Kitabı oku: «Новогодняя байка из склепа», sayfa 3

– Как вы сказали? – Люсьена вытаращила глаза и удивленно посмотрела на Галину.

– А как называется фирма, в которой ваша дочь работает? – спросила Галя, прекрасно поняв взгляд подруги.

– Компания «Салют-777», – ответила Нина Ивановна. – Крупная компания, говорят, таких всего две в Москве, они… не помню, что за бизнес у них, – болезненно сморщилась она. – Голова у меня что-то разболелась. У вас не найдется водички, таблетку запить?

– Вот так компот! – ошарашенно прошептала Люсьена.

– Нет, компота не нужно, мне бы водички, – замахала руками Нина Ивановна. – Эти таблетки только водой можно запивать.

– Да-да, я принесу, – первой опомнилась Галина, взглянув на Люсьену. Она сосредоточенно хмурилась, мучительно что-то соображая. Галя торопливо выбежала из кабинета и через минуту вернулась с бутылкой минеральной воды без газа. – Вот, пожалуйста, – протянула она воду клиентке.

– А стаканчика у вас нет? – растерянно спросила та. – Неудобно как-то из бутылки.

– О господи, вот голова садовая, – хлопнула себя по лбу девушка. – Извините, ради бога!

– Так, значит, вы говорите, что Анфиса работала секретарем у начальника компании «Салют-777»? – спросила Люсьена, глядя на клиентку горящими возбужденными глазами.

– Ну да, Альбина упоминала, что Кирилл Николаевич вроде как президент этой компании, на работе все время сидел, не мог он без работы. И две недели тому назад умер от сердечного приступа.

– Правду говорят: пути Господни неисповедимы, – тихо прошептала Люсьена, удивляясь такому странному повороту событий.

– А теперь расскажите, как, когда и при каких обстоятельствах пропала ваша дочь, – попросила женщину Галина. – Вспоминайте все, даже самые мельчайшие подробности, это очень важно для расследования!

– Да, конечно, я понимаю, – кивнула та. – А вы мне поможете, доченьки? – спросила она, с мольбой глядя на сыщиц. – Вы не думайте, я заплачу, у меня деньги отложены. На черный день копила, вот, похоже, он и настал. И за что ж мне такое? – жалобно всхлипнула убитая горем женщина.

– Мы постараемся изо всех сил, – пообещала Галина. – Сделаем все, что сможем.

Она бросила тревожный взгляд на Люсьену и закусила губу, увидев, что у той навернулись на глаза слезы при виде несчастной матери.

– Итак, мы слушаем, Нина Ивановна. Не волнуйтесь, рассказывайте не торопясь, чтобы все вспомнить, – подбодрила Галя женщину. – И знаете что, начните с того дня, когда умер начальник вашей дочери. Она, кстати, была на его похоронах?

– На похоронах? – растерялась клиентка. – Да, конечно, а как же, если она ближе всех сотрудников к нему была? Ведь она же личным секретарем у Кирилла Николаевича работала.

– Расскажите обо всем, что происходило после похорон, – сказала Галя.

– А какое отношение имеют его похороны к пропаже Анфисы?

– Не удивляйтесь, Нина Ивановна, – начала объяснять Галина. – Вы сами только что сказали, что ваша дочь была секретарем у президента такой крупной компании, как «Салют», значит, лучше всех остальных сотрудников его знала. Ступин – птица высокого полета, и мы не можем знать точно, что Анфиса пропала именно не по этой причине, поэтому я и попросила вас…

– Я все поняла, – возбужденно перебила девушку Нина Ивановна. – Вы думаете, что моя девочка пропала из-за того, что знала о каких-то делах своего начальника?!

– Не исключено, что так и есть, – не стала отрицать Галина. – Поэтому очень важно, чтобы вы вспомнили все, что говорила ваша дочь о своей работе и особенно о нем, о Ступине.

– Что говорила? Да ничего такого особенного я и не слышала от нее никогда. Анфиса всегда его хвалила и жалела.

– Жалела? – удивилась Галя. – Почему?

– Говорила, что очень уж много он работает, совсем не отдыхает. Если она ему не напомнит, что обедать пора, сам он и не вспомнит. Не напомнит, что таблетку пора выпить, – и думать о лекарстве забудет… А знаете, есть у меня сомнения по поводу одного разговора, только не знаю, поможет ли это вам, – задумчиво проговорила Нина Ивановна.

