Путешествующие души

Марлен, вопреки усталости, шла по Монмартру, норовя пропитаться парижскими, а ещё лучше французскими настроениями. Ей так не хватало легкости. Нордическая натура всячески противилась поддаваться легкомысленности. В голове звучали слова Хельмута об опасной безрассудности, ведь она совершенно не владела французским языком, за исключением нескольких дежурных фраз, и он бы не смог помочь ей, случись что. Это самое «что» Марлен уперто отвергала. Она продолжала ощущать весну, а та плохо сочеталась с войной. А уж лето и подавно не могло погрузиться в хаос.

Хельмут поражался наглейшему оптимизму любимой женщины. Она старалась не слушать ни его предупреждений, ни просьб, стоя на вокзале любимого Дрездена. Марлен не терпелось его покинуть. По её мнению, апрель в Париже должен был пробудить в ней спящее вдохновение.

Глава 33

1940г.

Твердость была его характерной чертой, но она куда-то исчезала всякий раз, когда ему приходилось видеть перед собой смеющиеся глаза невероятного цвета. Глаза были зелеными, причем не яркого и не светлого оттенка, а какого-то глубокого, насыщенного. Он никогда прежде не видел таких глаз. До встречи с Марлен он и вовсе не предполагал, что можно настолько сильно любить.

– Хельмут, вы летаете в облаках.

– Да, вообще-то.

– Не в том смысле. Хватит уже мечтать.

Обер-лейтенант Штенмайер отдернул китель, опасаясь, что тот сидит не так, как должно. Он во всем придерживался строгих правил, видя в таком подходе страховку от ошибок.

– Я весь внимание.

– Через два месяца нам следует исполнить ответственную задачу.

– Готов.

– Вы были в Париже? – Штенмайер постарался не прибегать к помощи памяти, спешившей продемонстрировать ему фрагменты обозначенного города.

– Доводилось, – летчик попытался скрыть возникшее напряжение. Ему так хотелось ошибаться в своих предчувствиях.

– Побываете снова.

Именно это Хельмут и боялся услышать. Впервые он ощутил, как подкашиваются ноги. Ему нестерпимо захотелось присесть, а ещё лучше убежать. Он оказался лицом к лицу с ситуацией, из которой не видел выхода.

– Можно узнать детально, что придется делать?

– Я вас не узнаю. Хельмут, вы займетесь исполнением своих прямых обязанностей.

Глава 34

2021г.

Сны становились все более содержательнее, и в них начинала прослеживаться сюжетная линия. И ей она не нравилась. Бажена лениво приоткрыла глаза и уставилась в потолок, на котором отмечались следы утра. Солнечные лучи словно пытались изобразить на белом пространстве невиданной красоты картины. Ей они не требовались. Более всего она нуждалась в понимании причины состояния, с которым просыпалась каждое утро и проживала весь день.

Лежавшая на подоконнике книжка содержала в себе ответ. Но его следовало отыскать, и самое главное, понять. Думать хотелось, но не над снами и тем более гипотезой о прошлых воплощениях. Верить в подобные псевдонаучные домыслы Бажена не тяготела, поскольку те не могли предоставить относительно четких обоснований испытываемым чувствам. Но можно было обойтись содержательной беседой. А для этого требовалось отправиться на работу, и Бажена поспешила со сборами.

К зданию университета она едва ли не бежала, чтобы поспеть до начала лекций. Архип Антипович попал в поле зрения Бажены, стоило ей преодолеть холл.

– Добрый день, декан, без вас мне не обойтись.

– Следует понимать, что вы начали читать «Отпечатки прошлых жизней»?

– Конечно.

– Что-то остается непонятным или непринятым?

– И то, и другое.

– До начала лекции у нас остается мало времени, предлагаю задержаться после работы и обсудить интересующую вас тему.

– Пусть так, – Бажена не скрывала своего легкого разочарования.

