Kitabı oku: «Королевская кровь. Огненный путь», sayfa 7
Он остановился – в голубых глазах королевы плескались настоящий ужас и мольба: не надо долгих речей, скажите, что с сестрой! Лицо ее было спокойным, но аура наливалась мощью и ощутимо холодало в зале. Что себе придумала уже? И Четери, забыв все, о чем бурчал ему Ветери и как учил говорить, бухнул по-солдатски прямо:
– Вчера сестра твоя, Ангелина, стала женой Владыки Нории.
Еле слышно ругнулся позади Ветери, а королева потрясенно замерла – от нее полыхнуло тревогой, гневом, недоверием, и муж ее нахмурился, глядя на Чета с явным желанием придушить. За дверью зала зашуршало.
– Не думай, – продолжил Мастер понятливо и спешно, – не принуждали ее, своей волей она приняла решение. Расцвела сегодня наша страна, и поспешили мы к тебе, дабы принести выкуп от Владыки и обговорить все. Принесли мы и письма от твоей сестры. Тебе, твоему отцу и сестрам.
Василина-Иоанна без слов протянула руку, и Ветери с поклоном передал ей стопку писем.
Она быстро перебрала их, нашла свое, отдала одно отцу, остальные – мужу. Развернула и начала читать.
Долго читала. Много написала Ангелина, начиная со своих видений в колодце, – и королева то тревожно сжималась, и веяло от нее холодом, то удивленно поднимала брови, то качала головой. Дошла и до последних строк.
«Василина, сестричка. Понимаю, что новость неожиданная, но, думаю, ты поймешь меня. Если бы существовала разумная альтернатива, я бы не торопилась. Еще раз скажу, что согласие на замужество я дала добровольно. Отстраняясь от личных мотивов, Нории – хорошая партия для меня и отличная для страны. К сожалению, придется разрешать эту ситуацию, дабы купировать скандал. Прежде всего нужно связаться с Дармонширом, передать ему мое письмо. Прочитай его; я уверена, что герцог согласится содействовать. С Луциусом будет сложнее, может затаить обиду, но и это решим. Если Пески восстановятся, прошу, пришли с драконами магов-телепортистов и арку телепорта – чем быстрее наладится сообщение, тем быстрее я смогу с тобой все обсудить лично.
Люблю тебя. Ангелина Рудлог».
Василина закончила читать и передала письмо мужу.
А в коридоре, прижавшись к дверям и ничуть не стесняясь охраны, затаив дыхание, подслушивали две младшие принцессы. Каролина Рудлог опять всхлипывала, пытаясь сдержаться, чтобы не заплакать в голос, Алина шикала на нее. И в этот момент появилась рядом с залом их старшая сестра, Марина. Она только вернулась с работы и узнала, что весь дворец шумит о прибытии драконов. Марина тут же бросилась искать родных. И нашла – младшеньких, нарядных и причесанных, подслушивающих возле дверей. А гвардейцы, охраняющие зал приемов, были с каменными лицами и мученическими глазами.
– Малышня, – сказала Марина таинственно, – ну, что говорят?
– Ани замуж выдали-и-и-и, – громко зарыдала Каролинка, и Алина испуганно зажала ей рот. Третья принцесса изменилась в лице.
– Как выдали?
– В Пески, – шепнула Алина. – Вчера свадьба была.
– Что за бред? – ругнулась Марина, мгновенно зажегшись злостью. Метнулась туда-сюда по коридору, вернулась к двери и решительно нажала на ручку.
В зале стояла оглушительная тишина. Драконы с удивлением уставились на вошедшую девушку и заглядывающих в дверь девочек. Чет и вовсе ухмылялся: вот эта с ее кипучей аурой куда более напоминала Ангелину Рудлог, чем королева.
Василина укоризненно посмотрела на третью принцессу, Мариан оторвался от письма, строго покачал головой.
– Ваше величество, сестра моя, – четко проговорила Марина, – простите за вторжение. Я услышала новости и не могла оставить их без внимания.
Алина застенчиво помахала Чету, и тот, веселясь, кивнул в ответ. И тут же нахмурился, присмотревшись. Под плотным огнем девушки видна была черная сердцевина. Будто замороженная, спрятанная – но не для него. Вот это да.
