Kitabı oku: «Уничтожу тебя, принцесса», sayfa 7

Глава 13. Крис

«Во сколько тебя сегодня забрать?», – читаю на экране телефона смс от Егора, но даже не успеваю нахмуриться, как в спину чуть не врезается Антонова, спешащая зайти в аудиторию.

– Кристина? – приподнимает она свою бровь, когда на неё оборачиваюсь. – Решила все-таки почтить нас своим присутствием?

Я улыбаюсь ей одним уголком губ.

– Не вас, Лидия Сергеевна, Мария Стюарт заслужила, чтобы её честь отстаивали, – бросаю ей, пожимая плечом. – От Амалии меня просто затошнило.

Мне кажется, даже Антонова понимает сейчас, что говорю я отнюдь не про героиню пьесы. Её сменяющийся остротой взгляд подсказывает мне о том, что её тошнит от меня.

Без разницы. На сегодня с меня хватит осуждений. Убираю телефон в передний карман и, не дожидаясь её ответа, прохожу внутрь, и ни капли не удивляюсь, что Василиса сидит на парту позади меня. Что-то пробует во мне откликнуться, пробиться, но нет… серьезно, хватит, каждый может делать здесь, что угодно.

Внезапно, я будто услышала слова Арса, в которых он был прав. Здесь нет ни одного мне по-настоящему друга, зачем мне переживать за тех, кто без разбора обижается на какие-то глупости?

Кар потребовалось одной сцены, чтобы поверить, что у меня с Егором что-то есть, хотя она видела наши отношения на протяжении двух лет.

Василиса предпочла обижаться на меня за Кар и за Дану, которую знает два дня, лишь потому что выбирает всегда тех, кто выглядит несчастней.

С Филом ещё проще – Кар его и на метр не подпустит к Яне, поняв, что теперь она рулит ситуацией.

Не я в них нуждаюсь.

Кар я нужна, чтобы тереться возле Кайманова, попадать на трек и не получать от всех ревнивых девчонок, чьих парней она уводит здесь, потому что ко мне мало кто сунется. Посмотрим теперь, как быстро она лишится своих волос.

Василису начнут дурить все, кому не лень.

А Яна… она просто продолжит страдать по Филлимонову.

Так что, им можно всем только пожелать удачи.

Сажусь на своё место и просто вожу ручкой в тетрадке, ожидая, когда Антонова уже приготовиться. На Арса я не смотрю, не хочу, уверена, в ближайший час мне его вида будет за глаза.

– Кристина, Арсений? – окликает нас учитель.

И вот теперь я уже смотрю на Арса, он не встаёт первым, глядя через плечо, ждёт меня. Я поднимаюсь и прохожу первой, понимая, что засранец уже начинает это делать. Он понимает, что даже пройти мимо и продержаться сейчас даётся не просто. Чувствую его идущую за мной фигуру буквально каждой клеточкой кожи, что хочется передёрнуть плечами, чтобы сбросить с себя ощущения от его взгляда.

Внаглую приваливаюсь к стене возле доски спиной, складывая на груди руки и всем видом демонстрируя «безудержное веселье». Одно радует, выражение лица Багирова ничуть не уступает моему, мы оба не спускаем друг с друга взглядов, точно готовится не к полемике, а к самому настоящему испытанию. Арс делает тоже самое, что и я, приваливается к стене, вот только поворачивается боком, скрещивая ноги в лодыжках. Всё ещё смотрит в упор, ни на кого не реагируя. Мы оба молчим, когда я не выдерживаю и закатываю глаза.

– Так и будешь продолжать сверлить меня взглядом? – показываю я сразу, что даже и не думаю делать вид, что мы не знакомы. – Или это такая тактика замолчать меня, пока я не умру от скуки?

Арс усмехается, но это больше от того, что принимает правила моей игры. Он коротко кивает в мою сторону.

– Уступаю нанести первый удар.

– Какое благородство, – с «наивеликим» энтузиазмом бормочу я, прежде чем всё-таки выдать улыбку. – Вот только пьесой ошибся, любительница рыцарей выступала час назад.

Арс выгибает бровь.

– Разве? Это ты у нас, Крис, любительница подвигов.

– А ты, значит, их исполнитель?

– Я же сказал уже, что доброволец.

Я прикладываю руку к груди в притворном умилении.

