрошенные слезы застили её глаза так, что она ничего не могла ничего различить перед собой.

– Тварь, – дрогнули губы провидца.

– Она самая, – горделиво парировал инкуб, даже не обернувшись.

Он помог Илэриас встать и повернул её лицом к гостям, чтобы те могли увидеть, как метка на ней прогорает голубым пламенем, оставляя замысловатый рисунок. Приглашённые восторженно загалдели и подняли бокалы.

– Продемонстрируешь гостям свой талант? – вкрадчиво прошептал Асмодей, обхватив её плечи ладонями.

Зал в тот же миг поглотил мрак, оставив освещённой лишь небольшую сцену. Зазвучали любимые готические мотивы вперемешку с динамичной дарк-музыкой. Плавной походкой, с гордо поднятой головой, девушка прошествовала туда и остановилась у микрофона. Начав двигаться в такт мелодии, она непринуждённо исполнила ту самую песню, которую Абигор навеял ей в воспоминании. Голос демоницы был сладок и мелодичен – им заполнилось всё пространство, проникнув глубоко в сердца гостей. Как и все, стоявший вблизи, Дар фон Кейзерлинг наблюдал за изгибами её тела и думал только о том, как бы скорее с ней познакомиться.

…

Светский прием в честь Илэриас продолжался. Она сидела за столом, занимая почетное место рядом с Асмодеем. Есть совершенно не хотелось, кроме того, демоница чувствовала усталость, думая только о мягкой взбитой подушке и одеяле. Останавливало только то, что господин велел пробыть с гостями до конца вечера и развлекать их лично.

Инкуба забавляло ребячество пленницы. Ему нравилось смотреть на холодную и неприступную девушку. Заметив её сонливость, инкуб решительно взял демоницу за руку, чтобы исполнить с ней вальс. Обхватив тонкую талию, Асмодей вихрем закружил пленницу по залу.

На протяжении всего танца Илэриас старалась не смотреть в его глаза и радовалась тому, что инкуб молчал. А едва музыка закончилась, она поспешно оставила господина и принялась искать своего нового друга Уфира. Когда девушка заметила в толпе его длинные белые волосы, перехваченные чёрной лентой, она кинулась вперёд, вежливо огибая гостей. Но вдруг её что-то остановило и, обернувшись, девушка уставилась на молодого парня. Какое-то время тот неотрывно смотрел на неё, после чего удовлетворённо хмыкнул и в мгновение ока переместился ближе.

– Моё почтение, Герцогиня. Вы так очаровательны, что я не в силах оторвать от вас глаз. – Илэриас столкнулась с его тёмным, как омут, взглядом, вдруг ставшим томным. Он взял руку девушки в свою и, не опуская глаз, поднес к губам её ладошку, запечатлевая холодный обжигающий поцелуй. – Я граф Дар Люций фон Кейзерлинг, наследник главы клана, внук Гляйхмута фон Кейзерлинга, сын Грэма фон Кейзерлинга, на данный момент являющегося главой клана Кейзерлинг. Принадлежу к одному из самых древних вампирских родов. Асмодей очень ценит нашу связь, потому и пригласил на ваш дебют. Мои ожидания оправдались, очень рад, что повстречал такую красавицу. – При этих словах он широко улыбнулся, обнажая белоснежные клыки.

– Приятно познакомиться, я Илэриас, – кротко произнесла демоница, понимая, что произнесённая им высокопарная речь предназначалась для того, чтобы произвести на неё впечатление. «Как это глупо!» – подумала она и принялась гадать, сколько ему лет.

Для инкуба он не был высок, но вместе с тем девушка сочла его гораздо привлекательнее Асмодея. У вампира были мягкие черты лица и полные, чётко очерченные, губы. «Он выглядит даже младше меня самой. На вид, пожалуй, не старше двадцати лет». Его чёрные волосы были острижены по последней современной моде и вполне гармонировали с чёрной же одеждой, в которую тот был облачён. Только ворот и полы удлинённого пиджака выделялись отделкой из серебра. «Пожалуй, самые красивые мужчины рождаются именно в этом клане», – вдруг подумала Лэр, замечая, что тот снова намеревается сказать что-то вычурное.

– Если честно, то мне было трудно поверить в разумность действий Асмодея, пока я воочию не узрел вашу персону. Вы произвели фурор среди присутствующих. И кстати инкуб сегодня сам на себя не похож.

