Kitabı oku: «Звезда любви: свет во тьме. Избранное», sayfa 3

Свиристели прилетели

 
Опять к нам Свиристели
зимою прилетели.
И пели, и свистели
наперекор метели.
Кружились Свиристели
подобно карусели.
Им кланялися ели,
а подпевать не смели.
Умели Свиристели
такие выдать трели!
И в стужу, и в метели
о чём-то нежном пели.
 

Птенчики клесты

 
Снег кружится, падая,
мчит метелицей,
белизною радуя,
мягко стелется
и снежинок блёстками
землю порошит.
Снег руками жёсткими
всё укрыть спешит.
Не озябли б птенчики,
жёлтые Клесты.
Щёлкают, как щипчики,
клювики-кресты.
Под еловой лапою
птенчики сидят.
Деткам мама с папою
шишки теребят.
 

Бойся, бойся, ух-ух-ух!

 
На суку сидит Сова.
Ходит кругом голова.
Голова мохнатая,
пёстрая, рогатая.
Лапки цепкие туп-туп.
Глазки круглые луп-луп.
Зорок взгляд совиный.
Ищет след звериный.
Как увидит, крикнет вслух:
– Бойся, бойся, ух-ух-ух!
Подкрадётся тихо-тихо,
Меж ветвей летая лихо.
Берегись, лесной народ,
Завершается полёт.
Щёлкнет клюв совиный.
Кто там под осиной?
Мышь.
 

Дедушка глухарь

 
Старый дедушка Глухарь
с красными бровями
в нос бубнит, как секретарь,
сводку с новостями.
Отчитался кое-как,
прочь заторопился,
с ветки соскользнул, чудак,
в снег, бух, утопился.
Ах, неловко и смешно
с головой в сугробе.
Но, однако же, тепло
у снежка в утробе.
– Подожду до утречка —
так Глухарь решает.
Не ищите старичка,
он тут отдыхает.
 

Воевода дятел

 
Что в лесу за гам,
стук да тарарам?
Кто там всё воюет,
злится да колдует?
Дятел, нос как пика,
с громким криком «кика!»,
пёстренький мундир —
чем не командир?
– Воевода Дятел,
кто твой неприятель?
– Мухи да жучки,
тля да червячки!
– Дятел, поясни,
птицы Поползни —
все твои бойцы?
– Эти молодцы
чем не генералы?
Клювы как кинжалы,
с кличем грозным «твуть!» —
Тле не улизнуть.
Вниз с верхушки дуба
вторгнется он грубо.
– Дятел, аты-баты,
кто твои солдаты?
– Храбрые Синицы
с звонким криком «ци-цы!».
Я Синиц ватагу
шлю на мух в атаку!
Юркие проныры
все проверят дыры.
– Ну а партизаны
в щелях, как в карманах,
роются твои ли
с писком «тсили-тсили»?
– Пусть они Пищухи,
клювы их, как руки,
тянутся щипцами
внутрь за червячками.
 

Расчётливая сойка

 
Тяжело зимой в лесу.
Пробирает птицу холод.
Донимает зверя голод.
Снега жуткую красу
Редко цепь следов пятнает.
И не слышно голосов.
Тишь в глуши седых лесов.
Кто меж веток там мелькает?
Тихо-тихо, боком-боком,
С непременною оглядкой,
С осторожной, цепкой хваткой,
С поворотом и прискоком
Сойка прыгает к дуплу,
Где ядрёное зерно
Ею впрок припасено.
Вот к заветному столу
Вниз нырнёт – и там она,
Затаившись боязливо,
Примется клевать ретиво.
Выберет зерно до дна.
И довольна, весела,
Из дупла наружу глянет,
Свою песенку затянет.
Всё сама, сама, одна.
 

О чём плачут птицы

 
Вот опять потемнело
и сумрачно стало.
До чего же зимой
светит Солнышко мало.
От мороза румяное,
словно шар, вниз упало,
закатилось за дом
и из вида пропало.
Спохватившись, вороны
поднимают тревогу.
Стаей в небе кружат
и зовут на подмогу.
– Закатилось, пропало! —
плачут бедные птицы:
снегири и грачи,
воробьи и синицы.
Просят серых ворон
покричать громко Солнцу,
чтобы завтра опять
появлялось в оконце.
 