– Ох, Китнисс Эвердин где-то сейчас наверняка прониклась твоей отвагой.

Арс снова коротко усмехается.

– Я думал, у нас «Мария Стюарт», а не «Голодные игры».

– И правда, какая досада, а то я с превеликим бы удовольствием сейчас не отказалась бы пустить тебе стрелу в голову.

Взгляд Арса становится острым.

– Перепутала, Крис, ты умеешь стрелять только в сердце.

С моего лица сходит улыбка. Засранец определённо решил идти дальше, чем просто знакомые.

– Тааак, – тянет Антонова, останавливая нас. – Мы явно уходим не в ту степь. Давайте я начну: Мария Стюарт – за или…

– За, – отвечает Арс, не давая закончить Антоновой.

И тут только дурак не догадается, что речь про казнь.

Я качаю головой.

– Что ж ты будешь делать, бедненький, если я тоже скажу «за», – я говорю это не вопросом, больше показываю, что его рьяное рвение меня переспорить может сразу сойти на нет, если я посчитаю, что в принципе не хочу продолжать.

Но Арс и тут находит, как уйти в личное.

– Ну, тогда мы точно, наконец, достигнем согласия, что королева заслужила расплаты.

Лаааадно, мерзавец, давай поиграем по твоим правилам.

– За что? За то, что имела более широкие взгляды на жизнь?

Арс глубоко тянет воздух, пока я наблюдаю за ним с маленькой улыбкой. Потому что я собираюсь уходить в тему пьесы, пока у него не закипит мозг от продумываний, как из моих ответов перевернуть всё обратно.

– Королеву погубило её бесстрашие и нежелание уступать, когда ее уговаривали все отступить и поступить разумно, но она решила даже самой Елизавете указать на то, что она ниже неё, и как итог её обезглавили, – снова намёками бросается он, но я не собираюсь их слушать, продолжая то, что задумала.

– Королеву погубили зависть, предатели и убеждения. И Мария была права, она была больше Стюарт, чем Елизавета, людям просто надо научиться принимать правду, а не исходить желчью, что кто-то просто не боится её говорить.

– И всё же, если бы она попросила помилования, а не отстаивала свой титул, Елизавета могла её спасти, – повторяет Арс, когда понимаю, что он снова давит на то, чтобы я отступила.

Я прищуриваюсь.

– Багиров, я не пойму, ты вроде выступал «за» то, что она получила расплату, а сейчас отчаянно пытаешься её спасти, даже больше, чем я, – а это ему уже мой ответ, что «нет», не отступлюсь и спасать меня точно не надо.

– Уверена? – спрашивает он предупреждающе.

Я же только безмятежно выдаю:

– Руби.

Арс смотрит на меня, кажется, целую вечность, точно поверить не может, что я так спокойно реагирую на то, что он собирается меня выдать, и тогда я делаю то, чего не ожидаю сама от себя.

Поворачиваюсь лицом к аудитории и, натянув одну из самых своих лучших улыбок, заявляю:

– У меня на всех вас есть компромат.

Я только что вырыла себе могилу. Буквально. Понимаю же, но всё равно не собираюсь останавливаться. Улыбочку только пошикарнее выдаю: если уж кто меня и похоронит, то это буду я сама, но никак не Багиров.

– Абсолютно на всех, – продолжаю беспечно.

И уже собираюсь добавить, что даже на нашу любимую Антонову он у меня тоже имеется, как слышу каким-то рычанием тихое:

– Да твою ж…

А в следующую секунду моя спина впечатывается в грудь Арса, когда он сгребает меня в охапку. Мгновения не проходит, а он меня уже вытаскивает в коридор на глазах у всей группы, с хлопком закрывая за нами дверь.

У меня вероятнее всего что-то в голове взрывается, потому что разум застилает абсолютная тьма. Бью его локтями, ладонями, извиваюсь и вырываюсь из его рук, а стоит только повернуться, сразу же обрушиваю на него криком:

– Охренел?!

И шаг инстинктивный выходит, словно собираюсь что-то сделать ему, но тут же меня как будто сбивает обратной силой, когда вижу его глаза. В стену будто врезаюсь. По телу проносится ударная волна, не вырвавшихся эмоций, когда все слова застревают в горле от встретившего меня взгляда.