– Какого разговора?

– Это произошло в тот день, когда Ступина похоронили. Я неважно себя чувствовала, Анфиса на поминки не поехала, вернулась после похорон. Она кому-то позвонила, долго разговаривала, а потом сказала что-то очень странное, я даже испугалась.

– Что за «странное»? – напряглась Галина.

– «Я уверена, что он умер не своей смертью, сердечный приступ был искусственно спровоцирован. Его убили», – передала слова дочери Нина Ивановна.

– Кому она это сказала?

– Я не знаю, а спросить неудобно было, – пожала женщина плечами. – Анфиса разговаривала в кухне, я в своей комнате лежала. Потом я в туалет пошла, он рядом с кухней расположен. И услышала эту фразу. Анфиса меня не видела, дверь в кухню была прикрыта. А когда я спросила у нее – что за странные такие разговоры, кого это там убили, – она засмеялась и ответила, что я все неправильно поняла. Оказывается, они с подругой обсуждали новый детектив Удальцовой. Это уж потом, когда Анфиса пропала, я стала все ее разговоры в памяти перебирать и о той беседе по телефону вспомнила. Я рассказывала об этом следователю, только он как-то прохладно к этому отнесся. Сказал, что ответ моей дочери насчет обсуждения детектива вполне правдоподобен и ничего в этом странного нет.

– А имя подруги вы случайно не услышали? – спросила Люсьена.

– Нет.

– Интересно, кому же она могла такое озвучить? – задумчиво нахмурилась Галина. – Недаром все-таки у меня возникли сомнения во время разговора со Ступиной. Я прямо спинным мозгом почувствовала: что-то здесь не то!

– Вы о чем? – заволновалась Нина Ивановна.

– Нет-нет, это так, мысли вслух, продолжайте, – поторопилась отвлечь женщину Галина.

– Так вы думаете, что Анфиса меня все-таки обманула и никакой детектив они не обсуждали? – спросила женщина.

– А вы сами разве не догадываетесь?

– Анфиса никогда меня не обманывала, она с раннего детства была правдивой, эдаким борцом за справедливость. Когда она мне объяснила про детектив, я поверила и успокоилась.

– Видно, напрасно, – проговорила Люсьена. – Я бы на вашем месте не поверила такому объяснению, тем более после похорон. Вы же прекрасно знали, что Ступин умер от сердечного приступа, и могли бы догадаться, что речь шла именно о нем.

– Ой, деточки мои дорогие, сейчас я это и сама понимаю, а тогда я болела сильно. Так плохо себя чувствовала, что не до Ступина мне было, – откровенно призналась Нина Ивановна. – Знать бы, где упаду, соломки бы подстелила. Теперь уж поздно об этом говорить, пропала моя девочка, что мне теперь делать – ума не приложу, – и она залилась слезами. – Помогите, ради Христа, умоляю! Ведь умру я без своей доченьки, дня не смогу прожить, если с ней что-нибудь… не приведи, Господи, – прошептала она, набожно перекрестившись. – Ведь в ней – вся моя жизнь. А зачем она мне, жизнь эта, без нее?

– Успокойтесь, Нина Ивановна, – тихо проговорила Люсьена, поглаживая женщину по плечу. – Мы постараемся сделать все от нас зависящее. Может, вам валерьяночки накапать? Выпьете, сразу же легче станет.

– Нет, не нужно, у меня свои таблетки есть, – отказалась клиентка, сморкаясь в носовой платок. – Эти дни только на них и держусь, а иначе совсем спать не могу. Все кажется, что вот-вот дверь откроется и моя доченька в квартиру войдет. Так и сижу у окна, все жду, пока сон прямо на месте меня не сморит. А вам спасибо за заботу и внимание, вы очень хорошие девушки. Вот и моя Анфиса, ну такой заботливой была, такой внимательной, – вздохнула Нина Ивановна и снова заплакала: – Где она теперь, моя кровиночка? Что с ней?.. А знаете, я еще кое-что вспомнила, – неожиданно встрепенулась она. – Накануне того дня, как она пропала, Анфиса договаривалась встретиться в пятницу вечером с каким-то молодым человеком… его Владимиром зовут.