– Время пролетит быстро, – Архип Антипович не допускал скомканных бесед, а потому считал, что лучше было их отложить. Под недовольным взглядом коллеги он направился в аудиторию, где его с неподдельным нетерпением ожидали студенты.

Глава 35

1854г.

Следовало чем-то украсить обыденность, и для этой цели отменно подходило погружение в тайну. Может даже не одну. Паларий направился к постоялому двору, чтобы отыскать неожиданного друга. Он, в самом деле, нуждался в этом человеке притом, что совершенно его не знал и доверять тому точно не стоило. Просто захотелось перемен, а незнакомцы их гарантировали.

На постоялом дворе царила тишина. Казалось, что и постояльцев не имелось, но один точно там находился. Придержав пробегавшего мимо мальчишку, Паларий поинтересовался о смуглом брюнете, выделявшемся на фоне жителей городка.

– А что мне за это будет? – смекалистый ребенок озорно смотрел на человека, пожаловавшего с вопросами.

– Пару монет так и быть, дам.

– Живет здесь такой. Могу позвать.

– Накину монетку – зови, – Паларий огляделся по сторонам, ища местечко, где можно было присесть, и таковое отыскалось. – Я буду ждать вот под тем деревом.

Мальчишка помчался звать постояльца, а Паларий расположился в тени дерева. Он не выспался и едва удерживался от соблазна развалиться на широкой лавке. Ждать появления Аб Сина пришлось недолго. Тот шел один без сопровождения мальчика, и Паларий понял, что визави настроен на сотрудничество, коль заплатил за него.

– Рад встретиться снова, – в голосе Аб Сина звучали нотки уверенности в том, что события развиваются так, как ему бы того хотелось.

– А меня распирает любопытство.

– Терпение будет вознаграждено.

– Боюсь, что терпения мне и не хватает, – Паларий и ранее не проявлял данного качества, просто оно удачно маскировалось под воспитанностью.

– В таком случае предлагаю перейти к делу, – казалось, что и Аб Сину хотелось быстрее начать предметный разговор. – Я готов передать книгу, вобравшую в себя секретные знания. Она приоткрывает не только тайны, но и позволяет погружаться в миры, ставшие легендами.

– О каких мирах не знает человек?

– О многих.

– Мне до недавнего и этого мира хватало. А теперь я захотел от него скрыться. Пусть даже на территории иллюзий.

– Я могу предложить вовсе не иллюзии, – Аб Син не лгал, и ему это нравилось куда сильнее, чем использование уловок.

– Заинтриговать у вас получилось, – Паларий и сам хотел поверить в любую сказку, которую бы ему предложил пусть даже незнакомец.

– Что же настало время познакомиться со средством связи с таинственным миром.

– Мне не терпится узнать его.

– Предлагаю пройти ко мне в комнату. Оно находится там.

– Вы его возите с собой? – Паларий поймал себя на мысли, что сыплет вопросами с очевидным ответом на них.

– Иначе нельзя, – Аб Син ухмыльнулся, прикидывая, говорить ли часть правды или же устраниться от неё и от книги.

– Я готов увидеть то, о чем вы толкуете.

Аб Син достаточно энергично направился к зданию, чтобы произвести передачу книги, а Паларию оставалось не мешкать и следовать за ним.

Глава 36

1854г.

– Она напугана, будто до конца своей жизни.

– А ведь предупреждали вас умные люди.

– Мне впервые не хочется жить.

– Я вас понимаю.

– Что мне делать? – Сантарес смотрел на детского врача с нескрываемой мольбой во взгляде.

– Ждать, – доктор понимающе кивнул взволнованному отцу.

– Неужели вы думаете, что немота пройдет сама собой?

– Она возникла не по причине физического недуга, а на почве стресса. И, да – думаю, что пройдет.

– Я боюсь полагаться на время. Оно может пройти, но ничто не изменится, а назад не вернуться. И получится, что было упущено это самое время, – Сантарес потер пальцами виски, стараясь избавиться от досаждавшей головной боли совершенно бесполезным способом.

