Kitabı oku: «Женское счастье, или По рекам судеб»

Yazı tipi:

ISBN 978-5-0051-0345-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1 Девушка проснулась…
Начало, год 1978год

Конец февраля, весна еще робко стоит на пороге не решаясь войти. А солнечный луч, яркий, победный проскользнул сквозь задернутые шторы и проникнув в комнату спящей девушки, стал потихоньку подкрадываться к ней. Поиграл в золотистых прядях длинных волос, раскиданных по подушке и продолжил свой путь, спускаясь к сомкнутым прозрачным векам, опушенным густыми длинными ресницами. Солнечный луч был настойчив и горяч, ему удалось разбудить девушку, заставить открыть глаза, а ей так не хотелось просыпаться от сладкого сна… А, вот в глаза девушки ему заглянуть так и не удалось. Проснувшись, она слегка потянулась и села в кровати, улыбнувшись солнышку и началу нового дня, затем достала спрятаную под подушкой толстую тетрадь, из которой выпала цветная фотография ее кумира – голливудской кинозвезды Дэвида Хейворда. Голубоглазый, златокудрый красавец, казалось, он проникал своим ясным пронзительным взглядом в самую душу даже с фотоснимка. Смотреть – не насмотреться…

– Доброе утро, любимый! Сегодня я видела тебя во сне, ты смотрел на меня своими удивительными глазами. Какое счастье, что на свете есть ты! Нет ничего в мире прекраснее тебя, лучше, добрее тебя! Как я люблю путешествовать по твоему лицу, погружаться в глаза, в которых нет дна, в твоих ресницах можно заблудиться, как в лесу среди шелковой листвы. Твой рот подобен красивому цветку, рисунок губ – само совершенство. Да, ты – истинно Человек эпохи Возрождения, итальянцы как всегда правы, сам Да Винчи был бы счастлив запечатлеть тебя на своих холстах. Ах, как бы я хотела стать ветром или птицей, чтобы пролетать близко от тебя! —

В дверь постучали, – это мама. Девушка торопливо спрятала фотографию под подушку. Мама открыла дверь комнаты:

– Доброе утро, Светланка, пора вставать. А я уже убегаю, завтрак на столе, не забудь захватить с собой бутерброды в фольге. Будет время, отнеси пожалуйста вещи в химчистку. Я на сутках сегодня, так что оставляю дом на тебя. – и мама ушла, закрыв за собой дверь.

Света встала с кровати, убрала тетрадь с фотографией в потаенное место, хотя прекрасно знала, что у мамы нет привычки копаться в ее вещах, да и дома она бывает мало, постоянно то на сутках, то в командировках. Мама – главная операционная сестра, ассистирует на операциях главврачу и ведущему хирургу военного госпиталя им. Бурденко, профессору Захарову Владимиру Александровичу, он без нее операции не проводит. Дочь привыкла бывать дома подолгу одна, у медиков работа посменная.

Взглянув на часы, Света стала быстро собираться в школу, сегодня она явно опаздывает, во всем виноват сон, такой явственный. Она видела Его, говорила с Ним, как наяву… и до сих пор не может прийти в себя от этой «встречи».

Раздался звонок в дверь, это соседка по лестничной площадке и по школьной парте Майка. Обычно Света первой выходит из квартиры и ждет ее, а сегодня… уже нет времени позавтракать. Света схватила со стола бутерброды в фольге, приготовленные матерью, и сунув их в сумку, быстро оделась и вышла из квартиры, заперев за собой входную дверь.

Майка, рыжеволосая курчавая бестия с васильково-синими глазами, облаченная в новую импортную куртку известного лейбла, довольная и счастливая этой обновкой, но Света, кажется, и не заметила этого.

Майя несколько обиженно обронила Свете:

– Ты даже не заметила, что я в новой куртке! —

– Красивая, тебе идет. – равнодушно отозвалась Света, спускаясь следом за подругой по лестнице их пятиэтажки без лифта.

