Kitabı oku: «Монах для Евы», sayfa 3

Глава 9

Алина была влюблена. Её чувство отличалось от прежнего, испытанного в седьмом классе, когда она сходила с ума от карих глаз десятиклассника Сеньки Журкина. Больше сравнить было не с чем и не с кем. Опыт в любви отсутствовал. Поэтому она пришла к выводу, что это оно, то самое чувство любви, которое даётся раз в жизни и до конца дней.

Проснувшись, она побежала в мамину спальню, поделиться впечатлениями, но кровать оказалось пуста. Мамы дома не было. Вернувшись под утро, она была уверенна, что мать спит, так как вчера наотрез отказалась ехать к Соне встречать Новый год.

Алина зашла на кухню. На столе лежала записка.

"Дочь, я у Сони. Заеду за тобой в полдень, к трем часам. Будь готова. Одежду я взяла. Еда в холодильнике. Целую, мама".

"Десять пятниц на неделе", – подумала девушка о женщинах, не причисляя себя к кругу соплеменниц.

– Гриша, а если я забеременела? У меня второй месяц нет месячных. Меня мама убьёт.

– Алина, мы же решили пожениться. Какая разница забеременеешь сейчас или через год? – успокоил её. – На пятом курсе позволительно жениться, выходить замуж и заводить детей.

– А где мы будем жить? Снимать квартиру не можем. На наши стипендии не проживём. Жить с мамой или твоим папой? А захотят ли они жить с нами? Боюсь, мама не одобрит наше решение поженится. Скажет, что рано ещё и всё такое.

– Алина, почему разошлись твои родители?

– Мама говорит, что отец добрый, отзывчивый, но "тюхтя". На нём все ездят кому не лень. Не умеет за себя постоять. Ей надоело быть в семье мужиком, всех на себе тянуть. Когда мама сказала, что хочет с ним развестись, папа собрал вещи и ушёл. Помню его взгляд. Подойдя к двери, он сказал: "Всё будет хорошо. Алиночка, не забывай, я всегда остаюсь твоим отцом". Я тогда плакала. Мне было так его жаль. После его ухода я с мамой месяц не разговаривала. Обиделась за отца. Потом папа мне объяснил, что у взрослых так бывает, перестают понимать друг друга, расстаются. Сказал, что у нас самая лучшая в мире мама. Они разошлись перед моим выпускным балом. Папа переехал к бабушке. На мой выпускной вечер они пришли вместе. Я смотрела на них и мечтала, что когда-нибудь они вновь будут вместе.

– Я сделаю тебе предложение руки и сердца в присутствии всех гостей, сегодня, – неожиданно произнёс Гриша.

– Ты с ума сошёл! Не смей! Даже не вздумай! – испуганно произнесла Алина.

– Я мужчина, мне решать. А деньги на съёмную квартиру заработаю, не сомневайся. Было бы желание. Родители не обязаны содержать взрослых детей. А мы с тобой уже взрослые.

– Как тебе Игорь? – спросил Терентий.

– Очень приятный мужчина, – ответила Ева, попивая горячий чай с мёдом.

– Приятный? Что за определение такое! Да он классный мужик! У него золотые руки! Ты ещё не видела его дом! Там все сделано его руками. Ко всему прочему, он замечательно готовит, правда, Сонь?

– О, да! – выкрикнула подруга из кухни.

– Я уже видела дом, правда не весь, – с кокетством произнесла Ева, – и на ужин он меня пригласил.

Сонька высунула голову из кухни.

– Когда ты успела?

– Дурное дело нехитрое, – рассмеялась Ева. – Всё, пора ехать за Алиной.

К дому подъехала машина, из неё вышел Игорь, направляясь к Сониной даче.

Алина с Гришей ждали внизу.

К ним подкатила "Hyundai" цвета индиго.

– А вот и мы, – весело прощебетала Ева, выходя из машины. – Спасибо, Игорь. Я возьму свою машину. Не хочу вас лишний раз утруждать.

– Вы меня не утруждаете, с удовольствием выполню любую вашу прихоть.

Алина с Гришей лукаво переглянулись.

– По-моему, у мамы наклёвывается ухажёр, – прошептала на ухо Грише, – где и когда она успела его откопать?