Его глаза другие, в них буря бушует. Дикие и горящие. Он стискивает челюсти с такой силой, что об его скулы можно порезаться.

– Тебя вообще ничего не останавливает, да, Рогозина? – цедит он сквозь зубы.

У меня по спине холодок пробегает, тело на каком-то инстинктивном уровне требует отклониться. Ощущение, что он меня прямо здесь и сейчас готов похоронить, но я удерживаю себя стоять непоколебимо.

– А ты думал, что я позволю себя шантажировать? – ответно выдаю, шипя. Без разницы, что всё во мне кричит, чтобы сбавила обороты, видя впервые Арса в таком бешенстве. Он даже у отделения полиции на меня так не смотрел, как будто только и жаждет, что в прямом смысле оторвать мне голову. Я не могу и точка, и это уже даже не из вредности. Едва держусь, чтобы не поколотить его. Наброситься буквально, сколько во мне гнева и возмущения, что он позволяет себе подобное. – Обойдёшься, Багиров! Или думаешь, что я послушной овцой заткнусь и буду идти у тебя на поводу? – Я вскидываю руку, показывая ему средний палец. – Вот тебе…

А договорить не успеваю, Арс перехватывает мою руку за запястье, одним движением уводя её за спину и прижимая к ней, а у меня по новой что-то взрывается. Жаром внутри всё обдаёт, что остаётся одна злость. Даже уже не ведаю, что творю, второй рукой замахиваюсь, собираясь врезать ему, куда попаду, но успеваю только ребром мазнуть по его плечу, когда он перехватывает и её. Одно мгновение, и обе мои руки зажаты за спиной. Я дёргаюсь, вырваться пробую, столько внутри гнева, что даже готова не обращать внимания на боль, собираясь бороться изо всех сил. Вот только Багиров не отпускает, рывком всю меня в себя впечатывает, зажимая так, что вся моя борьбы бесполезное ёрзанье.

– У тебя совсем чувство страха отсутствует? – его голос звучит тихо, почти гладко, но в нём столько угрозы, что у меня в очередной раз что-то предупреждающим звоночком отзывается.

А я так зла, что игнорирую любые порывы инстинкта самосохранения. Да и без разницы, что он сделает. Всё, что было важно, он всё равно уже уничтожил.

– А чего мне бояться? Тебя? – цежу я. – Всё, что у тебя на меня было, я только что сдала сама. Но ты и тут прогадал, Арс! Думаешь, мне за это что-то будет? Да я, не задумываясь, сдам всё, что у меня есть на любого, кто попробует сунуться ко мне. Так что, иди ты ко всем чертям, понял? Все твои ходы я отбила ещё до того, как ты это всё задумал, больше тебе угрожать мне уже нечем!

Арс смотрит в мои глаза пораженным взглядом, будто поверить не может, что я так просто могу ко всему этому относиться. Головой отрешённо как-то качает, словно хочет отогнать что-то, а потом вдруг один раз кивает и так спокойно говорит:

– А теперь представь, что с тобой, Рогозина, будет, если я обнародую хоть один компромат.

На моё лицо пробует пробиться сокрушение, когда осознаю свою ошибку. Я не подумала о том, что он мог что-то скопировать.

Вот же!..

Арс снова кивает, явно читая по моим глазам, что в какой-то мере я уже вижу все последствия этой осечки. Но нет, не возьмёт, серьёзно. Мне просто это уже всё осточертело.

– Плевать, – выдаю стойко и холодно, словно внутри меня не сходит лавина обиды и безысходности. Я всё это игнорирую, единственное, что мне сейчас важно, бороться до самого конца, даже если уже понимаю, что он слишком близко. – Делай, что хочешь, я всё равно не отступлюсь, Арс. Тебе меня ничем не взять.

А он лишь снова качает головой. И уже непонятно, разочарования это или просто нежелание что-то принимать.

– Ты реально не понимаешь, да, что хоронишь сама себя?

Понимаю. Больше, чем он может представить себе. Но сдаться… это сильнее меня, и этого ему уже никогда не понять.

– Рано хоронишь меня, Багиров, ещё ничего не закончено.

Арс усмехается. Коротко и даже как-то болезненно. Он даже меня отпускает, немного отходя. Улыбка всё ещё на его губах, хотя она и печальная.