– Мои сестры, – ровно представила вошедших королева, – Марина, – третья сердито кивнула, – Алина, Каролина. Пожалуйста, заходите.
Младшие шмыгнули к Святославу Федоровичу. Каролина прижалась к отцу, пытаясь не всхлипывать. Марина же остановилась перед королевой, невежливо повернувшись к гостям спиной, что-то начала тихо высказывать ей. Чет прислушался.
– Что происходит? Какая, к чертям, свадьба? Ты же понимаешь, что Ани никогда не поступила бы так? Только не она!
– Марина, – ее величество немного покраснела, – остановись. Я сама потрясена, но нам передали письма от Ангелины, и нет оснований полагать, что она писала их под давлением или не сама. Тем более мы скоро встретимся.
– Верните Ани-и-и! – снова заплакала младшая Рудлог. – Зачем ей му-у-уж?
– Я бы посмотрела на свадьбу, – грустно проговорила Алина. – Как это без меня? По старому обычаю было, да? Можно было бы составить описание…
– Почему так быстро? – злилась третья принцесса. – Что могло ее заставить? Как она вообще оказалась в Песках?
– И-и-и-и-и-и! – рыдала Каролиша.
– Дети! – деликатно пытался успокоить их Святослав.
Драконы восторженно молчали, наблюдая за пламенным хаосом из четырех Рудлог.
Королева начала бледнеть. Глаза ее посветлели.
– Тихо! – как-то рычаще, почти неслышно рявкнула она – и у присутствующих дрожь пошла по телу. В зале воцарилась тишина. Байдек одобрительно и немного удивленно взглянул на жену. Марина тяжело дышала, но молчала.
– Господа, – сдержанно произнесла ее величество. – Предлагаю всем переместиться в столовую, выпить чаю, дождаться ужина и спокойно поговорить. Вам приготовят покои, – она кивнула одному из гвардейцев, и тот вышел передать приказ. – Погостите у нас, пока мы всё не решим. Марина?
Третья Рудлог неохотно повернулась к гостям.
– Приношу извинения за свою несдержанность, – сказала она медленно, и в голосе ее была угроза, а в глазах сверкали молнии. – Мы очень беспокоимся за сестру, а ваши новости… удивительны. Я бы очень хотела, чтобы она сообщила нам их… лично.
– Мы все понимаем, ваше высочество, – примирительно проговорил Ветери. – И понимаем ваше недоверие. Мы надеемся, что скоро будет налажен телепорт и вы сможете пообщаться.
В глазах Марины все еще плескалось недоверие.
– А Зеркало не открыть?
– Пока Зигфрид не может этого сделать, – пояснил Байдек.
– Я могу отнести тебя к ней, принцесса, – предложил Чет. – К ночи уже будешь в Истаиле.
Марина задумалась, махнула рукой.
– А давайте!
– И я хочу, – тихонько вмешалась Алина.
– И я! – закивала головой Каролина.
– Никто никуда не полетит, – сурово сказал Байдек, и три принцессы уставились на него с обидой. – Мы подождем, пока установят телепорт.
Чет неслышно хохотал: боги, и он еще печалился из-за одной Рудлог! Вот кому надо молитвы при жизни возносить – здесь ведь целая семья безумных женщин!
Потом было чаепитие, плавно перешедшее в ужин. К этому времени вся семья уже успела прочитать письма и находилась в состоянии разной степени растроганности. Чет, осторожно придерживая тонкую хрупкую фарфоровую чашечку с чаем, окруженный любопытными огненными девами, рассказывал о событиях, свидетелем которых он стал, под просящим мягким взглядом королевы упуская кровавые подробности – нечего пугать младших.
– Четыре дня назад, – говорил он, – ваша сестра появилась во дворе моего дворца будто из Зеркала, только без его помощи. В это время Владыка проводил… ритуал напоения Песков. И Ангелина попросила меня отнести ее к алтарному камню. Там она… отговорила Нории от ритуала. И через три дня они поженились.
– Она ведь счастлива? – спросила Марина, пристально глядя на него.
– Счастлива, – уверенно подтвердил Четери.
