Kitabı oku: «Долгая дорога к счастью»
1 часть
Трагедия любви
ГЛАВА 1
Стояла опаляющая жара. Листья казались сухими и пыльными. Лето в Афинах было необыкновенно жарким. За полтора месяца только один раз шел дождь. Потрескавшаяся земля быстро впитала влагу и опять стала сухой. С блеклого неба смотрело унылое солнце, оно казалось устало само от себя. По пыльной дороге ехало множество арб и колесниц, запряженных лошадьми. Телеги были полностью нагружены. У одних стояли амфоры, наполненные зерном, вином и оливковым маслом. У других издавал звук домашний скот, у третьих в колесницах стояли рабы. Вся эта разноликая толпа направлялась на базар, где под колоннами, образующими портики, стояли лавки с товарами. Даже в этот жаркий день торговля не прекращалась. Все шумело, кричало, толкалось. Слышалась греческая, арабская, еврейская, египетская речь.
Попадались на глаза высокие индусы в белых одеждах и белых чалмах на иссиня-черных волосах, со смуглой, почти черной кожей. Они предлагали жемчуг- блестящий и матовый. Индусы пересыпали его из одной смуглой ладони в другую, призывая на исковерканном греческом языке, покупателей.
Во втором ряду черные арабы продавали ковры. Яркие пушистые полотна застилали лавки. Обилие красок заставляло щурить глаза. Арабы сидели молча, они не кричали, как индусы, видимо считая, что это и не нужно: товар говорил сам за себя.
Следящим был египетский ряд. Благоуханье разносилось вокруг. В крошечных лекифах* было налито розовое, ореховое, цветочное, анисовое, лавандовое и многие другие масла и притирания. Толпы прекрасных женщин в прозрачных туниках выбирали свой любимый запах. Египтянин, с оливково-желтой кожей, поводя золотисто-карими глазами, шептал:
– Купите хоть три капли моего благовония. И не только возлюбленный, но и любой мужчина будет ваш, как только почувствует запах на груди твоей…
Египтяне продавали также пряности. Например, чеснок, который был излюбленной приправой к пище греков. А также египетские украшения, сделанные в виде диадемы из двух переплетенных золотых змей с изумрудами вместо глаз и коронками на головах из розового аметиста. Эти украшения стоили так дорого, что никто не решался даже приблизиться к ним. Египтянин требовал за диадему сто талантов серебром. Такое мог себе позволить только сам египетский фараон.
В соседнем ряду эртрусы* предлагали оружие и щиты. Мечи сверкали на солнце, показывая во всей своей красе острые клинки. Изумительные щиты, натянутые как струна, из хорошо выделанной кожи молодых волов. Не каждая стрела пробьет такой щит.
И, наконец, греческий ряд, куда с разных концов Аттики в огромных амфорах, привозили вино. Душистое и терпкое, розовое и зеленое, золотисто-прозрачное и туманное, крепкое и не очень, столетней выдержки и молодое.
Кричат зазывалы: "Покупайте дары Диониса, и никогда в вашем доме не иссякнет радость и веселье! " – они дают в чашах пробовать вино каждому, поэтому к концу ряда у многих покупателей заплетаются ноги и язык.
Невдалеке, под колонной, располагалась лавка менялы. За прилавком стоял толстый пожилой еврей. Груды золота и драгоценностей лежали перед ним. Еврей брал у подошедшего вещь, определял ее стоимость и, отдавая названную сумму, бросал украшение в кучу, находившуюся рядом. Гора украшений росла. Люди, бравшие у менялы деньги, тут же тратили их, так как устоять перед обилием товаров было невозможно. Но самым главным на рынке было то место, где продавались рабы. На возвышении, в центре рыночной площади, стояла кучка закованных мужчин и женщин. Изнуренные жарой, эти люди уже не осознавали происходящего. Вокруг находились покупатели и, рассматривая рабов, торговались с продавцом живого товара о цене. Рабов было десять. Шестеро мужчин, двое из которых были стары и слабы, и четверо женщин, трое из которых находились в зрелом возрасте и предназначались для домашней работы. Четвертая рабыня была молода и хороша собой. Стройная, с упругими грудями и сильными красивыми ногами, девушка, которой на вид было не больше двадцати лет, стояла, опустив голову из-за усталости и жары, а может, из-за стыда за свое положение. Светлые, цвета пшеницы, коротко остриженные волосы мелкими завитками прикрывали уши и шею. Лица ее не было видно. Торговец требовал за нее крупную сумму, уверяя всех в ее девственности. Старый и, по-видимому, скупой грек торговался из-за цены. Его седая борода тряслась от вожделения при виде молодой рабыни.