– А какой он обычно? – насторожилась демоница.

Встретившись взглядом с её распахнутыми от удивления синими глазами и заведя руки за спину, Дар снисходительно продолжил:

– Смотря для кого. Но рядом с вами он явно взволнован. Даже сейчас не сводит с вас глаз, – наклонившись, прошептал он девушке в самое ухо, коснувшись его губами, отчего Илэриас сделалось щекотно.

Она нашла глазами Асмодея: тот, словно султан среди наложниц-рабынь, лежал на нескольких подушках, приподнявшись на локте – внутри прозрачного шатра, раскинутого у дальней стены зала, в самом укромном углу, откуда открывался обзор на весь зал. Он раскуривал кальян, пил вино и ел виноград, который подавали ему наложницы. Инкуб и в самом деле неотрывно смотрел на неё.

Илэриас обвела взглядом зал и заметила, что гости, как и он, наблюдали за ней. Девушке подумалось, что они, вероятно, как и сам Дар сейчас, задавались вопросом, почему именно она, после бесчисленного множества девушек, побывавших во власти этого могущественного инкуба, была коронована «второй властью». Сразу приходила на ум мысль об авантюре, целью которая было убежать от каждодневной апатии и вечной скуки. Руки по пояс обнаженных девиц то и дело блуждали по телу её господина. Замечая это, демоница почему-то ощутила укол ревности. Асмодей же продолжал смотреть на неё, не обращая внимания на других.

В один миг из официальной обстановка сделалась почти фривольной.

– То есть раньше вы за ним такого не замечали? – уточнила Илэриас у Дара, вспомнив о его присутствии.

– Нет. По-моему, ваша задача ответить на этот вопрос гостям. Что в вас такого особенного? По мне, вы обычная, – фыркнул он, на что-то обидевшись, и демонице сделалось за себя неловко.

Вампир хотел сказать что-то ещё, но внезапно, решив спасти положение, появился Уфир.

– Моя дражайшая Герцогиня, я рад снова видеть вас! – пылко заверил он, обвивая её плечи. А заметив рядом с ней Дара, дружелюбно произнёс: – Этот мальчик вам докучает?

И, к удивлению Илэриас, вампир вдруг заговорил без всякого фарса:

– Прошу меня извинить, Илэриас. Хотя мне всего восемьдесят семь лет, а пытаюсь вести себя как зрелый вампир.

– Сколько?.. – охнула демоница и услышала, как Уфир пытается сдержать смешок.

– Признаться честно, я покорён вашим талантом. Меня тоже тянет к музыке, – признался фон Кейзерлинг. – Я даже какое-то время пытался петь. Герцогиня, вы же не против спеть со мной на бис? – предложил он и как бы ненароком коснулся её руки.

– Для начала мне нужно послушать, как вы поёте. Я оценю, а там посмотрим.

– Моя проблема в том, что я не могу брать высокие ноты, сразу начинаю фальшивить, – нехотя отозвался Дар, поджимая губы. Вдруг, оживившись и распахнув глаза, он поспешно произнес: – Я спою. Правда, песня не собственного сочинения…

Он взобрался на сцену и, приблизив к себе микрофон, щёлкнул пальцами – в зале тут же приглушился свет, оставляя место лишь теням многочисленных свечей, скачущим на стенах. Краем глаза Илэриас увидела, как Асмодей приподнялся на локте в попытке лучше рассмотреть, что у них происходит. Дар взял в руки гитару и, наклонившись к одному из музыкантов, что-то прошептал тому на ухо. Когда раздались первые аккорды, Илэриас мгновенно определила, какой группе принадлежала вещь: «Poisonblack». Песня «Rush»!

Дар будто преобразился и выглядел таким мужественным и жёстким, что демоница ощутила то же, что и всегда рядом с Асмодеем. Ей показалось это странным, ведь на самом деле она не питала к новому знакомому каких-либо чувств.

Всё замаскировано под улыбкой соблазнительницы, сладкой шлюхи дьявол.

Потому, что ты – подпитываемый огонь внутри меня;

Потому, что ты заставляешь меня чувствовать себя таким живым;

Потому, что это только конец страданиям, и я тону в этом порыве…

– Уфир, – чуть слышно позвала она демона, стоявшего по правую сторону.

Тот оторвался от созерцания Дара и укоризненно взглянул на неё.

– Что, моя госпожа?

– Я хочу уйти отсюда.

– Ещё рано, – упрямо ответил тот.

