Kitabı oku: «Её двойная тайна»
Глава 1
Надо же ещё вчера на улице светило яркое солнышко, припекая уже по весеннему, а сегодня всю ночь лил, не переставая дождь. Хотя времени было уже шесть часов утра, но из-за того что на улице до сих пор шёл дождь, было пасмурно и хмуро. Я с трудом открыла глаза и нехотя поплелась на кухню.
Мамуля уже колдовала над завтраком, поэтому на всё квартиру пахло только что сваренным кофе и свежежареными сырниками.
– Проснулась уже? Доброе утро, – поприветствовала меня мама. – Давай садись завтракать, всё уже готово.
Она поставила на стол сырники, разлила в чашки кофе и села за стол.
– Спасибо, мамуль, чтобы я без тебя делала, – я обняла её за плечи и поцеловала в макушку.
– Кушай, давай, – мама довольно улыбнулась. – Нервничаешь? – спросила мама, видя, что я неохотно ем, потому что обычно от маминой еды трудно оторваться.
– Очень, – призналась я.
Я действительно очень нервничала, так как сегодня впервые после рождения малышей шла на собеседование, устраиваться на работу в солидную фирму. Моим девочкам было уже одиннадцать месяцев, мы совсем недавно отучились от груди, и я приняла решение выйти на работу. Потому что наши сбережения очень быстро заканчивались, а маминой пенсии и моих подработок нам не хватало. Нужно было платить за ипотеку, коммуналку, обеспечивать малышей.
Тогда мы с мамой приняли решение, что я выйду на работу, а мама полностью возьмёт на себя заботу о внучках.
Я около месяца искала что-то подходящее, и вот мне улыбнулась удача. На моё резюме, которое я оставляла на сайте по поиску работы, откликнулись и пригласили на собеседование.
– Всё будет хорошо, – подбодрила меня мама, – ты у меня умница.
– Спасибо, мамуль, – как же хорошо, когда тебя есть, кому поддержать и подбодрить. А особенно, когда это самый близкий и родной на свете человек – мама.
После завтрака я приняла душ, и стала собираться на предполагаемую работу. Деловой брючный костюм, легких макияж, волосы в стильный пучок и я готова.
Перед уходом я захожу в детскую и целую своих малышек в их пухленькие щёчки.
– Маленькие мои, – тихо шепчу я, – не скучайте, мама, скоро вернётся.
И как можно тише выхожу из комнаты. Чтобы их не разбудить.
Дождь на улице почти закончился, оставив после себя огромные лужи. Поэтому выйдя на улицу, я тут же убираю зонт. Офис фирмы, в которой я нашла работу, находится буквально в двадцати минутах ходьбы от моего дома, что очень даже удачно. Не придётся тратиться на проезд и часами простаивать в пробках. Поэтому по пути туда я молюсь, чтобы мне улыбнулась удача, и меня взяли на работу в эту фирму.
Прибавив шаг, я иду по тротуару. Всего лишь несколько десятков метров отделяют меня от цели, как вдруг из-за поворота вылетает чёрный солидный внедорожник и проносится мимо меня, окатив меня из лужи.
– Придурок, – тут же ругаюсь я, готовая придушить этого шумахера собственными руками.
Будто меня, услышав, водитель тормозит и выходит из машины. Но как только я его вижу, гнев мой испаряется, а его место занимает страх, дикий звериный страх. И навстречу мне идёт сам Белинский Роман Аркадьевич.
– Ты? – подойдя ко мне, задаёт вопрос он. – Какая встреча! Ну, здравствуй, Марина Романова!
– Здравствуй, – едва взяв себя в руки, отвечаю я.
Надо же, действительно, встреча, так встреча. Полтора года назад, я бежала из родного города, сжигая за собой все мосты. Я сменила фамилию, мы продали с мамой квартиру и уехали за сотни километров. Я бежала от Белинского, надеясь никогда его больше не встретить, и вот сейчас встречаю его именно здесь, всего в паре кварталов от своего дома. Неужели мне снова не будет покоя!?