Синица в дом стучится

 
Синица-мастерица
всё лето веселится.
Охотница, певица,
в саду она – царица.
Увы, не может птица
зимою прокормиться.
Едва взойдёт зарница,
синица в дом стучится.
Малыш наш удивится:
– Она здесь не жилица.
Зачем в окно стучится,
заглядывает в лица?
– Синичек вереница
летит сюда кормиться!
Насыплем мы для птицы
семян, зерна крупицы!
 

Неказистая ворона

 
Ах, веточки, тонкие ветки
не держат Ворону!
Взлетела и крыльями машет…
И лучшего трона
себе не находит окрест, чем
перила балкона.
Пройдётся и глянет сердито —
не кинут ль батона?
Но нет, как всегда,
нелюбима девица Ворона.
 

Галку никому не жалко

 
На дереве, где птичья коммуналка,
Судачит о своем несчастьи Галка,
Ей жизнь плохую предрекла гадалка,
Но никому чернявую не жалко.
Под вечер в птичьей стае перепалка.
Всех громче спорит и кричит в ней Галка.
Не то, чтобы она была ругалка,
А просто галке никого не жалко.
 

Скоро лето, воробей!

 
Ах, мороз, ах, лиходей!
Бедных птичек пожалей!
В сером платье Воробей.
Видно, что не богатей,
Сроду нищий и ничей.
Липнет к людям как репей.
Не теряйся, Воробей!
Бросят хлеб, хватай скорей.
Не грусти, будь веселей,
Скоро лето, Воробей!
 

Голуби и снегГ

 
За окном – то ли снег,
то ли белые
Голуби стайкою кружат.
Отчего, не пойму,
веселы в холода
и не ропщут, не тужат?
Будто знать им дано,
что вернётся тепло,
белый снег весь растает.
Вот и кружат, взбивая
перину снегов,
что метель наметает.
 

Голубь, милый попрошайка

 
Разлетелась птичья стайка.
– «Голубь, милый попрошайка,
Что, нахохлившись, стоишь?»
– «Жду, что хлеба покрошишь.
Потому и не спешу,
что голодный, есть прошу,
а ещё замёрз, однако…»
– «Вот горбушку хлеба, на-ко!»
– «Поклонюсь тебе глубоко,
Всё склюю, что видит око!»
Крошка к крошке, весь кусок
проглотил наш Голубок.
 

Снегири

 
Гляньте, легкой стайкой Снегири
К нам зимой летят на пустыри.
Чёрно-белый зимний скучный свет
Красят птицы в тёплый алый цвет.
Нет, совсем они не бунтари,
Выправить хотят календари!
В холод от зари и до зари
Вместо солнца светят Снегири.
 

Грачи прилетели

 
Грач из лужицы попил
И пошёл гулять по травке.
Всю-то землю исходил
По проталинке в канавке.
Сей весёлый гражданин
Наших русских захолустий
Прибыл стаей, не один,
На остатки зимней грусти.
Если в небе кутерьма
И галдёж прилетных стай,
Значит – отошла зима,
И волненье не с проста…
Рассуждают меж собой,
Ссорятся и горячатся.
Грач насмешку над толпой
Скажет и готов умчатся.
Чёрным глазом подмигнет.
Гаркнет мнение задорно.
И – задира – ушмыгнет
Прочь подскоками проворно!
А его живое «гра»
Повторяют вслед собратья.
До тепла идёт игра,
Солнца жаркого объятья.
 

Добавление к циклу стихотворений «Птицы зимой»

Мороженое для свирестелей

 
Детям мамы не велят
даже пробовать сосульки.
Только глупых дошколят
тянет пожевать «висюльки».
Птичкам, мёрзнущим зимой,
просто некуда деваться:
как увидят куст с «едой»,
начинают объедаться.
Ледяной свой корм клюют
жадно, слишком торопливо.
Двигаться перестают,
отморозившись. Не диво!
Нужен ль птичкам Айболит?
А жалеть их не спешите:
сок из ягод исцелит…
Вот летят уже, глядите!
 