– Я устала и хочу спать.

Борясь с желанием завлечь ее к себе, Уфир произнёс, стиснув зубы:

– Чуть позже. Не капризничай.

Дар закончил петь. Вампир сошёл со сцены под звуки оваций и осуждающе взглянул на герцогиню, которая выглядела не очень-то довольной.

– Как я вам?

– Отлично поёшь, – тепло улыбнулась демоница.

– Это правда?

Он так обрадовался, что ей стало ясно – музыку он действительно любит.

– Да. И, возможно, когда-нибудь я спою с вами дуэтом.

Дар любил, когда его хвалили. Особенно, если это делали девушки.

– А давайте встретимся с вами завтра? К сожалению, сейчас меня ждут неотложные дела, и я вынужден вас покинуть. Поэтому вы непременно должны дать мне согласие на встречу.

Осознавая близость долгожданной возможности улизнуть с вечера, Илэриас счастливо согласилась и кивнула вампиру. Когда они попрощались, Уфир бросил взгляд в сторону Асмодея: тот о чём-то разговаривал с подобравшимся к нему провидцем, оба заинтересованно поглядывали в их сторону. Внезапно он понял, что не хочет, чтобы Илэриас заметила Абигора. И когда демоница повернулась к нему, чтобы попросить об исчезновении, он с радостью поспешил откликнуться. Стараясь не смотреть туда, где должен был находиться инкуб, демоница прижалась к Уфиру, и через мгновение они испарились в толпе.

Глава 4

Как только Лэр появилась в лаборатории, Уфир повел её через коридор в свои покои. Увидев столь желанную кровать, герцогиня тут же упала на неё и с блаженством зарылась в подушки. Не успел демон разжечь пламя в камине, как с её стороны донеслось сладкое сопение. Обернувшись, он улыбнулся. В слабоосвещённом дальнем углу комнаты раздалось жалобное поскуливание. «Видно, они здесь и давно уже ждут», – Уфир свистнул и негромко позвал своих гончих:

– Лана. Лина. Охранять!

В тот же миг из полумрака показались силуэты созданных им когда-то дьявольских собак. Они прошли мимо и послушно легли возле демоницы. Окончательно забывшись крепким сном, Лэр обвила рукой шею Лины. Та склонила голову ей на плечо. Вторая гончая, которую звали Ланой, расположилась у девушки в ногах, сложив на спине перепончатые кожистые крылья: глядя на гостью, она умилённо заскулила и подняла на хозяина большие карие глаза.

– Вижу, она вам приглянулась, – произнес он и ласково потрепал адскую собаку за остроконечное ухо. – Правда, она прелестное создание?

– У-у-улав! – радостно отозвалась Лана и задрала длинный голый хвост, на конце которого красовалась пушистая кисточка.

– Тш-ш. Она вымоталась, и теперь ей следует отоспаться, – предупредил её Уфир, поднося палец к губам. В ответ собака довольно высунула язык.

Лина же, прижатая рукой девушки, всё никак не могла выразить свою собачью радость и лёжа вплотную, не шевелилась, опасаясь разбудить. Внешне Лина походила на босерона – французскую овчарку, но с хвостом, как у белки, и ушами, как у летучей мыши. Понимая её положение, Уфир погладил гончую по пушистому хвосту, отчего та сразу же довольно им завиляла.

А Уфир наблюл за сонной герцогиней. Он не помнил, сколько простоял так у кровати, пока не спохватился, что его могут потерять. Медицинский советник Асмодея нехотя поднялся с постели: «Нужно появиться на глаза инкубу, чтобы тот ничего не заподозрил». Он погасил свет, и в темноте остались гореть лишь глаза адских гончих. Затворив за собой тяжелую дверь лаборатории, он перенёсся в зал для гостей. Появился Уфир возле Абигора и тут же заметил, что тот выглядел растерянным и злым. В голове промелькнула мысль: «Наверняка он заволновался, когда увидел, как Илэриас исчезла со мной».

– Где Лэр? – спросил Абигор тоном, требующим немедленного ответа.

Медсоветник деловито сцепил руки за спиной и терпеливо произнес:

– Некоторое время назад ты был возле Асмодея, а теперь спрашиваешь меня о своей девчонке? Забавно, однако.