– Кто бы мог подумать, – смиряясь, пробормотала третья Рудлог и покачала головой. – Кто бы мог подумать…
– А как проходят у вас свадьбы? – все-таки не выдержала Алина. – Обрядовая часть отличается от нашей? Сильно?
Чет, перед тем как ответить, сделал еще глоток чая. Лучше бы вина, конечно. А то от такого количества он скоро сам станет янтарным и лимонным на вкус. Но, пока дракон пил, рассказ начал Ветери, и Мастер смог немного передохнуть от болтовни. И полюбоваться, с каким жадным интересом зеленоглазая принцесса внимает их сладко поющему дипломату.
Тьма в ней ощущалась застывшей, чуть пульсирующей, спокойной. Семья то ли не в курсе – хотя королева должна же видеть ауры! – то ли знают, но не придают значения. В любом случае это не его дело. Мало ли тайн ему открыто; не уподобляться же глупой сплетнице, не умеющей держать губы сомкнутыми.
Самая младшая Рудлог, Каролина, сидела, угрюмо уткнувшись взглядом в стол. Губы ее периодически обиженно кривились, и тогда она очень печально, душераздирающе вздыхала. Старшая сестра написала ей ласковое письмо, в котором много раз повторила, как любит свою малышку, – и если Каришка захочет, то может хоть каждый день приходить в Истаил по телепорту и гостить на каникулах. А если отец не будет против, то и вовсе переехать в Пески. Но Каролину это не утешало: в голове крутились мысли о том, что скоро у Ани появятся свои дети, и тогда они останутся с папой одни-одинешеньки и никому не будут нужны.
От этой мысли стало совсем плохо, и она едва сдержала слезы. Подняла глаза – и с изумлением уставилась на прозрачный цветок, который протягивал ей красноволосый дракон. Неохотно приняла подарок, но тут же отвлеклась, рассматривая искусно сделанные то ли из стекла, то ли из хрусталя стебель, листики и лепестки – со всеми жилками и просветами. Очень красиво.
– Спасибо, – пробормотала младшая принцесса, стараясь быть вежливой и не гундосить.
Четери, давным-давно освоивший этот нехитрый фокус, усмехнулся. Что пятьсот лет назад, что сейчас он действовал на всех женщин, от младенцев до старушек.
– Когда телепорт сможет заработать? – поинтересовалась королева, одобрительно улыбаясь ему. – Когда улягутся эти стихийные возмущения?
Чет пожал плечами.
– Максимум три дня, – ответил он, – хотя у Нории может быть и быстрее. Когда Владыки принимают Ключ, над их городом стихия кипит сутки. Но это происходит, потому что они молоды и неопытны, не умеют обращаться с силой. Нории же давно прошел совершеннолетие.
– Совсем мало времени, чтобы все организовать, – опечалилась королева.
– Это уже его забота, – невозмутимо откликнулся Чет. – Его и нашей Владычицы. Не только к вам полетят посольства – все государи будут приглашены на церемонию.
Пока в одной части дворца проходили ужин и прием гостей, в другой кипела работа. Тандаджи не мог позволить себе уйти домой, пока не прояснится ситуация. Он выслушал доклады своих людей, присутствовавших на встрече, приказал поставить жучки в покои, приготовленные для гостей, и ждал возможности поговорить с Байдеком.
Жаль, что нельзя заглянуть в письма от ее высочества Ангелины. Но, судя по тому, что драконов пригласили на ужин, и спокойствию королевы после официальной части, сомнений в авторстве писем и версии крылатых гостей не возникло.
Поразительная беспечность. Хотя и королеве, и даже Мариану простительно не знать, каковы бывают методы убеждения и как можно заставить даже самого могущественного человека действовать так, чтобы и близкие ничего не заподозрили.
Тандаджи выжидал. Заглянул к Игорю – тот тоже не ушел домой. Сидел за столом, скинув китель, просматривая бумаги и каким-то хитрым способом раскладывая их вокруг себя. Веер справа, веер слева. Стопка на самом краю, подпирающая несколько чашек со следами кофе. Чашка была и в руке начальника Управления внешней разведки, и он рассеянно подносил ее к губам, что-то черкая на листе, заполненном схемами и стрелками, и поглядывая на очередную бумагу из «веера».