– Так тоже происходит, – собеседник не пытался лгать во благо, свыкнувшись с мыслью, что боль не следует маскировать.

– Как же можно просто ждать и бездействовать?

– А кто сказал ничего не делать?

– Значит, вы дадите рекомендации относительно моих дальнейших действий? – в голосе страдавшего отца зазвучала надежда.

– Жить так, будто ничего не произошло. Маледе следует оказаться в атмосфере спокойствия и безопасности, – у специалиста в области детской психологии имелись свои рецепты избавления от проблем. В них он не сомневался, убедившись в том, что они работают на практике.

– Я никогда себя не прощу за произошедшее.

– Ни одному родителю не удалось застраховать своего ребенка от всех напастей.

– Мне бы спасти её от этого.

– Она должна почувствовать вокруг себя спокойствие, чтобы понизился уровень тревоги, возникший в прошлом.

– Боюсь, что ваш совет окажется недейственным, – Сантарес успел подвергнуть душу сомнениям, и не тяготел прогонять их прочь.

– Ваша дочь будет обследована у лучших специалистов моей клиники, – убежденный в правоте своих предположений, врач все-таки согласился пойти на консенсус с отцом маленькой пациентки.

– Все-таки вы подозреваете какое-то заболевание?

– Могу только предполагать, что на фоне сильного стресса активировалась болезнь, спровоцировавшая немоту.

– Это что-то серьезное?

– Любая болезнь требует серьезного отношения.

– Что мне делать? – в очередной раз Сантарес задал вопрос, на который не мог получить нужного ответа.

– Воспользуйтесь моим советом, – умудренный жизнью доктор проявлял невынужденное терпение, как-никак оно выработалось у него за долгие годы работы.

– Я упущу время.

– Мы упускаем его ежеминутно, но ведь не стенаем по этому поводу.

Сантарес отвернулся от коллеги и направил взгляд на портрет покойной жены. Иногда она смотрела с полотна как-то по-особенному. В прошлом. Ныне её лицо оставалось безучастным.

Глава 37

2021г.

Ему нравилось, что за окнами дома не сновали люди. Он так редко их видел, что даже стал по ним скучать, но только без стремления устранить дефицит общения. Хотя какое там общение. Он не мог с ними говорить. И это было к лучшему. Понимать их он не разучился. Впрочем, эта способность виделась совершенно напрасной оттого, что люди редко, когда думали о чем-то возвышенном и величественном. Зачастую их помыслы сводились к достаточно приземленным заботам и не грандиозным планам.

Он продолжал смотреть в окно, за которым упрямо моросил дождь, и казалось, что тот не собирался сменяться солнечной погодой. По этой причине он мог сетовать на Англию. То ли дело Германия. Она была сырой, но не такой дождливой. Но ни одна страна не шла в сравнение с тем миром, который принадлежал персонально ему. Во внутреннем мире ему неоднократно приходилось искать убежище от невзгод и опасности окружающего пространства.

Только внутренний мир мог походить на те территории, которые он периодически покидал. Всякий раз, оказываясь вне дома, он испытывал болезненную ностальгию, и стремился отыскать путь обратно. Но ему хорошо было известно, почему он так обходился с собственной душой.

Кот спрыгнул с подоконника, фыркнул и принялся умываться. Определенно он не любил дожди.

Глава 38

2021г.

– Не желаете верить?

– Конечно, нет.

– Столь сильное сопротивление появляется только в том случае, когда возникает понимание, что пришлось столкнуться с правдой.

– Гипотеза не может быть правдивой, либо лживой. Это всего лишь гипотеза.

– И вас она достаточно сильно взбудоражила, – Архип Антипович хорошо понимал чувства собеседницы.

– Она меня смутила, – Бажена подсознательно стремилась преуменьшить значимость прочитанного.

– Давайте разбираться.

