Kitabı oku: «За хлебом», sayfa 4
– Надо сломать им все шаблоны, – раздался над ухом громкий голос. – Креативность наше все. Ну что значит: «Так не делают»? Никто не делает, а мы сделаем.
Мимо него прошел молодой человек в черном драповом пальто нараспашку, сером костюме и белоснежной рубашке с ярким галстуком. В одной руке он держал дорогую кожаную папку, другой прижимал к уху айфон. Весь его облик был иллюстрацией успешного успеха.
Мужчина понял, что это был знак. Даже не просто знак, а четкое указание. Он глубоко вдохнул, медленно выдохнул и решительно пошел к подземному переходу.
Он спустился вниз и на несколько мгновений застыл перед входом. Из темного тоннеля на него пахнуло холодом и сыростью. Мужчина нервно дернул плечом и быстрым шагом двинулся вперед. Переход был пуст. Но когда мужчина дошел почти до середины, впереди послышались голоса, и по лестнице спустились трое подростков. Он остановился, быстрым движением снял с плеч тяжелый рюкзак и опустил на грязный цементный пол. Сам прижался спиной к стене и сжал в кармане нож.
– Кто у них главный? – судорожно подумал мужчина. – Первый удар ему, остальные разбегутся сами. Но кто? Наверное, вон тот, толстый.
Мальчишки шли не спеша, толкались и гоготали ломающимися басками. Толстый парнишка вдруг остановился, начал кривляться и говорить что-то нарочито противным писклявым голосом. Его приятели заливисто расхохотались, а один так и вовсе согнулся от хохота. Они приближались. Мужчина стиснул зубы и, не вынимая руку из кармана, нажал на кнопку выкидного ножа. Раздался тихий щелчок, и ногу пронзила резкая боль. Клинок был с фронтальным выбросом, и вытолкнутое мощной пружиной лезвие по касательной задело бедро. Это даже раной нельзя было назвать, так, царапина, но от внезапной боли у мужчины вдруг прояснилось в голове.
– Я – идиот, – осознал он. – Это же просто пацаны. Те не стали бы хохотать и дурачиться, а молча набросились бы на меня. Черт. Я же реально мог ударить.
Он почувствовал мелкую нервную дрожь. Подростки уже шли совсем рядом, толстый бросил на него искоса быстрый взгляд и что-то шепнул друзьям. Они посмотрели на мужчину и снова загоготали. Но ему было все равно. Он закрыл нож, подождал, пока пацаны прошли, проводил их взглядом и увидел, как в переход молча и быстро спускаются две темные фигуры. Нервы не выдержали, и с рюкзаком на одном плече он бросился бежать. В одно мгновение он домчался до лестницы и, прыгая через ступеньки, взлетел по ней вверх. Не останавливаясь и не оборачиваясь, мужчина бежал по улице. Рюкзак бил его по спине и что-то твердое, наверное, банка с тунцом или тушенка, больно ударяла по ребрам при каждом шаге. Несколько встречных прохожих машинально делали шаг в сторону и удивленно смотрели вслед.
Мужчина остановился только когда добежал до перекрестка с Весенней. Оглянулся. Зловещих фигур сзади не было.
– Не рискнули подняться, – подумал он. – Было бы слишком явно. Что ж, в этот раз вы проиграли.
Мужчина надел на плечо вторую лямку и не спеша направился домой. Здесь, на Весенней, они открыто нападать не станут. Наблюдать, устраивать ловушки могут, но не более того. Болел бок, отбитый банками.
– Надеюсь, что ничего не разбилось,– мелькнула мысль. – Идти в магазин в ближайшее время снова, это уже чересчур.
У подъезда на лавочке сидели две старухи. Мужчина недовольно поморщился. Опасности они не представляли, потому что всего лишь подсматривали и доносили. Толстая, вечно что-то жующая бабка была совершенно безобидной, хоть и противной, а вот вторая… Сухопарая, со строгим неулыбчивым лицом она всегда вызывала у мужчины тревожное, щемящее чувство. При взгляде на нее ему казалось, что он забыл что-то очень важное и нужное, причем она об этом знает, но не хочет или не может помочь ему вспомнить.