– Ты с ума сошел, торговец! Слишком много просишь за эту развратницу! Посмотри на нее, какая же она девственница! – кричал скупец.
– Ах ты старый, скупой кастрат! – орал в ответ торговец. – Я не собираюсь скидывать ни одной драхмы*. Это самая прекрасная из всех проданных за год рабынь.
– Постойте! – послышался из толпы женский голос.
И все внимание людей обратилось на этот звук. Покупатели увидели двух прекрасных женщин.
Той, которая крикнула, на вид было около двадцати пяти лет. Невысокая, всего три локтя* и три палесты*, с прекрасными формами тела, вырисовывающимися через полупрозрачную голубую тунику. Черные волосы локонами рассыпались по плечам. На тонко очерченном лице возмущенно горели огромные зеленые глаза.
– Стойте! – повторила она, – Я покупаю ее.
– Но у тебя нет при себе стольких денег! – воскликнула ее спутница. Высокая, стройная девушка девятнадцати лет. С каштановыми густыми волосами и серыми глазами. – Да и зачем она тебе, Эсфирь? У тебя и так много рабынь.
– Эта девушка не стоит таких унижений, Наэтикс. Она слишком прекрасна и горда для этого. Я беру ее! Она будет растирать мое тело после купания, – обратилась она опять к торговцу.
– Но я первый решил ее купить! – запротестовал было старик.
Эсфирь окинула его убийственным взглядом, и старик тут же исчез, что-то бормоча про себя об еврейских отродьях.
– Торговец, я сейчас принесу за девушку деньги. Я приду через несколько минут. Никому, слышишь, никому не продавай эту рабыню! Наэтикс, присмотри за моей покупкой. Ты умеешь делать массаж? – обратилась Эсфирь к рабыне.
Девушка подняла голову, и все увидели огромные голубые глаза, небольшой точеный нос и розовые пухлые губы.
– Да, – прошептала девушка, с надеждой посмотрев на Эсфирь.
– Ну вот и прекрасно! Сейчас я забегу к отцу за деньгами, и ты будешь моей. Ты хочешь этого?
Девушка только кивнула в ответ. Ее лицо просияло.
Эсфирь быстро пошла к лавке менялы. Ее бедра чудно извивались при каждом шаге. Мужчины с восхищением смотрели ей вслед. Подойдя к лавке менялы, Эсфирь проговорила:
– Отец! Я хочу купить себе рабыню, она очень хороша собой. А все деньги, которые ты мне дал не хватает на эту покупку.
– Зачем тебе рабыня? У тебя и так их много. И сколько за нее просят?
– Не так много, отец… Всего двенадцать талантов.
– О, великие боги! О, Яхве! Ты с ума сошла, дочка! – запричитал Авраам.
– Отец! Неужели ты пожалеешь для своей дочери какие-то двенадцать талантов! Неужели ты меня не любишь? – Эсфирь притворилась, что вытирает слезы.
– Конечно, конечно дам! Только не плачь! – поспешно ответил Авраам. – Ты же знаешь, что для тебя мне ничего не жалко, моя любимая доченька! Если тебе так нужна эта рабыня, то покупай ее. – Авраам передал Эсфирь мешок с деньгами.
Радостная Эсфирь поцеловала отца и побежала к торговцу рабами.
Торговец уже освободил девушку от оков, и как только Эсфирь отдала ему деньги, рабыня бросилась перед Эсфирь на колени.
– Благодарю тебя, госпожа! Я так боялась, что меня купит старик!
– Ну не надо благодарить за такую ерунду. Встань с колен, – приказала Эсфирь, – придет время, и я выдам тебя замуж за хорошего человека. Тогда и поблагодаришь.
– Я не хочу замуж, я хочу служить тебе, госпожа! – проговорила девушка.
– Это ты пока молодая так говоришь, а потом тебе захочется мужчину, вот увидишь. И не спорь со мной! – прикрикнула Эсфирь на пытавшуюся возразить рабыню. – Сколько тебе лет?