– И всё же я возьму свою машину, – сказала Ева, – через день другой придется возвращаться с дачи в город, так уж лучше на своем «коне».

– Хорошо. Езжайте за мной. Трасса сложная, кругом заносы.

Он подождал, пока она выедет со стоянки. Ребята сели в её красный "Audi" и они тронулись в путь.

Глава 10

Праздники проходят, пролетают, пробегают, оставляя привкус сожаления, о быстротечности чудесных дней и часов.

За праздничные дни в жизни Евы произошло несколько событий оставивших сладкие и не только сладкие воспоминания.

Первое – приятные воспоминания о новогодней ночи;

Второе – незабываемое впечатление от знакомства с Игорем;

Третье – «подарочек» от дорогой дочери, а если точнее, от будущего зятя.

Обещанный Игорем ужин непроизвольно отошёл на задний план.

К приятным воспоминаниям Ева отнеслась легко. К знакомству с Игорем – с интересом. Событие, выбившее Еву из привычной колеи – Гриша, попросил руки её дочери. При всех, во время праздничного ужина на даче у Сони, неожиданно встал из-за стола, опустился на колено перед смущённой Алиной и…

За столом нависла тишина. Все взгляды были устремлены на Еву. От неё ждали ответа.

– Гриша, ты серьёзно или пошутил? – спросила Ева, переводя взгляд на красную, цвета спелого помидора, мордашку дочери.

– Серьёзно, Ева Ивановна. Мы любим друг друга, хотим пожениться.

– Это хорошо, что любите. Зачем спешить? У вас ещё нет ни профессии, ни работы. Закончите учёбу в институте, получите дипломы, а там будет видно, – Ева чувствовала, как спазм сдавливает горло.

– Если это настоящая любовь, она никуда не денется. Стоит подождать, – сказала Соня, нервно прикуривая сигарету.

– Ребята, погуляйте ещё. Семья дело непростое, поверьте мужчине с тридцатилетним стажем семейной жизни, – высказался Терентий в поддержку Евы. – Да и вопросы такие не решаются с бухты-барахты. Веселиться больше не хотелось. Вскоре Ева стала собираться домой. Алина боялась поднять глаза на мать, ругая в душе Гришку. Ведь она его так просила…

«Тараканы» в голове устроили настоящую революцию, перекрикивая один другого: «Алина молода, недостаточно взрослая, чтобы быть женой. Что хорошего в замужестве? Не нагулялась ещё, а уже готова взгромоздить себе на плечи такое бремя. Что она в этом понимает? Замужество – тяжелая ноша», – размышляла Ева.

Ей, дважды побывавшей замужем, это хорошо известно. Когда Еве исполнилось двадцать лет, она выскочила замуж. Куда торопилась? Что ей в девках не сиделось?

Мама её не отговаривала, только спросила: «Ты хорошо подумала?»

«Что делать? Что делать? Соня советует не лезть, не мешать. Ей хорошо говорить: "Не вмешивайся". Это не её дочь. У Соньки взрослый сын. Женат. Двое детей. С сыновьями легче. А эти двое, где собираются жить? Кто Гришины родители? Господи, сколько проблем в одночасье?

– Тебя отвезти домой? – сухо спросила Гришу по дороге.

– Ева Ивановна, вы сердитесь на меня, на нас?

"Мальчик не из робких", – пронеслось в голове. – Быть может, он и хорошая пара для Алины, но рано им создавать семью, пока рано".

– Нет, не сержусь. Обдумываю твоё предложением руки и сердца моей дочери. Не всё так просто. Ладно, поехали к нам, поговорим в спокойной обстановке.

Почему самые главные решения в жизни человека принимаются на кухне? Что в ней необычного? Обстановка? Запах? Абажур доверчиво дарящий мягкий свет?

В пузатых чашках дымился чай. Ева курила в форточку. Алина бросала на Гришу неодобрительные взгляды. Молодой человек казался спокойным, хотя в его животе происходило нечто вулканическое. Он уже и сам сомневался в правильности своего поступка. Не то, чтобы он передумал жениться на Алине, нет. Причина – неправильно выбранное место и время, это он понял.