Декан постарался принять более удобную позу, насколько позволял стандартный стул для аудитории, в которой он читал лекции. Ему пришлось пожалеть о том, что не настоял на проведении беседы в своем кабинете. Архип Антипович старался не показывать виду, что испытывал дискомфорт из-за болей в пояснице. Не комильфо было декану в ещё вполне молодом возрасте выглядеть болезным, когда студентки и молодые преподавательницы взирали на него с долей обожания.

– Я совершенно не согласна с предположением, что существуют прошлые жизни.

Бажена прилагала усилия, чтобы не приняться расхаживать по аудитории, но и заставить себя присесть не могла. Эмоции заставляли двигаться. Расположившись у окна, она отчасти удовлетворила свое желание.

– Почему?

– Мне нравится быть собой, и не пытаться ощущать себя в другом облике.

– На период жизни в предыдущем образе вы также были собой. И в какой-то мере воплощающаяся душа может иметь схожие внешние облики. Тогда не возникнет выраженного неприятия тела, доставшегося душе.

– Такой поток душ. Безжалостная смена тел.

– Если обратиться к книге Вениамина Именского, то узнаем, что из века в век путешествуют одни и те же души, нередко получая схожие на прежние лица. Но только ли это вас озадачивает? – декан полагал, что собеседница старалась не раскрывать в полной мере одолевавших её эмоций и порождаемых ими суждений.

– Зачем все это? – Бажена поймала себя на мысли, что не попыталась оспорить гипотезу, идущую вразрез с её мировоззрением.

– А вот нужно прийти к ответу. Самостоятельно.

– И где мне искать этот ответ?

– Ответы в прошлом. В прошлых воплощениях.

– Мне пока претит само это предположение.

– Значит, недостаточно вам приоткрылась память души. – Архип Антипович и сам не справился с этой задачей, но ему хватало и одного лишь предположения о бесконечности жизни, той, что предполагалась после смерти тела.

– Наверное, нам стоит прервать беседу, – Бажена не находила отрады в иллюзорных представлениях.

– Разделяю ваше мнение. Того, что было озвучено сегодня, достаточно для осмысления. Но мы продолжим наш разговор, – Архип Антипович поднялся со стула и направился к дверям.

Бажена ощущала себя растерянной, будто находилась на распутье. И это чувство было знакомо – оно пробивалось откуда-то изнутри. И этот факт не столько пугал, сколько требовал принятия неких действий. Она не знала каких, и не стремилась к этому.

Глава 39

1854г.

– Книга?

– Именно.

– Неожиданно, – Паларий представлял себе тайну, облаченной в свиток.

– Ожидаемо, – на такую реакцию визави и рассчитывал Аб Син.

– Что же я готов принять тайну и в таком виде.

– Только в таком она и может предоставляться.

Паларий взял в руки увесистую книгу, вызывавшую чувство благоговения перед человеком или людьми, создавшими её. Потертая кожаная обложка выглядело мрачно, и прочесть название не удавалось. Кроме того, от книги исходил запах, походивший на смесь табака с пылью и стариной. Аб Син следил за малейшим движением мужчины, избранного в качестве своеобразного преемника, хоть тот и выглядел старше его на приличный десяток лет.

– Тяжелая книга.

– Она содержит в себе слишком много знаний, чтобы быть легкой.

– Что мне с нею делать? – Паларий задал вопрос, ожидаемый собеседником.

– Нести её вперед во времени, – Аб Син в один миг превратился из улыбчивого незнакомца в обладателя серьезного и даже сурового лица.

– Нести? А не читать? – Паларий все меньше понимал речи Аб Сина.

– Прочесть эту книгу невозможно, – человек, освободившийся от ноши, мог позволить себе сказать правду.

– Как такое бывает?

– Не все книги читаемы от и до.

– У меня впереди целая жизнь, а книга не до такой степени толста, чтобы я не прочел её.

– Для начала предстоит ознакомиться с ней. И тогда многое станет понятно, – Аб Син старался не поддаться сожалению, видя обескураженность на лице случайно подвернувшегося человека.

– Зачем вы мне дали столь странную вещь? – новому владельцу старинной книги показалось, что он допустил опрометчивость, поверив тому, кого совершенно не знал.