Он не хотел так называть демоницу, но внезапно осознал две вещи: то, как сильно возросло его желание сблизиться с новообращённой демоницей – даже больше, чем следовало, и то, что он никогда не видел провидца таким взвинченным, как сейчас. Ему ещё больше захотелось раззадорить мальчишку, будто в наказание за то, что когда-то тот имел возможность познать любовь этой, несомненно, милой и такой невинной девушки. И отчего-то демон возжелал, чтобы Абигор сейчас терзался подозрениями ещё больше.

– Да как ты смеешь?! Для тебя она теперь госпожа, – прошипел «мальчишка». – Уфир. Ещё раз повторю. Где? Лэр?

– Да ты в неё по уши втрескался, мальчик мой. Но знаешь, тебе бы пора перестать лелеять воспоминания о ней. Просто забудь. Не думаю, что она теперь тебе по зубам. – Злая ухмылка дрогнула на губах Уфира.

На мгновение Абигор остолбенел, не зная, как реагировать на такую наглость. Но уже в следующий миг он произнёс так гневно, что пребывавшие в зале гости – все, как один, – обернулись в их сторону:

– Откуда тебе знать, что мы пережили?! Ты и понятия не имеешь, как сильны наши чувства! – Провидец оглянулся и, заметив, что Асмодей подался вперёд, внимательно прислушиваясь к их перепалке, добавил уже громче: – И знаешь что? Она всё вспомнила!

Слова Абигора для Уфира отозвались гулкой пощёчиной, и он почувствовал, как внутри что-то оборвалось: планы, которые он строил относительно Лэр, могут и не сбыться. Досада и зависть вновь овладели демоном, и он поспешил разрушить и заодно мечты провидца:

– Все девушки, которые попадали сюда, здесь же и умирали, сгорая от желания дотла. Ты глубоко заблуждаешься, если считаешь, что она сможет совладать с влиянием Вертерона. Ещё никто не мог, и она не устоит, когда я в один прекрасный момент окажусь рядом, чтобы помочь ей справиться.

Абигора затрясло от ярости. Не выдержав, он дёрнулся вперёд, призвав в руки два своих призрачных самурайских меча. Расставив ноги и приняв боевую позицию, Уфир удлинил ногти на обеих руках и демонстративно разорвал на себе мундир вместе с белоснежной блузкой: воткнул острый коготь глубоко в грудь и провёл им между мышцами, тем самым показывая, что боль ему совсем не страшна. Увидев это, Абигор замер. До этого момента он никогда не сталкивался с Уфиром и сейчас был поражён его мощью. Слухи о том, что его раны вне зависимости от тяжести мгновенно затягиваются, подтвердились на глазах. Именно это сейчас и произошло. Гости восторженно ахнули.

Таков был результат всевозможных опытов Уфира над самим собой, когда он травился сильнейшими и опаснейшими ядами, какие только мог изготовить. Это было так давно, что теперь припомнить было даже сложнее, чем разработать исцеляющее чудо-средство. Он помнил только, что все попытки обрести покой и уйти от осточертевшего ему мира заканчивались ничем. Но с ростом числа неудач он становился всё сильнее и неуязвимее. И в конце концов обрел вечное бессмертие – стал заложником рутины в своем персональном аду, сделался кровожадным, злым и агрессивным. Остальные архидьяволы очень ценили его услуги, и каждый стремился заключить контракт на продолжительное время, как недавно сделал Асмодей.

Момент встречи с Илэриас перевернул существование Уфира с ног на голову. Ему вдруг захотелось большего, нежели просто дружба с ней. И теперь он желал во что бы то ни стало добиться демоницы, и плевать на расположение Асмодея и тем более Абигора.

– Давай, малыш, смелее. Чего же ты ждешь? – подзадоривал он. Ему не терпелось пустить провидцу кровь.

Теперь на лице Уфира вместо улыбки был жуткий оскал – клыки выдвинулись вперёд, удлинились и заострились. Взгляд сделался безумнее, а на коже по лицу и всему телу тёмной паутиной расползлись извилистые вены. Демон полностью почернел. Его белоснежная улыбка выделялась на фоне огрубевшей кожи. В отличие от Абигора, он и не собирался применять холодное оружие, намереваясь сразить соперника в рукопашном бою.