– Ребята, как вы представляете себе вашу совместную жизнь? Где собираетесь жить? На какие деньги вести хозяйство? Как Гришины родители относятся к вашему решению? Они в курсе, что вы решили создать семью?

Вопросы сыпались, как пули из пулемёта. Алина выглядела растерянной и испуганной. Гриша краснел, ёрзая на стуле. У него разболелся живот.

– У Гриши только папа, – вставила Алина, скребя пальчиком скатерть.

– Алина, – он многозначительно посмотрел на избранницу, – я сам могу рассказать. Моя мама умерла, когда мне исполнилось десять лет. С тех пор мы с папой живём вдвоем. Папа физик – атомщик. Он поймёт меня, поддержит.

"Физик – атомщик, – Ева нахмурила брови, вспомнив сон. – Что-то много совпадений".

– Папа знает о твоих планах?

– Нет. Он в командировке. Я ещё с ним это не обсуждал, – парень замолчал, переводя взгляд на Алину. – Но папа знает, что я люблю вашу дочь.

– Мне кажется, я беременна, – выпалила Алина, покрываясь ярко алым румянцем.

Ева ощутила в теле слабость, нехватку воздуха, словно воздушный шарик, получивший "пробоину".

– Приплыли, – произнесла, обессиленно опускаясь на стул.

Глава 11

Зима забыла о своём предназначении. В принципе, это в её репертуаре. Проявление женского характера у зимушки – зимы не редкое явление. Хочу морожу, хочу ушла на каникулы или все надоели, живите сами.

В сегодняшнем дне зимой не пахло. Всё вокруг выглядело темным, облезшим, невзрачным – серость без оттенков. Снег, выпавший на праздники, приказал "долго жить", чавкая под ногами, грязной жижей.

"У природы нет плохой погоды. Каждая погода благодать. То, что нам назначено природой, хочется всё к матери…послать", – Ева улыбнулась, глупому завершению строк, сложившихся в голове.

– Едем на работу, как на праздник! – сказала вслух, посигналив "заснувшему" на светофоре водителю.

Праздники остались позади. Голова была занята дочерью и рабочими буднями. Игорь, романтический ужин и многое другое отошло на задний план.

Игорь позвонил в конце рабочего дня.

– Много работы, – произнесла Ева. – Устала. Да и дочь со своей любовью окончательно выбила меня из колеи, – вежливо отклонила Ева предложение о встрече.

Она уловила грустинку в его вздохе.

– Игорь вы обижаетесь?

– Нет, но лгать не буду, очень хотел вас увидеть. Даже продукты купил для обещанного ужина. Быть может, вырветесь ко мне на пару часов? Я за вами заеду в любое время, только скажите «да».

– Нет, не получится. Завтра операционный день. Я обязана выспаться, быть в форме. Но мы с вами обязательно встретимся!

– Надеюсь, – в его голосе звучали нотки разочарования. – Ева, вы не расстраивайтесь. Это жизнь. Дети вырастают, а с ними и проблемы растут. «Малые детки – малые бедки, большие детки – большие бедки», – помните пословицу? Все будет хорошо. Вы просто не заметили, как Алина выросла.

– Игорь, у вас есть дети? – зачем-то спросила.

– Нет к сожалению. Моя жена рано умерла. Не успели мы с ней в жизни многого, даже пожить.

Этим вечером Ева грустила, не понимая саму себя, своего отказа встретиться с Игорем.

«Дура, что тебе стоило пойти на свидание с понравившемся мужчиной? Испугалась? Нашла отговорку – дочь, работа! Сидишь дома, как старый, сыч, в полном одиночестве. Не лучше ли было поужинать в романтической обстановке с интересным мужчиной? У него такие глаза, голос, обворожительная улыбка.

В носу защипало, по щекам потекли соленые ручейки. Раздался звонок в дверь.

Она утерла рукавом свитера глаза.

– Алина, открой дверь своим ключом, – крикнула, в душе сердясь на себя, дочь и на весь мир.

Звонок повторился.

– Опять забыла ключ дома, – пробурчала под нос. – О чем ты только думаешь? Замуж она собралась, а головы на плечах нет. Даже дверь квартиры самостоятельно открыть не можешь.

Она повернула ключ в дверях, демонстративно ушла в комнату. Сев в кресло, поджав под себя ноги, уставилась в телевизор.