– Занят? – осведомился тидусс, когда Стрелковский поднял на него глаза. Игорь снова поднес к губам чашку, недоуменно посмотрел на нее и отставил: она была пуста.
– Как и ты, – ответил Игорь Иванович с иронией, – как и всегда. Заходи. Отвлечешь меня. Нужно переключиться, потому что я чувствую себя параноиком.
– Паранойя в нашем деле называется интуицией, – тонко улыбнулся тидусс, не признаваясь, что сам зашел, чтобы «переключиться».
– Знаю, – пробурчал Стрелковский, – я тебе сам это сто раз говорил. Садись. Кофе?
Тандаджи, поколебавшись, кивнул, и Игорь Иванович ополоснул чашки, сыпанул туда растворимого порошка и залил кипятком из маленького чайничка, стоящего тут же.
Полковники дружно глотнули горький напиток, почти синхронно поморщились.
– У тебя сегодня насыщенный, должно быть, день, – заметил Игорь. – Сумела ее высочество удивить.
– Или ее заставили нас удивить, – пробурчал Тандаджи, упорно глотающий кофейный кипяток. – Я пока ни в чем не уверен.
– Проверить надо, – согласился хозяин кабинета, поднял руки, потянулся до хруста. – Но, Майло, Ангелина Рудлог куда упрямее своей матери. А Ирину, – взгляд его на мгновение застыл, и Стрелковский опустил голову, потер кулаком висок, – я за время работы изучил достаточно. Нет такой силы, которая заставила бы этих двух сделать что-то против воли. Ирина предпочла бы умереть.
«Она и предпочла», – повисло в воздухе.
Тандаджи не изменил выражения лица.
– Факты, Игорь. Сам понимаешь, мне нужны факты. И я их получу.
– Факты, – Стрелковский вздохнул, раздраженно постучал ладонью по столу. – Мне бы тоже они не помешали.
– Поделишься? – поинтересовался тидусс, чуть сощурившись.
– Аналитики подкинули повод для обдумывания, – Игорь Иванович недовольно махнул рукой на заваленный бумагами стол. – Мы наладили обмен сведениями между службами разведки Туры о том, что касается возможных заговоров, покушений и поиска Черных. Кстати, агенты работают отлично. Хвалю, полковник.
Тандаджи скромно склонил голову.
– В отдел аналитики идет вал информации. Нашей и внешней. Разные события. По отдельности – ничего интересного, а когда начинаешь комбинировать, поневоле напрашиваются неприятные выводы.
Стрелковский потянулся к правому вееру, стал вытаскивать из него листы, сшитые с фотографиями, выкладывать перед собеседником.
– Сам суди. Этот – мастер по радиотехнике из Пьентана, – с фотографии на Тандаджи смотрел пожилой йеллоувинец. – Пропал пять дней назад. Вышел с работы, а домой не дошел. Этот, – на стол лег еще один отчет с фотографией, – химик. Ранее работал на оборонном заводе в Блакории. Пошел за хлебом четыре дня назад. Не нашли. Эти, – еще два отчета опустились на стол, – бывшие военные. Инляндия. И так далее, – стопка шлепнулась о дерево. – Больше десятка человек за два дня. В разных странах, в разных местах. Вышли из дома, с работы – и не вернулись.
Тандаджи хмуро кивнул, допивая остывший кофе.
– Конечно, мало ли людей пропадает каждый день. И может, их исчезновения не взаимосвязаны, спросил я себя? – с некоторой злостью продолжил Игорь. – Может, один напился и где-то отсыпается, второй сбежал с любовницей, третий и четвертый дезертировали? Возможно, это мелочовка, которая не стоит внимания?
– Вполне может быть, – кивнул Тандаджи.
– И тут из Тидусса, – Стрелковский аккуратно сложил отчеты обратно, – мне докладывают, что у нас два дня назад пропал агент.
Тандаджи опять кивнул.
– Сверчков.
– Совершенно верно. Организую поиск – через сутки его нашли в притоне на окраине, невменяемого, со стертой памятью. Менталисты ничего сделать не могут. Начали рыть, над чем он работал, – оказалось, обмолвился коллеге, что вышел на подпольный цех производства орвекса.
