Kitabı oku: «Перст Судьбы», sayfa 3
– Почему в галерее был ваш портрет?
– Не знаю. Наверное, он сохранился до твоего времени, ― с ностальгической улыбкой отозвалась та. ― А я помню, как его писали. Молодой французский художник… кажется, его звали Лорэн. Ох, это было так давно. Если честно, я и не задумывалась о том, где он. И почему я решила зачаровать именно его?
– Не имею не малейшего понятия, ― покачала головой Кэтрин. Да её это и не волновало. Были вещи поважнее. ― Лучше скажите, что делать лично мне? Если, опять же, предположить, что всё это происходит по-настоящему!
– Сколько недоверия. Так как я не знаю способа, возвращающего тебя обратно в твой мир, могу лишь предложить стать моей ученицей. Я научу тебя всему, что знаю, а после моей смерти ты заберёшь и мою силу. Кто знает. Быть может среди всех этих книг… ― Кирса кивнула в сторону стеллажей. ― Найдётся и способ вернуться. Решать тебе, но только подумай, какие возможности открываются теперь.
Кэтрин чувствовала, что старушенция, хотя какая она теперь была старушенция, лукавила. Притащить сюда она, значит, знала как, а вернуть ― тайна за семью печатями. Нет, ведьма явно что-то не договаривает. Потому что ей нужна она. Не очень честная игра, но и сама Кэт ведь ничего не теряла.
Если это сон во сне ― она проснётся и дело с концом, а если это реальность её новой реальности… Капец, конечно, как звучит, но всё же. Если последнее, то, может, она и правда отыщет способ вернуться. Тема магии, конечно, кажется полным абсурдом, но абсурд с недавних пор стал её верным спутником, так что…
– Хорошо, я согласна, ― кивнула она, наконец. ― Учите меня.
Кирса довольно улыбнулась.
– Я повторю тебе тоже самое, что и Ванессе. Запомни: никто не должен узнать, кто ты. Иначе не миновать её участи. Никаких отношений с мужчинами. Они не поймут.
– Да я и не планировала, знаете ли, ― неуверенно пробубнила та, ведь на ум ей сразу пришёл Джек. Что не ускользнуло от зоркого ока ведьмы. От неё, судя по всему, ничего не может ускользнуть.
– Вот и не забудь об этом, когда очень скоро снова встретишь того юношу. Надеюсь, ты запомнила дорогу сюда? Мы должны встречаться каждый день, у меня осталось слишком мало времени. Было бы лучше, конечно, поселись ты здесь со мной, но к этому мы ещё придём. Очень важно: храни медальон от чужих глаз, пока что он ― твой магический проводник, концентрирующий и призывающий силу. Когда достаточно обучишься, посредник больше не понадобится.
– Поняла, ― кивнула Кэтрин. ― Ещё наставления будут… эээ, пра-пра-пра… прабабушка?
Её в ответ одарили тёплой улыбкой.
– Жду тебя завтра, на закате.
Её образ начал таять в дымке, а следующее, что увидела Кэт, был знакомый тёмный силуэт закоптившегося потолка. В дальней части дома раздавался приглушённый храп Теодора. Она вернулась. Или никуда не уходила?
Сейчас уходить точно никуда не хочется, только заново уснуть, но на этот раз без сновидений. Повернувшись на бок, по шее скользнуло что-то прохладное. В полумраке блеснул серебряный медальон. Почти с минуту Кэт лежала не шелохнувшись, стискивая его в кулаке.
Стискивала и прислушивалась к ощущениям, осознавая, что дело сдвинулось с мёртвой точки. Она не могла объяснить: почему, но сейчас, после встречи с Кирсой, чувствовала, как её многонедельные сомнения медленно угасают, даря блаженное облегчение.
Так или нет, но для себя она определилась: Салем, Джек Картер, охота на ведьм, магия ― теперь это её реальность.
Глава четвёртая. В закон семьи семейные ценности не включены
Кэтрин сидела в полупустой в столь ранний час таверне, приютившись в самой дальней её части, снова и снова прокручивая в голове ночной разговор. Магия, ведьмы, она ― колдунья… Ну нелепость же. При свете дня скептицизм опять брал своё, заставляя во всём сомневаться.
