Kitabı oku: «Золушка. Реинкарнация»
Посвящение
Эту сказку я посвящаю всем настоящим подругам, которые сопровождали мое существование на протяжении всей моей жизни. Были моими союзниками!.. Моими соратниками!.. Моими сообщниками!.. Каждая в свое время и на четко отведенный ей срок. Каждая из этих личностей внесла неоценимый вклад в формирование моей собственной персоны. Я помню каждую из вас! Храню ваши образы в самом потаенном уголке моей души на самом почетном месте. Вы были моей силой и моей слабостью. Вы были очень важными для меня людьми. Но каждая из вас исполнила свой долг перед Вселенной. Вы пришли в мою жизнь, выполнили свою миссию и покинули меня. Но память о вас останется со мной навсегда, и ее точно никто не сможет у меня отнять. И она, в отличие от вас, никогда меня не покинет. Так что эта история для:
Анны Борисовой,
Анны Романовой,
Марины Ахахиной,
Анны Бердюгиной,
Алисы Ляшенко,
Алины Моховой,
Натальи Катковской,
Елены Наумовой,
Натальи Дубраво,
Елены Винокуровой,
Екатерины Крыници,
Екатерины Желудковой,
Камиллы Комелиной,
И Татьяны Сизовой, которая и по сей день остается со мной.
Каждую из вас я искренне любила. И люблю! И горевала всякий раз, когда наши жизненные пути расходились. Но память о вас чиста и помогает мне двигаться вперед.
Со всей искренностью,
всегда ваша
Ирина Мелешкевич.
Пролог
Кто только не рассказывал историю о Золушке. Ее образ встречался еще у Геродота – праотца мировой истории. Позже различные известные писатели использовали его для своих творений. Такие как Джамбаттиста Базиле, Шарль Перро, Якоб и Вильгельм Гримм. Самую первую Золушку звали Родопис, а другую Фодорис. Так, история о Золушке появилась сначала в Греции, потом в Египте. Затем Д. Базиле привез эту историю в Европу. Его Золушка приобретает новые черты характера. Некую решительность по сравнению с героинями других сказок. Д. Базиле называет свою Золушку Лукреция. И на протяжении всего сюжета зовет ее сокращенно – Зезолла. Именно от этого итальянского имени получили свое прозвище все знаменитые героини. Золушка! А не оттого, что она постоянно была вся перепачкана в золе, как думают многие.
Но самая важная деталь сюжета прослеживается и остается незыблемой на протяжении веков. Туфелька! Где-то она была кожаной сандалией, где-то деревянной колодкой. И только Шарль Перро превратил ее в хрусталь. Так Туфелька приобрела свой окончательный вид.
Вначале эта история была легендой, основанной на реальных событиях. С течением времени она обрастала слухами, предположениями и, в конце концов, приняла обличие сказки. Всего на сегодняшний день эта сказка насчитывает несколько сотен вариантов.
На ваш суд я представляю еще один.
Часть первая
1. Греческая история
Она гуляла по саду. Цветы радостно встречали ее и провожали своим ароматом. Свои черные локоны она сегодня заплела в толстые косы, украсив их желтыми лентами. Белое платье струилось к земле. От нее было невозможно отвести взор. Подобная чистая красота так редко встречается. Она была самым диковинным цветком в саду своего отца. Исидор Димитриди несказанно гордился своим главным сокровищем, несмотря на то, что был совершенно не бедным человеком. Греческие купцы повсюду славились своим богатством, но Исидор на первый план всегда ставил свою дочь.
Ариадна росла без матери. Видимо, поэтому отец любил ее за двоих. И несмотря на огромное количество торговых дел, всегда находил время для своего маленького, но самого главного сокровища. Поэтому с самого раннего детства девочка была окружена красотой и любовью. Учителя хвалили ее за интерес к наукам. Но самым ее большим увлечением были танцы. Она могла часами находиться в саду среди своих друзей-цветов. И танцевать! Она могла танцевать подо все: под шум дождя или ветра, под шелест листвы или звуки на городской площади, что, доносясь с улицы, звучали где-то внизу. Во всем она слышала звуки музыки, доступные лишь ей одной. Видимо, этот дар она получила от своей матери, которая погибла, даря ей жизнь.