– Шестнадцать. – ответила девушка.
– О, какая ты еще глупая и маленькая! А как тебя зовут?
– Арида.
– Ты гречанка? – удивилась Эсфирь. – Да.
– Но как ты попала в рабство?
–Когда я была совсем маленькой, меня украли морские пираты и увезли на Крит. Там я выросла, и за хорошую цену меня продали этому торговцу. Своих родителей я не помню. А греки рабы очень ценятся, их не надо учить греческому языку. Но очень редко греки становятся рабами.
– Пираты издевались над тобой?
– Нет, наверно боялись попортить "товар". Да и главарь не давал меня в обиду, напоминая им о каком-то выкупе. В последнем бою он погиб, и пираты тотчас меня продали.
Девушки уже давно вышли с базара. Они шли по улице, стараясь попасть в тень деревьев.
– Здесь какая-то тайна! Ой! Прости Наэтикс, я так заболталась с девчонкой, что совсем забыла о тебе.
– Да! Я уже думала, что ты вообще не вспомнишь о моем присутствии, – обиженно ответила Наэтикс.
– Прости меня пожалуйста! – попросила Эсфирь, заглядывая лицо подруги.
– Да уж ладно! Конечно, прощаю! – рассмеялась Наэтикс, – тем более, что рассказ Ариды действительно интересен. А теперь пора прощаться: за разговором мы не заметили, как подошли к моему дому. Хайре! *
Эсфирь поцеловала Наэтикс, и та вошла в ворота стоящего рядом дома. Дневная жара постепенно спадала.
– А вот и мой дом, – сказала Эсфирь, подойдя к белому двухэтажному зданию.
Белые колонны с капелюрами подпирали фронтон, на котором находились статуэтки богов: Афины, Зевса, Афродиты, Диониса и Апполона. Рядом с домом, метрах в ста, играло солнечными бликами лазоревое море.
С внутренней стороны от дома к морю вели ступени. Стены дома покрывала яркая мозаика.
– Теперь ты будешь здесь жить, – сказала Эсфирь девушке и распахнула перед ней дверь, – входи. И Арида вошла в дом своей госпожи.
ГЛАВА 2
Войдя, Арида увидела необыкновенно богатую обстановку. Полы покрывали арабские ковры. Рядом с огромным металлическим зеркалом стояло ложе из белого мрамора, на него была накинута прозрачная розовая ткань, красивыми складками спускавшаяся до земли. Несколько резных скамеек с росписью на спинках стояли возле стен покрытых разноцветной мозаикой. В середине комнаты находился медный треножник, на котором помещались чаши с ароматическим маслом для освещения в вечерние часы. В углу стоял огромный покрытый искусной чеканкой сундук.
Эсфирь хлопнула в ладоши и на этот звук из соседней комнаты выбежали две смуглые рабыни.
– Приготовьте ванну мне и этой девушке, – она показала на Ариду, – теперь она будет жить вместе с нами и спать со мной в одной комнате.
Рабыни склонились в покорности, окинув завистливым взглядом Ариду. Их темные тела не отличались таким изяществом и красотой, как у этой новой рабыни госпожи. Рабыни молча вышли в боковую дверь.
Эсфирь и Арида проследовали за ними.
Перед взором открылась прекрасная купальня. Ступени из розового мрамора спускались в бассейн, куда множество рабынь наливали подогретую воду. Вода бралась рано утром из моря и подогревалась на солнце в огромном металлическом чане. В нее были брошены душистые травы и лепестки роз, от которых воздух в купальной комнате стал необыкновенно благоуханным. Мята, добавленная в воду, должна была придать телу свежесть и прохладу.
Бассейн постепенно наполнялся водой, которую из чана приносили рабыни. Арида с восхищением смотрела на приготовления.
– Я никогда не видела столь прекрасной ванны! – проговорила она.
– Сейчас ты вымоешься, а то грязь на твоем теле скоро закроет прекрасную белизну кожи, – улыбнулась Эсфирь, – а затем помоюсь я, и ты разотрешь меня маслом из этой лекифы.
Эсфирь показала крошечную с удлиненным горлышком, зеленоватую баночку, в которой переливалась жидкость.
– Это масло подарил мой отец. Оно очень дорогое. Отец сказал, что его трудно достать, так как это растение цветет на краю Аттики. Цветок называется Магнолией. Запах у него удивительный, ты сама почувствуешь это, когда будешь растирать меня.