Если бы не медальон, который она уже изучила вдоль и поперёк, точно решила бы, что Кирса и избушка в глухом лесу всего лишь ей приснились. Но нет, вот он ― самый обычный, без излишеств. Внутри пусто, а единственным украшением была выгравированная буква "К". "К"ирса, "К"этрин… Как символично.
На столе на медной пластине стоял забытый с чьих-то ночных посиделок и почти полностью оплавленный огарок свечи. С минуту сверля его взглядом, Кэт притянула его к себе. Она ведьма? Ну что ж, давайте проверим.
– Давай, ну что ты? Слабо? ― после десятка тщетных попыток отдать невербальный приказ не выдержала она. ― То-то и оно. Почему я даже не удивлена?
– Я почему-то тоже не удивлён, найдя вас здесь, ― мимолётной тенью на скамью напротив присел Джек.
– А где мне ещё быть?
Торчать у Сары не хотелось. Опять припашет заниматься рутинными домашними делами, от которых её уже воротит.
– Не знаю. Да и неважно, ― Картер кивнул на медальон, лежащий рядом со свечой. ― Подарок от поклонника?
– Ага. От поклонницы, ― Кэтрин торопливо повесила его обратно на шею, пряча длинную цепочку под корсетом. Накатившее было разочарование сменилось робкой вспышкой надежды. Точно! Он же всегда должен быть на ней. Может, поэтому ничего не получилось?
– Поклонницы?
– Ну хорошо, не поклонницы… Дальней родственницы. Лучше не спрашивайте, всё равно не поймёте. Я сама мало что понимаю. Лучше расскажите о себе, Джек Картер.
– Что вы хотите знать?
– Да что угодно. Откуда вы сами, отсюда?
– Нет. С Санта-Марии.
– Это…
– На берегах Карибского Моря.
– Там вроде самый большой рассадник пиратов.
Вот оно, ассоциативное мышление человека, пересмотревшего фильмов.
– Не самый большой, однако правда имеет место быть. Но я вырос среди этих страхов, так что всеобщая паника меня мало беспокоит.
– Значит, пиратов вы не боитесь? А ведьм?
– Ведьм?
– Ну, сейчас все так носятся с этой напастью…
– Но только не вы.
Опасно, очень опасно. Кэтрин, вот зачем ты полезла туда, куда не следует?
– Мы говорим не обо мне.
– Верно. К сожалению, ― Джек равнодушно пожал плечами. ― Нет. Не боюсь. Сомневаюсь, что они вообще существуют.
– А как же люди, что были казнены?
– Государственные разборки, прикрытые церковью.
– Изменнические слова, не находите?
Насмешливая улыбка скользнула по его лицу. Ярко-голубые глаза и те словно смеялись.
– Мне можно. Я не здешний.
– Удобная позиция. Можно я её позаимствую?
– Всегда пожалуйста, ― Джек подковырнул ногтем кусочек воска, застывший каплей на огарке и задумчиво смял его между пальцев. ― Знаете, я не отрицаю существование чего-то… такого, недоступного для нашего понимания, но не хочу вдаваться в подробности. О кракене и сиренах тоже уже не один век слагаются жуткие легенды, вот только морякам это не мешает спускать корабль на воду. Хотя Пол, вы же его помните, уверяет, что однажды в лунном свете видел огромные щупальца, вынырнувшие из воды. Правда больше чем уверен, что с его воображением поиграл залитый накануне в одну глотку бочонок рома. Мы тогда особенно долго застряли посреди штиля.
Ром, корабль, щупальца?
– Так вы моряк?
– Скромный искатель приключений, прикрывающийся торгово-судоходным делом.
– Ах вот оно как… ― всё интереснее и интереснее. ― И давно вы в Салеме?
– С того дня, как мы с вами впервые повстречались в этом самом месте. Мы с командой в тот вечер как раз пришвартовались к пристани, решили… расслабиться после затянувшегося плавания.
Да, Кэтрин помнила дамочек за их столом. Выпивка и девочки ― ничего не скажешь, отдых богов.
– А прежде в этом городе бывали?
– Признаться откровенно? Нет. Не доводилось.
– Тогда ваше спокойствие объяснимо. Вы ведь даже не представляете, что творилось здесь несколько месяцев назад.
– А вы представляете? Вы же вроде тоже здесь недавно, или я неправильно понял?