– И позже вы поймете, что не каждый человек достоин такой участи, как нести знания, продвигаясь вперед.

– Вы начали говорить загадками.

– Они таковыми не останутся – все станет понятным, но позже, – Аб Син похлопал по плечу преемника, надеясь на скорое окончание разговора.

– Мне никогда не нравились тайны, и оказалось, что я был прав, – Паларий почувствовал приближение чего-то нехорошего, может даже опасного, отчего в нем ещё сильнее обозначилась собственная беспомощность.

– Поэтому следует взять книгу, и изменить свое мнение.

– Но вы меня не спросили, хотел ли я этого.

– Такие вопросы не задаются.

– Какие? – Паларий все меньше понимал из того, что говорил собеседник.

– Судьбоносные, – Аб Син не тяготел к тому, чтобы быть понятым.

Глава 40

1940г.

«Ты должна вернуться. Я не могу многое тебе сообщить. Просто поверь мне. Вернись. Твой дом в Дрездене. Не ищи чужих домов. Они лишь временные пристанища. Марлен, ты будешь всюду чужой.

Хельмут».

Его слова не звучали как-то по-новому. Они были ей известны. Он многого не желал понимать. Она не пыталась отыскать другой дом или тем более страну. Она искала нечто такое, что позволило бы её мыслям лечь на бумагу красивыми словами, сплетенными в захватывающую историю.

Спрятав в карман пальто телеграмму, она направилась прогуливаться по парижской улице. То и дело в поле зрения норовили попасть дома с красивыми фасадами. Ей ничего не оставалось, как рассматривать их и восхищаться. В родном Дрездене архитектура была ещё более красивой, разве что она к ней привыкла. В незнакомом месте все казалось иным, и именно это ей и требовалось. Марлен охотно рассматривала все, что попадалось на её пути. Но куда важнее были встречавшиеся люди. Они одновременно отличались и были схожими с немцами. Марлен не хотела искать отличий. Париж встретил её теплее, чем она ожидала. Улыбнувшаяся незнакомка подтвердила правомочность возникшего суждения.

Марлен мысленно вернулась к содержанию телеграммы. Ей и раньше казалось, что Хельмут склонен к преувеличению и драматизации.

Глава 41

2021г.

Погружение в сон приобретало некую ответственность, а оттого держало в напряжении. Многократно Бажена пожалела о безвольности своего характера притом, что окружающие считали её своенравной. Она же поддалась чужому совету, и жизнь перестала быть прежней. Бажена ждала наступления ночи, чтобы извлечь из снов неоднозначную информацию, без непоколебимого доверия тому, что порождал мозг, пребывая в неконтролируемом состоянии. Сны обладали формой бреда, а потому не заслуживали внимания. Раньше. Ныне они требовали иного отношения.

Ожидаемый сон не шел, что становилось некоей закономерностью. Вопреки желанию Бажена взяла книгу, чтобы внутренне оспаривать прочитанное. Не столько содержание книги выводило её из себя, сколько посторонний совет, которому она последовала едва ли не послушно. А ведь она не испытывала в том никакой потребности.

«Поверить в то, что жизнь прерывается и вновь возобновляется, пусть при новых условиях, согласится лишь мечтатель, прочим читателям требуются веские доводы. У меня они отсутствуют. Придется либо верить, либо прекращать чтение».

Автор «Отголосков прошлого» будто считал мысли своих читателей, хотя те были вполне предсказуемыми. Принимая во внимание реалистичный подход к взаимодействию с читателем, обозначалось стремление узнать, о чем же написал Вениамин Именский. Таким людям Бажена не то, чтобы верила, с ними было проще дискутировать. По крайней мере, в обратном она не успела убедиться.

Глава 42

1854г.