Овсянка без секретов

 
То, что летом было скрыто
между зарослей травы,
будет ль осенью забыто?
Нет, коль то найдёте вы:
– Ха, Овсянки тут! – вскричите,
видя яркий их наряд,
в жёлтых масках нарочитых
щеголяет их отряд.
Птиц признали, нет секретов
на белеющем листе,
что остался после лета
на пустой, в снегах, земле.
 

Зеленушки и джаз

 
Этой осенью во двор к нам
прилетели целой стайкой
прямо с ельника задворок,
где гнездились все утайкой,
птички, глянь-ка, Зеленушки.
И теперь в морозы даже
во дворе, как на опушке,
раздаются трели джаза.
Высоко сидят на ёлках.
В хвое скрыто их движенье.
Людям дачного посёлка
не видать их угощенья.
 

Щеглы красуются

 
Щегол красив, лесная эта птица
имеет исключительный наряд.
Из леса в холода в поля стремится,
лиловым светом там репейники горят.
Ты погляди, собралась птичья стайка
на пустыре, заваленном снегами.
Травинки ищут те, что без утайки
торчат из-под сугробов головами.
Репей, лопух, цикорий и полынь
им на прокорм идут. Их семенами
насытятся, и, не боясь застыть,
красуются над белыми снегами.
 

Дрозды пролётом

 
Если много уродится
на рябине ягод ярких,
то и в холода ютится,
позабыв о странах жарких,
Дрозд, прозванием Рябинник
в наших сумрачных пенатах.
Можем видеть мы картину,
как содружество пернатых
налетит волною шумной
на нарядные деревья.
И в мгновения бездумно
оголят совсем растенья.
 

Кормушка и перемирие

 
Как весело, как живо
сегодня на кормушке,
что примостилась криво
на яблони верхушке.
Её качают птицы,
что зёрнышки клюют.
Воробышки, Синицы
щебечут и поют.
Всё чинно у соседей
на зимнем перемирье.
Закон царит, заметьте
в «общественной квартире».
Какие же понятья
у маленьких пичуг?
В беде все птицы – братья!
Чтоб пережить испуг,
коль хищника завидят,
тут подают сигнал:
– Летите и бегите,
как моряки в аврал!
 

Дубонос могучий

 
Если нет у вас вопросов,
дети, про зимовку птиц,
расскажу про Дубоноса,
он вас может удивить.
На кормушках, как едок,
он известен всем конкретно.
Коли прилетел, скок-скок,
то, узрев авторитета,
птички робко так теснятся,
с уваженьем в рот глядят.
Не дерутся, не бранятся,
а усевшись чинно в ряд,
наблюдают, как могучим
клювом тот дробит орех,
и довольствуется лучшим,
ждёт его всегда успех.
 

Свирепые чечётки

 
Пока не прилетят Чечётки
своею стайкой на кормушку,
все Воробьи, Синицы чётко
меняются, садясь в «избушку».
Синицы – «несуны» по жизни:
хвать семечку и прочь взовьются.
«Соседям» пискнут с укоризной,
что из-за места «в пух» дерутся.
Воробушки из целой кучи
стремятся выбрать непременно
то семечко, что с виду лучше,
а «худшие» метут за стену…
Там их собратья сортируют,
отыскивая «идеалы».
А птахи прочие воруют
все, без разбора, экземпляры.
Всем достаётся понемногу,
пока не прилетят из леса
Чечётки стаей, и в итоге
свои заявят интересы.
Разгонят всех, клюя свирепо
и в лоб, и в глаз. Пичуг пугая
«кровавой грудкой» и «беретом»,
сплочённой напирая стаей.
 