***
Глава 2
Некоторое время назад
Вот и прошли пять лет. Целых пять лет в Архитектурном институте. Я с детства интересовалась дизайном и архитектурой, а ещё очень неплохо рисовала. Хотя этот талант передался мне от мамы. В силу тяжёлых жизненных обстоятельств она так и не смогла реализовать свой талант, свои планы и мечты. Поэтому едва обнаружила эти данные у меня, приложила все усилия, чтобы я развивала их. А когда учителя в один голос вторили, что меня ждёт блестящее будущее, мама сделала всё возможное и невозможное, чтобы я поступила в престижный архитектурный институт. Видя то, что делает для меня мама, я старалась учиться на отлично и впитывала все знания как губка, чтобы не разочаровать маму и реализовать себя.
И вот наконец-то я держу в руках красный диплом об окончании университета. Теперь я дипломированный специалист. Кроме того, мой ректор, заметив мои старания и талан, обещал поговорить со своим знакомым в одной московской фирме, чтобы тот принял меня на работу.
Так что сразу же после выпускного, я должна была идти устраиваться на работу. Признаться, я была этому очень рада, потому что, начав зарабатывать, я смогу дать маме передышку и отдых. Пора ей уже отдохнуть, потому что все эти пять лет она пахала как проклятая, чтобы я смогла учиться. Я естественно устроилась на работу по вечерам, но маме это не понравилось, и она попросила меня уволиться, аргументируя это тем, что мне нужно учиться. Ей я пообещала, что уволюсь, но сама продолжила работать. Ну а теперь отдыхать должна мама.
– Какая же ты у меня красивая, – мама умилённо сложила руки на груди, увидев меня, когда я собиралась на собеседование по работе. – Папа гордился бы тобой, жаль, что он так и не увидел тебя, – от воспоминаний о папе у мамы на глазах появились слёзы.
– Он меня видит, – тихо прошептала я, обнимая маму, – видит и гордится. Гордится нами обеими.
Да, мой папа не дожил до моего рождения всего неделю. Папа работал спасателем и героически погиб на пожаре. Теперь у нас в память о нём есть лишь медали, грамоты, да фотография. Мама рассказывала, что папа очень ждал моего рождения. И что в отличие от многих мужчин мечтал именно о дочке. Мечтал, что будут растить свою маленькую принцессу. А когда УЗИ показало, что будет девочка, был на седьмом небе от счастья. Но от так и не смог взять меня на руки, а я так и не смогла почувствовать тепло папиных рук. Так и не узнала отцовской любви и не произнесла заветное слово папа.
Я часто прихожу к нему на кладбище и часами разговариваю с ним, искренне веря, что он меня слышит. Я верю в то, что он мой ангел хранитель, который меня бережёт и охраняет всё это время. Мои мама и папа, мои ангелы хранители. Мама здесь, на земле, а папа на небе.
– Ну, всё, – я поцеловала маму в щеку, – я пошла.
– Удачи доченька, – мама тоже меня поцеловала.
Глубоко вздохнув, я вышла из дома.
Погода была просто отличная. Светило яркое солнышко, тёплый июньский ветер гулял в моих волосах, сооружая свою незамысловатую причёску. До работы был ещё целый час, поэтому я шла не спеша, наслаждаясь погодой и спокойствием.
Я подошла к пешеходному переходу и стала ждать разрешающий сигнал светофора. Но тут, неожиданно сзади меня выбежал малыш лет трёх и не глядя по сторонам уверенно зашагал по пешеходнику.
А дальше всё как в замедленной съёмке, повернувшись, я вижу, что на него несётся чёрный увесистый внедорожник. Слышу визг тормозов, видимо водитель заметил его и пытается затормозить. Только вот не так-то просто остановить огромную машину на большой скорости. И я, не раздумывая бросаюсь вперёд и хватаю малыша, падая при этом на землю сама. Всего каких-то пара сантиметров отделяют нас от машины. Но столкновения не происходит, машина проносится мимо нас, не задевая.
– Мамаша, – с этими словами из внедорожника выбегает высокий мужчина и словно ураган мчится в мою сторону. – Вы хоть понимаете, что за детьми смотреть надо! – рычит он на меня. – Я его задавить мог по вашей милости! – высокий, накаченный, спортивный, он возвышается надо мной словно гора. Огромная, устрашающая гора.
