«На берегах Невы» kitabının incelemeleri, sayfa 3

Я бы прочла ее и несмотря на флэшмоб, но вышло только так. Мой любимый Серебряный век живой и наивный,как "Одоевцева,ученица Гумилева". О,эта наивность,легкость!

Мне вдруг стало страшно, я спрыгнула с подоконника, добежала до кровати, забралась в нее и натянула одеяло на голову, спасаясь от непомерного чувства счастья. — И сейчас же заснула.

Но и во сне чувство счастья не покидало меня.

Все, что я с детства желала, все о чем мечтала, вот-вот исполнится. Я стояла на пороге. — Скоро, скоро, и я смогу сказать: — «Сезам, откройся»!

Скоро и я буду поэтом. Теперь я в этом уже не сомневалась. Надо только немножко подождать. Но и ожиданье уже счастье, такое счастье, или, точнее, такое предчувствие счастья, что я иногда боюсь не выдержать, не дождаться, умереть — от радости.

Читала сразу после Берберовой- и знаете, они разные и дополняют друг друга,получается более цельная картина. Много подмечено интересных подробностей, неизвестных стихов,шуток, улыбок, черт,междометий. Интересные подробности естественно о Гумилеве и его семье, о Блоке, и о влюбленных в него, о Георгии Иванове, муже Одоевцевой. (В 1921, если верить её воспоминаниям, вышла замуж за Георгия Иванова. По другой информации, официально они поженились только в 1931 году, в Риге.) Хороший яркий портрет Сологуба, Белого. Живо,светло,атмосферно и не без юмора) Отличное описание жены Мандельштама:

Шаги на лестнице. Мандельштам вытягивает шею и прислушивается с блаженно-недоумевающим видом.

— Это Надя. Она ходила за покупками, — говорит он изменившимся, потеплевшим голосом. — Ты ее сейчас увидишь. И поймешь меня.

Дверь открывается. Но в комнату входит не жена Мандельштама, а молодой человек. В коричневом костюме. Коротко остриженный. С папиросой в зубах. Он решительно и быстро подходит к Георгию Иванову и протягивает ему руку.

— Здравствуйте, Жорж! Я вас сразу узнала. Ося вас правильно описал — блестящий санкт-петербуржец.

Георгий Иванов смотрит на нее растерянно, не зная можно ли поцеловать протянутую руку.

Он еще никогда не видел женщин в мужском костюме.

и еще цитат позвольте- вот забавное стихотворение:)

Гумилев скоро прочтет мне шуточные стихи, посвященные пятницам в Гиперборее: Выходит Михаил Лозинский, Покуривая и шутя, Рукой лаская исполинской Свое журнальное дитя. У Николая Гумилева высоко задрана нога, Для романтического лова нанизывая жемчуга. Пусть в Царском громко плачет Лева, У Николая Гумилева Высоко задрана нога. Печальным взором и молящим Глядит Ахматова на всех Был выхухолем настоящим У ней на муфте драный мех…

А вот и объяснение настроения

В те дни мы, вообще, смеялись очень много. Смеялись так же легко, как и плакали. Плакать приходилось часто — ведь аресты и расстрелы знакомых и близких стали обыкновенным, почти будничным явлением, а мы еще не успели, по молодости лет, очерстветь душой.

Дочитала ночью, а утром встала и прочла "Жираф" Гумилева. Петербург,век Серебряный...

Серебрянный век... Двадцатые годы XX века... Петербург, который уже перестал быть Петербургом, и вот вот станет Ленинградом. Но пока что это Петроград, потерявший только-только свой венец столицы, пока это только первые годы правления большивиков. В Москве уже идет тотальное уплотнение жилплощади, где-то за Уралом еще продолжается Гражданская война, по всей стране уже проводят первые расстрелы, репрессии... А в Петербурге созраняют видимость нормальной жизни... или... живут? Одаевцева погрузила меня в удивительный мир! Она выдала мне пропуск в святая-святых "Цех поэтов", я бродила там, по холлам и залам Дома Искусств, вместе с этими легендарными людьми - Гумилевым, Мандельштамом, Андреем Белым, Александром Блоком, Лодзинским, Жоржиком Ивановым... Все они разом ожили и превратились из легенд в обыкновенных чудаков из плоти и крови, и к каждому Одоевцева подвела меня за руку и представила. По крайней мере, она представила их мне! И это было невероятно!