Волшебное Рождество. Цикл стихотворений

Введение во храм

 
Зимы начало одевается в снега,
когда по храмам поминают о Введеньи.
Обычай стар, как поседелые века,
взбираться нам по жизни на ступени
и всех-то их, числом 12, одолеть,
как юная Мария у порога эры.
Но хватит ли всей жизни нам успеть
приблизиться к исповеданью веры?
Шумит весельем на Введенье ярмарка,
и катят саночки, играя бубенцами.
Дорога к храму вроде бы и коротка,
но через торг ведёт с богатыми купцами.
Туда, где на ветру свеча едва горит,
в святых святое пред глазами Бога,
нам дева юная который век торит
для воскресенья покаянную дорогу.
 

С Рождеством!

 
Мой нежный друг, пока ты сердцем чист,
Твой разум – добр, а взгляд – лучист,
Способен ты увидеть в Рождество
Небесных ангелов и волшебство,
Услышать песнопенья неземные,
И музыку, и голоса иные,
Что славословят юного Христа,
И радость их возвышенно-чиста.
Ты, ожидая милости везде,
Иди вослед Рождественской звезде!
В домах на ёлках нынче свечи жгут.
Христа-младенца вспоминая, ждут
Что постучишься в дом их, Бога ради.
Поделятся во всем с тобою братья,
Накормят, приютят с таким теплом,
Как будто мир весь – общий людям дом.
 

Рождественская радость

 
Синие тени на белом.
Кружево тёмных деревьев.
Звон колокольный в деревне
Стынет хрустальным напевом.
Бьётся метель-завирушка,
Словно бы плача и каясь.
В церковь бредёт, спотыкаясь,
В ветхой шубёнке старушка.
А в вышине звёздных кущей,
В вечности дней невесомо,
Славимый ангелов сонмом,
В яслях дитятя – бог Сущий.
Смотрит на мир Он печально,
Тянет младенчески руки:
Мир не похож на хоругви.
Плачет и молит о жальном.
Ангел слезинки заметит
И, с сострадания ношей
К нищей, к старушке хорошей…
Путь ей в потёмках подсветит.
Вот богомолка ликует:
– Слава Тебе, Боже правый!
К церкви дойти мне управил…
Что же найти в ней взыскует?
Там и светло, и отрадно.
Батюшка службу читает.
Дым-фимиам навевает.
Теплится свечек изрядно.
Бедной старушки подруги
Перед иконой падут ниц:
– Боже, призри сирых трудниц,
Наши страданья и муки!
– Нынче озябнувшим душам
Радость родится на Небе.
Не во дворце, а во хлеве…
Плачет младенец, послушай!?
– Что ты, окстись, показалось.
Нету младенцев в округе
Богом забытой Калуги.
Ветра должно это шалость.
И на иконе возьмётся
Ветошью стёклышко чистить.
Там, где Младенец к Пречистой
В страхе от напасти жмётся.
Синие тени на белом.
Кружево тёмных деревьев.
Звон колокольный в деревне
Стынет хрустальным напевом.
Бьётся метель-завирушка,
Словно бы плача и каясь.
В церковь бредёт, спотыкаясь,
В ветхой шубёнке старушка.
 

Сокровища

 
Литургия в храме новом.
Женский хор поёт медово.
Службу правят чинным ходом.
Свечи жгут перед киотом.
Все тут в сборе. Так проси,
Каждый: «Господи, спаси!»
Двери настежь. Люда – море.
Прихожане аж в притворе.
Матушки и детвора
Ждут, когда придет пора —
Ко причастью призовут
И дорогу им дадут.
Бабий шепот, детский гам,
Суета платочков белых.
Жарко, пот по лбу к глазам
У причастников несмелых.
«Вот сокровище больное!» —
Скажет мать, идя к амвону,
На руках неся родное,
И вздохнет подобно стону.
Тут три пальчика скрепив,
Карапуз кладет сам «крест»,
Следом, ручки уложив,
С ложицы причастье ест.
 