Многое повидавший на войнах Абигор в который раз восхитился мощью своего противника. Прочитав в его взгляде замешательство, Уфир расценил это как благоприятный фактор и первым сделал выпад когтистой рукой, мгновенно оставляя на груди противника глубокий кровавый след. Абигор взвыл, но продолжил держать в обеих руках наточенные самурайские мечи, которые поочередно вспыхивали золотыми искрами: он хищно оскалился в ответ и умело крутанул клинки, направив оба лезвия в сторону обезумевшего медсоветника. Обманчиво занеся один из мечей вверх, другой он опустил на внезапно выдвинутую вперёд правую руку Уфира и отсёк её по локоть. Ни криком, ни эмоциями и, чего уж там, ни гримасой боли не отметил Уфир потерю конечности. Напротив – из обрубка выскочили несколько черных витиеватых лиан с шипами, которые обхватили оба меча Абигора и отшвырнули их через весь зал.

– Эй, ребята, – донесся голос инкуба, – может, нам всем выйти из крепости? Снаружи прекрасная погода для драки!

Сцепившиеся демоны на мгновение остановились. Уфир находил предложение Асмодея уместным – за стенами крепости и места больше, и гости могут разглядеть всё в деталях. В небе громыхало и полыхали молнии, разрывая тучи пополам, страшно ревел ветер, хлестал ливень. Погода благоволила.

За то время, пока все выбирались из Ветерона, рука у Уфира отросла, вновь сделавшись обычной. Они с Абигором встали друг напротив друга, гости же – в нескольких ярдах от них. Сделавшись гигантскими четырёхметровыми исполинами, демоны выпустили крылья и приняли оборонительную позицию. Абигор громко закричал, ринувшись навстречу Уфиру. Сцепившись уже на высоте, они принялись кромсать друг друга на куски и рвать плоть голыми руками. Раздался лязг мечей и когтей. Кружась в полёте, Уфир в лохмотья изрезал спину Абигору, а тот в отместку схватил его руку и, сломав предплечье, выдернул из сустава. За это получил мощный толчок ногой в плечо, отчего то хрустнуло. Вновь оставшись без одной руки, из образовавшегося отверстия Уфир выпустил наружу свои лианы: те крепко обвили обе ноги нахального юнца и растянули их в стороны, так и норовя разорвать добычу пополам. Абигор как мог стягивал их обратно: от сильного напряжения мышцы окаменели, а вены вздулись и обозначились на коже. Видя, как провидцу больно и тяжело, Уфир ликовал.

…

Сквозь сон она расслышала жалобное поскуливание. Когда Лэр открыла глаза, то вскрикнула от неожиданности, увидев Лану и Лину – существа удивлённо переглянулись и вдруг принялись громко лаять. Тогда демонице показалось, что они чем-то встревожены.

– Что ты, милое создание, – потянулась она к Лине, чтобы погладить по вытянутой морде, но тут же остановилась, увидев в глазах гончей беспокойство.

Вторая собака, глядя на них, снова принялась скулить. Лина прорычала, будто в нетерпении, и ринулась к запертой двери спальни, исчезая за ней, словно призрак. Лана бросилась следом. Слегка опешив, Лэр поспешила за ними. Открыв дверь, она побежала через лабораторию: собаки уже переминались у следующей двери, скребясь об неё лапами. Почему они не могли исчезнуть за ней так же, как за предыдущей, демоница не понимала. Решив, что им это не дозволено, она вновь собственноручно попыталась открыть, что на этот раз далось ей тяжелее. Громко залаяв, Лина и Лана побежали вперед. Они останавливались, дожидаясь девушку и снова бежали. Лэр не знала, как телепортироваться, потому до места, где должно было продолжаться празднество, добиралась пешком. Уфир оказался прав – это было долго: налево по коридору, потом вправо, потом прямо, снова налево – и так из самых подвалов.

«Ох, а вот и актовый зал! – вздохнула девушка с облегчением, но тут же заметила: – Как странно, никого нет…» Лана и Лина пересекли весь зал и, добежав до входа в крепость, остановились. Пронаблюдав за ними, Лэр заметила, что ворота настежь отворены, и уже потом услышала неясный гул. Когда она приблизилась, собаки не решались выбраться наружу – они нервно скулили и переминались на месте. Лина уткнулась влажным носом ей в руку и снова заскулила, а Лана завыла волком.