– Что за Владимир?

– Я не знаю, кто это такой, не видела его ни разу, но он тоже работает в компании «Салют».

Глава 4

– Слушай, Галя, может, лучше завтра съездим еще разик? – спросила Люсьена, затравленно озираясь по сторонам. – Смотри, как темно, мне так страшно! Давай к машине вернемся и домой поедем, а завтра с утречка и…

– Люсь, мы с таким трудом пробрались мимо охранников, обидно назад возвращаться, – перебила ее Галя. – И вообще, как тебе не стыдно, ведь ты взрослая женщина. Чего ты боишься-то?

– Я с детства боюсь кладбищ, у меня фобия, – откровенно призналась Люсьена.

– Нечего выдумывать, пошли. Всего ничего идти, два шага сделать, и мы на месте, – отмахнулась Галина.

– Ничего я не выдумываю, у меня действительно фобия, – буркнула Люсьена, не двигаясь с места. – Когда мне было одиннадцать лет, я в деревню к бабушке отдыхать поехала. Там образовалась целая компания, и мы с мальчишками поспорили, что не испугаемся ночью среди могил пройти. Ну, и поперлась я туда сдуру с двумя подружками. Представляешь, на следующий день одного деда хоронить собирались и могилу уже вырыли. Я случайно в нее и провалилась, а девчонки испугались и убежали. Я там часа, наверное, полтора просидела, пока взрослые с фонарями не прибежали и не вытащили меня. Спасибо, подружка одна к бабушке моей примчалась и сказала, что меня надо спасать. Представляешь, чего я натерпелась в чужой могиле? С тех пор у меня фобия и появилась: боязнь кладбищ.

– Люся, это же в детстве было, а сейчас-то чего бояться? – пожала Галина плечами. – Когда я была маленькой, в моей комнате гардероб стоял. Я его до смерти боялась, думала, что там чудовище живет. Что же, мне и теперь от всех шкафов подряд шарахаться? Детские страхи – это всего лишь детские страхи, мы уже взрослые тетки, нам бояться стыдно. Тем более что мы не на прогулку сюда приехали, а по важному делу.

– Нашла с чем сравнивать: какой-то гардероб – и кладбище! Лучше завтра приедем, – в который раз повторила Люсьена, продолжая со страхом оглядываться по сторонам.

– Не следует откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. И потом, завтра будет уже поздно, я взяла у вдовы трубку только на одну ночь. Люся, перестань трусить, я же рядом.

– Это меня и беспокоит больше всего, – проворчала Люсьена. – Только ты могла додуматься до того, чтобы в такое время притащиться на погост!

– Немедленно прекрати нытье, мы вместе думали, между прочим. А время совсем еще детское, семь часов вечера, – недовольно огрызнулась Галина.

– Так зима же на дворе, в семь часов темно, хоть глаз выколи. И как только меня угораздило тебя послушаться? – не унималась Люсьена. – Расскажи кому-то, ведь не поверят, что две взрослые бабы на кладбище завалились, да еще и в потемках! Настоящие идиотки, иначе нас никак не назовешь.

– Хватит причитать, Люсьена, – дернула ее за руку Галина. – Нечего тоску наводить, и без этого тошно. Посмотрим на этот пресловутый склеп, сделаем то, зачем пришли, и сразу же обратно. Раз уж взялись за дело… денежки к тебе не прибегут просто так. Ты же должна понимать – чтобы их заработать, нужно раскрыть дело! А что для этого требуется? Правильно: следует быть во всеоружии и делать все вовремя. Пошли, склеп совсем рядом, его отсюда видно.

– И зачем на него смотреть? Склеп, он и есть склеп, – как осел, уперлась Люся. – Неужели до утра потерпеть было нельзя?

– Господи, Сергеева, я смотрю, у тебя совсем от страха мозги зацементировались. Ну не ходила бы, оставалась бы в машине, – вздохнула Галина. – Зачем ты со мной поперлась, если действительно так боишься?

– Оставаться одной, да еще рядом с кладбищем, еще страшнее, – буркнула Люсьена, вцепившись в руку подруги мертвой хваткой. – Ой, посмотри, там кто-то стоит, – испуганно взвизгнула она. – Я дальше не пойду, хоть убей!