Тут на горизонте появляется бабушка лет семидесяти и тоже бежит к нам.
– Спасибо тебе доченька, – причитает она, – схватив ребёнка на руки. Я не увидела, как он убежал от меня, такой проворный. Маму его сегодня срочно в больницу увезли, а я с ним осталась. В магазин пошли, он и убежал. Спасибо тебе доченька, – она начала целовать мальчика, утирая при этом слёзы.
– Всё нормально, – я ей улыбнулась, искренне радуясь тому, что всё закончилось хорошо. – Идите домой, – говорю я ей, видя, что её всю буквально трясёт от страха. Какая-то женщина, которая в этом момент тоже стояла на пешеходнике вызывается помочь старушке и они уходят.
– Так это не ваш ребёнок? – вступил в разговор мужчина, протягивая при этом руку, чтобы помочь встать.
– А вы всегда сначала кричите, а уже потом выясняете что и как? – решаю я его по отчитывать. – Ой, – при попытке встать чувствую резкую боль в ноге.
– Что с вами? Идти можете? – интересуется он.
– Не знаю, – снова пытаюсь встать и снова резкая боль. Вся моя нога ободрана и в крови, перемешанной с пылью.
– Так вам нужно срочно в больницу, – он подхватывает меня на руки, словно пушинку и несёт к своей машине. – Меня, кстати, Роман зовут, – представляется он, протягивая при этом руку, – а как вас зовут, отчаянная незнакомка?
– Марина, – отвечаю я. – Кстати, вы не могли бы ехать медленнее, – прошу его я, заметив на спидометре цифру больше 120 км. – Или вы сегодня ещё не всех сбили? Сколько у вас ещё жертв в планах?
– О, да мы ершистые, – смеётся он.
– А здесь ничего смешного нет, – продолжаю я отчитывать его, совсем не понимая, откуда у меня сейчас такая смелось. Наверное, это шок, да, я нахожусь в шоке, только так это можно объяснить. – Если бы вы ехали с нормальной скоростью, всего этого не произошло бы. Но вы неслись как сумасшедший!
– Это Москва, девочка, здесь все так ездят! – отвечает он, видимо совсем не чувствуя своей вины.
– Вот поэтому и происходят эти аварии и несчастные случаи! – не унимаюсь я.
Во мне снова вскипает негодование и злость, едва я представляю, что могло произойти с малышом, не окажись я рядом. Какое страшное горе могло произойти в семье этого мальчика.
– Приехали, – бурчит он, когда мы останавливаемся напротив какой-то частной клиники.
Затем снова берёт меня на руки и несёт внутрь.
– Доброе утро Роман Аркадьевич, – приветствует его девушка на ресепшене.
– Оля, – обращается он к ней, – попросите Аркадия Николаевича срочно спуститься. Здесь у девушки травма, возможно перелом. – Он кладёт меня на кушетку, пока Оля звонит по телефону и просит какого-то Аркадия Николаевича.
– Что случилось? – едва двери лифта раскрываются, с этими словами ко мне бежит доктор. – Рома? – обращается он к моему спутнику. – Что произошло?
– Девушка ребенка из-под машины спасала, сама упала, жалуется на ногу. Посмотришь? – объясняет Роман.
– Хорошо, – соглашается доктор, – здесь больно? А здесь? – он задаёт вопросы, параллельно ощупывая мою ногу.
– Ай, – вскрикиваю я.
– Так, – качает головой доктор, – нужен рентген. Оля, позвоните Маргарите Петровне, сообщите, что я везу к ней пациента. А ты, – обращается он к Роману, – жди здесь, у меня к тебе серьёзный разговор.
После этих слов, Аркадий Николаевич увозить меня на рентген, а затем, после получения результата к себе в кабинет.
– Та-а-ак, – растяжно произносит он, рассматривая снимок, – перелома, слава Богу, нет, но есть сильный ушиб и повреждение мягких тканей. Сейчас мы вас оформим в стационар, и будем вас лечить.
– Извините, но я не могу, у меня нет таких денег, чтобы лежать в такой клинике, – протестую я.