Он стоял в дверях комнаты, с улыбкой глядя на нее. У его ног на полу стояло несколько пакетов.

– Ева, я наверно нахал, правда? Взял и приехал. Подумал, что обязательно сегодня накормлю вас вкусным ужином, – он медленно подошёл к креслу, в котором она сидела не шевелясь, глядя на него широко распахнутыми от удивления и неожиданности, глазами. – В сегодняшнем ужине не будет горящих свеч, лепестков роз на скатерти, зато ваш желудок будет доволен, – сказал, присаживаясь перед ней на корточки. Взял её руку, поцеловал в раскрытую ладонь.

Она задохнулась от неожиданности, близости его глаз, дыхания, улыбки. Потянулась к нему всем телом, утопая в объятиях.

– Ужин через пол часа.

Ева хвостиком последовала на кухню, с удовольствуем, наблюдая за ним. Игорь работал быстро, профессионально и с удовольствием. Руки умело нарезали овощи, натирали на тёрке твердый сыр, жарили что-то на сковороде, отваривали спагетти.

– Прошу к столу! – произнес Игорь. – В меню: бутерброды с яйцом пашот и авокадо. Помидоры, начиненные творогом с чесноком, припорошенные мелко нарезанным укропом, – вы любите укроп?

Она молча кивнула.

– Золотистый омлет – рулет, начиненный зеленью, твердым сыром и колбасой, а также куриное филе с чесночным соусом, спагетти с грибами и шпинатом, – огласил меню.

– Какая прелесть. Я бы над таким ужином трудилась часами. Игорь, как вы умудрились за столь короткое время приготовить столько еды?

Он улыбнулся, садясь к столу напротив неё.

– Я волшебник, а вы не верите.

Ева восхищенно смотрела на вкусности, сглатывая слюну.

– Погодите! Чуть не забыл! Я мигом!

Он вернулся к столу с бутылкой вина.

– Какая странная бутылка, – произнесла Ева, – похожа на волшебную колбу. Игорь, вы уверенны, что в этой бутылке красное вино, а не колдовской эликсир? Где вы раздобыли это чудо?

Она держала в руках бутылку, напоминающую старинную колбу темно – красного, почти черного цвета. Пальцы ощутили шероховатость поверхности, словно стекло покрывала, невидимая глазу, чешуя.

– Это действительно очень старинная бутылка красного вина. Ей нет цены. Этому напитку более ста лет.

– С ума сойти! И это мы сейчас будем пить?

– Да, мы будем пить старинное вино из церковных погребов.

– Как оно к вам попало?

– Не скажу. Длинная история.

– Тайны Французского двора?

– Не тайны, просто жизнь. Быть может, не такая как у всех, но жизнь. Ева, давайте ужинать, – ответил, разливая по бокалам волшебный напиток.

Вино было терпким и сладким. После первого глотка Ева почувствовала, как тепло разлилось по телу. После второго – вино ударило в голову, щеки налились румянцем, глаза заблестели, закружилась голова. Она подняла взгляд на Игоря. Он смотрел на неё, чуть склонив набок голову. Взгляд был внимательным, цепким, проникающим в мозг, под кожу. Она почувствовала, если взмахнет руками – взлетит, словно птица.

– Что со мной происходит? – спросила вслух саму себя. – Действительно волшебный напиток. В нем колдовская сила, хотя, как вы утверждаете, вино и из церковных погребов, – она загадочно улыбнулась.

Он наблюдал за ней из-под полуопущенных ресниц. Она красиво ела, обхватывая пухлыми губами кончик вилки с закуской, отправляя ее в рот, прикрывая глаза от удовольствия.

– Я рада, что вы приехали вопреки моему «нет», – призналась, когда они пили чай с корицей и имбирем, приготовленный Игорем.

– Я рад, что осмелился на мужской поступок, – он рассмеялся от души.

– Спасибо, Игорь, это был самый вкусный, приятно неожиданный ужин в моей жизни.

Они стояли в прихожей друг напротив друга.

– Мне пора, – сказал Игорь, надевая пальто.

Он неожиданно притянул её к себе, захватывая в объятия, как в кольцо. Его губы нежно касались раскрытых навстречу женских губ.