Услышав вой своих собак, Уфир остановился и с замиранием сердца оглянулся на крепость. Пользуясь моментом, Абигор высвободился из крепкой хватки и нанёс ему сокрушительный удар в левую ногу – послышался хруст раздробленных костей. Словно не замечая этого, Уфир завис в оцепенении. Множеством крошечных пикселей он сбросил свою «чёрную» броню и принял прежний человекоподобный облик. Грудь его тяжело вздымалась – демон смотрел только на Илэриас. Абигор проследил за его взглядом, гости склонили головы: стремительно пересекая поле кровавого побоища, к ним навстречу шагала Тёмная Герцогиня. Было заметно, что в её глазах молнии блистали намного яростнее, чем в небе. Она гневно смотрела на Асмодея. Инкуб же кривил губы в усмешке.

Абигор растерялся: «Она не должна была видеть меня таким», – с грустью подумал он и столкнулся с демоницей взглядом. В её глазах застыли слезы.

Глядя на их обезображенные тела, Илэриас не смогла сдержать позывы рвущегося из желудка кипящего содержимого. С отвращением вытерев рот, она зарыдала от бессильной злобы и ненависти, переполнявшей её в этот момент.

– Зачем? Просто скажи, зачем ты доставляешь мне эту невыносимую боль?! – закричала она, кинувшись на Асмодея.

Инкуб равнодушно отодвинул девушку и велел продолжать.

Оскалившись, Абигор кинулся на Уфира, став с ещё большей яростью наносить удары то в грудь, то в лицо. Мгновенно натянув плотную каменную броню, которую теперь дополнили вытянувшиеся шипы по всему овалу лица и единственной уцелевшей правой руке, Уфир содрал ему кожу, добравшись до костей. Боль пронзила Абигора, вырвав истошный крик. Его тело не могло регенерировать и мгновенно мутировать, как у соперника. Уфир схватил его за горло, обвив тугими лианами, и поднял над головой. Абигор распахнул крылья, выпуская остроконечные шипы. Замахнулся в сторону Уфира и разорвал жесткие путы.

Лэр оглушительно завизжала, порываясь взлететь к ним в небо – её удерживала только крепкая хватка инкуба. «Вот почему собаки Уфира разбудили меня – они боялись за своего хозяина». Теперь ей оставалось лишь беспомощно наблюдать.

Абигор снова поймал на себе её взгляд и застыл. Губы демоницы задрожали, она шептала: «Прошу, не надо…» Асмодей, заломив ей руки, крепко держал девушку у своей груди, она же устало лила слезы.

Уфир тоже заметил страдания Лэр. Он переглянулся с провидцем: по молчаливому согласию демоны перестали сражаться и, вернув человеческий облик, спустились на землю. Они развернулись к гостям и, поклонившись, озвучили исход «своей маленькой шалости»:

– Будет лучше, если мы остановимся на ничьей.

Со стороны жадных до кровавых зрелищ гостей раздался одобрительный гул. Асмодей, довольный представлением, распустил всех желающих. Те, кто захотел остаться, двинулись в уютную обитель.

Лэр и догадываться не могла, что тут, в Демонии, было так заведено: сначала изысканный ужин, потом раскрепощённая и даже немного интимная вечеринка с хорошей музыкой и в конце кровавая драка. Асмодей был несказанно рад тому, что Илэриас удалось понравиться Дару фон Кейзерлингу. Когда на следующий день наступят сумерки, и вампир появится у него в Вертероне, а он обязательно появится – инкуб был в этом уверен, как никогда, он с легкостью отпустит с ним демоницу туда, куда тот только пожелает. Мечтая о весьма прибыльном союзе с этим кланом, инкуб ни о чём другом больше и думать не мог.

Он, наконец, отпустил руки герцогини, и та, не в силах более сдерживать себя, кинулась к Абигору, обвив его шею.

– Всё в порядке, Илэриас. Давай не при гостях, – ответил провидец, слегка похлопав её по спине.

Демонице показалось, будто её облили ледяной водой. Отстранившись и не взглянув на неё более, Абигор догнал Уфира и, держась за его подставленную руку и прихрамывая, двинулся с ним в сторону крепости. Провожая их взглядом, Лэр совсем растерялась. Затем, вспомнив, что не видела, как уходил с остальными инкуб, машинально обернулась. Тот действительно стоял позади и смотрел на неё своими нефритовыми льдинками. Отчего его взгляд вдруг похолодел, демоница не понимала, но давно уже осознала одно: Асмодей – самая настоящая тварь. И теперь, искренне испытывая к нему ненависть, Лэр не могла более позволить себе оставаться с ним рядом. Разозленная и напуганная, она отвернулась, намереваясь последовать за пострадавшими воздыхателями.