Ванна была приготовлена, и рабыни оставили девушек одних. Эсфирь помогла Ариде снять лохмотья.
Ее взору открылась чудесная фигура девушки. Эсфирь отошла и с восхищением посмотрела на Ариду.
– Ты прекрасна! – воскликнула она, – я давно уже не видела такого совершенного тела!
Арида покраснела от смущения. Ее нежные щеки порозовели.
– Чего ты так смутилась? Ничего нет постыдного в том, что действительно прекрасно, – сказала Эсфирь, – красотой тела, как у тебя, можно гордиться. – и она опять окинула девушку взглядом.
Арида и вправду была хороша. Неправдоподобно тонкая талия, как на Критских изображениях богинь, покатые бедра с круглыми ягодицами, стройные ноги с маленькими ступнями, небольшая, но высокая и острая грудь, как бы дразнилась сосками.
Эсфирь увидела висевший на груди девушки круглый медальон.
– Что это? – спросила она, взяв его в руку.
– Это было у меня с рождения, – ответила Арида, снимая цепочку и передавая ее Эсфирь. – Единственная вещь, которая осталась мне от родителей.
Эсфирь раскрыла кулон. Внутри было изображено лицо прекрасной женщины с голубыми, как у Ариды, глазами и такими же светлыми волосами.
– Женщина очень похожа на тебя, – сказала Эсфирь, закрыв и отдав медальон.
– Да, я всегда считала, что это моя мать. Но, наверно, я никогда не узнаю этого точно, – грустно проговорила Арида.
– Не печалься. Мы поедем в Египет. Там, в городе Бото, в храме Гора, живет оракул. Он поможет разгадать твою тайну.
– О! Я была бы очень рада этому! – воскликнула Арида.
– А теперь ступай в воду, и посмотрим, как твоя кожа отмоется наконец, от грязи.
Арида спустилась по мраморным ступеням в ванну. Как только вода коснулась ее тела, девушку охватила приятная дрема. Аромат слегка кружил голову. Душистая вода ласково щекотала кожу.
– Эй, эй! – крикнула Эсфирь, – чур не засыпать! Я ведь тоже хочу принять ванну. Да не забудь, что ты еще должна растереть меня! Ну ладно, раз уж ты так разморилась, то я сейчас приду к тебе и помогу.
После этих слов Эсфирь сбросила хитон* и повернулась к девушке. Арида, увидев нагую Эсфирь, сразу проснулась.
– Госпожа, восхищались мной, но теперь я вижу, что вы, наверно, хотели посмеяться надо мной! Разве я могу сравниться с вами!
– Что за ерунду ты говоришь? – возразила Эсфирь, – я не смеялась над тобой, ты действительно прекрасна.
– Но Ваша красота в миллион раз превосходит мою! – воскликнула Арида.
– Какая глупость! – засмеялась Эсфирь и бросилась в воду. Мутная вода покрыла ее тело. Поднявшийся ветерок разнес благоуханье.
Эсфирь было 24 года. Красота ее тела сводила с ума. Пожалуй, ваятель с нее стал бы лепить Афродиту. И он был бы прав. Неземной, поистине божественной красотой была наделена Эсфирь. Природа часто в женщинах небольшого роста закладывает удивительную гармонию. Покатые плечи, изящные руки с маленькими ладонями и тонкими пальцами. Высокая и широко расставленная полная грудь безупречной формы. Тончайшая талия спорила с крутизной бедер. Округлый чуть очерченный живот. Стройные, великолепной формы ноги с небольшими ступнями. Красота тела подчеркивалась прелестным лицом. В ней смешались несколько кровей. Эсфирь была еврейкой по отцу и гречанкой по матери. Черные густые вьющиеся волосы, тонкий прямой нос, длинные ресницы достались ей от матери. А совсем необычные для Эллады, огромные темно-зеленые глаза, сверкающие как звезды, достались от отца. И было в Эсфири еще что-то неуловимое, какие-то внутренние волны, дающие понять каждому мужчине, что перед ними женщина, обладать которой истинное блаженство.
Эсфирь взяла губку и начала оттирать с Ариды грязь. Мутными потоками вода стекала с девушки
. – Ну вот, видишь сколько на тебе было, – сказала Эсфирь, – теперь рабыням придется долго отмывать бассейн…
Девушки, смеясь, еще немного поплескались в ароматной воде. Но усталость, накопленная за день, начиналась сказываться. Эсфирь зевнула.