– Так, это даже не обсуждается! – протестует доктор. – То, что перелома нет, не значит, что всё хорошо, поэтому медицинская помощь нужна срочно. А на счёт денег не беспокойтесь, – он мне дружелюбно улыбается, – не всё решают деньги! А теперь хватит болтать, давайте вас лечить.
Дальше начинается моё катание по кабинетам, анализы, процедуры, уколы. Я лишь успеваю сообщить маме, где я и что со мной. И только ближе к вечеру меня привозят в палату. В шикарную одноместную палату. Где меня ждёт ужин и огромный букет цветов.
– Ого, – произношу я, – едва остаюсь одна. – Ничего себе, сервис.
Тут снова начинает звонить мой сотовый. Мама. Беру трубку, стараюсь говорить, как можно спокойнее, чтобы её не расстраивать.
– Доченька, – слышу, что мама очень взволнована, – ты как, как себя чувствуешь?
– Всё хорошо, мамуль, не беспокойся, – пытаюсь успокоить её я. – Я сейчас в палате, доктор говорит, что всё будет хорошо, перелома нет. Так что скоро я буду дома.
– Девочка моя, я так испугалась за тебя, – всхлипывает мама, – ты не волнуйся, я твоему ректору позвонила, всё рассказала, он обещал предупредить своего друга. Так что выздоравливай моя родная.
– Спасибо, мамочка, я очень тебя люблю, – я целую её в трубку. – А теперь иди, отдыхай, сегодня был трудный день. Я тоже пока посплю, мне сделали укол, спать хочется.
– Конечно, милая, спокойной ночи, – мама нехотя кладёт трубку.
Да, мне нужно поспать, пока действует обезболивающее, потому что потом, я чувствую, будет не до сна.
Я поудобнее устраиваюсь на кровати, закрываю глаза, но тут снова начинает звонить мой телефон. Нинка, моя подружка. Про неё-то я забыла. Обещала же я ей позвонить, как только всё прояснится с работой. Всё рассказать. Так она мне уже двадцать раз звонила. Вот нетерпеливая.
– Марина! – кричит она в трубку. – Ну, наконец-то, ты куда пропала? Маме твоей звоню, она про какую-то аварию говорит, плачет, что случилось?! Ты как? Ты где? Что с тобой?! – тараторит она, словно пулемёт.
– Я в больнице, – отвечаю я, – под машину попала, но сейчас уже всё хорошо.
– Ничего себе хорошо! – выкрикивает подружка, – ты и под машину, с твоей-то осторожностью. Как это произошло!?
– А вот так,..– с этих слов я начинаю свой рассказ.
– Ничего себе! – вздыхает Нина, – тебе не в архитектурный надо было идти, а в спасатели, как твой папа! И как он, красивый?
– Кто? – искренне не понимаю её вопроса.
– Ну, этот, Роман, – поясняет она.
– Я не знаю, я его не рассматривала, – грубо отвечаю я, – от одной мысли о нём, мне хочется его прибить, за его безответственность и лихачество.
– Да ладно, – не понимает она, – вот если бы меня на такой крутой тачке сбили, я бы обязательно его рассмотрела.
– Нина, ты не исправима! – смеюсь я. – Но мне, если честно его больше прибить хотелось, чем рассматривать! Да и зачем всё это? Он наверняка уже и забыл про эту аварию и снова на своём внедорожнике по Москве гоняет!
Но как же я ошиблась. Едва я произнесла эти слова, как дверь в мою палату открылась, и на пороге появился Роман с огромным букетом красных роз.
– Я тебе потом перезвоню, – говорю я в трубку и нажимаю сброс.
***
Глава 3
– Вы? – произношу почти неслышно даже для себя, искренне удивившись его визиту.
– Добрый вечер Марина Владимировна, – он входит в палату, закрыв за собой дверь. – Я решил приехать, навестить вас, узнать как ваше самочувствие, не нужно ли чего?