Исидор впервые увидел Ксантию на празднике в честь сбора урожая винограда. Он, еще совсем молодой, в окружении таких же друзей, отправился на главную площадь города, чтобы как следует повеселиться. Но стоило им приблизиться к главному месту празднования, как вся компания застыла – на площадь вышли танцевать девушки. Они словно легкие светлые облака, летали по площади, кружась в завораживающем танце. Но Исидор не мог отвести глаз лишь от одной из них. Она была единственной, кто позволил себе вольность распущенных волос. И они при каждом повороте взмывали темным шелковым покрывалом. Еще не зная имени девушки и вообще, кто она такая, Исидор принял решение, что обязательно женится на ней. Вот так сразу! И его сердце радостно подпрыгнуло, соглашаясь с правильностью мыслей.
Как только танец был окончен, площадь взорвалась аплодисментами и девушки поспешили скрыться в толпе. Их путь пролегал как раз мимо того места, где застыл Исидор и его приятели. Если его друзья сразу кинулись вслед за девицами, то Исидор попросту схватил понравившуюся девушку за руку, благо она убегала с площади последней, и рванул в ближайший тихий переулок. Девушка не успела испугаться – все произошло слишком быстро. Она опомнилась лишь тогда, когда звуки площади стихли, а свет факелов померк, а перед ней оказался один-единственный человек, которого она видела впервые в жизни. Но он почему-то не внушал ей страх, и мысли закричать даже не возникло. Она лишь молча рассматривала незнакомца. Он был могуч! Именно это слово пришло ей на ум, когда девушка окончила свой осмотр. Несмотря на всю темноту переулка, глаза незнакомца так ярко горели, что казалось, освещают все вокруг.
– Это похищение? – тихо и спокойно спросила она.
– Нет, это предложение, – так же спокойно ответил он.
– Какое предложение? – растерялась девушка.
Исидор снял с руки свой фамильный перстень с гравировкой из символов его купечества и протянул девушке.
Она опустила глаза на кольцо, а затем вновь подняла на него. Непонимания в ее взгляде лишь прибавилось.
– Предложение стать моей, – спокойно пояснил молодой купец.
– И на какие только ухищрения не идут мужчины, чтобы добиться расположения девушки, – уперла она руки в боки.
– А тут никаких ухищрений, – спокойно пояснил Исидор. – Я притронусь к тебе лишь только после того, как ты станешь моей, – с этими словами он взял правую руку девушки и вложил в нее кольцо.
Лишь после этого до нее начал доходить смысл его слов.
– Ты имеешь в виду?..– охрипшим голосом произнесла она.
– Да, я хочу на тебе жениться.
– Но ты ведь даже имени моего не знаешь, – выдвинула она, по ее мнению, самый разумный довод.
– Меня зовут Исидор. А тебя? – тут же поинтересовался он.
– Ксантия, – растерянно проговорила она.
– Отлично, – улыбнулся он. – Теперь я знаю твое имя. Какие-то еще, по твоему мнению, препятствия для нашей свадьбы имеются?
– Но помолвка, – ошарашено начала перечислять девушка, – мой отец, договор…
– Пошли, – тут же перебил он ее, хватая за левую, свободную от кольца руку.
– Куда?
– К твоему отцу. Буду просить твоей руки. Не переживай, в честь праздника урожая винограда он мне точно не откажет.
– А разве ты знаешь, кто мой отец и куда следует идти? – изумление Ксантии росло с каждой новой фразой Исидора.
Он остановился и развернулся к ней, так и не выпустив ее руки.
– Ты совершенно права, – улыбнулся он. – Это еще одно подтверждение правильности моего выбора жены.