– Да это же памятник, идиотка, – зашипела Галина. – И прекрати орать, как ошпаренная кошка, всех покойников перепугаешь своим воем.

– А разве они могут испугаться? – задала Люсьена предельно глупый вопрос и тихонько заскулила. Она втянула голову в плечи и на всякий случай зажмурилась, чтобы вообще ничего не видеть.

– А ты как думала? – хмыкнула Галя. – Еще как могут! Они любого случайного порыва ветра боятся, потому что могут в одну секунду превратиться в пыль, а от визга сразу же стекленеют, – захихикала она. – Что встала-то? Пошли дальше, совсем чуть-чуть осталось.

– Тебе бы только смеяться да прикалываться, Суханова, а я…

– Это чтобы тебя хоть немного встряхнуть и развеселить, – улыбнулась Галя. – Плюнь на свои страхи, скажи чи-изз, и вперед.

– Иди к черту, я с места не сдвинусь, – Люсьена замерла столбом.

– Отлично, стой здесь, я одна пойду, – спокойно ответила Галина и попыталась высвободить руку из цепкой ладони подруги.

– Как это – одна? Как это – стой здесь? – заикаясь, спросила Люсьена, еще крепче вцепившись в ее руку. – Ты хочешь бросить меня посреди кладбища совершенно одну?! Совсем совесть потеряла, да?

– Почему же одну? Смотри, сколько небожителей вокруг, – криво усмехнулась Галина. – Если серьезно – чем быстрее мы дойдем до места, тем скорее свалим отсюда, неужели непонятно? – вздохнула она. – Мне тоже не по себе, просто я стараюсь держаться. Люся, очень тебя прошу, возьми себя в руки и пойми наконец, что это необходимо для дела. Раз уж мы приехали сюда, нужно довести все до конца. Вспомни, какой мы получим гонорар за раскрытие этого дела, и все твои страхи сами собой испарятся.

– Господи, и зачем я только согласилась с тобой? – с новой силой взвыла Люсьена. – Где мои мозги были? К черту гонорар, к черту вдову, и вообще, все к черту, я ничего уже не хочу, кроме того, чтобы побыстрее уйти отсюда! Что мы увидим в такой темнотище? Приехали бы завтра утром, когда светло и все видно, и обследовали бы этот чертов склеп. Вернемся, очень тебя прошу! – взмолилась она.

– Ну уж нет, мы так не договаривались. Что значит, к черту гонорар? А ну, сию минуту очнись! – тряхнула ее за плечи Галина. – Мне эта экскурсия тоже сто раз не нужна… если бы нужно было просто посмотреть на этот склеп. Ты что, забыла, о чем мы с тобой час назад говорили и зачем вообще приехали?

– А зачем? – глупо хлопнула глазами Люсьена. – Прости, Галя, у меня все из головы вылетело, я ничего не соображаю.

– Я попросила Ступину оставить на ночь свой телефон, на который ей звонят, у нас. Сделала я это, чтобы увидеть собственными глазами и услышать собственными ушами все, о чем она нам рассказала. Надеюсь, об этом ты помнишь?

– Помню, – закивала Люсьена головой, как китайский болванчик.

– Очень хорошо, спасибо хоть на этом, – облегченно вздохнула Галя. – Потом у меня появилась идея съездить на кладбище, найти склеп семьи Ступиных и спрятать там мой запасной мобильный телефон – включенный. У меня будет вторая трубка – которую мы с тобой недавно купили, и она тоже все время будет включена. Помнишь?

– Помню, а… зачем это?

– Отлично: только твоего склероза мне и не хватало! – всплеснула Галя руками. – Затем, чтобы слышать все, что будет происходить рядом со склепом: о чем здесь будут говорить, насколько хватит зарядки на телефонах и денег тоже. Надеюсь, ты все поняла?

– Да.

– Тогда пошли.

– Пошли, – моментально согласилась Люсьена и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, потянула Галину в сторону выхода.

– Блин, и за что же мне такое наказание? – Галя затряслась от истерического смеха. – Люсенька, девочка моя родная, покойников не нужно бояться, они не кусаются. Они спокойно лежат там, где и должны. Ты меня слышишь?