– Недавно, но наслушалась сполна и сыта этим местом по горло.
– Настолько, что хочется уехать?
– Хочется, но обстоятельства пока не в мою пользу.
– Обстоятельства имеют свойство меняться.
– Но не всегда зависят от нас.
– Не скажите. Мне пророчили будущее кузнеца, но я решил по-своему. И пока не пожалел. Морской воздух ― вы бы только знали, как он пьянит.
Кэт, конечно, доводилось прежде отдыхать за границей в отелях у хлорированного бассейна. Она даже однажды попробовала дайвинг возле коралловых рифов, но, вероятно, Картер имел в виду нечто другое. И это другое, надо заметить, кажется крайне заманчивым. Точно лучше того, что было у неё сейчас.
– Я почти что вам завидую, ― честно призналась она.
– Хотите как-нибудь покажу вам свою красавицу?
Красавицу? Он серьёзно?
– Мы уже настолько близки, чтобы я знакомилась с вашей невестой?
Джека разбирает на хохот так, что владелец заведения, лишённый работы, ревниво покосился в их сторону.
– Да я о корабле.
– Ааа… А невеста там будет?
– Нет. Невесты не будет.
– Она дома, готовит приданное?
– Это попытка выведать, есть ли у меня кто-то? Не беспокойтесь, если бы кто-то был, вами бы я не заинтересовался.
– А вот это обидно.
– Не стоит. Но вы снова не ответили. "Пандора" пришвартована недалеко отсюда.
– Вы назвали корабль в честь женщины, которая обрушила на людей несчастья и страдания?
– Женщины, чего с них взять? Она ведь сделала это из любопытства.
Его ироничный подход к жизни Кэт определенно нравился. Это было совсем не похоже на чопорных и наглухо шибанутых религией пуританцев.
– Забавно.
– Так может вечером? У меня к обеду назначена встреча с партнёром, привезённый товар ведь нужно как-то сдавать. Но после заката я совершенно свободен.
– После заката? Не могу.
"Потащусь в лес обучаться магии", добавила она про себя. Свидание или уроки чародейства в самом сердце леса ночью с ведьмой, которой несколько сотен лет ― да, выбор непрост.
– Жаль. Тогда завтра? В то же время?
– И завтра. На ближайшие вечера я занята.
– Можно узнать, чем?
– Нет.
– Вы ― сплошная загадка, Кэтрин, ― усмехается Джек.
– Которую хочется разгадать?
– С каждой нашей встречей всё больше и больше.
– Не боитесь разочароваться?
– Скорее, очароваться.
Он так восхищённо смотрел на неё, что по телу побежали мурашки. Приятный взгляд, обволакивающий, тёплый, но… оставляющий на сердце шлейф тревоги. Особенно после строгого наказа прабабки.
И хоть очевидно, что Картер скроен совсем из другого теста, нежели муженёк несчастной Ванессы, опаска с недавних пор прочно поселилась в Кэт. Болтаться на той самой виселице посреди площади… не такого бесславного финала она для себя хотела.
Наверное, стоит на какое-то время отрезать от себя все потенциальные угрозы. Мало ли что…
– Вы меня проводите до дома?
– А наша встреча уже подходит к концу?
– Увы, ― она первой встала из-за стола и пошла к выходу, уже не видя, что Джек чуть задержался, недоумённо смотря на весело запрыгавший огонёк забытой и никому больше не нужной свечи.
***
Кэтрин попрощалась с Джеком вежливо, но сохраняя дистанцию. Что не помешало ему галантно поцеловать ей ручку на прощание. Офигеть. Опять она смущается как школьница. Что-то ей подсказывало, что когда она вернётся обратно в свой век ей станет очень сложно воспринимать современных парней, лишённых подобных джентльменских замашек.
Кусая губы, чтобы он не видел её улыбки, Кэт проскользнула внутрь дома. Где её уже ждали.
– Джесси, как ты вовремя, ― к ней уже летела окрылённая счастьем Сара. ― А у нас гости!
Гости? Это что-то новое. Кроме соседского пацанёнка, который изредка забегал к ним и приносил хлеб из пекарни в паре кварталов отсюда, Кэтрин ещё никого здесь прежде не видела.