– Ты так отчаянно помешана на том, чтобы не сдаваться, что даже не заметила, как только что проиграла мне, – говорит Арс, но в его глазах точно нет огонька победы, он всё ещё смотрит на меня так, будто ему невыразимо меня жаль. – Уговор был опустить тебя с трона, я это сделал. Не думаю, что после твоего заявления здесь хоть кто-то будет за тебя. – Он даже не ждёт, чтобы посмотреть, как я приму его слова. Ему без разницы, потому что мой проигрыш по каким-то причинам расстраивает его больше, чем меня. – Другой вопрос, нужен ли мне выигрыш теперь…

Арс неоднозначно вскидывает рукой в моем направлении, когда начинает пятиться, пока я продолжаю стоять, пытаясь делать вид, что мне всё ещё без разницы.

Не из-за его победы я испытываю непонятные, сдавливающие эмоции, а от осознания, что он прав. Я так отчаянно боролась, что сама не заметила, как в прямом смысле слова сама же и отдала ему победу в руки.

Арс уходит, не в кабинет, но я и не слежу за ним, отступаю назад, приваливаясь к стене и глядя на дверь в аудиторию, внезапно понимая, что мне ещё предстоит войти туда обратно.

Даю себе не больше пары минут, чтобы собраться, стоя напротив кабинета и думая, как теперь всё переиграть, когда внезапно дверь открывается и выходит Антонова. Она оглядывается по сторонам, словно кого-то высматривает, прежде чем покачать головой и посмотреть на меня усталым взглядом.

– Что это за выходки, Кристина? – спрашивает она.

Не грозно, Лидия Сергеевна действительно пытается понять, что происходит. Я хочу как обычно улыбнуться, но у меня даже скулы сопротивляются этой затеи.

– Не я себя вытаскивала из аудитории, вы можете задать этот вопрос Багирову, – я и сама, очевидно, устала, потому что голос звучит вяло. Что уж говорить, чтобы он хотя бы передавал едкость? Но я всё равно пытаюсь не сдавать. – Хотя, уверена, он мог меня начать душить на паре, вы бы и то обвинили мою шею, что она примагнитила его руки.

Я собираюсь её обойти, когда Антонова делает шаг в сторону, перегородив дорогу.

– Ты его провоцировала два дня, Кристина, ни за что набрасываясь на его девушку, и думаешь, что это действительно его вина, что у парня просто закончилось терпение? Не все готовы мириться с твоим поведением, пора бы тебе уже остановиться.

Ох, ну вот что опять начинается?

Серьёзно, хоть кто-нибудь перестанет считать меня вселенским злом?

А я разве не «оно»?

Что-то противным уколом пронизывает нутро, когда в моей голове отзывается голосочек. Мне столько раз сегодня указали на то, какая я отвратительная и подлая, что у меня даже нет больше сил отталкивать эту истину.

Я ужасна.

Отрава.

Яд.

И я собираю компромат только ради своего спокойствия, чтобы чувствовать себя уверенно, не боясь никого и ничего. Меня здесь никто не любит и держатся рядом со мной только ради своей выгоды. А единственный парень, которому, я думала, небезразлична, на самом деле со мной играл, а сейчас меня ненавидит.

Я же говорила уже, что моя жизнь идеальна?

– Лидия Сергеевна, – я делаю шаг, подходя к ней и с вызовом заглядывая в глаза, – мой вам совет: оставьте меня в покое и перестаньте переходить на личности. Когда я говорила, что у меня компромат есть на всех, вас я тоже имела в виду.

Лицо Антоновой мрачнеет за мгновение, никогда ещё не видела, чтобы глаза этой женщины полыхали огнём, но и на это мне без разницы.

Не сегодня. Единственное, что мне нужно, это добраться до дома и взять небольшую паузу. Бесцеремонно обхожу учителя и открываю дверь. Не отвожу взгляд, встречаю практически каждый, пока дохожу до своего места. Даже на Дану смотрю, которая следит за мной с особым вниманием. Ей наверняка интересно, где я потеряла её парня, хотя в её взгляде меня серьёзно настораживает что-то ещё, что не могу разобрать.