– Нет, ты сегодня какая-то не такая… – Майя даже остановилась, заглядывая в лицо Светы:

– Света, ау! Что с тобой? —

– Да так, просто сон видела странный… —

Майка усмехнулась: – Сегодня контрольная по математике, а ты про сон! Проснись Света! —

Выйдя из подъезда дома, они пересеклись с другом детства Лешей Ларионовым, который шел через их двор к метро Краснопресненская. Он поздоровался с девочками. Майка ответила, немного задержавшись на его приветствие, а Света даже не заметила Лешу и прошла мимо, погруженная в свои мысли. Майка догнала подругу.

– Какой хороший парень Леша и давно влюблен в тебя. – начала Майка, но Света не отозвалась. У Майки лопнуло терпение:

– Да ты слышишь меня? Я тебе говорю, что Леша давно любит тебя. —

Майя понизила голос и слегка вздохнула:

– Но, если честно, не представляю тебя офицерской женой в военном городке. Нет, казарма не для тебя! И, потом, мы твердо решили стать журналистками, ездить по разным странам. Не… нет у Лешки шансов! Хотя, может он станет со временем генералом, как его отец и его будут возить на большой черной машине. —

Тут Света не сдержала улыбки от Майкиных слов:

– Ох, до чего же ты мудрая, Майка! Ну, прямо, как умудренная жизненным опытом женщина! —

Майка с довольным видом приняла комплимент:

– Просто у нас дома мама постоянно висит на телефоне со своими подружками, вот и набираюсь опыта. —

Обе засмеялись и побежали к школе по тропинке, петлявшей между гаражами. И так все десять лет. Раньше к ним бывало присоединялся Леша, но он старше и теперь учится в военном училище, а у них еще все впереди: и аттестат, и поступление в ВУЗ.

В школе разговоры сейчас только об одном – кто куда собирается поступать. Света для себя решила – МГУ факультет журналистики. Конкурс огромный, но ни о чем другом она и не помышляет. Майка тоже решила с ней поступать на журфак, наверное, больше за компанию, чем по велению сердца. Майка, она веселая, смешливая, компанейская, но они такие разные… Многие знакомые удивляются и как они сдружились две такие непохожие: Ураган – Майка и тихий Штиль – Света, но противоположности частенько сходятся. Правда, в их случае все еще серьезнее, уж слишком у них разные семьи. Майка Воронова родилась в семье торговых работников. Папа – директор крупного Гастронома, мама тоже там когда-то работала, но выйдя замуж за Виктора Воронова, уволилась. Советские кадровики строго следили за «семейственностью», особенно в торговле. Мама с тех пор не работает и ведет жизнь домохозяйки в окружении комфорта и дорогих модных вещей, которыми обеспечивает ее и дочь муж – Майкин отец, что во времена повального дефицита СССР в их понимании было вершиной счастья и поводом для зависти многих простых смертных. А у подружки Светы отца нет, он погиб на Целине, когда Света была совсем маленькой, она его совсем и не помнит. Но Майка, с самого раннего детства, почему-то больше любила бывать у небогатых соседей Куприяновых, даже обедать у них любила, хотя стол их не отличался разнообразием деликатесов, которыми был набит холодильник в квартире Вороновых. Майка за обе щеки уплетала бабушкин борщ, суп из грибов, собранных в лесу подмосковной деревни и высушенных у русской печи, растопленной березовыми поленьями. Любила она и простую рассыпчатую гречневую кашу с сахарным песком, и оладьи с вареньем… и, вообще, она больше пребывала в семье Светы Куприяновой, чем у себя, благо живут они буквально дверь в дверь. Так незаметно она стала своей и считала себя их родственницей, а Свету своей сестренкой. Может их сблизило, что обе были единственными детьми в семьях. Майка, когда была маленькой, просила родителей о сестренке или братике, но родители не хотели, особенно мама, выросшая в многодетной семье где-то в отдаленной глубинке. Майка запомнила, как мама однажды вздохнув сказала, глядя в васильковые глаза дочери:

– Глупая ты, счастья своего не понимаешь! Ведь это все твое, все для тебя! Эх, не знаешь ты, что такое носить обноски от старших, как я когда-то. —

Больше Майка братика с сестренкой не просила. Да и зачем? Она нашла себе сестричку – Свету Куприянову! И не надо никого просить! Сама нашла!