Майло глотнул кофе. Орвекс – взрывчатка. Простая в изготовлении, но мощная. Названа по имени случайно создавшего ее химика.
– Но опять: мало ли этих цехов по Туре? – продолжил Игорь Иванович. – Чем этот конкретный мог Сверчкова заинтересовать? Благо, тидуссы помогли, провели облаву по району, где агента видели последний раз. И вышли на небольшой свеженький цех в подвале заброшенной школы. Все как положено: склад ингредиентов, ящики со взрывателями тут как тут. Полупустые. Видно, что в помещении работали. Но взрывчатки мы не нашли.
– Опросили жителей близлежащих домов?
– Естественно. Объявили о вознаграждении, – Игорь поморщился, – пришлось отделять фантазии тех, кто жаждал получить деньги, от реальности. К счастью, нашлись дети, которые накануне играли рядом. Вот они отдельно друг от друга рассказали, что подглядывали в окошко и видели, как какие-то люди таскают через Зеркало тяжелые ящики. Много. Полагаю, не меньше двадцати, насколько получилось выспросить у детей. Они, к сожалению, не все умеют считать. Зато прекрасно помнят лица. И по фотографии узнали одного из пропавших блакорийских военных. Живого и здорового. Еще один пацан клялся, что видел там йеллоувиньца, но узнать по фото не смог – сказал, что они все похожи. И тут я, – Игорь достал из папки фото, прикрепленное к нескольким заполненным листам, – вспомнил этого господина. Узнаешь?
Тандаджи взгляделся.
– Из контактов Соболевского?
– Совершенно верно! – хищно процедил Стрелковский. – Примерный семьянин, отец двоих детей, клерк. Пропал после ареста заговорщиков. В молодости служил в армии. Специалист по взрывным работам, Майло. Отослал я фотографию в Тидусс на всякий случай. И что ты думаешь?
– Опознали, – ровно проговорил Тандаджи.
– Опознали! – рявкнул Игорь. – И вот складывается мозаика. С одной стороны – темные, которые уже устраивали покушения и сейчас на основании некоего предсказания хотят ослабить престолы. С другой – неучтенный орвекс в количестве, которое может распылить весь наш дворец. А с третьей – это всё всего лишь мои предположения. Потому что нет никаких доказательств, что этот клерк-взрывник, – Стрелковский постучал по черно-белой фотографии ногтем, – как-то связан с нынешними лидерами темных. Может, он обычный преступник, а не заговорщик. Понимаешь теперь, почему я так взвинчен? – Игорь покосился в сторону пустых чашек. – А еще я поддерживаю связь со Свидерским. Маги тоже ищут темных, но безуспешно. И это меня очень царапает. Не упустил ли я чего, Майло? Не станет ли мое упущение фатальным для королевской семьи и Рудлога? Вот и роюсь в шелухе, – он кивнул на бумаги, – и жду озарения. Завтра с утра совещание глав разведок. Будем делиться информацией. И мне хотелось бы, чтобы я был уверен в том, чем делюсь.
– Понимаю, – ровно ответил Тандаджи. Игорь сейчас напомнил ему Кембритча, идущего по следу, и тидусс угрюмо подумал о том, что ему в отделе все же не хватает безумца. И Игорю, видимо, тоже. – Сколько раз ты просматривал эти отчеты?
– С десяток точно, – недовольно отозвался Стрелковский.
– Значит, вся информация у тебя в памяти уже есть. Иди домой. Ночью все в голове устаканится, утром найдешь решение.
– Возможно. Но ты бы смог заснуть? – усмехнулся Игорь Иванович.
– На этот случай, – тоном умудренного жизнью мужа и главы семейства сказал Тандаджи, – у тебя есть Люджина.
Лицо Стрелковского чуть прояснилось.
– У меня ощущение, что я общаюсь с самим собой. Сколько раз я тебе говорил это про Таби?
– Вот и послушай умного человека, – пробурчал Майло, взглянул на часы и встал. – Мне пора.
Тандаджи вернулся в кабинет, покормил рыбок и отзвонился жене. Выслушал порцию вечернего ворчания, с невозмутимым лицом произнес пару ласковых уговоров и попросил ложиться спать и греть постель к его приходу. Снова взглянул на часы и направился к выходу. Нужно было действовать.