Сорока и ёлка

 
Весёлая сорока
одним январским днём
Заметила, что ёлка
вдруг стала просто пнём.
По следу полетела,
настигла старика.
Он с топором, виновен
почти наверняка.
Сорока очень строго
спросила старика:
– «Зачем уносишь ёлку
из моего леска»?
– «Порадовать замыслил
я малого внучка,
Хорошего мальчишку,
любезного дружка»!
Дед ёлочку живую
нарядит мишурой.
И огоньки повесит,
любуйся их игрой!
– «Ах, что вы говорите
напрасно мне о том.
Я б и сама хотела
на праздник к деткам в дом.
Блестящие колечки
есть у меня в гнезде.
Но в дом пробраться к ёлке
не удаётся мне»!
Сорока-белобока
стрекочет без умолку.
Но в ночь под Рождество
ругаться нету толку.
Дед проводил сороку
до самых, до ворот,
где водят ребятишки
веселый хоровод.
 

СТИХОТВОРЕНИЯ, ЗАГАДКИ И АЗБУКА ДЛЯ ДЕТЕЙ

Скоро в школу

 
Солнце встало за окном
и проникло в каждый дом.
Рано утром на рассвете
поскорей вставайте, дети,
ведь будильники пропели
вам побудку у постели!
Этот шум, трезвон – не зря
в первый день у сентября.
 
 
Всем известно – это утро
жизнь детей меняет круто:
начинаются уроки,
в классе ждёт учитель строгий.
Это значит, детвора,
поумнеть пришла пора!
Тот, кому есть шесть годков,
должен к школе быть готов.
 
 
У девчонок и мальчишек
есть дневник, пенал и книжки,
ластик, ручка и тетрадки.
Всё у них – в большом порядке.
Новенький портфель-рюкзак,
собран ведь не кое-как,
а с большим старанием.
Вечером. Заранее.
 
 
В школе зазвенел звонок.
Начинается урок.
В срок, без опоздания.
Что там в расписании?
Первой – математика.
Следом – информатика,
музыка и пение,
языки и чтение.
 
 
Пусть «пиши-читай» работа
первоклашек не страшит,
на уроки пусть с охотой
прибегают малыши!
Дети, в книжках вы найдёте
россыпь новых букв и чисел.
Чтоб успеть в письме и в счёте,
в упражнениях есть смысл.
 
 
Сидя на скамеечке,
буквы по линеечкам
пишет чётко первоклашка,
помогая промокашкой:
А, Бэ, Вэ, Гэ, Дэ, Е, Жэ…
С ними он знаком уже.
И дойдёт до буквы «Я»,
без сомнения, друзья!
 
 
Словно камешек в узоре,
в каждом слове к месту буква.
Хоть она доступна взору,
тяжка чтения наука.
Хорошо, что в Букваре
слов коротких – очень много!
Помогает детворе
их понять учитель строгий.
 
 
Малышу считать охота.
Важно тут не сбиться с счёта.
– Раз, два, три, четыре, пять!
Всё берётся сосчитать.
А пока что по порядку
пишет циферки в тетрадку:
от нуля до девяти.
Как красиво, погляди!
 
 
Если счёт ужасно сложен
и вручную невозможен,
ни к чему, поверь, испуг.
Выручит компьютер-друг!
Тем, кто над решеньем плачет,
вмиг решает он задачи.
Жми уверенней, малыш,
на компьютерную «мышь»!
 
 
Незаметно пролетела
В школе первая неделя.
Дети и учителя
подружились, как семья.
Ванечки и Машеньки,
Коленьки и Дашеньки.
«Марь Иванны» малышам
заменяют в классах мам.
 

Не капризничайте тут!