Открыв ключом дверь и закинув с порога школьную сумку на банкетку в прихожей, Майя услышала, как мать говорит по телефону с кем-то из подруг, таких же скучающих домохозяек при обеспеченных мужьях. Подбежал Бимка, запросился гулять и хоть Майка после школы ужасно проголодалась, она все же взяла поводок и благодарный пес в нетерпении бросился к двери. Захлопнув за собой входную дверь квартиры, Майка с Бимом понеслись вниз по лестничным пролетам и не сбавляя скорости, вылетели из подъезда на улицу, пронесясь было мимо Леши Ларионова, неторопливо шедшего через двор домой. Он окликнул ее. Майя остановилась и узнав их со Светой друга детства, удивилась:

– Это ты, Леш! Даже не узнала тебя, привыкла, что ты в форме. —

– Привет! А ты как всегда… —

– Что как всегда? – весело переспросила Майка. На что Леша, несколько смущаясь ответил:

– Сама знаешь… модничаешь. —

– А в человеке все должно быть прекрасно. В том числе и одежда. Горький сказал! – не моргнув глазом парировала Майка. Алексей «отбил подачу»:

– Чехов. —

Ничуть не смутившаяся Майка, вышла из положения:

– Вот видишь, сам Чехов сказал! —

Алексей, немного помявшись, спросил:

– Видел вас сегодня утром. Что со Светой? Она была, по-моему, сама не своя… —

Майка, отпустила лабрадора Бима с поводка, чтобы он размялся после квартирного заточения и поправив на голове завитки рыжеватых непокорных волос, полыхнув синим взглядом, выдала:

– Это ее обычное состояние, – летание в облаках! Она даже журналисткой хочет стать, чтобы взять интервью у Дэвида Хейворда, представляешь? —

Леша в недоумении: – Дэвид Хейворд? Кто это? —

Майка посмотрела с еще большим недоумением на Лешу:

– Голливудская Звезда! Все девчонки мира любят его! Так, что у тебя, Леша, нет шансов! Хотя… если на тебя внимательно посмотреть и одеть соответственно, по-моему, ты будешь похож на него. Хм… ничуть не хуже. А ты говоришь модничаю я. Одежда должна подчеркивать достоинства человека. Что ни говори, красота – страшная сила. —

Алексей улыбнулся: – А это кто из классиков сказал? —

Майя задумалась, наморщив носик, тщетно пытаясь вспомнить:

– Не помню… нужно у Светки спросить. —

На что Алексей с усмешкой произнес:

– Эх, ты! Раневская! —

Майка, не моргнув глазом: – Точно! Раневская из «Вишневого сада» Чехова! —

Алексей рассмеялся: – Фаина Раневская в фильме «Весна» Александрова! —

Теперь Майка, запрокинув свою голову с рыжими кудряшками, искренне и задорно расхохоталась, обнажив великолепные белые зубы. Затем сквозь набежавшие на глаза слезы:

– А ты, оказывается, киноман! —

И, окликнув и не найдя Бима, побежала по дорожке между гаражами, прилепившимися к обочине их старого двора, а Леша пошел к своему дому, располагавшемуся рядом по соседству.

Это был добротный кирпичный дом, сталинской постройки, предназначенный для людей заслуженных и номенклатурных работников. В подъезде сидела дежурная-лифтер, в доме был просторный зеркальный лифт с сидением, обитым темным бархатом. Двор перед этим престижным домом был большим и благоустроенным, но Леша в детстве чаще гулял в соседнем дворе Светы и Майи, с его старыми скрипучими качелями, песочницей и гаражами из листового железа под плакучими ивами. Двор был проходным, имеющим спуск к Москва-реке. Зимой вся детвора округи на санках, лыжах или просто на картонках и дощечках скатывалась по этому спуску к самой реке. Тогда, лет пятьдесят назад, зимы были морозные, снежные, с поскрипывающим настом под ногами и ярким, слепящим солнцем. За зиму образовывались целые горы снега и в каждом московском дворе были обливные горки, сооруженные, как правило, родителями детворы и дворниками, подкидывающими снег, как основу для создания снежных городков. Кто-то приносил ведерки с разведенными водой акварельными красками и все вместе под руководством взрослых принимались разрисовывать снежные постройки. Чего-чего, а снега в России всегда хватало, просто сейчас, в наше время его увозят на снегоуборочных машинах для дальнейшей растопки и это зимнее развлечение навсегда пропало из жизни детей. Теперь в каждом дворе созданы благоустроенные детские площадки, дети не гуляют дворовыми компаниями. Может это и хорошо, но вспоминая свое детство во дворах Москвы, понимаю, что что-то потеряно и ушло навсегда с той восторженной радостью юных лет.