В это время раздался звонок в дверь. Оба от неожиданности подскочили на месте, разжимая руки.

Ева открыла дверь.

– Добрый вечер, – сказала Алина, входя в дом. – Как вкусно пахнет! Здрасьте, дядя Игорь. Мам, ты приготовили ужин? Спасибо, но я поела у Гриши.

Глава 12

– Ева Ивановна, вас ждут, – шепнула секретарша Ольга, стрельнув взглядом по мужчине, сидящем в кресле приемной, закинув ногу на нижнюю часть бедра, обхватив колено руками.

Ева насторожилась.

«Крепкий орешек», – пронеслась мысль. – Властный, энергичный. Достаточно упертый товарищ, не привыкший отступать, даже если неправ, – подумала о мужчине, судя по выражению лица и позе, в которой сидел «господин».

Взгляд холодных, рыбьих глаз, остановились на Еве. Чуть оттопыренная вперед нижняя челюсть, сдвинутые к переносице брови, говорили о презренности ко всему "мелкому", недостойному его положения в жизни. Дорогой костюм, как влитой сидел на мускулистом теле. Запах дорогого французского одеколона заполнил помещение.

Он ей не понравился с первого взгляда. Ева уже с трудом переваривала клиента, не успев с ним познакомиться, обмолвиться словом.

Прошла в свой кабинет. Переоделась. Ольга принесла чашку горячего чёрного кофе.

«Сегодня не операционный день, но работы непочатый край», – подумала Ева раздраженно.

– Оленька, – начинаем прием. Кто там у нас первый?

В кабинет вошёл "крепкий орешек".

– Добрый день, Ева Ивановна.

– Здравствуйте, прошу, – она рукой указала на кресло напротив её стола.

Он удобно расположился, закинув ногу на ногу, с интересом разглядывая кабинет и её, заодно.

– Слушаю, – произнесла Ева.

Она хорошо усвоила правило – первой не начинать разговор, поэтому спокойна ждала.

– Моё имя Евгений Лаврентиевич Блыков, – произнёс приятным баритоном, который так не соответствовал его "колючей" внешности.

Он выложил перед ней на стол несколько фотографий молодой женщины. Она взяла их в руки.

"Красивое лицо, даже слишком красивое", – отметила про себя.

– Что скажете?

– Что вы хотите услышать? Моё отношение к женской красоте? Очень красивая женщина.

– Я могу закурить? – спросил, вынимая из внутреннего кармана пиджака пачку сигарет.

– Нет, здесь не курят. У нас есть место для курения, на первом этаже клиники, в Итальянском дворике, – она заставила себя улыбнуться.

Он положил сигареты на стол. В Еву уперся тяжелый взгляд.

– Ева Ивановна, этой девушке необходима пластическая операция, – взгляд удава, впился в неё.

– Безупречно красивое лицо. Зачем его портить? В чём проблема?

Он поджал тонкие губы.

– Ей необходима ваша помощь, – выдавил из себя по слогам.

– Прежде чем прийти к выводу о необходимости хирургического вмешательства, я должна встретиться с клиенткой, выслушать её лично. Должна быть причина для операции, а я её не вижу. Но если действительно в её случае нужна пластика – предстоит сделать соответствующие проверки, анализы, рентгеновские снимки. Сейчас трудно что – либо сказать с профессиональной точки зрения.

– Я уже решил.

– Простите? Что вы решили? – раздражение нарастало. – Что вас не устраивает в её внешности?

– Я плачу деньги – это единственное, что вас должно интересовать.

– Позвольте, – Еву задел тон каким он с ней разговаривал, словно покупал кобылу для скачек.

Она с трудом проглотила вязкую слюну.

– В данном случае, я не могу ничего обещать, пока лично не встречусь с клиенткой. Евгений Лаврентьевич, моя секретарь – Ольга Сергеевна назначит встречу на удобное для вас время. Приходите с…

Она ещё не закончила фразы, мужчина встал и стремительно вышел из кабинета, хлопнув дверью.

Настроение испортилось окончательно. Такого в её практике не случалось.

"А ведь он чей-то муж, – раздражённо подумала, упёршись взглядом в закрывшуюся дверь. – Бедная женщина. Хотя, если она его терпит, значит, есть за что. Странное мы племя – Евы".