Люся ничего не отвечала. Она смотрела куда-то вперед широко распахнутыми глазами. Лицо ее приняло цвет свежевыбеленной простыни. Галина с тревогой оглянулась и увидела, что рядом с неким сооружением, находившимся поодаль от склепа, мелькает тусклый огонек, как от фонарика.

– Это что еще за хрень? – нахмурилась Галя, почувствовав, как по ее спине пробежал неприятный холодок.

– Там что-то есть… – прохрипела Люсьена.

– Я и сама вижу… и не что-то, а кто-то. Небось сторож услышал твой визг и теперь с фонариком ходит, проверяет, все ли в порядке, – как можно спокойнее объяснила Галина, стараясь избежать дрожи в голосе. – Давай отойдем немного, чтобы он нас не заметил. А то еще подумает, что мы расхитительницы гробниц, пришли сюда, чтобы обчистить покойников.

Галина почти на себе дотащила подругу до высокого надгробья и встала за ним, продолжая наблюдать за лучиком света.

– Я сейчас упаду в обморок, меня тошнит, – еле слышно прошептала Люсьена и уже начала было оседать на землю, но Галя удержала ее.

– Эй, эй, подружка, а ну, прекрати немедленно! Что с тобой делать прикажешь, если ты без чувств свалишься? Дотащить твое тело до машины у меня сил не хватит, значит, придется здесь тебя оставить.

– Что? – Люся мгновенно очнулась. – Как это – оставить? Ты с ума сошла?

– С тобой это – запросто, – проворчала Галина. – Вон вроде лавочка, присядь, а я осторожно посмотрю, кто там ходит.

– Не оставляй меня одну, вдруг это привидение? – всхлипнула Люсьена.

– Твою мать, я чувствую, что с такими темпами мы с тобой до утра проторчим на кладбище, – раздраженно высказалась Галина. – Ты хочешь побыстрее отсюда уйти или нет?

– Хочу! Немедленно!

– Блин, и почему ты мне раньше не рассказала о своей фобии? Если бы я знала, ни за что бы тебя не взяла, одна поехала бы и…

Галя резко оборвала свою тираду: она четко увидела какую-то тень буквально в нескольких шагах от лавочки, на которую она усадила Люсьену. Тень шмыгнула за огромное надгробие, и сколько девушка ни напрягала глаза, больше она ничего не увидела.

– Нет, наверняка показалось, кому здесь быть? – прошептала она.

– Галя, ты о чем? – нервно поинтересовалась Люсьена. – Ты куда смотришь?

– Да никуда я не смотрю, не волнуйся, – соврала она, чтобы лишний раз не пугать подругу. – Ладно, видно, делать нечего, поднимайся, двигаем обратно, к машине, – проговорила Галя, скрывая беспокойство. Ей и самой в этот момент стало до того неуютно и жутко, что сразу же захотелось уйти.

Услышав эти слова, Люсьена стремительно подскочила с лавочки и, схватив Галину за руку, потащила ее за собой. Она понеслась к центральным воротам со скоростью ветра, и ничто в этот момент ей не было помехой – ни темнота, ни могилы, ни надгробия. Если бы даже навстречу ей вышел покойник, Люся, наверное, просвистела бы мимо него, даже не заметив.

Глава 5

Девушки сидели в квартире Галины за кухонным столом и напряженно таращились на телефонную трубку, лежавшую перед ними.

– Уже пятнадцать минут первого, между прочим, а звонка все нет, – заметила Люсьена, бросив взгляд на часы. – И мне кажется, что его уже не будет.

– Почему ты так думаешь? – спросила Галина.

– Потому что Ступина утверждала, что звонок раздается всегда в одно и то же время, в двенадцать ночи.

– Подождем еще минут десять и пойдем спать, похоже, ты права, – согласилась Галина. – Не сидеть же здесь всю ночь, в конце концов? Люся, как ты себя чувствуешь? – озабоченно спросила она.

– Все нормально, – слабо улыбнулась Люсьена. – Ты уж прости меня, что так получилось, но я действительно не могла контролировать свои эмоции.

– Не бери в голову, – отмахнулась Галя. – На свете нет таких людей, у которых не имелось бы своих фобий. Я тоже темноты боюсь, правда, только в закрытом пространстве. Всегда с ночником сплю, когда одна. Меня только удивляет, что ты никогда не говорила о своем страхе перед кладбищами, а мы ведь со школы дружим.