Тех, о ком шла речь она приметила сразу: рыжеволосую юную девушку и молодого мужчину. Сразу бросалась в глаза разница в возрасте. Первая ― чуть ли не подросток лет семнадцати, второй же явно старше самой Кэтрин. Наверное, ровесник Картера.
Сильно контрастировал и социальный статус, при том, что оба были одеты весьма солидно. Однако никакие дорогие жемчужные бусы не сотрут с лица память бедного прошлого. Оно отпечатывается навсегда. Как и не изменится осанка, сколько слоев парчи не нацепляй на сгорбленную спину.
Худая, можно сказать тощая, в таком же бледном как она сама платье ― видно, что эта бывшая девочка с улицы. А рыжие папины волосы и неуклюже замазанные пудрой веснушки не оставляли сомнений в том, кто именно почтил своим присутствием скромную семью. Теперь понятно, что за повозка и кучер торчали на улице, и кого дожидались.
Больше дочери Сары и Теодора привлекал внимание именно её супруг. Статный, вальяжно рассевшийся на стуле, он был красив и уродлив одновременно. Красив внешне, но на интуитивном уровне вызывал отторжение с первых секунд. Один только его липкий взгляд, брошенный на Кэтрин чего стоил, ей моментально захотелось проверить: всё ли на ней застёгнуто.
– Добрый день, ― переборов неприязнь, первой поздоровалась она. Вежливость, куда деваться.
– Это господин Рейн Томпсон, ― представила ей Сара мужчину. ― И наша дорогая Лара. А это…
– Я догадался, кто, ― холодно перебил её тот. ― Ваша беспамятная служанка.
Служанка?! Можно огреть его чугунной сковородкой?
– Меня зовут Джесси, ― с теми же ледяными нотками сухо отозвалась Кэтрин. ― И я не служанка.
Дурацкое имя приклеилось к ней само, из-за логотипа на футболке, в которой она здесь очутилась. Сара заметила, запомнила, ну а Кэт не стала отнекиваться, продолжая играть амнезию. Про которую, судя всему, уже успели всем рассказать.
– Что мы стоим? Обед уже готов, ― всё шебутным воробьём прыгала вокруг гостей хозяйка. ― Я сейчас только накрою на стол…
– Я помогу, ― подключается Кэт, видя, что дочь и пальцем не собирается шевельнуть. Сидит аки королева. Только вот взгляд потухший и затравленный.
– А говорите, не служанка, ― желчно ухмыляется господин Томпсон.
Нет, его макушка точно мечтает повстречаться с чем-то увесистым.
– А у вас, как погляжу, богатый опыт общения с ними?
– Вы даже не представляете, какой.
– Джесси, господин Томпсон известный адвокат, ― выразительно округлив глаза, сказала Сара, давая понять, что нужно быть очень поосторожней в выражениях в присутствии подобных персон. ― С очень хорошим достатком. В его распоряжении много слуг.
– Это как-то позволяет ему оскорблять остальных?
– Судя по всему, вы, милочка, особого мнения о себе?
– Не я одна здесь такая, ― парировала та.
Лицо Рейна скривилось в улыбке, больше похожей на оскал.
– У вас острый язычок. Смотрите, как бы он накликал на вас беду.
Это что, угроза? Данный субъект нравился ей всё меньше и меньше. И перестал нравится окончательно, когда стало понятно, что разговаривает он с подобным пренебрежением со всеми, включая собственную молодую жену.
В какой-то момент, когда она попыталась поддержать невинную беседу о том, как прошёл её день, тот и вовсе грубо заткнул её:
– Разве тебе кто-то давал слово? Какие у тебя могут быть дела? Ты бесполезна как дырявый ночной горшок.
Лара торопливо замолкла, вжав голову в плечи, а вот ложка Кэт изумлённо повисла в воздухе, так и не добравшись до рта. Вся солянка полетела на юбку, но едва ли она это заметила. Вместо этого она вопросительно оглянулась на Сару, но та сидела тише мыши. Поникши пила травяной чай и хранила молчание. Теодора тут не было, он допоздна работал на кожевенной фабрике, но если бы и был… Очень сомнительно, что что-то бы предпринял.