Игорь все же отсидел за своими отчетами еще часа полтора. И сидел бы и дольше, но позвонила Люджина, сонно попросила привезти шоколада и лимонов, «потому что умру, если не съем, Игорь Иванович!», зевнула в трубку – и он сам через минуту после окончания разговора раззевался. Глаза слипались, голова перестала работать, и Стрелковский поехал домой, завернув по пути в магазин.
Большой дом его незаметно стал совсем уютным. Игорь зацепился взглядом за новый ковер в холле и пошел дальше, к своей комнате. Сменились занавески на окнах, появились цветы на подоконниках. Много цветов. Мебель обзавелась мягкими накидками. Люджина, когда не вязала, поддавалась набиравшему силу инстинкту гнездования – и каждый день в доме появлялась новая деталь, и он становился женским, уютным. Поначалу она тратила на это свои скудные средства, и Игорь, когда узнал – они как раз опять сидели на диване перед камином, тихо прижавшись друг к другу, – поинтересовался со сдержанным удивлением:
– Люджина, что за глупости? Вам быть хозяйкой в этом доме, и делаете вы это не только для себя. Пощадите мою гордость.
– Я не могу просить у вас деньги, Игорь Иванович, – с иронией объяснила Дробжек, глядя на него снизу вверх. – У меня на это не хватает духу. Да и может, вам изменения в обстановке не по душе, а вы молчите, опасаясь расстроить бедную беременную.
– Все мне по душе, – проворчал Стрелковский, немного раздражаясь, как всегда, когда она демонстрировала свою независимость или смущалась. – Табуреткой махать у вас духу хватает. А замуж за меня выйти или обязать оплачивать расходы по дому – нет.
Дробжек только улыбнулась ему в плечо. На следующий день он перевел на ее карточку почти все деньги, что у него были. А на укоризненный взгляд вечером невозмутимо ответил:
– Тратьте их на что заблагорассудится. Это приказ, капитан.
– Да, шеф, – со смешком ответила она и мягко, очень осторожно поцеловала его в щеку. И Игорь еще некоторое время довольно улыбался – потому что Люджина никогда не проявляла инициативу. В постели он обнимал ее – а то и обнаруживал себя жадно целующим и стискивающим ее грудь или снимающим с нее сорочку, – и только потом она начинала отвечать. Целовал по утрам, тянулся к губам вечерами, после работы, привлекал к себе, когда она садилась рядом. Да, Дробжек давала ему свободу и не желала навязываться – но иногда Игорю очень хотелось, чтобы эта корректность дала сбой и Люджина начала проявлять чувства и без напора с его стороны.
Стрелковский переоделся, направился к столовой. Взгляд зацепился за грустного зайца, примостившегося между цветочными горшками. Люджина с недавних пор вязала игрушки – белочек, медвежат, – и все эти животные расползались по дому, попадаясь то за рамой картины, то на книжной полке.
Появилась и детская. Пока полупустая, но постепенно заполняющаяся вещами. Колыбель и кроватку купил он сам, и теперь, заглядывая в комнату и видя крохотную колыбель, в которой лежал на боку вязаный медведь, закрыв глаза и прижав к щеке сложенные лапы, Игорь все время замирал и подсчитывал, сколько же осталось до родов. Семь с половиной месяцев? Очень долго. А как уже хотелось подержать на руках ребенка.
Люджина ужинала в столовой. Щуря сонные глаза, ковыряла заботливо приготовленную рыбу. Увидела его, улыбнулась.
– Я съела все лимоны в доме. Привезли, Игорь Иванович?
Он пошуршал пакетом и через пару минут сам сел за стол, наблюдая, как Дробжек, нарезав лимоны аккуратными дольками, с выражением безумного счастья в глазах поедает их одну за другой.
– Мне даже смотреть на это кисло, – сказал Стрелковский с усмешкой.
– Не смотрите, – откликнулась Люджина, – все равно не дам. Все мое.
Игорь ужинал и наблюдал за ней, рассеянно пьющей чай, и ему было тепло и хорошо. И если бы ему сказали, что он за это время ни разу не вспомнил о работе, он бы очень удивился.