Мозг плохо соображает, чувствую себя невероятно выжатой, но я не могу собраться и уйти прямо сейчас. Мне нужно досидеть хотя бы эту пару, чтобы никто не подумал, что мне страшно, после моего заявления. Уверена, не все поняли, насколько я серьёзна и говорила ли правду, однако, сомневаюсь, что кто-то полезет с расспросами. А взгляды всё равно на себе ощущаю, пытаюсь игнорировать и держаться так, будто ничего не произошло, но… черт – это практически невыносимо, когда ты знаешь, что каждый присутствующий желает, чтобы на меня как минимум обрушился бы потолок.

Арс всё ещё не появляется. Антонова входит обратно в аудиторию буквально через пару минут и молча садится. Молчат все, что даже слышно, как кто-то шумно сглатывает. Все пытаются чем-то занять себя, когда Антонова, наконец, берет себя в руки и говорит, что на следующей паре снова поделит на группы для следующих пьес. Ещё пятнадцать минут и наконец раздаётся заветный звонок. Я пытаюсь не спешить, собирая вещи, чтобы не создалось впечатление, что сбегаю, но всё равно получается выйти одной из первых.

Не в моих правилах бежать, правда, но сегодня я планирую их основательно нарушить. Сворачиваю сразу в сторону лестницы, а когда наконец дохожу до выхода, замираю почти что в дверях.

Мне в спину едва кто-то не врезается, тормозя с тихим ругательством, заставляющим меня ожить и продолжить идти.

– Что ты здесь забыл? – полушёпотом спрашиваю Кайманова, который стоит прямо на крыльце.

Он награждает меня взглядом, уверена, не шибко довольным, но убедиться не могу в этом, Егор поднимает очки, только когда уже полностью к нему подхожу.

Сейчас, по крайней мере, он явно не в восторге.

– Единственная причина, по которой приму объяснение, почему ты мне не ответила, что у тебя украли телефон и прочитали все сообщения за тебя.

Да он просто мастер нанести удар, даже не догадываясь, что делает это.

Хотя Арс прочитал сообщения только Мира, которые сама так и не рискнула ещё посмотреть. Я вообще собиралась выключить свой телефон от греха подальше, когда написал Егор и ввёл меня в ступор своим вопросом. Забирать я его себя больше не просила. Я вообще собиралась сегодня быть умничкой и делать изо всех сил вид, что Багирова и его девушки не существует, после ситуации в клубе.

Засранец что-то во мне пробудил в ту ночь, что я флиртовала с ним и выдавала себя по полной программе, пока мой мозг был занят тем, что только и прокручивал воспоминания вкуса его губ. Они были рядом, и я была готова поклясться, что если бы не ушла, произошла бы ещё одна ошибка.

У него есть девушка.

Он меня ненавидит.

Мне нельзя допускать даже мысли, что он может быть мной заинтересован. На одну ночь, это максимум, чтобы закрыть уже этот «гештальт», который сорвался у него два года назад. То, как он на меня сегодня отреагировал под угрозой, что нас может застать Дана, тому доказательство.

Со мной он может флиртовать, только когда его девушка за несколько километров.

И это ещё одна причина, по которой на себя злюсь. Я не должна была сегодня срываться. Ни разу. Тогда бы мой телефон не попал на его парту, он бы никогда не узнал ни про спор, ни про мои секреты, а я бы не объявила войну всей группе.

Мои чёртовы чувства стоили мне слишком огромных ошибок.

Я пытаюсь всё ещё держать высоко голову, улыбнуться Егору, но всё… силы исчерпаны.

– У меня была пара, участвовала в полемике, поверь, у меня просто не было возможности строчить в это время ответы и одновременно придумывать, как сразить оппонента, – пожимаю плечом, чтобы уж совсем не выглядеть безжизненной, но только Егор слишком быстро меня выкупает.

Он всматривается мне в глаза.

– Что-то случилось?

Я хочу ответить ему «да». Кайманов не тот, у кого можно поплакаться на плече, для этого я бы выбрала только Рима, но точно могу быть уверена, что он выслушает меня. Однако этот вариант недопустим однозначно, я не успею моргнуть, как Яр узнает, что у меня проблемы.

А Яр о них никогда не должен узнать, потому что тогда… я даже просто не берусь представлять, что тогда будет.

Катастрофа – это действительно слишком уж мягко сказано.

Да и… что я должна буду сказать брату? Я поспорила с парнем на свою девственность и ему проиграла? Ох, да, чуть не забыла: этот парень два года назад уже пытался заполучить меня, бросив своим друзьям, что запросто может охмурить глупую «куклу». А я ему отомстила, вот только погорячилась и не подумала о последствиях, а когда всё вышло из под контроля, оказалась слишком трусливой, чтобы всем признаться, какая я отвратительная.