Ксантия, словно завороженная, смотрела на Исидора. Они уже значительно приблизились к площади, и теперь отсветы факелов отражались в его глазах. Этот взгляд дурманил разум девушки. Казалось, что она куда-то уплывает. Почему-то возникло необъяснимое желание довериться этому мужчине. Она поймала себя на мысли, что всерьез раздумывает над его сумасшедшим предложением, и даже тряхнула головой. Что ж, эта шутка слишком затянулась, а ее отец уж точно сумеет поставить этого шутника на место. Эти мысли придали ей смелость, и уже она, подхватив его под руку, потянула в сторону своего дома.
К ее ужасу, как только отец узнал, кто пришел просить руки его дочери, а фамилия Димитриди была весьма значимой в городе, тут же ухватился за возможность так удачно выдать Ксантию замуж. Ведь ее отец был обычным пекарем и до высот и богатств Димитриди ему вовек было не дотянуться.
Ждать положенного срока помолвки в два года жених не пожелал, поэтому свадьбу сыграли уже через две недели. Невеста ходила угрюмей тучи. Но Исидор ни на чем не настаивал. Он успокоился после свадьбы, ведь Ксантия уже принадлежала ему, и теперь готов был дать ей столько времени, сколько потребуется. А в том, что сумеет ее завоевать, Исидор ни капельки не сомневался. Он ни на чем не настаивал. Молодая жена даже жила в отдельной комнате. Но Исидор каждое утро встречал ее у дверей покоев, чтобы пожелать ей доброго утра. И лишь запечатлев на ее лбу целомудренный поцелуй, отправлялся по делам. А их, как выяснила потом девушка, было предостаточно. И эти самые дела очень часто заставляли Исидора по несколько месяцев отсутствовать дома. Вскоре Ксантия начала ловить себя на мысли, что скучает по мужу, и, всякий раз открывая дверь своих покоев, ожидает увидеть его там и получить свой утренний поцелуй. А Исидор, всякий раз приезжая из очередного путешествия, привозил ей яркие подарки, предугадывая все ее желания. Он окружил ее незримой заботой, стал для нее незаменим, так что каждый раз она чувствовала его отсутствие все острее. Вскоре Ксантия начала встречать Исидора у самых дверей, а когда он вернулся из очередного долгого путешествия, она кинулась к нему на шею и разрыдалась. Вначале он никак не мог понять, что же не так, что смогло так сильно огорчить его горячо любимую жену. Исидор ломал бы так голову до бесконечности, но Ксантия сквозь слезы вымолвила:
– Даже не думай впредь оставлять меня так надолго, если не хочешь, чтобы я умерла от тоски по тебе!
И лишь произнеся это, она поняла, что именно сказала.
– Как же долго я ждал этих слов, – с мягкой улыбкой сказал он, погладив ее по щеке. – Значит, ты тоскуешь по мне?
– А ты не знаешь? – вспылила она, пытаясь вырваться из его сильных рук.
Но куда уж там. Исидор был женат на этой девушке уже почти три года, но даже не поцеловал ее еще ни разу. И теперь не желал давать ей шанса на побег.
– Не знаю, – спокойно ответил он, из последних сил сохраняя это самое спокойствие. – Но искренне надеюсь, что это именно так. Потому что ничто так не тянет тебя домой, как тоскующая по тебе любимая женщина.
Ксантия перестала вырываться.
– Что ты сказал?
– Я сказал, что ничто так не тянет тебя домой, как тоскующая по тебе любимая женщина.
– Любимая? – робко спросила она, не смея поднять на него глаза.
– Конечно, любимая, – он еще крепче прижал ее к себе. – В противном случае я бы на тебе не женился, – проговорил он тихонько ей в самое ухо и легонько прижался губами к маленькой мочке.
Ксантия вздрогнула. Табун мурашек пронесся по всему ее телу. А Исидор уже не смог удерживать рвущееся на поверхность желание. Он подхватил жену на руки и понес в свои покои. Этой ночью они стали близки. И уже не было раздельных спален – была лишь одна на двоих кровать, которая больше не знала ни одной спокойной ночи. А знала лишь неистовые поцелуи, жаркие объятия, громкие стоны и переплетение тел и душ, сливающихся в единое целое.