Никакого шока от такого общения с Поэтами (именно так, с большой буквы), от их человеческой сущности, такой далекой от идеала, у меня не случилось. Гениальные люди в быту слишком часто оказываются довольно тяжелы, ато и вовсе невыносимы. Мемуары Одоевской только еще раз подтвердили давно известные истины. Но все же, до чего интересно увидеть их и узнать, заглянуть между строк в их стихи, почувствовать Питербург-Петроград, звенящую тишину накануне уже идущих перемен. Как легко, весело и трогательно пишет Одоевцева! Совсем еще девочка (хотя, если верить другим фактом, она в этих воспоминаниях себя существенно омолодила), "маленькая поэтесса с большим черным бантом", со своей фантастической способностью оставаться счастливой, веселой и довольной, что бы не случилось, подает эти годы такими же беззаботными, полными радости, вдохновения, чудес и мелких, как будто, невзгод. Конечно, все это можно подать и не так! Конечно, кто-то ужаснется, т.к. видел все совсем иначе. Но ее глазами, юными и наивными, Петроград именно такой. И гулять по нему очень уютно, хотя мурашки по коже все-таки бегают.

Главный герой тут, безусловно, Гумилев. Его в мемуарах его ученицы больше всего. Ее восхищенными глазами мы видим человека безусловно неординарного, яркого, но в то же время нескладного, суетливого и с очень нелегким характером. Остается только посочувствовать его женам и продолжать восхищаться его стихами... Много всего можно сказать и о Лодзинском, например, Белом, Мандельштаме, Сологубе и других. Но лучше, почитать то, что сказала о них Одоевцева, их современница, их искренняя поклонница. Безусловно, она предвзята, необъективна. Но это неизбежно, очевидно и совсем не важно. Конечно, Одоевцева много сказала и о себе, не удержалась. Но я в этом ничего плохого не вижу. И еще! Мне даже не хватило Одоевцевой, которая говорила бы о себе, мне чудовищно не хватило Георгия Иванова. Я до последнего надеялась на то, что услышу их историю любви. Но мне не повезло.

Что ж... буду довольствоваться тем, что есть. Обязательно загляну в воспоминания Одоевцевой "на берегах Сены", а пока пойду перечитывать стихи Поэтов Серебрянного века...

По правде сказать, я не очень люблю мемуары. Наверное, еще не доросла до того, чтобы ценить их. Но этой книгой была зачарована. С первых строк. Потому что тех, о ком писала Одоевцева, видела как живых: "юного грузина, Златозуба" Мандельштама, хрупкую Ахматову, Александра Блока - скорбного, "с темным ликом"... и, конечно, Гумилева. Да, эту книгу надо читать! Не для того, чтобы открыть для себя какие-то биографические подробности, касающиеся поэтов Серебряного века, нет. Для того, чтобы окунуться в волшебное время поэзии, очутиться на берегах Невы.

Ирине Одоевцевой замечательно удалось передать атмосферу, царившую в поэтическом сообществе Петербурга начала двадцатого века. Читаешь - и будто сам присутствуешь то в тесной прихожей Гумилева, то на очередном поэтическом сборище, то гуляешь по улицам Петербурга с Мандельштамом. Немедленно захотелось перечитать, а кого не читала, того прочесть впервые, всех-всех, и Гумилева конечно же, и Блока, и Мандельштама, и Кузмина, и саму Одоевцеву, и ещё биографий, и ещё глубже погрузиться в эту неповторимую атмосферу Серебряного века поэзии.