Глава 2 Смятение чувств, или Как не потерять свое лицо

Открыв ключом дверь, Алексей вошел в просторную прихожую квартиры. Высокие потолки, большие окна с видом на Москва-реку, квартира высшего военного ведомства разительно отличалась от типового жилья с маленькими прихожиями и кухнями. С тех пор, как умерла мать Алексея, в квартире остро ощущается присутствие мужчин и отсутствие женщин. Это чувствуется даже с порога. Когда Леша учился в школе, их хозяйство вела приходящая домработница Наталья Петровна, но теперь они справляются и без нее. Отец обедает на работе, он в училище. Живут они с папой почти по-спартански, главное, чтобы было легко и просто убираться. Леша справляется с ведением их небольшого хозяйства, а когда есть время готовит ужин к приходу отца. Мамины вещи, хранящие память о ней, стоят, по-прежнему, на своих местах в ее комнате. Ее старинный трельяж, вышивки, вазочки, фотографии в рамках, флаконы с остатками любимых маминых духов… Здесь все будет так, как было при ней, безвременно покинувшей этот мир, когда ей не было и тридцати лет. Сыну Леше тогда только исполнилось пять лет, но он помнит ее и запах ее любимых духов. Прошло четырнадцать лет, отец по-прежнему один, а ведь ему всего сорок восемь. Мама сгорела за месяц от лейкемии. Сама врач, она все прекрасно понимала про себя и старалась держаться до последнего. Вот с тех пор они и живут вдвоем. Отец совсем не думает о себе, много ездит по командировкам, рано получил генеральские погоны, а сейчас занимает ответственный пост в министерстве обороны. Леша о выборе профессии даже не задумывался, он как все мужчины в его роду будет военным, так было еще и при царях.

Отец, услышав, что вернулся сын, вышел из своего кабинета.

– Пап, ты дома? Ты сегодня рано. – удивился Алексей.

Отец ответил:

– Да, пора обедать. Мой руки и садись за стол. Леша пошел в ванную, а про себя подумал:

– Мне девятнадцать с гаком, а отец, кажется, все не замечает этого. Что делать, – офицерская привычка командовать. Однако подкрепиться все же не помешает. – Редко бывает, что отец рано приходит домой с работы. Леша разогрел обед, нарезал хлеб, положил столовые приборы на стол. Он привык делать все по-военному четко и быстро, как на дежурстве в училище.

Обед был незамысловат и короток. Благо, что рядом с домом очень неплохая кулинария, в которой Леша частенько покупает полуфабрикаты, а готовить их совсем незатруднительно: положил на сковородку, крышкой накрыл и… Сегодня были вполне приличные голубцы. Его иногда консультирует женщина из той же кулинарии, тетя Шура, она давно работает и хорошо знает Лешу. Она-то и подсказала, что после обжарки хорошо потушить голубцы в сметане и добавить немного томатной пасты.

– И впрямь вкусно получилось, по-моему, отец остался доволен. Хотя, ему, вроде как, все равно что есть: пельмени, котлеты, картошку. Он молчит все больше, но спасибо сказать не забывает. —

Подойдя к зеркалу, Леша оглядел себя. Он редко смотрится в зеркало и равнодушен к модным тряпкам, но вспомнив сегодняшний разговор с Майей, спросил у отца:

– Пап, а у нас остались чеки?

Отец отозвался из другой комнаты: – Какие чеки? —

– Ну, которыми тебе платят за иностранные командировки, чеки в «Березку» —

Отец, как бы вспоминая:

– Да.., посмотри в ящике стола. Я покупал на них книги и что-то еще… А что? —

Леша ответил: – Мне бы хотелось кое-что купить. —

– Возьми сколько надо. – отозвался отец.