Ксантии казалось, что не может на долю одного человека выпасть столько счастья. А она была настолько счастлива, что даже говорить об этом боялась. Любовь мужа окутывала ее мягким облаком, оберегая от всех невзгод. Она купалась в лучах света его глаз. И каждый ее день был наполнен радостью. Исидор же не мог поверить в то, что наконец дождался, что ему хватило выдержки и ожидание было не напрасным. Каждый раз они не могли нацеловаться, каждый раз требовались неимоверные усилия, чтобы разжать руки и выпустить любимого человека. Даже спустя год после признания в любви и соединения в истинном браке любовь не угасала, и даже спустя два, и три… и четыре…
Вот уже семь лет, как они были женаты, а детей у них все не было. Подруги Ксантии беременели уже и дважды, и трижды, а она все никак. Исидор же не понимал чаяний жены. Ведь они все еще молоды, и дети у них еще обязательно получатся. И терпение Исидора вновь оказалось правдивым – Ксантия понесла. Когда не пришли очередные женские недомогания, она боялась надеяться. Когда на следующий месяц история повторилась, Ксантия расплакалась от счастья и послала за повитухой. Та подтвердила ее предположения. Вечером муж кружил ее на руках и говорил о том, как же он счастлив. Это были последние месяцы их счастья…
* * *
Исидор неописуемо любил свою жену и был убит горем, когда ее не стало. Но ее продолжение осталось в этом мире, и все свои чувства купец переключил на новорожденную. Он сдувал с малышки пылинки и старался все свое время проводить с ней. О новой женитьбе он даже не помышлял, ведь заменить Ксантию было невозможно. Она унесла с собой его сердце, и теперь оно было неспособно полюбить другую женщину. Лишь маленькая Ариадна теперь наполняла его душу теплом. И больше никто.
Исидор не любил разлучаться со своей дочерью, но очередное морское путешествие вынуждало его попрощаться. Купеческая флотилия была подготовлена и ждала лишь отмашки хозяина, но тот медлил, подбирая слова для дочери. Говорить о новой разлуке было нелегко. Вот уже два дня он подбирал слова для разговора и никак не мог подобрать. Но затягивать с отплытием более было нельзя, и поэтому он отправился на поиски дочери, так ничего и не придумав. Он знал, что найдет ее в саду, поэтому сразу отправился туда.
Зайдя в обитель зелени и цветов, он остановился, притаившись за пушистыми кустами. Ариадна танцевала. Она плавно кружилась от цветка к цветку, то опускаясь к ним, то поднимаясь вверх, касаясь каждого бутона. И казалось, головки цветов тянулись к ней, повинуясь неслышному ритму, ведомому лишь им. Подол ее платья струился по тонкому телу завораживая. Как же она была похожа на свою мать. Глядя на Ариадну, Исидор вспомнил, как впервые увидел танец Ксантии. Как замирало его сердце. Как он был счастлив. Как это счастье неповторимо…
Как же Исидор гордился своей дочерью. От умиления глаза наполнились влагой, но он не дал ей высвободиться, сморгнув наваждение, и шагнул из своего укрытия, заявляя о своем присутствии.
– Ариадна, дитя, я покидаю родной дом, – грустным голосом проговорил он, раскидывая руки в разные стороны.
– Но отец, – она, тут же прервав танец, бросилась в его объятия и прижалась к груди.
– Знаю, дитя. Мне тоже не хочется покидать тебя, но дела торговые не терпят отлагательства.
– Ты же только недавно вернулся из очередного путешествия.
– И в скором времени вновь вернусь. Ведь я знаю, как сильно ты меня ждешь.
– Отец, я погибну от тоски, – Ариадна надула губы. – Не оставляй меня.
– Дитя, ты разбиваешь мое сердце, – грустно улыбнулся Исидор. – Мне нужно ехать. Корабли в порту уже снарядили.