К вечеру пошёл мокрый снег. При плюсовой температуре воздуха, спариваясь с грязью, превратил дороги в черное, вязкое месиво.

Настроение соответствовало погоде. Мысли копошились вокруг дочерних и рабочих проблем, пожалуй, всё. На что-то возвышенное не хватало ни настроения, ни желания, ни сил. Игорь не появлялся, не звонил. Сначала Ева ждала, а потом перестала.

Поговорить по душам с Алиной не получалось. При любой попытке со стороны Евы вызвать дочь на откровенную беседу, та хлопала дверью, закрываясь в комнате на ключ. Гриша не приходил к ним уже несколько недель.

– Оставь её в покое, – посоветовала Соня. – Дай ей повариться в собственном соку.

– Пока она будет вариться – я прокисну. Сонь, а может пусть выходит замуж, рожает. Что я враг ей? Гришка мальчик неплохой. Пусть живут. В конце концов, когда дети прислушивались к мнению родителей? Мы что другими были? Помнишь, как я выскочила замуж, а через год развелась.

– Ты не путай хрен с пальцем. У Алины хороший мальчик, из интеллигентной семьи. Дети любят друг друга. А ты? Что сделала ты? Не помнишь? Ты же назло Витьке, замуж выскочила, чтобы ревновал.

– Помню, не тереби душу и так тошно.

– Мать, не хандри. Жизнь, как жизнь. Дети выросли. Позвони Лёшке. Он отец. Пусть образумит свою дочь, не все ж тебе одной воевать с ней.

Бывший супруг нарисовался сам.

Глава 13

Её лихорадило. Высокая температура держалась третий день. Кроме кашля, скручивавшего её пополам, добавились проблемы с желудком. В организме ничего не задерживалось более чем на десять минут – ни вода, ни чай, ни каши, даже куриный бульон и тот сбежал.

Не было сил встать с кровати, но кто-то настойчиво звонил в дверь.

Возле уха затрещал мобильник, лежащий на подушке.

– Ева, здравствуй. Зашёл тебя проведать, а…

– Сейчас открою, – прохрипела, с трудом поднимаясь с постели.

– Я болею, – произнесла безразличным тоном.

Не было сил говорить ни о чём. Даже о том, что несколько дней назад было главным на повестке дня – дочь.

Он поставил на стол кока – колу.

– Помогает при расстройствах желудка.

– А ты откуда знаешь? У меня вирус, – не договорив, сорвалась в туалет.

– Мама передала тебе таблетки. Написала, как принимать.

Её бывшая свекровь всю жизнь проработала терапевтом. С Евой у них сложились ровные тёплые отношения. После развода с её сыном отношение не прервались, хотя порой в голосе Ниночки, как Ева называла свекровь, чувствовалась некоторая отчуждённость, обида. Причину знали обе. Мать остаётся матерью независимо ни от чего.

– Спасибо Ниночке и тебе, – Ева затолкала в рот таблетку, запив колой. – Прости за мой внешний вид. Не до красоты.

– Выздоравливай, – он подошёл к двери, оглянулся. – Алина мне всё рассказала. Прежде всего, отлежись. Не переживай. Всё будет хорошо. Ты не одна. У тебя есть я.

За Алексеем закрылась дверь. На душе стало спокойней.

«Странное состояние, – подумала. – Сказал два слова и мне стало легче, словно камень с души свалился. Лешка, Лешка».

Её потянуло в сон.

«Спать, спать, ни о чём не думать. Я не одна, не одна», – и провалилась.

Во сне вкусно пахло мясным наваристым красным борщом с чесноком. Таким, как варила её мама. На смену борща приплыл аромат жареных пирожков. Как бы она сейчас ела порожки с мясом, горячий борщ. Ела бы всё подряд.

– Ева вставай. Пора ужинать!

"Мамин голос. Какие глупости. Мама далеко", – она беззвучно заплакала.

Кто-то утёр слёзы.

– Сонька? – она таращилась на подругу, продолжая реветь.