– Да что об этом рассказывать-то? – пожала Люсьена плечами.

– Но ведь мы же подруги, и я думала, что все о тебе знаю. Оказывается, не все.

– В детстве стыдно было о таких вещах рассказывать, казалось, что все надо мной смеяться будут, – слабо улыбнулась Люсьена. – А потом как-то повода не возникало. И, если честно, я думала, что эта моя боязнь давно быльем поросла. Ведь днем-то со мной ничего такого не происходит. Тетку три года тому назад хоронила, и ничего, все нормально. Пять лет назад, когда у Альки родители погибли, вместе с вами на кладбище была, и тоже ничего, вообще никакого страха. А вот сегодня, когда вокруг темнота, могилы, я словно в тот страшный день вернулась. Меня буквально парализовал страх, и главное, что ничего с этим поделать было нельзя. Ты только никому не рассказывай, ладно?

– Ты что меня не знаешь? Могила, – поклялась Галина.

– Издеваешься, да? – засмеялась Люся.

– Есть немного, – улыбнулась Галя. – А нашим девчонкам тоже не говорить? – спросила она.

– Им я сама скажу, если понадобится.

– Люся, а тебя не удивило, что я сопротивлялась, сопротивлялась, а потом вдруг внезапно согласилась вернуться к машине? – задала Галя неожиданный вопрос.

– Ну, не знаю, – Люсьена пожала плечами. – Наверное, тебе надоело смотреть на мою синюю от страха физиономию и на мои сопли?

– Нет, подружка, совсем не поэтому. Мне показалось, что за нами следят, я даже тень видела!

– Тень? – хлопнула глазами Люсьена. – Чью?

– Отца Гамлета, блин, – раздраженно ответила Галя. – Откуда же я знаю? Может, мужика, а может, и бабы. Это же тень, у нее ведь нет половых признаков.

– Все шутишь? – прищурилась Люсьена.

– Даже не думала, успокойся. Я действительно увидела, как почти рядом с нами промелькнула какая-то тень. Так как я реалист и в привидения не верю, то пришла к выводу, что это был человек, следивший за нами. И больше всего меня волнует то, что он еще и подслушивал. А ведь я как раз тебе втолковывала, зачем нам нужно идти к склепу.

– Ох ты, господи, и что теперь?

– Откуда же мне знать? – развела Галина руками. – Поживем – увидим.

– А почему же ты мне сразу об этом не сказала?

– Шутишь? – хмыкнула Галя. – Ты уже и так в обморок собиралась свалиться, а если бы я тебе еще и об этом сказала, представляю, что бы было!

– Наверное, это правильно, что ты промолчала, я бы точно умерла от страха, – согласилась Люся. – Давай пока забудем об этом, хоть на время, а то, боюсь, не усну.

– Да ладно, спи спокойно, возможно, мне и померещилось, – сказала Галина. – У страха глаза огромные, сама знаешь, а уж когда кругом покойники… и тишина-а, – зловеще прошептала она. – Тогда и кошка тигром покажется. Давай лучше подумаем, с чего начнем наше расследование: с пропавшей девушки или с покойного Ступина?

– Мне кажется, нужно оба расследования вести, параллельно. Если девушка действительно что-то знала о смерти своего начальника или даже просто предполагала, вполне возможно, что ее исчезновение связано именно с этим. Ты знаешь, Галь, мне так жалко Нину Ивановну, прямо сердце щемит, – вздохнула Люсьена. – Несчастная женщина, несчастная мать.

– Ты думаешь, Анфисы нет в живых?

– Похоже на то, иначе куда же она могла деться?

– Ну, мало ли, – неопределенно пожала Галя плечами. – Может, она влюбилась?

– Галя, я тебя умоляю, – сморщилась Люсьена. – Все мы периодически влюбляемся, но при этом не пропадаем где-то неделями.

– Это ты не пропадаешь, а я – запросто, – фыркнула Галина. – Один раз вообще в Сочи укатила с одним «Сталлоне». Ой, как вспомню те незабываемые две недели у моря… – она томно прикрыла глаза. – Темные ночи-и, жгучие очи-и, смеясь, пропела девушка. – Неужели не помнишь тот мой вояж?

– Прекрасно помню, – улыбнулась Люсьена. – Приехала счастливая, загорелая и, самое главное, удовлетворенная.