– Спасибо, папа! —

Леша открыл ящик стола, где лежала пачка чеков Внешпосылторга. На эти чеки можно было купить дефицитнейший товар в специализированных магазинах «Березка». Мечта многих советских людей – приобрести там вещи недоступные простым смертным. Торговля этими чеками была почти легальной. Нет, конечно, открыто их никто не продавал, но и счастливых владельцев чеков было не так уж и много. Курс в разные времена был 1:3, бывало и выше, но всегда находились люди готовые купить эту «вторую валюту» СССР. О долларах тогда речь не шла, за торговлю валютой можно было получить срок, а при Хрущеве были случаи и расстрелов.

В Москве в ту пору было несколько магазинов «Березка». Перед входом в этот рай изобилия кучковались спекулянты, торгующие чеками, как правило – одни и те же лица хорошо знакомые милиции, время от времени появлявшейся около магазина. Те и другие делали вид, что не замечают друг друга. Со знакомыми барыгами у них действовал нейтралитет или пакт о ненападении, но стоило перед магазином появиться новичку, как тут же появлялись блюстители закона и уводили неопытного «бизнесмена» в стоящий неподалеку милицейский УАЗик. Если договаривались – отпускали, а если новичок артачился, то дело заканчивалось приводом в отделение милиции и увесистым штрафом с изъятием чеков. А бывалые фарцовщики спокойно продолжали свой бизнес. Зачем им конкуренты, сбивающие цену? Свои грядки они охраняли ревностно и урожаем делится не желали, а прибыль не заставляла себя ждать. Все были довольны. Такова была эта «отрыжка» дефицита.

Алексей оказался впервые в этом магазине, все полки которого ломились от заграничных товаров. Он прошел в отдел мужской одежды, растерянно осматриваясь по сторонам. К нему подошел продавец и поинтересовался:

– Молодой человек, у вас чеки Внешпосылторга есть? —

– Есть. – ответил Алексей.

Лицо продавца сменило свое выражение от небрежно-пренебрежительного до заинтересованно-подобострастного. В нем появилось что-то лакейское из разряда «Чего желаете?». Видя растерянность Алексея, он спросил:

– Что хотите приобрести? Джинсы, куртку, обувь? —

– Да, все: и джинсы, и куртку, и обувь. Все, что сейчас модно. – добавил Алексей.

– О, для вас, на ваш рост и фигуру у нас все только самое лучшее и модное, с этим проблем нет. – И тихо добавил:

– А то некоторые приходят, требуют все самое модное, а у самих пояса на джинсах не сходятся. Злятся, как будто я виноват, что им пузо свое некуда девать. Так и хочется сказать, шашлыка надо меньше есть. Или рост полтора метра, а туда же. – И видя, что Алексей не поддерживает беседу, закончил:

– Сейчас все подберем в лучшем виде. – Продавец ненадолго оставил Алексея и уже буквально через несколько минут вернулся с ворохом одежды. Разложив все это перед ним, с гордостью указал ему на примерочную:

– Идите в кабинку, начнем с джинсов и прочего… —

Продавец оказался настоящим профи, все вещи подошли по росту и по размеру, сидели на Алексее просто идеально и минут через десять-пятнадцать он вышел из отдела мужской одежды, облаченный в модный импорт: в красивую куртку с капюшоном, а на ногах были наимоднейшие ботинки на толстой подошве. В руках у него было два пакета. В одном: одежда в которой он пришел в магазин, а в другом пакете внушительного размера: пара модных рубашек-батников, коробка с фирменными кроссовками, двое джинсов, джемпер со свитером и несколько комплектов модного нижнего белья, которые он покупать не собирался, но парень-продавец заставил их взять и хитро улыбнувшись, шепнул:

– Бери, пригодится. —

Напротив «Березки» находился салон-парикмахерская. Немного поразмыслив, Алексей решил туда зайти подстричься.