Вот значит, что представляет собой брак в семнадцатом веке? Бесконечные унижения? Муж в семье главный: ему никто не перечит? Никогда? У Кэтрин был всего один вопрос: зачем Рейн женился на Ларе? Девушке без рода и племени? Неужели не нашлось более выгодной партии? Или тех, что имеют финансовую защиту за спиной не так просто унижать и, следовательно, сложнее самоутверждаться за их счёт?
В воздухе повисло напряжение, которое и не думало смягчаться, затянувшись до самого окончания обеда. Вроде бы беседа шла, но вяло и комкано. Горюющие люди на кладбище в день похорон и то больше общаются. Было видно, что матери хочется остаться наедине с дочерью, но попросить об этом у "господина" не решаются.
Кэтрин вроде бы и хотела помочь, но это означало, что потребуется занять Томпсона, а оставаться с ним наедине у неё не было ни единого желания. Лучше уж добровольно в пасть к аллигатору заползти. Поэтому сидела и офигевала, стыдясь за свои домыслы.
Она-то думала, что это Лара зазналась и чурается своих стариков, а на деле её беднягу держат в ежовых рукавицах под жёстким гнётом, не позволяя лишний раз пикнуть. Кто ж знал, что брошенные ей Сарой фразы в духе: "У неё теперь своя семья" и "У замужней женщины нет свободного времени, она отдаёт всю себя домашнему очагу" окажутся настолько неоднозначными.
Мда. Какой-то идиотизм и нескончаемая резиновая жвачка. Если бы на стене висели часы, их стрелки намертво прилипли бы к циферблату, настолько бесконечным казался этот обед. В какой-то момент Кэтрин уже просто не выдержала. До захода солнца было ещё далеко, но терпеть подобное мракобесие было просто невозможно.
– Прошу прощения, ― вставая из-за стола, обратилась она разом ко всем. ― Было очень вкусно, но мне необходимо покинуть вас. Срочная встреча не терпит отлагательств.
Рейн только этого и ждал.
– Да. Нам тоже уже пора, ― опережая её, он уже оказывается у дверей, повелительными толчками в лопатки веля жене не копаться. ― Доброго вечера.
– Как… уже так скоро? ― Сара сникла окончательно. Для неё единственной отрадой было хотя бы просто видеть дочь воочию, но и эта возможность спешит как можно скорее улетучиться.
– Дела, дела, ― лишь развёл руками с искусственной добродушностью господин Томпсон. ― Мы обязательно проведаем вас снова… Как-нибудь… Всего хорошего, Джесси. Был рад с вами познакомиться, ― здесь ехидство прямо-таки сочилось изо всех щелей, но Кэт едва ли услышала, что он сказал. Всё её внимание приковало то, что скрывалось под столешницей ― заметно округлившийся живот Лары. Боже мой, она ещё и ждёт ребёнка от этого муд… ну его самого, ага.
– Почему вы позволяете ему так с ней обращаться? ― набросились она на Сару, едва за гостями закрылась дверь. ― Тем более, когда она в положении!
– Она его законная супруга.
– Да как?! Почему он вообще её выбрал? По пьяни? У этих двоих не было шанса хоть когда-то пересечься, слишком разное положение в обществе.
– Лара забеременела и отец господина Томпсона, не последний человек в городе, велел сыну жениться, чтобы не испортить семейную репутацию.
– Забеременела до брака? В смысле, он взял её силой или она… дала согласие?
Первое. Однозначно первое. И для этого необязательно отвечать. Всё и так читается на их лицах.
– Это теперь не столь важно. Важно, что и она, и их будущий ребёнок не будут нуждаться ни в чём.
– Ага. Ни в чём, кроме нормальной семьи и новой психике. Взамен поломанной этим животным, ― Кэтрин не хотела ещё сильнее добивать эмоционально потухшую Сару, но злость за несправедливость клокотала в ней просто по-страшному.
О времена! О нравы! Бесстрашна та женщина, что первой не побоялась выступить за права своего пола, дав отпор авторитарному мужскому слову. Иначе страшно подумать как сложилась бы судьба следующих поколений.
К сожалению, для политики равноправия полов Салему, конца семнадцатого века, было ещё далеко. И от того в Кэтрин так нестерпимо сильно разгоралось желание вернуться назад, в родной двадцать первый. Но для этого ей нужно было сперва выполнить уговор с прабабкой. Чем сегодня же она и займётся.