Дорога, ведущая к дому, заставляет погружаться в мысли. Утомленный мужчина с тяжелой ношей за спиной воспользовался подмеченной данностью и принялся размышлять об авантюре, в которую ввязался. До недавнего времени он всячески избегал необдуманных поступков, но именно таковой и совершил. В какой-то момент ему показалось, что он стал жертвой гипноза, а помня резкий взгляд карих глаз Аб Сина, такое предположение виделось вполне обоснованным. Однозначно виновным он ощущал самого себя. Переведя дыхание, Паларий поправил лямки сумки, в которой находилась тяжелая кладь. На горизонте всплывал закат, и так происходило всякий раз перед серьезными переменами. Невольно он стал верить знакам, возможно, даже кем-то посылаемым, но точно не возникавшим спонтанно.

А спустя несколько минут на горизонте всплыл его дом, и весьма кстати, поскольку нестерпимо болело плечо из-за тяжелой ноши. Ни о чем кроме отдыха не хотелось думать, но любопытство превозмогло, и едва переступив порог дома, Паларий позволил себе извлечь из сумки книгу, чтобы открыть её на первой попавшейся странице. Разочарованный приобретением, он жаждал понять, в чем заключалась её ценность. Перед его глазами предстала достаточно странная карта мира. Он и прежде считал, что не все земли открыли мореплаватели, но увиденное заставляло сомневаться в том, что уже было известно.

Изображенная на книжном развороте карта мира была очерчена окружностью, за пределами которой находились острова, причем приметные по масштабу. И коль эти данные нанесли на карту, следовательно, об их существовании было известно составителю.

Паларий переставал сожалеть о том, что поверил незнакомцу, ведь заполучил право на постижение тайны.

Глава 43

10 мая 1940г.

Рев самолетов нарастал, визжало все, что окружало. Здания одно за другим громко хрипели от ударов, перед тем, как рассыпаться. В некоторых из домов стены упрямо выстаивали, но внутри полыхало пламя. Свидетельнице происходящего хотелось бежать, но ноги не слушались. Вжавшись в стену ещё не поврежденного дома, Марлен замерла.

– Душенька, не лучшая мысль, стоять без дела, – мужской голос, как будто издалека, доносился до её ушей.

– Я вас не понимаю, – прошептала Марлен на слабеньком французском языке.

Возрастной мужчина схватил за руку бледную от страха девушку, и энергично увлек за собой. Марлен ничего не оставалось, как позволить незнакомому человеку довести себя до ближайшего укрытия. Дождавшись, когда девушка переведет дыхание, мужчина решил продолжить диалог.

– Не вовремя вы пожаловали в чужие края, – незнакомец заговорил на немецком языке, полагая, что безошибочно распознал акцент девушки.

– Я думала, что мир – одно целое, – она была не в силах задавать закономерные вопросы, уступив это право человеку, возможно спасшему её от гибели.

– Наивно, но судя по юности на вашем лице, простительно. Сколько вам, душенька?

– Двадцать два.

– Не мне кого-то судить, я сам покинул Отчизну, – незнакомец будто и не пытался скрыть своего сожаления, в отличие от усилий не так заметно переводить дыхание, чтобы не пугать юную особу. Он боялся. Как и все, кто находились на улицах и в домах Парижа, подвергшегося бомбежке.

– А откуда вы?

– Просто эмигрант.

– Простите. Вы не хотите отвечать, – Марлен не любила лезть в чужую душу, а когда такое происходило, тушевалась.

– Фрау, для вас Париж не лучшее место, – случайный спаситель сыпал укорами, вполне обоснованными.

– Мне страшно. Я ведь не знаю французский настолько, чтобы выдать себя за свою.

– Этого делать и не стоит. Ни страны, ни языки, ни периодически возникающие войны не определяют истинной сути человека. Они лишь детали в той картине, что он создает.

– Мне следует об этом подумать. Но меня парализует страх.

– Душенька, я помогу вам. Кто бы ни спрашивал вас, молчите. Я буду за вас говорить.

– Я даже не знаю, кто вы.

– Князь Карецкий. А вас стану представлять своею племянницей. Не перечьте мне, вы немая, а потому не сможете ни с кем разговаривать.