– Я совсем замучилась с тобой! – пожаловалась Эсфирь. – Теперь я лягу, а ты разотрешь меня.
– Хорошо, госпожа.
– Давай договоримся! Не называй меня госпожой. Я для тебя хочу быть просто старшей подругой. Не пристало гречанке быть рабыней!
– Спасибо гос… Эсфирь!
– Ну вот, так-то лучше, – улыбнулась Эсфирь.
Девушки вышли из воды. Их прекрасные тела сверкали капельками. Быстрые рабыни набросили на их плечи мягкие полотенца.
– А теперь разотри меня, – сказала Эсфирь, ложась на ложе и подавая Ариде лекифу с маслом. – Только бери совсем немного, оно очень сильно пахнет.
Арида открыла баночку, и необыкновенный запах полетел в комнату. Он был одновременно сладким и пряным. Взяв капельку масла на ладонь, Арида провела по спине Эсфирь. Тонкий аромат впитался в кожу.
Эсфирь застонала от восхищения. Массаж навеял на нее легкую дремоту.
Наступил вечер, и рабыни зажгли светильники в комнатах. Полумрак покрыл тенями стены и обстановку в доме. Принесли подносы с фруктами и легкими закусками.
– Я так хочу спать, – тихо проговорила Эсфирь, слезая с ложа. – Сейчас быстро перекусим и пойдем ко мне в спальню, там уже постелено для тебя. Ты будешь спать со мной в одной комнате. Знаешь, я боюсь темноты, и со мной всегда кто-нибудь из рабынь спит. Но они все настолько молчаливы и недалеки, что ужасно надоели мне. А ты совсем не такая: в тебе видна хорошая кровь. Теперь ты будешь со мной, пока не найдем твоих родителей или не выйдешь замуж.
– Спасибо, Эсфирь, – благодарно сказала Арида. – Только замуж я не хочу.
– Ты опять! Я даже ругаться с тобой сейчас не в силах! Скорей поедим и пойдем спать.
Поужинав, девушки поднялись на второй этаж, в спальню. Рабыни действительно постелили две постели. Эсфирь, недолго думая, скользнула под покрывало. Арида последовала ее примеру. В доме воцарилась тишина, светильники погасили. Сон завладел всеми.
ГЛАВА 3
Стояла глубокая ночь.
Вдруг раздались удары в дверь. За ней послышались веселые голоса и пение.
Эсфирь села на кровати.
– Ну вот! Не дали поспать! Наверно, это Элис с друзьями пришла.
Арида посмотрела на нее сонными глазами:
– Мне тоже вставать? – спросила она заплетающимся языком.
– Нет, конечно, нет! Ты и так измучена. Отдыхай, я сама с ними разберусь, – ответила Эсфирь, накинув на плечи гиматион*, и направилась к входной двери.
Приоткрыв ее, Эсфирь увидела Элис – немного полноватую светловолосую девушку..
– Привет, Эсфирь! Ты одна?
– А с кем я могу быть?
– Ну, мало ли… Я тут привела двух молодых людей, можно посидеть у тебя?
– Я вообще-то уже спала, но раз уж вы пришли, то заходите. Только я приведу себя в порядок.
Эсфирь выглянула за дверь и увидела двух молодых мужчин: одного повыше, а другого пониже.
– Сколько им лет? Ты опять привела мальчиков? Им, наверно, нет и двадцати? – спросила Эсфирь у Элис.
– Нет, им по двадцать одному году… Зачем тебе приводить себя в порядок? Ты и так хороша.
– Ну уж нет! Я так не думаю, – ответила Эсфирь.
Открыв дверь, она пропустила всех в комнату. Тот, что повыше, не отличался особой красотой: короткие, темные волосы стояли ежиком, с удлиненного худого лица смотрели глубоко посаженные черные глаза, тонкие губы растянулись в улыбке. Взгляд Эсфирь скользнул по нему и перешел ко второму молодому мужчине. И тут взор ее утонул в свете ярких, необыкновенно больших светло-карих глаз, заставляя почемуто забиться ее сердце.