– Но ведь для этого нам совершенно не надо разлучаться, – отстранилась она от него, не покидая его объятий.
Он вопросительно посмотрел на нее.
– Возьми меня с собой!
– Дитя мое, – грустно улыбнулся он, – но ведь морские путешествия так опасны.
Но Ариадна была настроена весьма решительно. Каждая разлука с отцом была мучительна. В его отсутствие ей казалось, что она неполноценна. Вряд ли можно было встретить второго такого мужчину, как ее отец. Он был похож на нерушимую стену, которая и сбережет, и укроет, и защитит. Она очень любила проводить время в его обществе. Он много знал и охотно делился своими знаниями. А она все впитывала, как губка. С ним было интересней, чем со всеми ее учителями, вместе взятыми. Ведь его рассказы были подкреплены историями из жизни. Он рассказывал о тех местах, в которых бывал сам; рассуждал о том, что хорошо понимал и в чем разбирался. И его хотелось слушать. Ариадна обожала отца! И в этот раз была настроена во что бы то ни стало отправиться в путешествие вместе с ним.
– Отец, судьба может застигнуть и спящего в постели. А может позволить пройти через любые испытания. Тебе ли об этом не знать?
Он знал, что она права. И чувствовал, сколь сильно будет тосковать по дочери. Поэтому позволил ослабеть своей решительности и поддался уговорам.
Утром их корабль покинул порт.
* * *
Ариадна проснулась от криков, доносившихся с верхней палубы. Босая, в одной ночной рубашке она выбежала в ночь. Корабль был уже во власти пиратов. А купеческий корабль, возвращающийся в Грецию с новыми товарами, был очень выгодной добычей. К тому же их поездка оказалась весьма удачной. Они закупили множество редких вещиц, останавливаясь во многих портовых городах Адриатического моря. Исидор решил побаловать подарками и дочь. Украшения, новые ткани на платья, душистая вода и множество всего того, на чем останавливался ее взгляд. Исидор попросту не мог удержаться, ведь от каждого подарка глаза дочери загорались с новой силой. И от этого огня в душе у него самого становилось теплей. Он ощущал незримое присутствие жены и хотел, чтобы она гордилась тем, каким отцом он стал, чтобы она оценила по достоинству его старания. Чтобы видела, какой хорошенькой выросла их дочь, что ее жертва была не напрасной. Ведь Ариадна, несмотря на то, что отец откровенно баловал ее и старался исполнять все ее прихоти, выросла девушкой с добрым сердцем. Даже уличные нищие, не говоря уже о домашних слугах, ни разу не слышали от нее ни одного недоброго слова. Она не кичилась своим богатством, не выставляла его напоказ. Для счастья ей хватало лишь ее сада и возможности танцевать. Все остальное не имело значения.
Проведя несколько незабываемых недель в морском путешествии, их купеческая флотилия легла на обратный курс в Грецию. И все было тихо, даже море ни разу не взволновалось. Оказалось, что это было затишье перед бурей.
Команда расслабилась. Это путешествие притупило их внимание. Наблюдатель, что нес вахту в вороньем гнезде, умудрился заснуть, что никогда за ним не водилось, а тут вдруг… Но этой неожиданности хватило пиратам, чтобы тихонько скользнуть к купеческому кораблю под покровом ночи и взять его на абордаж.
* * *
Адджо Элаттар был славным малым. Его пиратские подвиги сделали ему устрашающую репутацию. Среди пиратов Адджо побаивались, но уважали. Желающих вступать с ним в конфликт уже давно не находилось, ведь было доподлинно известно, что даже за не понравившийся ему взгляд он мог лишить обидчика жизни, не говоря уже о словах. А мог и сделать так, чтобы тот молил о смерти, как об избавлении от мук, ведь Адджо знал столько разновидностей изощренных пыток, что его фантазии было где разгуляться. Но он всегда поровну делил добычу, поэтому его люди были бесконечно преданы ему. Они знали, что всегда получат полагающийся им кусок, что не всегда водилось у других пиратских капитанов. А за предательство можно было угодить в его пыточную, где Адджо любил развлекаться со своими жертвами. Поэтому когда Элаттар сказал своим людям, что добычу нужно выследить и как следует промариновать, чтобы она утратила бдительность и сама приплыла к ним в руки, никто даже не подумал возражать. Так, по сути, и вышло.