– Почему вы спасаете немку? – Марлен не успела разочароваться в людях, но в сложившейся ситуации даже не представляла, кто бы протянул ей руку помощи. Кто бы осмелился это сделать.

– Наверное, по той причине, что души не обладают национальностью, – Карецкий не удивлялся тому, что люди опирались на предоставленные им взгляды и мнения, сколь чуждыми они бы для них не были.

– Люди, в самом деле, разделены.

– Все это условности, пусть даже невероятно важные и драгоценные сердцу. Пойдемте, душенька, в более безопасное для вас место. И прошу вас – молчите. Во многих случаях молчание лучше слов, – князь мысленно прокручивал варианты спасения невинного человека, относившегося к категории врага народа. Для своей Отчизны он стал чужим из идейных соображений. Будучи аристократом, он покинул страну, в будущем которой не усматривал задатков желанного им развития.

Глава 44

2021г.

Ей захотелось поверить. Для этого следовало совершить над собой усилие. Ранее не приходилось склонять себя к смене собственного мнения. Именно такое решение виделось более верным, нежели упрямство, заводившее в тупик.

Бажена перевернула страницу, испытывая нетерпение узнать, что автор предлагал делать таким, как она, сбитым с толку снами и подозрениями.

«Доверьтесь своему подсознанию. Вероятно, в нем проявляется память души, что крайне важно перенести в сознание, но уже в более очищенном варианте. Душа не беседует с разумом на каком-то определенном языке, точнее таковой имеется, но он не известен человеку. Не существует словарей, чтобы изучить язык душ. Он заложен где-то в глубине и воспринимается на неизученном уровне. Но речь не о том. Итак, образы из снов и даже сферы мечтаний, связаны с прошлым души. Целесообразно ли их вспоминать? Возможно, данное занятие не требуется в новом воплощении, ведь принадлежит завершенной истории. Но это не так. Любая история, прожитая душой, оставляет след и знания. А именно знания и становятся целью воплощения. Опять-таки, я как прародитель гипотезы склонен ошибаться.

Душа не должна знать все о том, что приобрела. Она обязана собирать новые чувства и копить их до востребования. Куда важнее понять, когда наступает момент их извлечения. Об этом могут свидетельствовать сны. Они предваряют наступление судьбоносных событий. Не все сны наделены таким достоинством, лишь те, что заставляют трепетать, озадачиваться и не идти из головы.

Изучение снов требует усердия и внимательности».

Бажена хотела согласиться с автором книги. В своих снах она стала видеть девочку и молодую женщину. Они словно жили в разные времена и обе вынуждены были молчать.

Глава 45

1854г.

Незнакомые слова заставили огорчиться. Тайна оборонялась мощным оружием. Паларию и прежде не давалось освоение иностранных языков, а он и не пытался устранить данное препятствие на пути постижения мира. Впрочем, и познавать нечто располагавшееся за пределами доступности не возникало мысли. Все менялось и мировоззрение в том числе.

Паларий снова посмотрел на надпись, по всей видимости, имевшей отношение к землям, изображенным на карте. Отчего-то ему захотелось прикоснуться к странице книги, что он и сделал. Одновременно с этим в голове прозвучала не то, чтобы странная фраза, сколько неожиданная: «Безопасные земли».

Испытанное ощущение, помимо своей необычности, показалось ещё и неслучайным. Паларий решил перепроверить возникшую догадку и, перевернув страницу, прикоснулся пальцами к месту, где значились также незнакомые слова. В голове прозвучал перевод: «Условия обитания».

Никогда ему не доводилось испытывать столь сильный восторг. Как и жажду познать что-то, не связанное с местом его проживания – страной, городом, домом. Устроившись удобнее, Паларий провел пальцем по целому абзацу. Как он уже убедился, мысленно последовал перевод.