Я качаю головой, уже лучше стараясь выглядеть просто уставшей.

– Что у меня могло случится? Проиграла полемику, слишком болезненный удар по моей гордости.

Егор всё ещё вглядывается мне в глаза, будто точно знает, что вру, прежде чем не осмотреться по сторонам, точно кого-то целенаправленно ищет, когда до меня доходит.

– Постой, ты не ответил, что ты тут делаешь, – напоминаю ему.

Кайманов будто и сам вспоминает об этом недоразумении, правда слишком быстро ухмыляется.

– Как что? Ты сама попросила побыть твоим парнем.

Вообще-то, я попросила его позлить одного парня. Единоразово.

– И… – тут я и сама оглядываюсь по сторонам, пытаясь найти логичное объяснение в воздухе, – ты… что? Почувствовал, что я сбегу с последней пары, чтобы вовремя меня встретить?

Но Егор даже не колеблется, тут же говоря:

– Ты не ответила, мне было нечего делать…

– И ты, конечно же, решил смотаться в другой конец города, чтобы помочь сестре лучшего друга, так как вчера подхватил смертельный вирус и решил по-быстрому заработать себе бонусы, чтобы не попасть в ад?

Кайманов указывает на меня пальцем, как бы говоря «бинго», и даже на собирается отрицать, что осознаёт, что я понимаю, что он сейчас залечивает мне только так.

– Господи, Крис, как ты с такими мозгами могла проиграть полемику?

Я показываю ему всем видом, что шутить не намерена, вставая в позу и складывая на груди руки, и хочу уже потребовать, чтобы он выкладывал всё, как есть, но Кайманов кладёт руку мне на плечи, вынуждая идти за ним.

– Что происходит, Егор? – не отступаю я, пока он меня ведёт к парковке, всё ещё оглядываясь по сторонам.

– Я первым задал этот вопрос, – тут он на мгновение притормаживает, глядя на меня из-под очков. – У тебя появилось желание ответить?

Нет. Я транслирую ему взглядом, чтобы даже не надеялся получить от меня хоть слово.

– Вот видишь, какая из нас выходит идеальная пара, Рогозина.

Он снова возобновляет движение, ведя меня за собой.

– Мне это не нравится, – заявляю ему.

– Мне тоже, Крис, – отзывается он, – всё ещё не надумала поговорить?

Я надумала только зарычать от раздражения, что он открыто меня шантажирует. Я выкручиваюсь из-под его руки, когда мы оказываемся у его машины и снова встаю напротив.

– Вообще-то это ты приехал и не объясняешь мне, зачем, – настаиваю на своём.

Но в данной ситуации у меня больше права понимать, что происходит, вот только у Егора свои аргументы.

– А ты в пятницу попросила меня позлить парня, который за день до этого выкатил против меня, вынудив другого соперника ему уступить, – указывает он на меня пальцем и садится на капот своей машины. – Более того, тот, кто уступил, упорно напрашивается сегодня на ещё один заезд, потому что с тем уже у меня личные счёты, поэтому мне придётся гонять второй раз. Но это не суть, потому что меня интересует больше, почему мы злим парня, который потом прикатывает к нам в клуб, и ты с ним общаешься, как с давним знакомым. Мы всё ещё не хотим с тобой поговорить, что происходит?

Я качаю головой, это не ответ, скорее, непонимание, как мне выкрутиться и себя ни разу не сдать.

– Я и правда его знаю, – начинаю я с безопасных фактов, – мы с ним учимся вместе, если ты не заметил. А в пятницу из-за него я нарвалась на полемику, как его было не позлить?

Я ожидаю, что Егора такой ответ успокоит, но он только больше мрачнеет.

– Это всё? – спрашивает он, продолжая всматриваться в мои глаза, словно пытается что-то сопоставить, и я ему безмятежно киваю.

– Теперь твоя очередь.

Кайманова объяснение ещё проще:

– Он мне просто не нравится. И он вызвался против меня, – добавляет Егор, – может, я тоже хочу его позлить.

– И именно поэтому ты приехал на своей машине?