Эсфирь скрылась в комнате и быстро стала одеваться. Дверь приоткрылась, и к ней в комнату вошла Элис. Белый хитон с черными крючками в виде стилизованных птиц обтягивал полную фигуру Элис, ее темные глаза горели от возбуждения:
–Эсфирь! Тот, что пониже – мой.
– Жаль! Он мне тоже понравился.
– Ну пожалуйста, Эсфирь, миленькая, не строй ему глазки! А то я поссорюсь с тобой! – молитвенно сложила руки Элис.
– Ладно! – вздохнула Эсфирь. – Не буду. Раз он встречается с тобой, значит, я не имею на него права.
"Интересно, чем ему понравилась Элис?"– подумала Эсфирь, оглядывая неуклюжую фигуру подруги. Но давая слово Эсфирь, решила твердо его придерживаться, и стараться не показывать свое отношение к этому молодому человеку.
Закончив одеваться, Эсфирь подошла к зеркалу. Девушка была прекрасна в бирюзовой, полупрозрачной короткой тунике. Стройные ноги зашнуровывали серебристые ремешки сандалий. Золотой пояс в виде змеи, опоясывал тонкую талию. На левой руке был надет золотой, как и пояс в виде змеи, браслет. Волосы, уложенные узлом, перевивала нить жемчуга, своей белизной подчеркивая черноту густых прядей. Большие овальной формы серьги из жемчуга Эсфирь вдела в свои небольшие розовые ушки. Элис с завистью окинула ее взглядом.
– Ты так прекрасна! Пожалуйста, не забудь о моей просьбе! – попросила она опять.
– Ну конечно, конечно! Раз я обещала, значит, можешь не беспокоиться, – ответила Эсфирь.
Девушки вышли из комнаты.
При виде Эсфирь у юношей перехватило дыхание. Они подошли к ней, чтобы представиться и произнести слова приветствия. Тот, который повыше, назвал себя Костиксом, а второго звали Дионисом. Как уже было сказано, он был ниже Костикса. Белая хламида красивыми складками облегало стройное тело юноши. На широких плечах она была скреплена золотыми шпильками. Крепкие ноги были обуты в кожаные сандалии. Стоило посмотреть на лицо Диониса, и становилась понятна любовь великих богинь к смертным мужчинам. Оно было божественно прекрасно. Правильный овал лица, нежные щеки, прямой небольшой нос, красиво изогнутые яркие губы, густые черные волосы прядями падали на лоб. И необыкновенно огромные глаза, необычного, светло-золотисто-карего цвета, опушенные длинными черными ресницами. Взгляд таких глаз проникал в самое сердце, зажигая в нем страсть. И Эсфирь почувствовала, как дикое, слепое чувство охватывает душу, зажигая страсть к Дионису. Эсфирь попробовала сбросить с себя это ощущение, чтобы не нарушить данное слово.
Она предложила всем сесть. Чтобы как-то освободиться от влияния Диониса, Эсфирь посадила его рядом с Элис, а сама села рядом с Костиксом. Эсфирь хлопнула в ладоши, и рабыни принесли испеченное, нарезанное тонкими ломтиками мясо, хлеб и вино. Разлив вино в килики*, Эсфирь проговорила:
– Давайте выпьем за встречу, за новое знакомство, – она подняла чашу и плеснула в дар богам.
– Я очень доволен этим знакомством, – проговорил Дионис, поднимая килик и многозначительно глядя на Эсфирь.
Эсфирь опустила глаза и сделала вид, что пьет вино. Сердце отчаянно билось в ее груди.
– Расскажите о себе, вы женаты? – спросила Эсфирь.
– И я, и Дионис женаты, но из-за разных причин мы больше года не живем с ними, – проговорил Костикс. – А дети у вас есть? – поинтересовалась Элис
– У меня нет, а у Диониса есть сын полутора лет.
– Он живет у тебя? – спросила Эсфирь у Диониса, стараясь не смотреть ему в глаза.
– Нет! Но я бы этого очень хотел. Увы, жена забрала его к себе, – сказал Дионис мелодичным, печальным голосом.
И Эсфирь захотелось закрыть не только глаза, но и уши, так как голос Диониса завораживал.
– Почему тебя назвали Дионисом? – спросила Эсфирь и подняла свои зеленые глаза. Более терпеть и не смотреть на юношу, она была не в силах.