«Земли, созданные для безопасного проживания творцов, надлежит держать в секрете во избежание проникновения обладателей необученных душ. Ни одну землю не защитить от нашествия дикарей, только лишь окружив её тайной. Редкие умы дикарей способны поверить в существование того, чего не приходилось видеть ранее. Но и этой меры недостаточно. Отрыв творцов от дикарей следует усилить продвижением по эволюционной лестнице. Только отличия ума, состояния души и образа жизни способны разделить представителей одного и того же вида на чужеродные группы».

Вернувшись на несколько страниц назад, Паларий принялся более тщательно изучать карту мира. Он не мог взять в толк, если Безопасные земли существовали, то их обнаружили бы мореплаватели. Те попросту не могли бы не попасть в поле зрения искателей новых территорий и земель. А он не мог не поверить карте, над составлением которой трудились картографы, а в этом не было сомнений, ведь та изобиловала множеством обозначений. Либо ему хотелось принять за правду то, что могло оказаться сказкой. Вот только феномен звучания в его голове перевода текста, написанного на незнакомом языке, заставлял избавиться от скепсиса.

Пролистав несколько страниц, Паларий прошелся пальцем по короткому абзацу.

«Энергия творцов меняет окружающее пространство. Земля чувствительна к тому, что испытывают проживающие на ней сотворения».

Определенно в его руках находилась книга с редкими знаниями. И, конечно же, досталась она ему неслучайно.

Глава 46

1856г.

– Мне знакомы глаза вашей дочери.

Подобные высказывания попросту не должны были прозвучать, к тому же из уст человека, не входившего в число знакомых.

– Потрудитесь дать пояснения.

– Глаза человека представляют собой уникальный орган, который может соответствовать определенной душе, – мужчина со смуглой кожей говорил так, словно общался со старинным другом. Но перед ним стоял растерянный возрастной человек, державший за руку девочку лет двенадцати.

– Мне, как человеку медицины, несколько дивно слышать подобные изречения, – доктор Сантарес не избавился от напряжения, порожденного нестандартной ситуацией.

– Ваша дочь, если я прав, умеет говорить без слов, – Аб Син не опасался разгневать незнакомого человека, заставив того вовлечься в беседу.

– Ей ничего иного не остается.

– Так тоже бывает.

– Вас не удивляет тот факт, что моя дочь немая?

– Иногда молчание красноречивее слов. И зачем они нужны, если многое говорится глазами.

– Ох, как вы заблуждаетесь, – доктор Сантарес оставил себе лишь одну мечту – услышать голос Маледы.

– Заблуждаюсь не я, – Аб Син не рассчитывал на понимание со стороны человека. Он просто не смог остаться безразличным к глазам, заставившим его остановиться.

– Хотите сказать, что я не научился понимать свою дочь?

– Научились. А говорить глазами и понимать сказанное ими могут лишь те души, что знакомы.

– Маледа, что ты думаешь? – Сантарес счел себя должным поинтересоваться мнением дочери, ведь разговор касался непосредственно её персоны.

Лицо девочки не выдавало эмоций, к чему её отец привык, но только сейчас он задумался над тем, как Маледа смотрела.

– Вы о многом ещё не говорили, – Аб Син видел немало тех, кто так и не смогли пообщаться не только словами.

– Странный вы человек.

– Не спорю.

– Не желаете представиться? – Сантарес привык по работе получать максимум сведений, а потому не допускал и мысли о том, что собеседник предпочтет остаться инкогнито.

– Мое имя не играет значения. Ничье имя ничего не значит, – Аб Син сохранял удивительное спокойствие.

– Совершенно не согласен.

– Вы просто не знаете, насколько имя не существенно.

– Как это?

– Оно временно.

– Но оно же принадлежит человеку.

– А вам не приходила в голову мысль, что и имя, и его обладатель теряются среди множества аналогичных данных? И все это лишь невероятный поток временных значений.

Сантарес вспомнил пациентов, которых не сумел вылечить, и внутри него защемило сердце. Они пронеслись по жизни слишком быстро. И они, и их имена, в самом деле, не играли роли, кроме ощущений, что им пришлось испытать.