 
Деток, милых и хороших,
на родителей похожих,
рано утром в детский сад
мамочки отдать спешат.
Их, увы, всех ждёт работа,
а детсад берёт заботы:
тут весь день на сто ребят
воспитатели глядят.
Деточки в их полной власти:
не шалят и не проказят,
их советы слушают,
хорошенько кушают.
Вот и нынче сто ребят,
как обычно, есть хотят.
Смотрят, не несут ль в посуде
вкусно пахнущие блюда.
Каша нынче удалась
и до крышки поднялась.
По прозванью «манная»,
пышная, румяная.
Каши сытный аромат
будит аппетит ребят.
Собрались вокруг кастрюли.
– Ну-ка, руки мыть, грязнули!
Коль велит мыть руки няня,
спорить, деточки, не станем,
надо тёплою водой
руки мыть перед едой.
Трём ладошку об ладошку,
мыла взяв себе немножко.
Разотрём его сильней,
до весёлых пузырей!
На ручонках нету пятен?
Значит, и малыш опрятен,
грязь не заберётся в рот,
и не заболит живот.
Наконец накрыли стол.
Подкрепиться час пришёл.
На тарелках деток каша.
– Ешь-ка, Ваня, ешь-ка, Маша!
Кашка тёплая пока,
торопись набить бока.
А остынет, станет хуже:
неполезной и ненужной.
Приступили к делу смело,
ложкой кушают умело,
зачерпнут – и прямо в рот,
и туда же бутерброд.
Все едят, но тут Антошка
вдруг откладывает ложку.
Вилочку берёт в кулак.
– Не попробовать ли так?
Никого не хочет слушать,
кашу стал он вилкой кушать.
Как, однако, ни старался,
а голодным всё ж остался.
Каша падает в тарелку,
растекаясь лужей мелкой.
Сколько вилкой ни водил,
а в свой рот не угодил.
Очень тесно малыши
за столом сидят большим.
Жаль мне тех, кто по причуде
нос воротит от посуды.
Говорят, не будем есть,
и ревут. О чём? Бог весть.
Так о чём они скучают?
Говорят, подайте чаю,
шоколада и конфет…
И не верят, что их нет.
Так, мол, есть привыкли дома.
Ну а с кашей – незнакомы.
– Не капризничайте тут.
Ешьте всё, что вам дадут!
Посмотрите на Серёжу,
он уж кашу уничтожил.
Вот здоровый аппетит!
Ставлю вам его на вид.
Кашу съел и стал весёлым.
Ведь еда не труд тяжёлый.
Недовольно так реветь
может лишь плохой медведь.
А пора б вам научиться
зёрнышки клевать, как птицы.
Дети няне удивились
и за кашу уцепились.
Ложки о края стучат.
Но беда опять! Ребята
стали есть неаккуратно —
торопливо, быстро, жадно.
Как же это неприятно,
что одежда стала в пятнах.
Посмотрите-ка под ножки,
полетели на пол крошки.
– Не спешите за столом,
чтоб не пачкать всё кругом!
Поутихнув, между делом
детки всё ж не онемели.
Говорят с набитым ртом.
Что? Понять не мог никто.
Ручками с досады машут
и разбрызгивают кашу.
Недовольные сопят
носики у тех ребят.
А один договорился —
Манной кашей подавился.
– Надо есть с закрытым ртом
за обеденным столом!
Ваня, милый мальчуган,
как какой-то хулиган,
взялся есть, закрывши рот.
Кто же так себя ведёт?
«Накормил» он нос и щёчки,
серые глаза – две щёлки.
Видит он смешное в том —
«кашу есть с закрытым ртом».
Чем же Ваня провинился?
Тем, что к слову прицепился.
Малышу придётся туго,
няней он поставлен в угол.
Между тем малышка Даша
размечталася за кашей,
уронила хлеб под стол —
на колени и на пол.
Вот какая растеряша
любящая сказки Даша.
Ручкой потянулась вниз —
Стульчик, наклонясь, повис.
Бах! – как хлеб, сама упала.
– Что упало, то пропало!
Помогли Дашуле сесть.
С полу не велят ей есть.
Время быстро пролетело
за едою между делом.
Вот и завтрак завершён.
Как всегда, был вкусным он.
Опустели все тарелки,
и глубокие, и мелкие.
Встали дружно сто ребят,
за еду благодарят,
громко говорят «Спасибо!»
поварихе нашей милой.
Няня просит их помочь
унести посуду прочь.
 