Люджина безропотно перенесла переселение в его спальню и принесла с собой не только вещи и изменения в обстановке, но и запах теплого хлеба, остающийся на белье после сна, и ту самую атмосферу покоя, которая была ему так нужна. И в этот вечер северянка тихо скользнула к нему под одеяло, подождала, пока обнимет, и потом уже прижалась сама и закрыла глаза, пока Игорь расслабленно гладил ее тело. Она хорошо пополнела за это время, стала мягче, пышнее – хоть и докладывали ему, что она исправно посещает зал. Стрелковский легко поцеловал Люджину в висок и, как много раз до этого, сдвинулся ниже, зарылся лицом в ее грудь, вдохнул хлебный запах – и до утра ему просто не осталось возможности вспоминать о работе.
* * *
Королева с мужем, заглянув к детям – те готовились ко сну, – направились в свои покои. Там Василина устало опустилась в кресло, еще раз перечитала письмо от Ани, достала предназначенное Дармонширу, проглядела и его. Со вздохом откинула голову на спинку кресла. Мариан, уже снявший китель и рубашку, подошел к ней, и супруга обняла его за бедра, прижалась щекой к теплому животу.
– Сестры не перестают меня удивлять, – жалобно призналась она. – Что делать, Мариан? Я с ума сойду, пока наладят телепорт, и я не так наивна, чтобы действовать, пока не получу подтверждение от Ани лично. Сердце мое верит им, и я знаю, что они говорят правду, чувствую. Но ведь разумно дождаться встречи с Ангелиной, да? И еще нужно поговорить с Луциусом и Дармонширом. С Дармонширом! – повторила она возмущенно. – С чего Ани вообще взяла, что он пойдет навстречу, а не начнет нас шантажировать? С него станется потребовать себе Марину за молчание.
– Я поговорю с ним, – Байдек погладил расстроенную жену по волосам, вытащил шпильки. Василина помотала головой, смешно щекоча его живот носом.
– После того как ты вколачивал в него понятие о чести? Упрется.
– Не думаю, – усмехнулся Мариан, запустил пальцы ей в локоны, помассировал голову. Королева застонала от удовольствия.
– Нет… я сама должна. Надо же мне учиться делать неприятные вещи. О-о-о-о… что за день! Как я устала! И что же делать? Точно с ума сойду, пока телепорт будет готов.
– Ложись спать, василек, – предложил Байдек задумчиво, и королева задрала голову, недоуменно посмотрела на него.
– А ты?
И лизнула его в живот. Уцепилась зубами за ремень, потянула, снова глянула мужу в глаза – настроение ее стремительно поднималось, и взгляд был лукавый.
– А я поговорю с Тандаджи, – улыбнувшись, сообщил не поддавшийся на провокацию муж. – Ложись, милая. Мы, скорее всего, допоздна засидимся.
– Я скоро ревновать к нему начну, – вздохнула государыня всея Рудлога и снова откинулась в кресле. – Отправить его в отпуск, что ли?
– Не разбивай ему сердце, – с усмешкой ответил Байдек. – Решит, что впал в немилость.
– Иди, – проворчала Василина и потянулась. – И возвращайся поскорее.
Но Мариан, вместо того чтобы отправиться в Зеленое крыло, поднялся на второй этаж, к покоям гостей. Постучал в дверь, прислушался – ему показалось, что там разговаривают.
Дверь открыл Владыка Тафии. Усмехнулся, посторонился. В гостиной с невозмутимой миной на лице стоял начальник разведуправления Майло Тандаджи, делая вид, что любуется картиной на стене.
– За какое время вы сможете отнести меня в Истаил? – ровно поинтересовался Байдек у Чета, входя в покои.
– Нас отнести, – откликнулся Тандаджи непринужденно.
Четери захохотал.
– Кого мне ждать еще? Всех сестричек во главе с королевой?
– Василину не беспокоить, – строго предупредил Мариан. – Хватит с нее на сегодня. Майло, кстати, мы с тобой сейчас общаемся в Управлении.
Тандаджи тоскливо кивнул: опять врать королеве. Чет переводил взгляд с одного на другого, глаза его блестели.