– Сонька, Сонька! – пробурчала подруга. – Ты почему мне не позвонила, не сказала, что больна? Алинка своё уже получила. Хорошо, что Лёшка сообщил в каком ты состоянии. Башку вам обеим оторвать мало. Алинка с Гришей продукты купили, я обед сварила, их накормила. Давай, поднимайся, кушать пора. Сейчас Терентий привезёт гранаты, сделаю тебе свежий сок. Короче, мать, помирать отменяется.

Девять часов утра. Девочки из регистратуры уже в трудах.

– Ева Ивановна, как здоровье?

– Лучше всех. Как вы, мои красавицы?

У кабинета в кресле сидел недавний визитёр – Блыков собственной персоной.

«Опять этот несносный субъект, – подумала с раздражением Ева. – Что сегодня он от меня потребует? И вновь один, без жены. Ему что ли фейс подкорректировать?"

– Доброе утро, Евгений Лаврентиевич, – произнесла мило улыбнувшись, подходя к своему кабинету.

"Этика, ничего не поделаешь. Даже с носорогом приходится быть милой и вежливой", – подумала.

Он поднялся с кресла.

– Подождите несколько минут, вас пригласят, – остановила его.

"Что-то вид у него сегодня не воинственный. Уставший. Да, именно уставший".

Её мысли прервал телефонный звонок.

– Доброе утро, Ивановна! Блыков у тебя? – спросил Геннадий Павлович, директор частной клиники пластической хирургии, где Ева работала уже десятый год.

Они с Генкой учились в одной группе в медицинском институте. Их было трое закадычных друзей – она, Генка Стягов и Витька Крылов. Ева была влюблена в Виктора, но он об этом не догадывался, а может просто не замечал. На пятом курсе Витька влюбился в Нинку Фирсову с факультета педиатрии и через полгода они поженились. На их свадьбе Ева была самой весёлой, а ночью билась в истерике, не на шутку испугав мать. Проплакав неделю, решила назло Витьке, не подозревавшему о её чувствах, выйти замуж за сокурсника Фрола Звякина, влюблённого в неё с первого курса. Выйти замуж оказалось не проблемой, проблема была в том, как жить с нелюбимым мужем.

– Сидит у меня в приёмной, – ответила на вопрос директора. – А что случилось?

– Он родной брат политического консультанта нашего мэра города – Григория Лаврентьевича Блыкова. Сечешь? Так вот, наш политический консультант вчера вечером лично обратился ко мне с просьбой о помощи.

– В прошлый визит, – перебила его Ева, – я объяснила брату Григория Лаврентьевича, что мне необходимо встретиться с его женой.

– Ивановна, не злись, это его дочь, единственная дочь, не жена, – перебил Геннадий Павлович. – Очень красивая девушка, правда сейчас от её красоты мало что осталось. Авария. Ты единственная кому девушка доверяет, поэтому младший Блыков здесь. Он приехал с Сахалина, чтобы встретиться с тобой.

– Почему же он мне всё не объяснил при первой встрече? Вёл себя, как мальчишка… Хорошо. Мне нужны снимки, анализы, не мне тебе объяснять.

– Снимки, анализы у тебя на столе справа от компьютера. Просмотри. Я подойду через пятнадцать минут.

– Не надо, не приходи. Сама разберусь.

Она с раздражением положила трубку. Открыла папку с документами, внимательно читая историю болезни, анализы, изучая рентгеновские снимки.

– Ольга, пригласи Блыкова, – произнесла в селектор.

От его прежней надменности не осталось и следа. В глаза билась тревога.

– Ева Ивановна, – он говорил с трудом, сдерживая волнение, рвущееся наружу, – вы будете её оперировать? Есть надежда.

– Когда я могу встретиться с Алисой?

– Она прилетает завтра.

– Хорошо. Вашей дочери предстоит не одна операция, вы оба обязаны это знать. Понадобится время, терпение, мужество и вера. Поддержка родных и близких. Прежде всего, я хочу с ней познакомиться. Ольга Сергеевна, – произнесла в селектор, – назначьте Алисе Блыковой встречу со мной на четверг. Да, именно этот четверг, послезавтра.

– Ева Ивановна, но четверг у вас расписан до последней секунды, – после некоторого молчания ответила секретарь.

– Перенесите кого-то на другой день, если это не срочно! Добавьте к суткам лишний час! Оленька не мне тебя учить! Я готова принять Алису Блыкову даже ночью. Это срочно.