Был будний день и народу было немного, мастера явно скучали. Стоило Алексею зайти в мужской зал, как к нему подошел парикмахер, парень лет около тридцати, субтильного сложения, выглядевший моложе своих лет. Внимательно окинув взглядом Алексея, он указал на кресло перед большим зеркалом. Алексей сел. Парикмахер-стилист, представившийся Сергеем, подошел и проведя рукой по вихрам светлых волос Алексея спросил:

– Какую стрижку будем делать, молодой человек? И видя, что Алексей в растерянности, стал бойко перечислять названия модельных стрижек. Алексей, совсем не смыслящий в них, вдруг сказал:

– Стригите под Дэвида Хейворда! – На что парикмахер-стилист с улыбкой понимающе кивнул:

– Ясно… —

И начал лихо орудовать расческой с ножницами. Его ловкие пальцы бегло сновали среди Лешиных прядей волос, позвякивая ножницами. И вот стрижка закончена. Сергей, отойдя чуть в сторону и осмотрев своего клиента со всех сторон, делает последние штрихи: руками взлохмачивая волосы, создает, как он выразился, «художественный беспорядок».

– Теперь после душа волосы не приглаживай расческой, а обязательно взъерошивай руками, в этом вся суть. – дал свои указания стилист.

Алексей даже привстал с кресла, вглядываясь в свое отражение. Однако, как может прическа изменить человека… он и сам себя не узнает.

Сергей, довольный работой, гордо смотрел на своего преображенного клиента. Леша, вглядываясь в зеркало спросил:

– Что и в самом деле у Дэвида Хейворда такая прическа? —

– Не сомневайся, последний голливудский писк. Я стараюсь за модными новинками следить, не зря видак приобрел, у меня дома целая коллекция фильмов, приходи, посмотришь если интересуешься. – Он многозначительно как-то посмотрел на Лешу, а про себя вздохнул:

– Эх, есть и у нас красавчики… – Затем предложил:

– Бровки выщипывать будем? Для принятия формы и акцентирования выражения глаз, очень рекомендую. Совсем немного, ты и так парень хоть куда! —

Леша в изумлении воскликнул:

– Что?! – Затем быстро положил деньги на столик и почти выбежал из зала. Сергей, взяв деньги, крикнул вдогонку: – Постой, сдачу возьми! – Но Леши уже не было.

– Чудак какой-то дикий… – недоуменно пожал плечами Сергей – Однако знает о Дэвиде Хейворде, а это культ в кино, что ни говори. —

И все же, что сотворяет модная одежда с человеком! Особенно в СССР, в далекие 70-е годы уже прошлого века. Идя по улице, Леша ловил на себе многочисленные взгляды: заинтересованные, завистливо-осуждающие, восторженные со стороны девушек. Все это смущало, он не привык к такому вниманию к себе. Самым главным его желанием стало побыстрее доехать до дома, переодеться, вымыть голову, расчесать волосы и снова стать собой. Выйдя из метро, как назло, на остановке он увидел ожидающих автобус Свету и Майю. Девушки изумленно смотрели на него, а Майка даже подошла близко удостовериться, что это он. Всматриваясь ему в лицо, говорит:

– Леш, это ты или не ты? —

Леша тихо, чтобы слышала только Майя:

– Нет, не я. Это Дэвид Хейворд. —

Наступила немая пауза, но тут из-за поворота показался их автобус. Девочки зашли в него, а Леша развернулся и пошел пешком, ему совершенно не хотелось ехать с ними в одном автобусе и ощущать на себе их удивленные взгляды.

– Пойду пешком коротким путем. – решает он.

Доехав на автобусе, девчонки поднялись к себе на пятый, последний этаж. Перед дверью своей квартиры Майка, потрясенная Лешиным преображением, вздохнула:

– Ты знаешь, я и правда Лешку не сразу узнала. Вот что значит фирменный прикид и все такое. Думала, что фирмач меня разыгрывает. —

Света задумчиво отозвалась:

– А я сразу узнала. Я его в любой одежде узнаю. —

Майка, открыв ключом замок входной двери, прежде чем зайти за порог, успевает со вздохом резюмировать:

– Нет, Светка, что ни говори, а одежда много значит! – и они разошлись по своим квартирам.