Извинившись за вспыльчивость и приободрив Сару, Кэт выскользнула на улицу, в сторону леса. Первый урок чародейства и волшебства вот-вот должен был начаться....
Глава пятая. Первый урок
Всю дорогу до опушки она мысленно покрывала Рейна Томпсона такими словами, от которых при включённом звуке непременно завяли бы уши. До назначенного времени оставалось ещё несколько часов, но оставаться с горе-матерью Кэтрин не хотела. Да и не была уверена, что хорошо запомнила дорогу.
К счастью, время было ещё вполне уместное для "оздоровительной прогулки перед сном". Скользи она в самую глушь по темноте, тогда да, вопросы точно возникли бы. Но всё же и сейчас Кэт старалась не привлекать внимания, обходя людные тропинки.
Поиски не продлились долго, интуиция сама вела её к верному месту, но каково же было её изумление, когда она обнаружила лишь пустое поле там, где должна была находиться покосившаяся избушка.
Нет, ошибиться она не могла. Она стояла именно здесь! Вот кусты с ароматной земляникой, а вот с ядовитой волчьей ягодой. Между ними притоптанная трава, которая должна была вести к крыльцу, но вместо этого приводит к пустоте. Странно…
Закат только-только занимался, поэтому Кэтрин решила немного выждать. Ну а если чуда не случится, можно смело называть себя непроходимой тупицей и чесать обратно. Так что, удобно усевшись под липой с горстью земляники, был включён режим "ждуна".
Ягоды съелись быстро, настал черёд за бездумным выковыриванием грязи из-под ногтей. Не маникюр, а просто ужас ходячий. Кэт пыталась держать их в приличном виде, но средств за нормальным уходом в эти года ещё не было придумано.
Длинные ногти, кстати, здесь отдельная тема. За них тоже можно запросто схлопотать клеймо ведьмы. Видимо, у нормального добропорядочного труженика по определению могли быть только огрызки. Железная логика, но Кэт уже устала чему-либо удивляться.
Развлечение быстро наскучило, а "ничегонеделанье" настолько расслабляло, что начало клонить в сон. Кажется, она всё-таки успела задремать. Потому что, прозвеневшее в монотонной тишине шелестящих листьев, её собственное имя заставило резко вздрогнуть.
– Ты рано, ― замершая перед ней знакомая старуха протянула руку, помогая подняться.
– Я не знала, чем себя занять. Пришла, а тут ни… ― Кэтрин обомлела, заглянув той через плечо и увидев избушку. ― Здесь только что ничего не было, клянусь!
Кирса, усмехнувшись, дала ей знак следовать за ней.
– Думаешь, я оставлю своё имущество без присмотра? На этот случай существует отличное заклинание для отвода глаза. Это не самые простые чары, с первого раза они не дадутся, но зато какие полезные.
Учитель и его ученица вошли в дом. Пока ведьма разжигала печь, Кэт вновь осматривалась. Всё точно такое же, как и в её сне. Кроме ворона. Сейчас его здесь не было.
– Научите меня гадать? ― на глаза попалась знакомая колода, разбросанная поверх наброшенной на стол шали.
– Это не самое важное. До них мы ещё дойдём.
– Как это не самое важное? В моём мире на этом зарабатывают на жизнь. И неплохо зарабатывают.
– В вашем веке ведьмы не прячутся? ― удивилась Кирса.
– Наоборот, выпячивают себя напоказ. Участвуют в телешоу ради пиара и открывают гадальные салоны.
– Любопытно, ― забрав карты из её рук, Кирса присела за стол. ― Садись, я тебе погадаю.
– Мне-то как раз не обязательно. Лучше научите.
– Ещё успеется, не переживай. У меня где-то на полках стоят несколько книг на эту тему. Будет желание, полистай, ― улыбнулась старуха, тасуя колоду и отточенными движениями раскладывая в ряд семь ветхих карт.
Заметно, что им не одно десятилетие, большинство толстых картонок давно стёрлись по краям до бахромы. Да и рисунки вычурные, с уклоном на шизофрению.
– Вроде ничего, да? ― заметила Кэт, хотя три сердца, пронзающие человеческое сердце на первой же карте как-то сразу вызывали не самые положительные ассоциации.
– Тройка мечей означает разочарование.