Он берёт пустую вазу, уходит в санузел, чтобы налить воды, а затем ставит цветы в воду. Роман ведёт себя по-хозяйски, словно находится у себя дома. Знает, что и где находится. Потом он берёт стул, ставит его около моей кровати и садится на него верхом, сложив руки на спинке стула. Сейчас он одет не так официально, на нём стильные джинсы и брендовая дорогая футболка, которая выгодно подчёркивает его сильные накаченные руки и спортивный торс. Чёрные волосы слегка взъерошены, что придаёт его образу лёгкость.
– Я хотел перед вами извиниться, – продолжает он, внимательно меня, рассматривая, что мне даже хочется забраться всей под одеяло.
– Не нужно, – отвечаю я, – прощу я вас или нет, вы всё равно продолжите гонять по городу с бешеной скоростью, раз, за разом искушая судьбу. Вы хоть раз сегодня задумались, чем для вас и для этого ребёнка могла закончится сегодняшняя история? Какое горе могло прийти в его семью?
– За детьми следить нужно лучше! – недовольно бурчит он.
– Не вам судить, вы же слышали, что маму мальчика в больницу увезли. У вас у самого есть дети? Вы знаете, как правильно за ними нужно следить? Уверены, что с вами никогда не произойдёт подобное?
– Уверен, – да он не прошибаем, – если я не смогу следить за ребёнком сам, найму ему няню, а может и ни одну.
– Не все родились в золотой колыбели, как вы, – продолжаю и я стоять на своём, – не все себе могут позволить нянь.
– Ну, раз не могут, не нужно заводить детей! – ну что ж за баран-то такой упёртый, ну ничем его не пронять. Видимо считает, что он во всем прав априори.
– Ваше извинения приняты, а теперь будьте добры, покиньте мою палату, я очень устала и хочу спать! – культурно пытаюсь избавить себя от его присутствия, потому что вести разговоры ни о чём у меня нет ни сил, ни желания.
– Да поймите вы, – он встаёт со стула и начинает нервно ходить по палате. – У меня была сегодня назначена важная встреча, на которой я должен был быть обязательно, так как обещал одному очень хорошему человеку. Поэтому я и торопился. Да, я был не прав, я нарушил.
– Поверьте, у меня тоже были очень важные дела, – стою на своём я, – и не менее важные, чем у вас. Что произошло, то произошло. Я думаю, что наш разговор себя исчерпал, поэтому прошу вас уйти!
Мне совсем не хочется продолжать этот бессмысленный разговор с человеком, который дальше своего носа ничего не видит и считает себя правым всегда и во всём. Я искренне надеюсь, что он сейчас уйдёт, и я его больше никогда не увижу.
Видимо ему не понравилось моё повторное предложение покинуть палату, потому что больше ничего не говоря, мужчина уходить, сильно хлопнув дверью.
– Ну, вот и отлично, – бросаю я ему в след и поудобнее, как только позволяет мне нога, устраиваюсь на кровати, чтобы наконец-то поспать.
На моё счастье и спокойствие Роман больше не появляется в моей палате всё то время, что я нахожусь в больнице, а это целая неделя. Неделя, выкинутая из моей жизни из-за одного самоуверенного пижона. При мысли о Белинском я начинаю на него злиться.
Всю ту неделю, что я нахожусь в больнице, с меня пылинки сдувают буквально в прямом смысле. Лекарства, уход, еда. Словно это санаторий дорогой, а не больница. Наверняка этот богач подсуетился, чтобы я на него заявление в полицию не написала, хотя я и не собиралась этого делать.
– Ну, вот и отлично, – подводит итоги доктор, осмотрев мою ногу. – Можете снова бегать, прыгать, танцевать.
– Спасибо, – искренне благодарю его я.
– Ну что вы, барышня, это моя работа, – начинает скромничать мужчина. – Можете собираться, а потом зайдите ко мне в тридцать пятый кабинет за всеми документами.
С этими словами он покидает мою палату, дав мне возможность спокойно переодеться в вещи, заботливо привезённые мамой. Потому что то, в чём я сюда пришла было порвано и испачкано.
Выйдя из палаты, я отправляюсь на поиски нужного кабинета. И как только я подхожу к двери, тут же начинаю понимать, почему ко мне здесь так относились.