– Ну вот, может быть, и Анфиса встретила какого-нибудь сногсшибательного мачо, перед которым устоять не смогла? Укатила с ним на экзотические острова, и гори все ясным пламенем. Я лично в Сочи укатила, даже не задумываясь.

– Галь, то, что ты укатила, – понятно, ты всегда была ветреной особой, – хмыкнула Люсьена. – Однако, несмотря на свою ветреность, ты о своем внезапном турне сразу же сообщила родителям, чтобы они не волновались. Со слов Нины Ивановны, Анфиса – серьезная девушка и очень заботливая. Ты считаешь, что она могла куда-то уехать, когда ее мать больна, и даже не позвонить ей ни разу за целых пять дней?

– Думаю, не могла, – кивнула Галя. – Здесь явно какая-то загадка.

– Вот и я о том же, – вздохнула Люсьена. – А что ты думаешь по этому поводу? Это связано каким-то образом со смертью Ступина?

– Мне кажется, да. Как только Нина Ивановна рассказала нам о том телефонном разговоре «с подругой», у меня сразу все сложилось. Ведь недаром же мне показалось странным, что Ступин умер именно тогда – когда отпустил всю охрану и остался один. Что-то там такое случилось, и вдова наверняка недоговаривает.

– Мне тоже так кажется. Вот закрутилось веретено, нарочно не придумаешь! И знаешь, что меня удивляет? Что обе эти женщины пришли именно к нам.

– Ну, то, что к нам пришла Нина Ивановна, меня совсем не удивляет. Она сама говорила, что живет в соседнем доме с нашим офисом, увидела вывеску и решила зайти, а вот Ступина…

– Ступина сказала, что услышала нашу рекламу по радио, когда ехала в машине, она как раз накануне транслировалась.

– Когда это она тебе говорила? Почему я не слышала? – удивилась Галина. – Вроде я никуда из кабинета не отлучалась, всегда там была во время разговора.

– Мне она этого и не сказала, это Маша у нее спросила, когда заполняла карточку клиента. Ты же сама отдала распоряжение, чтобы она спрашивала у всех клиентов, откуда они узнали про наше бюро, для маркетинга, – напомнила Люсьена.

– А, ну да, я совсем об этом забыла.

– Говоришь, что у меня память короткая, а у самой тоже дыра в голове, – засмеялась Люсьена. – Я, кстати, совсем другое имела в виду. Я удивлена, что эти два дела вдруг неожиданным образом оказались связаны.

– Ну, это еще доказать нужно, – возразила Галина. – Это только наши предположения – что смерть Ступина и пропажа Анфисы взаимосвязаны, а на самом деле может быть иначе.

– Все равно, странно, – не сдалась Люсьена. – Приходит жена умершего бизнесмена, и тут же приходит мать его личного секретаря. Разве не удивительно?

– В жизни и не такие чудеса случаются. Пошли спать, – проговорила Галя. – Обидно, конечно, что мы сегодня так и не дождались звонка, – нахмурилась она. – Ты не находишь это странным?

– Странно, конечно, ведь вдова говорила, что эти звонки раздаются регулярно, каждую ночь, ровно в двенадцать. Слушай, Галя, а может, это все – плод ее воображения? Вдруг у нее помутнение рассудка произошло после смерти мужа, вот и мерещится всякая ерунда? Ты обратила внимание, какое у нее бледное лицо? Такую бледность обычно дают транквилизаторы и антидепрессанты.

– Я об этом и без тебя знаю, как-никак я бывший медик, – нахмурилась Галина. – Так ты хочешь сказать, что Ступина – сумасшедшая?

– Ну, вроде того.

– Нет, Люся, непохоже, вдова показалась мне вполне адекватной дамой. Мне вот что подумалось – этим людям, которые ее звонками достают, каким-то образом стало известно о том, что она обратилась в наше бюро! И что телефон сегодня не у нее, а у нас. И результат не заставил себя ждать. А впрочем, кто знает, может, ты и права. Короче, нечего гадать, что и как, время покажет, – Галя устало потянулась и зевнула. – У меня сейчас мышление заторможенное, спать хочу – умираю.

– Да, пора в кроватку, – согласилась Люсьена. – Завтра рано вставать.