– Мои родители познакомились у храма бога Диониса, во время празднования его дня. И дали клятву, что родившийся первенец будет назван в честь этого бога.
– А если родилась бы девочка? – улыбнулась Эсфирь
– То они назвали бы ее Дионисией, я полагаю, – ответил Дионис, не сводя глаз с Эсфирь.
– А у тебя есть брат или сестра? – спросила она.
– Да, у меня есть брат. Но он еще маленький, ему нет еще и четырнадцати.
– Вы дружны?
– Да, конечно. Только у него на уме одни глупости. Ты же знаешь какая нынче молодежь подрастает. Смотришь на него и думаешь, что из него вырастет? Только и наблюдай, как-бы не стянул со стола вино и не напился! Он мне признался, что хочет испытать чувство опьянения. И это в четырнадцать лет!
– А ты вспомни себя, неужели у тебя в таком возрасте не возникало такое желание? – засмеялся Костикс.
– Мне было некогда об этом думать. Родители отдали меня с трех лет в храм Диониса, где я изучал десять лет мастерство танцев и обряды, посвященные этому богу.
– О! Ты обязательно покажешь мне эти танцы! – воскликнула Эсфирь.
– Ну, конечно! Только не сейчас.
– А почему вы не пьете? – спросил уже охмелевший Костикос, – мы еще не выпили за красоту присутствующих дам!
– Ну, конечно же! А то вы все говорите, а я должна сидеть и слушать, – недовольно пробурчала Элис. Она порядком опьянела, и ее рука чуть не уронила чашу с вином.
– Эсфирь, дорогая, давай выпьем за нас! – весело провозгласила Элис.
– Элис, тебе не следует больше пить! Ты и так уже хороша, – ответила Эсфирь с неудовольствием.
– Нет! Действительно, давайте выпьем за хозяйку дома! За ее изумительную красоту! – сказал Дионис, сверкая глазами.
Эсфирь подняла чашу. После разговора с Дионисом в ее душе потеплело. Она поняла, что если выпьет еще немного, то никакие обещания данные Элис не помогут.
– Элис! Я не должна больше пить. Иначе я изменю данному тебе слову. – обратилась Эсфирь к мало что уже понимающей Элис.
– А что будет? – спросил Дионис, улыбаясь.
– Я потеряю грань между дозволенным, и могу сделать глупость!
– Ну, например? – Не унимался Дионис, весело ухмыляясь.
– Например, я захочу тебя поцеловать! О, боги! Видишь, я уже говорю глупости! – испугалась Эсфирь.
– Ну и очень хорошо! Я ведь совсем не против, – сказал Дионис, протягивая ей чашу с вином отставленную ранее.
– Нет! Нет! Это нельзя! – запротестовала заалевшая девушка.
– Почему же? – удивился Дионис.
– Ты ведь встречаешься с Элис! – огласила свои мысли Эсфирь.
– Кто тебе это сказал? – еще больше удивился молодой парень.
– Элис. Разве это не так? – с надеждой спросила Эсфирь.
– Конечно, нет! Я знаю Элис второй день. Просто я с ее двоюродным братом старые друзья. А, познакомились мы вчера на его дне рождения. Да и что может быть у меня с ней общего! Разве ты сама не видишь? – с возмущением проговорил Дионис.
– Вижу. Но она мне сказала… – с сомнением продолжила девушка.
– Не верь! Посмотри, что может меня связывать с этой женщиной! – обиженно возразил Дионис.
Эсфирь посмотрела на Элис. Полубесчувственная девушка смотрела прямо перед собой невидящим взглядом и что-то бормотала. Встав, она неверными шагами пошла к выходу. Костикос двинулся за ней.
Повернувшись, он сказал:
– Я провожу ее домой. А вы тут и без меня обойдетесь, – мужчина покинул дом, поддерживая Элис.
– Ну вот, теперь мы можем вести себя, как угодно, – прошептал Дионис, пододвигаясь ближе к Эсфирь.
– Хочешь, я станцую тебе восточный танец? – спросила покрасневшая девушка.
– Очень хочу, – томно вздохнул парень.