Загадки для малышей

Юла

 
Отгадай скорей игрушку —
и плясунью, и вертушку.
Стоит ручкой дать «завод»,
начинает хоровод.
Может влево повернуть,
и идти недолгий путь.
Может и наоборот,
повторяя Солнца ход.
И жужжит, ну, как пчела.
Да, конечно же, … ЮЛА!
 

Ванька-Встанька

 
Погляди-ка на игрушку,
не страшат её удары.
Если тронешь за макушку,
покачнётся, тары-бары…
Да с улыбкой плутоватой
встанет прямо, как и прежде.
– «С ног меня не сбить, ребята,
поднимусь я неизбежно!»
Кто же это, отгадай-ка!
Ну, конечно, … ВАНЬКА-ВСТАНЬКА!
 

Матрёшки

 
Если вынуть друг за дружкой
их, игрушек – целый ряд.
Видно сразу, что подружки,
сходен пёстрый их наряд.
И наряд их – чисто русский.
А улыбка их и взгляд
ярко светят, а не тускло,
и приветливо манят.
В сарафанах без застёжек
перед нами ряд… МАТРЁШЕК!
 

Мяч-попинушка

 
Эта милая игрушка
встарь звалася Попинушкой
оттого, что бить ногой
позволялось, и рукой.
У него бока – круглы,
не найдёшь ты в нём углы.
Скачет звонко и упруго
по дуге, по полукруглой.
Как зовётся сей ловкач?
Разноцветный, яркий… МЯЧ!
 

Тряпичная кукла

 
Глянь-ка, кукла без улыбки.
Нет глазёнок, нет и носа.
Платьице – лоскутик хлипкий.
И не вьются ленты в косах.
Эту скромную игрушку
смастерила мама дочке,
чтоб играла с ней девчушка
в вышитой льняной сорочке.
Свой ответ ты дашь мне лично,
речь о куколке… ТРЯПИЧНОЙ!
 

Петрушка

 
Посмотри, какой «мальчишка»
есть средь куколок-малышек!
В красной ситцевой рубашке
тянет руки нараспашку.
Рот раздвинут вширь смешками
между алыми щеками.
В старину узнал бы всякий
шутника и забияку,
балаганную игрушку
по прозванию… ПЕТРУШКА!
 

Погремушка

 
Ту игрушку только тронь,
постучав ей об ладонь,
как раздастся грох-грох, грохот.
Это семечки гороха
бьют об стеночки внутри.
А снаружи, посмотри,
вся расписана узором,
чтоб любезной быть для взора.
Назови скорей игрушку!
Расписная… ПОГРЕМУШКА!
 

Кораблик

 
Наш малыш с водою дружит,
не проходит мимо лужи.
Лужа нынче глубока.
Глубиной в полсапога.
Отгадай, что там ныряет
и стремится в водосток?
Без руля, но выплывает,
если ткнуть его в бочок?
Ошибёшься ты едва ли,
по воде плывёт… КОРАБЛИК!
 

Конь-каталка

 
Пусть не большой игрушки рост,
зато есть грива, есть и хвост.
А чтоб бежал как паровоз,
ему добавили колёс.
Его седлают между ног,
и вскачь несутся: «И-го-го!»
Им правят, дёргая поводья,
пасут в игрушечных угодьях.
Кого же, кнутиком гоня,
выводят напоказ? … КОНЯ!
 

Воздушный змей

 
Над землёй под облаками
кружится, летит над нами,
а не смеет убежать,
коль за нить его держать.
Сам квадратный, пучеглазый,
он – нездешний, он – из Азии,
тянет за собою хвост…
Что за иностранный гость?
Имя отгадать сумей,
звать его… ВОЗДУШНЫЙ ЗМЕЙ!
 

Солдатик оловянный

 
Смотри, под пушечным обстрелом
стоят рядком фигурки смело.
У них такое нынче дело —
атаковать врага умело.
Игрушек собран целый полк,
они в сраженьях знают толк.
Хоть мелковата та война,
проходит в детской вся она,
но рвётся в замок деревянный
с ружьём… СОЛДАТИК ОЛОВЯННЫЙ!