Парень оглядывает машину под собой, будто только её видит, прежде чем возвращает ко мне взгляд и морщится.

– Терпеть не могу чужие машины.

Я глубоко вдыхаю, понимая, что на этом всё. Большего нам не добиться друг от друга.

– Ну, что ж, хочу тебя огорчить, сегодня тебе его позлить не получится. Он куда-то смотался.

На что Егор ещё проще отвечает:

– Не беда, сделаем это завтра. Я вообще могу этим заниматься бесконечно.

Закатываю глаза и качаю головой.

– Нет, спасибо, с этим я и сама справлюсь замечательно.

На самом же деле, я не хочу больше никого в это втягивать, потому что таким образом мне точно будет очень сложно скрыть всё от Яра, так как сама не представляю, что будет дальше, но Егор и здесь со мной не согласен.

– Это не тебе решать, Крис, – отбивает, становясь слишком быстро серьёзным.

А я даже запротестовать не успеваю, он встаёт и хочет что-то сказать, как внезапно его лицо меняется, когда он видит кого-то за моей спиной. Его взгляд мгновенно черствеет, что я машинально поворачиваюсь тоже, а когда и сама вижу, на кого он так среагировал, у меня аж в груди ёкает.

Потому что с противоположной стороны парковки стоит Арс, и он даже не думает скрывать, что не испепеляет нас взглядом. Внаглую, опираясь локтями на крышу ещё одной, по-видимому, своей чёрной машины. Это конечно не люксовый Мерседес, который он проиграл Егору, но она и его БМВ тоже неплохая.

– В машину иди, – я не сразу слышу Егора, всё ещё не способная оторвать взгляда от глаз Арса, будто расстояния в метров десять сейчас не существует.

Он смотрит так пронзительно… я даже описать не могу, сколько в его глазах непонятной для меня настороженности.

Кайманову даже приходится меня легонько подтолкнуть ладонью между лопатками, чтобы я отвернулась и ожила.

Я уже не понимаю ничего. Не понимаю его поступков и сменяющегося настроения, а ещё я не понимаю, почему так реагирует Егор.

Из-за соседней машины Арса больше не вижу, когда оказываюсь в салоне, но зато я могу наблюдать, как оглядывается несколько раз Кайманов, прежде чем сесть самому. Он не ждёт, сразу же заводит мотор и трогается с места, а я украдкой успеваю ещё раз зацепить Арса, когда мы выезжаем.

Он смотрит на нас до последнего.

– Ты что-то не договариваешь, – озвучиваю Егору, когда мы отъезжаем подальше. Его мрачный вид говорит сам за себя. – Не хочешь мне рассказать?

Кайманов смотрит упорно перед собой, но при этом тут же парирует.

– А ты не хочешь рассказать Яру, что тебя преследует парень?

Я морщусь.

– Он не… – когда тут до меня доходит. – Не смей рассказывать Яру, слышишь меня? – Кайманов меня игнорирует. – Егор! Скажи, что не скажешь!

– Не скажу, – отвечает спокойно, но после добавляет: – Пока что.

Закрываю лицо ладонями, это ещё один мой конец. С Яром не получится договориться никак, он достанет из меня всю информацию. Тру лоб, пытаясь сообразить, как поступить, когда основательно осознаю, что мой мозг на сегодня напрочь изнеможен. Но Яра не будет в городе до завтра, у меня будет ещё время что-то придумать. Пока что я выбираю отключиться от Багирова и выдохнуть, что у меня также имеется время, придумать, что делать с ним.

Хотя кое-что решаю сделать сейчас, наконец, набираясь мужества заглянуть в сообщения Мира, когда Арс теперь далеко.

Достаю телефон и сразу открываю переписку с братом, но зависаю на последним, проходясь по нему несколько раз.

«Воронец сказал, что эта Дана ему реально приглянулась, они сегодня второй раз собираются встретиться».

Что за…

Спешу перейти к первому.

«Мимо пока со спором, без обид, Крис».

Воронец и Дана?

А если это правда, то почему Арс тогда его ещё не прибил, как и свою девушку, а вместо этого спорил со мной, участвовал в полемике, как ни в чем не бывало, и сейчас не сидит рядом с ней, чтобы на неё никто не смотрел?

Но всё – на этом вопросе мой мозг точно ломается. Я просто перестаю понимать, что вокруг происходит со всеми.