– Понятно. Ничего хорошего.
Кирса ткнула сухим сморщенным пальцем на вторую картинку, изображающую мага, стоящего перед столом на котором возлежали золотая чаша, меч, монета и скипетр.
– Маг ― творец. Это символ действия и ловкости.
– Во, уже лучше.
– Не радуйся раньше времени, ― пригрозила ей ведьма. ― Маг так же означает чрезмерное самолюбие.
– Разве любить себя плохо?
Ей не ответили, переключаясь на следующую картинку. На ней весёлый человек шёл по самому краю пропасти, но, кажется, и не замечал этого. Слишком был беспечен.
– Карта шута означает, что ты идёшь по дороге, свернуть с которой не удастся. Тебя ведёт по ней судьба.
– Надо полагать. Я же здесь.
Чётвертая карта изображала молодую девушку, укротившую льва.
– Этот аркан указывает на твою способность сопротивления неблагоприятным явлениям. Так же как и указывает на кипящие страсти, которые в скором периоде должны завертеться вокруг тебя.
– Надеюсь, это любовные страсти. Если да, то я не против, ― от тяжёлого взгляда исподлобья стало неуютно. ― Молчу, молчу, ― подперев подбородок кулаками, Кэт кивком указала на пятую карту, на которой привязанный за левую ногу человека болтался на перекладине головой вниз. ― Лучше уж страсти, чем этот йог. От него точно вряд ли стоит ждать что-то положительное.
– "Повешенный" ― символ жертвы.
– Тучи сгущаются, ― Кэтрин взяла в руки последнюю карту с башней, разрушенной молнией из которой в панике выпрыгивают люди.
– Катастрофа, хаос. Резкие перемены.
– Да куда уж больше перемен.
Кирса её словно и не слушала, полностью погруженная в расшифровку.
– Знала же, что без мужчины не обойдется, ― заметила она угрюмо.
– В смысле?
К Кэт продвинули последнюю карту, где молодой юноша и девушка, нагие, держались за руки.
– Влюблённые. Мне кажется, здесь и объяснять ничего не нужно. Лучше уж "любовники". Короткие интрижки имеют место быть и не возбраняются, важно, чтоб не держались на чувствах. Но возлюбленные любовники ― недопустимо.
Такая категорично. А у Кэт опять встал перед глазами образ Джека. Не он ли той самый "влюблённый"?
– Неужели за всю свою долгую жизнь вы ни разу не влюблялись? От кого-то же вы согласились родить свою дочь.
– Я совершила достаточно ошибок. И поплатилась за них. Именно поэтому и хочу, чтобы ты не попалась на те же крючки.
– Но ведь в этом и есть смысл жизни ― совершать ошибки и учиться на них.
– Если после предоставляется возможность учиться, ― из отставленной в сторону колоды, лежащей рубашками вверх, была снята верхняя карта. Кирса лишь мельком глянула её и, кивнув самой себе, словно подтвердила догадки, протянула Кэтрин. Ну, тут не нужно быть великим провидцем, чтобы понять: скелет в тёмном плаще и с косой в руке вряд ли предзнаменование большого счастья. ― Я уже говорила: каждому отведён свой срок. Однако обстоятельства могут либо отсрочить его, либо ускорить события.
– И насколько далеко заглядывают ваши карты?
– Не могу сказать, но тебе стоит быть осторожней.
– Или же у ваших карт сели батарейки и показывают отсебятину.
– Не веришь им?
– Знаете, веря в магию, ведьм и перемещение в прошлое было бы, по меньше мере, глупо не уверовать и в гадания. Вот только в такие что-то совсем не хочется. Порой лучше не знать своего будущего, спокойнее живётся.
– Не соглашусь. Знать наперёд ― значит, иметь возможность предотвратить неизбежное. Но ты права, достаточно гаданий. Пора перейти к практике. Твоей приоритетной задачей сейчас является научиться призывать магию извне, концентрировать, а главное ― контролировать её в себе. Не высплёскивать, а подавать точечно…
– Ууу, слишком сложно.. А можно сначала просто конспекты записывать? Ну вроде: сто способов получить из глины золото и пятьдесят вариантов использования ромашки в зельях.
– Ромашка абсолютно бесполезна в ведовстве. Но хороша в чае.