Хотя на такую богатую добычу Адджо даже не рассчитывал. Но когда капитан пиратов увидел зеленоглазую девушку, переполненную эмоциями и дышащую молодостью, он понял, что их добыча оказалась гораздо богаче, чем он предполагал. Да, редкие ткани и драгоценные камни, конечно, весьма выгодные товары, но черноволосая и зеленоглазая невольница может стоить гораздо дороже, чем все это, вместе взятое.
В ту ночь Ариадна потеряла отца. Хотя в полной степени осознать этого ей не удалось. Ее обуял ужас, не позволяющий пошевелиться или сопротивляться. Отец! Его больше нет! Но, слава богам, она не увидела, как это произошло. Ей даже не довелось попрощаться с его бездыханным телом.
Исидор Димитриди храбро сражался, но был побежден Адджо Элаттаром.
– Прости меня, Ксантия. Я не уберег наше дитя. Теперь судьба ее в руках богов. А я отправляюсь на долгожданную встречу с тобой.
Его сердце ударило в последний раз, когда пираты забирали обезумевшую Ариадну на свой корабль.
* * *
Очнулась Ариадна в каюте. Глаза смутно обвели взглядом обстановку. Она лежала на небольшой койке в довольно чистом помещении. Единственной мебелью, кроме ее лежанки, была еще бочка, на которой стоял глиняный кувшин. Сознание возвращалось очень медленно, а когда все-таки собралось в один неровный пучок в ее голове, воспоминания, словно ушат холодной воды, обожгли колючими иглами. Отец! Нет! Ее замечательный, самый добрый, самый любящий отец. В это просто невозможно поверить. Да, она видела это своими глазами, но, возможно, она что-то не так поняла. Возможно, ему удалось прийти в себя после того, как пираты покинули корабль, и сейчас он ищет ее. И найдет, в этом она не сомневалась. Значит, ей остается только одно: тянуть время, и как можно дольше. Но как? Она не знает, где она и с кем, кто похитил ее и куда везет. Все эти вопросы еще долго оставались без ответов. Вплоть до того момента, как что-то щелкнуло в замке и дверь отворилась.
На пороге показался человек в простом матросском одеянии.
– О, красавица очнулась. Пошли со мной.
– Куда? – испугалась Ариадна.
– Капитан велел привести, как красавица очнется, – и, не дожидаясь реакции пленницы, схватил за руку и потащил прочь из каюты.
Капитан стоял у штурвала. Но увидев свою удивительную пленницу, тут же передал его рулевому, который тоже находился на квартердеке.
– А вот и моя прекрасная добыча, – улыбнулся он пленнице.
Ариадна молчала.
– В добром ли ты здравии? – он сделал шаг навстречу к ней.
Ариадна отшатнулась, продолжая молчать.
– Ты умеешь говорить? – нахмурился капитан, и улыбка сползла с его лица.
Ариадна кивнула.
– Хорошо, – капитан вновь улыбнулся. – Меня зовут Адджо Элаттар, я капитан этого корабля. А как твое имя?
– Ариадна Димитриди.
– Какое красивое имя. Такое же красивое, как и ты сама, – Адджо подошел к ней слишком близко.
Отступать Ариадне было некуда – ее спина уперлась в борт корабля. Капитан дотронулся до ее волос, пропустил пряди сквозь пальцы.
– Они словно шелк, – тихо вымолвил он.
Ариадна вся сжалась.
– Не бойся, – попытался успокоить ее Адджо. – Тебя никто не тронет. В противном случае твоя цена значительно снизится.
– Цена? – осмелилась она поднять на него глаза.