«Белинский Аркадий Николаевич – главный врач». Да он же отец Романа Аркадьевича. Вот пазл и сошёлся. Не в доброте душевной тут дело. Исправляет папочка проделки сыночка.
– Разрешите, – постучав, осторожно приоткрываю дверь.
– Да, Марина Владимировна, проходите, – доктор мне дружелюбно улыбается. – Вот ваши документы на выписку, – он протягивает мне документы в папке. – Берегите себя.
– Да я-то берегу, только вот лихачи на дорогах об этом не знают, – зачем-то острю я, хотя доктор, по сути, ни в чём не виноват.
– Если вы про Рому, то я тоже не разделяю его увлечение быстрой ездой, – идёт на диалог доктор, – вы же уже догадались, что он мой сын. Рома уже не раз обжигался на страсти к быстрой езде, сильно обжигался, но так ничего и не понял. А вам Марина Владимировна за мальчика того спасибо, спасли вы моего сына от греха большого. Берегите себя! – ещё раз повторил он.
В словах Аркадия Николаевича я услышала нотки искренности и сожаления. Действительно, он ни в чём не виноват. Как дети не должны расплачиваться за ошибки родителей, так и родители не должны расплачиваться за ошибки детей.
– Спасибо, – искренне благодарю, его я и выхожу из кабинета.
Ещё когда я собирала вещи в палате, на улице светило яркое солнце, а сейчас, когда мне нужно добираться домой, на улице начался сильный дождь.
– Так, и как же мне теперь быть? – я пытаюсь оценить ситуацию и понять, что мне делать дальше, потому что зонтика у меня с собой нет. А значит нужно вызывать такси, не хватало мне ещё теперь простудиться под проливным дождём.
Но тут как в сказке на горизонте появляется… Роман Белинский, собственной персоной, с зонтом в руках. Улыбаясь своей идеально-белоснежной улыбкой, он направляется ко мне.
– Здравствуйте, Марина Владимировна, – приветствует он меня, подойдя ко мне вплотную и укрыв меня зонтом. – Позвольте мне отвезти вас домой.
– Здравствуйте, – приветствую его я, и хоть ещё несколько дней назад я надеялась, что больше его не увижу, сегодня рада его появлению. – Буду вам очень благодарна! – стараясь не показать радости от его присутствия, как можно безразличнее отвечаю я.
– Что ж, тогда позвольте, – Роман вручает мне зонт, а сам ловко подхватывает меня на руки и несёт к машине.
Похоже, носить меня на руках начинает входить в его привычку.
Роман аккуратно усаживает меня на сиденье, закрывает дверь, а затем садится за руль сам.
– Это вам, – он достаёт с заднего сиденья огромный букет ромашек.
Ничего себе, романтик, то хризантемы, то розы. Теперь вот ромашки. Хотя признаюсь, чертовски приятно получать цветы.
– Спасибо, – благодарю его я, – но не нужно было этого делать.
– Марина, – он виновато смотрит на меня, – вы пострадали из-за меня. Вы правы, я действительно виноват в то ситуации и вины с себя не снимаю. Поэтому позвольте мне хоть как-то загладить свою вину.
– Вы её уже загладили, устроив меня в клинику своего отца. Думаю, этого будет достаточно.
Всю дорогу, пока мы едем домой, Роман ведёт машину очень аккуратно, что не может меня не радовать. Я, конечно, понимаю, что он делает это только пока со мной, а потом наверняка снова помчит со скоростью ветра. Но хоть сейчас он не натворит ничего страшного.
Роман во время пути пытается несколько раз начать разговор на непринуждённые темы, но я всё время даю ему понять, что не собираюсь с ним вести беседу.
Пока мы ехали, дождь успел, закончится, сквозь облака снова проглянуло солнышко.
Роман галантно помогает мне выйти из машины.
– Марина, – обращается он ко мне, – позвольте мне пригласить вас сегодня на ужин.
– Роман Аркадьевич, – обращаюсь к нему я, – спасибо вам за то, что довезли меня до дома, спасибо за цветы. Но сегодня была наша последняя встреча. Надеюсь, больше наши пути не пересекутся. До свидания! – с этими словами я покидаю Белинского, скрывшись за дверью подъезда.
***