Эсфирь вышла в другую комнату, где сбросила хитон и надела розовую прозрачную юбочку из индийского шелка. Распустила волосы, которые прядями упали до самых колен. Сандалии Эсфирь сняла, а на щиколотки надела позолоченные браслеты с колокольчиками. Позвав домашних рабов-музыкантов, девушка пояснила, что им надо играть. Чудесные звуки восточной мелодии наполнили комнату. Эсфирь открыла дверь и вышла к Дионису. Свет факелов залил все её тело. И, Дионис увидел перед собой нагую богиню, облаченную в полупрозрачные ткани. С красиво изогнутыми руками и приоткрытыми, как для поцелуя губами.
Эсфирь начала танец. Её бедра извивались в такт музыки, ноги отстукивали ритм. Эсфирь шла по кругу, подергивая бедрами и животом. Затем, остановившись, она стала изгибаться назад, пока ее руки не коснулись пола. Она медленно подняла тело и стала неистово вращать бедрами. Пластичные руки казалось, притягивали юношу, и когда Эсфирь в танце подошла и положила руку ему на плечо, Дионис стал поцелуями покрывать ее ладонь. Не осознавая, что делает, Эсфирь наклонилась и поцеловала его крепкую шею. Она не помнила и не понимала, как ее пылающие губы прижались к губам Диониса. Эсфирь показалось, что нектар богов попал ей на язык. И последние отблески рассудка исчезли в этом напитке. Любовный хмель ударил в голову молодой девушке. Пронзившая ее страсть была так велика, что Эсфирь показалось, будто она сейчас умрет. Она застонала и прижалась к Дионису. Почувствовав нагое тело девушки, Дионис уже не мог контролировать себя. Он поднял её на руки. Поцелуи, сладкие как мед, зажгли безумной страстью его сердце. Прижимая к себе Эсфирь, Дионис прошел в соседнюю комнату там, на полу лежал большой пушистый ковер.
Страсть, неизведанная до этого, охватила пару. Дионис бережно положил ее на ковер и стал поцелуями покрывать тело девушки. От каждого прикосновения Эсфирь легонько постанывала. Ее руки все сильнее прижимали юношу к себе. Губы отвечали на поцелуи.Его язык проник внутрь и соединился с ее. Эсфирь ощутила его медовую сладость. В животе скручивался узел. Ее лоно стало влажным, испуская соки. Мужчина сорвал с ее тела остатки одежды и разделся сам.
Эсфирь почувствовала сильное, мускулистое тело любовника. Последние проблески разума уступили место безумным желаниям. Одна рука Диониса обхватила ее грудь и пальцы сжали сосок, вторая опустилась к развилке между ног. Острое наслаждение пронзило девушку. Мужчина расположился между ее бедер. Эсфирь почувствовала, как готовое к соитию естество мужчины, коснулось ее лона. Его пальцы проникли между ее влажных складочек и нащупали средоточие чувственности. Мужчина стал ласкать бугорок, заставляя набухать его еще сильнее. Огонь растекался по ее коже от этих ласк. Она чувствовала, как приближается к самому пику. Но Дионис убрал пальцы. Он осторожно стал входить в девственное отверстие. Боль пронзила тело и тут же стихла. Рука мужчины продолжила ласкать клитор, возвращая пламенные ощущения. Его член вошел до конца. Не переставая теребить бугорок, он вышел из нее и с силой ударил вновь, заполняя снова и снова. Волны удовольствия пронизывали ее тело. Наклонившись он сжал ее сосок губами и стал перекатывать его языком. Эсфирь закричала от взрыва, и забилась в оргазме. Ее лоно сокращалось, сжимая и разжимая наполненное достоинство мужчины. Подождав, пока все немного успокоиться, Дионис продолжил движения и ласки клитора, приводя Эсфирь на второй круг. Она шире раскинула и приподняла ноги, придерживая их под коленками, чтобы проникновение стало еще большим. Второй оргазм настиг их обоих одновременно. Он был очень бурным. Эсфирь показалось, что вознеслась к звездам, бушующее пламя в ее крови наполняло жаром. Парень сбросил одежду, и Эсфирь почувствовала сильное крепкое тело мужчины. Последние проблески разума уступили место безумным желаниям. В момент наивысшего наслаждения, Эсфирь прошептала: "Я люблю тебя!"
И поняла, что именно так и есть. С первого взгляда Эсфирь полюбила Диониса. Всю ночь они наслаждались любовью, и никак не могли оторваться друг от друга. Никогда еще Эсфирь не было так хорошо. Ей казалось, что от счастья она сейчас взлетит и сольется с Вселенной…