Девушки уже поднялись, когда телефон Ступиной, лежавший на столе, зазвонил. Люсьена вздрогнула от неожиданности и плюхнулась обратно на стул. Галина как завороженная смотрела на трубку, подпрыгивавшую на столе, будучи не в силах взять ее в руки и ответить.

– Ты что застыла-то? – прошептала Люсьена. – Почему не отвечаешь?

– А ты почему? – тоже шепотом спросила Галя.

– Не, я сразу сказала, что боюсь, – замахала Люся руками. – Отвечай сама!

Галина перекрестилась и осторожно взяла трубку.

– Фу ты, черт, – облегченно выдохнула она. – Это совсем не тот номер, это Ступина звонит с домашнего телефона, – она посмотрела на дисплей. – Да, Мария Станиславовна, слушаю вас.

– Почему вы так долго не отвечали? – взволнованно спросила Мария. – Я уж думала, что у вас что-то случилось!

– Нет, слава богу, у нас все в полном порядке, а вот ваш… эээ, покойный супруг почему-то не позвонил.

– То есть сегодня звонка не было? – удивленно переспросила Мария.

– Нет, не было.

– Странно, – пробормотала Ступина. – За последние пять дней звонки были регулярными, как по расписанию.

– А сегодня по какой-то причине это расписание изменилось. Как вы думаете, Мария Станиславовна, по какой?

– Понятия не имею, – растерянно ответила дама. – Вы же не считаете, что я все это придумала и пришла к вам, чтобы развлечься таким способом?

– Нет-нет, ну что вы, как можно… Я совсем не это имела в виду. Вы случайно никому не говорили, что собираетесь обратиться к детективам?

– Нет, ни единой живой душе, – заверила ее Мария. – Как я могла кому-то сказать об этом, если, кроме меня, никто не знает, что происходит? А почему вы об этом спросили?

– Такое впечатление, что кто-то узнал о том, что вы были у нас и оставили свой телефон, и результат не заставил себя ждать. Зачем тогда вашему покойному супругу напрасно тратить время и звонить нам?

– Господи, час от часу не легче! – простонала Мария. – А вы не могли пропустить звонок?

– Нет, – уверенно ответила Галина. – Когда вы уехали из нашего офиса, поступило пять звонков. Номера вашего супруга среди них не было. Как вы и посоветовали, трубку я не брала, но записывала все определявшиеся номера. Два были с подписью: «Номер не определяется». У вас есть знакомые, у которых стоит защита на определитель?

– Да, у двух моих приятельниц номера не определяются. Только я не думаю, что это они звонили, одна сейчас за границей, а вторая лежит в больнице. В котором часу были эти звонки?

– Один в двадцать два пятнадцать, а второй уже в двенадцатом часу ночи.

– Нет, это не могли быть они, – уверенно ответила Мария.

– А вы завтра утром все-таки позвоните им и убедитесь в том, что звонили действительно не они, – посоветовала Галина. – Надеюсь, это возможно?

– Да, конечно, завтра я это сделаю.

– Отлично, жду вашего звонка с результатами, а уж потом мы подумаем, с чего начинать. Спокойной ночи, Мария Станиславовна.

– Спокойной ночи, извините, что побеспокоила вас в такой поздний час, – виновато проговорила клиентка. – Просто мне не терпелось узнать результат.

– Ничего страшного, я бы тоже на вашем месте не выдержала и позвонила, – улыбнулась Галя. – До свидания.

– Доброй ночи.

– Ну вот, можно спокойно отправляться бай-бай, – Галина отключила телефон. – Я завожу будильник на семь утра, у нас очень много дел намечено, нужно все успеть.

– Кто бы спорил, только не я, – кивнула Люсьена. – В семь так в семь. Кстати, что у нас завтра на первое?

– На первое у нас завтра суп харчо, – пробормотала Галина, пристально вглядываясь во двор из-за занавески на окне. – Мне его мамуля притащила сегодня утром. Она же знает, что из меня повариха, как из черепахи – спринтер, вот и подкармливает, а у меня даже времени не было попробовать.

– Я от тебя балдею, подруга! – захохотала Люсьена. – Я имела в виду совсем не съестные припасы, а наши дела. Что мы завтра делаем в первую очередь? Куда едем? С чего-то ведь нужно начинать расследование?