– А как же погадать на лепестках: любит ― не любит? Это гадание за гадание не считается? ― снова Кэтрин смеряют строгим преподавательским взором, от которого хочется встать в угол. ― Молчу.
– Молчи. И слушай, ― Кирса снова ковыряется на своих, покрытых многовековой пылью полках, после чего ставит перед ученицей четыре миски. ― Основа магии ― стихии природы. Вода, ― в одну из мисок наливается жидкость из кувшина. ― Огонь, ― во второй стоит знакомая свеча. Уже зажжённая. ― Земля, ― ведьма вопросительно оглядывается на открытое окно, в которое как по сигналу влетает ворон. На ладонь старухи ложится сорванная ветка, которую ту принёс в клюве. ― Листья, корневища, просто глиняная почва ― подойдёт всё, ― поглаживая птицу, продолжает та, бросая добычу в трётью ёмкость. ― И последняя составляющая ― воздух.
– В смысле, пустота? ― Кэтрин насмешливо кивает на пустую миску, в которую и не думают ничего класть.
– Воздух бесцветен и неосязаем. Он повсюду. Сосуд лишь границы, из которых тебе и предстоит призвать силы. Силы ведьмы имеют свойство истощаться. Для их подпитки и нужен этот ритуал.
– А как понять, что они истощились?
– Ты почувствуешь это в себе, не сомневайся. И ни с чем не спутаешь.
– Мама так же говорит о беременности, ― усмехается Кэт, но снова виновато потупляет взор. Её прабабка, кажется, совсем не понимала юмора.
– Сосредоточься на этих четырёх составляющих. Прислушайся к ним. И возьми их силу. Впитай её кожей и душой.
– Эм…
– Сомнения не помогут. Просто возьми и сделай.
Набрав в грудь побольше воздуха и выпрямив спину, Кэтрин послушно уставилась на миски. С минуту сидела неподвижно, пока лопатки не начало ломить.
– Эм, бабуль. Вы сказали: надо прислушаться?
– Именно.
– Ммм… Ну так-то они молчат.
– Слушай дальше.
– Слушаю, но никто по-прежнему не хочет со мной разговаривать.
– Слушай сердцем, бестолочь. Закрой глаза. Расслабься. Так будет легче.
Кэт послушно зажмурилась, пытаясь расслабиться. Пять секунд, десять, двадцать…
– Нет, ― не выдержала она, распахивая глаза. Теперь болели они, слишком сильно сдавила. ― Не могу. Не получается. Может, я всё-таки никакая не ведьма?
– Ты не стараешься. Естественно, ничего не получится.
– Стараюсь.
– Ты паясничаешь. Не воспринимаешь всерьёз, а к магии надо проявлять почтение.
– Иначе она обидится? ― если бы взглядом можно было закопать, Кэт бы уже самолично присыпала себя песочком. ― Прости. Просто это всё такое… странное. Я думала, что мы будем, надев остроконечные шляпы, летать над городом на мётлах, а потом где-нибудь в подземелье варить зелья в котле, бубня под нос всякие непонятные речёвки. А тут сядь, концентрируйся, слушай…
– Магия ― это не пляска на шабаше. Магия ― это знания. Это ментальная сила.
– Значит, мы не будем варить всякие гадкие зелья из консервированных жаб?
– Будем. Когда научишься тому, что я от тебя хочу. Как ты сможешь себя защитить? Это основа основ. Без неё всё остальное теряет смысл. Теоретические знания будут бесполезны, если ты не научишься слышать и чувствовать магию. Пробуй снова.
Кэтрин снова было зажмурилась, но, приоткрыв один глаз, виновато посмотрела на старуху.
– Ой, а можно спросить? Пока не забыла. Чертополох. Мне сказали, что ведьмы не переносят его. Это правда? Я просто пила его и ничего. Хотя тогда я и не была ведьмой…
– Чертополох ― полная чушь, ― кривится Кирса. ― Эти болваны чего только не придумают, чтобы сохранять лицо людей, у которых всё под контролем.
– А все эти приколы про бородавки, чтение молитвы без запинки, отличительные знаки?
– Ересь.
– То есть, если подумать, ведьмам можно ничего не опасаться? Нет того, что выдало бы их?
– Если только её не застукают при изготовлении зелья? Нет.