– Да, мы плывём в Египет. Там лучшие невольничьи рынки. Я рассчитываю выручить за тебя хорошую цену.
Озноб ужаса пробежал у нее по спине. Ее продадут в рабыни. Да, она никогда не была строптивицей, но попасть в рабство. Такой участи она точно не желала. Поэтому ее протест вылился в ярое сопротивление. Но что ее сила по сравнению с силой Элаттара. Он скрутил ее в один миг.
– У тебя два пути: либо ты ведешь себя спокойно, и тогда твое путешествие окажется приятным, либо ты сопротивляешься и весь остаток пути проведешь в кандалах. А продам я тебя в любом случае. Так что выбирай!
Ариадна размышляла недолго. Она практически тут же обмякла в руках пирата.
– Вот и умница.
* * *
На невольничьем рынке она была самой яркой жемчужиной. Поэтому ее показывали лишь богатейшим покупателям. Из-за того, что Ариадна решила проявить покорность, Адджо разрешил ей оставить все свои вещи с корабля Исидора. Поэтому выглядела она, словно диковинный цветок. Но на египетском невольничьем рынке в этот раз неохотно расставались с деньгами. Ариадна осталась одна из всех рабов, что привез в этот раз для продажи Элаттар. И ее ценность слегка поубавилась. Поэтому Адджо продал ее первому старику, который предложил за нее более-менее приличную цену. Пока она стояла под палящим египетским солнцем, осознание, что за ней никто не придет и не спасет, накрыло ее. Сердце, наконец, почувствовало утрату, с которой никак не хотело соглашаться. Отец! Его больше нет… Иначе он давно бы уже забрал ее из этого ада. Но вот прозвучал громкий крик «Продано!», и вот ее уже сводят вниз с помоста и вручают новому господину.
Так она оказалась в доме Бусириса Марсала. И можно сказать, что с хозяином ей повезло. Приведя ее в свой дом, он предоставил девушку самой себе. Так она в полной мере смогла оплакать кончину отца. Ведь пока она была на невольничьем рынке, ей не позволялось предаваться унынию. Чтобы девушки лучше продавались, они должны были улыбаться покупателям. Но Ариадна не могла. Хоть ей и удавалось все это время сдерживать слезы. Поэтому, оказавшись в своем новом жилище, она проплакала несколько дней в отведенной ей комнате. И пробыла бы там еще дольше, но…
У Бусириса было три дочери. Девушки были молоды и красивы. У каждой копна черных густых волос и пара жгучих карих глаз. Эти красавицы целыми днями предавались безделью и самолюбованию. Появление же новой молодой девушки в доме вызвало у них море негодования. Одна из прислужниц доложила старшей из них, что четыре дня назад их отец вернулся с невольничьего рынка с покупкой. И эта покупка невероятно хороша. А еще их отец был слишком добр с новой рабыней. Настолько, что позволил ей вот уже несколько дней убиваться горем наедине с самой собой, чем та в полной мере сейчас и занята, не прерываясь даже на еду. Сестры вознегодовали! И поспешили взглянуть на Ариадну. Без стука ворвавшись в ее комнату, они обнаружили девушку плачущей. Но даже вся в слезах, она оставалась по-прежнему прекрасной.
Дочери Бусириса ничего не успели сказать, так как сам он возник за их спинами и представил им Ариадну.
– А это мои дочери. Старшая, Геофестина, средняя, Калиадна и младшая, Дидона. Надеюсь, вы подружитесь.
Египтянки переглянулись.
– Ариадна недавно потеряла отца, поэтому я позволил ей оплакать его. У нее никого не осталось, поэтому надеюсь, что вы сможете стать для нее новыми сестрами.
Девушки пристально посмотрели на нее. Мерзкую рабыню поднять до уровня сестры? Да никогда!
– Если таково твое желание, отец, – улыбнулась Геофестина, но улыбка эта была настолько хищной, что Ариадна поежилась.
– Да, – ответил он.
С этими словами все покинули комнату новой рабыни, оставив ее раздумывать над своей дальнейшей судьбой.