Эту книгу я читала долго. Нет, мне очень нравилось, но формат книги (с телефона) и отсутствие времени на работе не позволял читать быстрее. Начала читать её в поездке в город на Неве и сразу же прониклась той атмосферой, питерской, ни на что не похожей. Когда устала медленно читать, даже купила книгу, хех.
Во время чтения было пережито много разных эмоций... Читаешь что-то забавное о каком-то персонаже, но тут же понимаешь, что не всё так весело, как кажется поначалу.
Вместе с автором влюбляешься в этих милых, странных, таких разных поэтов. Очень много трогательных воспоминаний о Гумилёве и Блоке.
Все описываемые "персонажи" и события настолько живые, погружение полное. Да, время тогда было сложное, но эта вся тусовка иногда ощущалась как будто они все с другой планеты.
Пока читала - не вылезала из поисковой системы - смотрела фотографии, читала биографии. Осталось ещё почитать стихи упоминаемых поэтов (здесь у меня, кроме Блока, наверное, сплошные пробелы).

Прочитала с огромным удовольствием. Ирина Одоевцева (Одоевцева - это псевдоним, а полное имя автора Ираида Густавовна Гейнике) написала не автобиографию, а о тех, кого повстречала на берегах Невы, начиная с ноября 1918 года. Интересные встречи, занятные диалоги: порой смешные, порой грустные. Главный герой - Николай Гумилев, при встрече совсем не похожий на поэта. Автор подробно описывает его внешность и привычки. Хочется ей верить, ведь она любимая ученица поэта и много времени проводила с ним. На берегах Невы происходят разные события, участницей которых была Одоевцева. Все эта она передала художественно и занимательно. Даже не могу написать, что не понравилось. Поэтому получила от меня 5 звезд.

С литературой Серебряного века у меня отношения странные: большая часть художественных текстов в лучшем случае оставляет равнодушной. За редкими исключениями. А вот биографическую и мемуарную литературу об этом периоде читаю с большим удовольствием. Может быть, это из-за того, что символисты строили свои жизни как литературные произведения.

Книга Одоевцевой отлично дополнила сложившуюся у меня картину Серебряного века взглядом с другой точки зрения. Если, например, "Некрополь" Ходасевича - это рассказ об эпохе с точки зрения "учителей", тех, кто создавал эту идеологию, оказывал влияние на других людей и собирал последователей, то "На берегах Невы" - это взгляд ученика (и это в самом тексте неоднократно подчеркивается), взгляд человека, который слушал, внимал и следовал. Прочесть воспомиания, написанные с этой точки зрения, было очень интересно.

В книге много стихотворных вставок, и из стихов автора, и из произведений других поэтов, но это кажется совершенно органичным: тогда просто так думали, и иначе мыслить не могли - воспринимали мир через призму поэзии и на языке поэзии о нем говорили. Стирая границу между литературой и жизнью (в пользу литературы).

По ссылке - запомнившиеся цитаты из книги. На лайвлиб я их обычно не вношу, а вот при чтении книги в электронном виде в отдельный файл сохраняю.

Серебряный век... Ахматова, Гумелев, Мандельштам... Чудесно, тонко, лирично, немного по-женски. Эти мемуары, сознаюсь, читаю не в первый раз и, думаю, буду перечитывать! Какими были эти талантливые люди?! Как им жилось?! Воспоминания Одоевцевой, как она сама пишет: «не о себе и не для себя, а о тех, кого мне было дано узнать На берегах Невы». Вторая часть "На берегах Сены" повествует о жизни русских в эмиграции. Бальмонт, Бунин, Мережковский... Созвездие умов, талантов, вписавших в культуру России удивительные и неповторимые страницы. Этими именами полна наша жизнь, их творчество составляет славу России! Получилось пафосно, но переписывать не буду.

Очень сложно написать рецензию на книгу, с которой отдыхаешь душой. Да и вообще - анализировать объект влюбленности как-то странно. К сотой странице я была влюблена в Гумилева, потом еще были Блок и Мандельштам. Одна из немногих книг про Серебряный век, которую читаешь и смеешься от радости:"Они живые, живые!".