– Не доверяете, – вынес он вердикт и снова хохотнул. – Правильно. Пути два часа от телепорта, что у границы с Песками, но я управлюсь быстрее, если не боитесь холода и дождя. Но подумайте: у них сейчас вторая ночь после свадьбы. Как бы не размазали нас троих от большой радости.
– Ангелина поймет, – с некоторой неловкостью проговорил Мариан.
Чет недоверчиво хмыкнул.
– Не боитесь, что если мы вас обманываем, то получим еще двух заложников?
– Нет, – спокойно и весомо ответил Байдек. – Я разбираюсь в людях. И если бы посчитал, что вы что-то утаиваете, то не к вам пришел бы, а отправил отряд к Истаилу. Но моя супруга тревожится, и обратиться к вам – самое разумное и быстрое решение.
Мастер одобрительно покачал головой.
– Хорошо, – сказал он насмешливо. – Но я никуда не полечу, пока мне не дадут вина. От вашего чая у меня уже на зубах скрипит. Столько сладкой воды я в жизни не пил. Терпел, думал, потом прополощу горло нормальным напитком, но, – признал он с обезоруживающим простодушием, – ваши слуги отчего-то боятся ко мне заходить.
Вино появилось через пару минут, после разноса, который устроил Мариан ответственному за обеспечение гостей. Кажется, ровный голос принца-консорта напугал слуг больше, чем необходимость заходить в покои к кровожадным драконам. Пил Четери, едва не урча от удовольствия, пили и северянин с тидуссом – но эта стихийная пьянка побила все рекорды быстротечности. Гвардейцы принесли командиру два комплекта теплой военной формы и непромокаемые плащи, и тут же, в покоях, Мариан и Тандаджи оделись, пока Чет с выражением блаженства на лице опустошал последний бокал.
Потом они втроем тихо прошли к телепорту, возле которого мялся Зигфрид, – и через еще пару минут уже поднимались над Песками, направляясь в сторону Истаила.
* * *
Ангелина Рудлог первый раз в жизни столько времени ничего не делала. Точнее, она, конечно, была занята. Мужем. И любовью.
Любовь оказалась очень увлекательным делом. Любовь их изливалась оглушительными грозами и возвращалась через окна запахом свежей зелени, гладила разгоряченные тела влажным ветерком и застывала в сомкнутых руках, в сплетении волос и гулком стуке сердец.
Болезненная обнаженность друг перед другом была почти невыносима, но никаких сил не было отказаться от нее. И Ани разрешила себе это время любви. Разрешила и потерялась в ней. День превратился в вечность, в которой кроме них двоих никого не существовало. Иногда Ангелина словно просыпалась, обнаруживая себя то в купальне, где горячая вода и Нории утешали ее ноющее тело, то за столом, уставленным блюдами. Неприлично обнаженной – в тонком халате, накинутом на плечи, не скрывающем ни груди, ни бедер, – и снова терялась и загоралась под взглядом мужа, и не хотелось ни есть, ни пить. Она вставала, подходила к нему, запускала пальцы в красные волосы – и пропадала. И Ани все мало было его горячих и нежных слов, его умелых рук и его тела, отныне и навсегда принадлежащего ей, – и красная принцесса со свирепой жадностью впитывала их и никак не могла насытиться.
Кажется, никто и никогда ее так не любил.
С этой мыслью Ангелина заснула вечером на плече мужа, закинув на него ногу, собственнически обхватив рукой, – а Нории, подождав, пока выровняется ее дыхание, в который раз уже осторожно провел ладонью вдоль спины и ниже, излечивая. Сам он находился в том состоянии сытой удовлетворенности, когда не хочется ни двигаться и говорить, ни спать. Так и лежал, прижимая к себе огненную Рудлог, чей темперамент оказался под стать его собственному.
За окнами утихал дождь, переходя в тонкую морось. Владыка прислушался: показалось ему, или он услышал звук больших крыльев над дворцом?
Не показалось. Через десять минут в голове раздался осторожный шепот: «Нори-эн?»
Владыка выслушал Четери, усмехнулся. Подождал еще немного – жалко было будить Ани. Но все же склонился к ее уху, пророкотал:
