Его искра правосудия

Глава 1. Заговорщики

Сэйда оторвала взгляд от бумаг и еще раз оглядела зал. Обвиняемые сидели с высокомерными лицами и прямыми спинами, словно палки проглотили…

Все три защитника обреченно перешептывались, но они изначально выступали без энтузиазма, настроенные не обелить, а выторговать наиболее предпочтительную для дриад казнь – превращение в дерево.

Зато обвинители разливались соловьем, буквально порхая от одного судьи к другому и размахивая доказательствами буквально в последний момент разоблаченного заговора.

Прямо под носом у наследника, в сердце третьей по величине лесной обители, Сёмина Асунто, где полумрак вековых елей навевает умиротворение и спокойствие, обнаружено семейство заговорщиков! И не какая-то там шушера кустовая, а древний и редкий род Кипарисов, правда не основная ветвь, но все равно… Их же почти не осталось!

Большинство было сожжено в последней войне, когда эльфы и люди-маги очередной раз делили мир. И теперь именно они же, маги и эльфы, уже вторую тысячу лет пытаются этот мир восстановить, оберегая закон и порядок.

И по закону все обвиняемые должны быть уничтожены, причем желательно без права перерождения. Но защита напирает на редкость и древность, предлагая одеревенение с перерождением. А у Сэйды ужасно чешется кончик носа, намекая, насколько дурно пахнет от всего этого идеально слепленного обвинения.

У Арнеса просто чутье на подозрительные дела, и ведь как в дым от костра глядел!

Конечно, тот из судей, который должен был занять место главного, не объявись внезапно гостья из столицы, постарался не выдать своего разочарования. Возможно, его постную рожу можно было объяснить банальным недовольством оттого, что кто-то посторонний вытеснил его в предстоящем суде на задний план. Дело-то обещало быть громким!

Вот только почему-то, если бы не Арнес, Сэйда об этом громком деле не узнала бы, хотя она являлась одним из самых известных судей-палачей по всей стране и для казни представителей такого знатного рода ее просто обязаны были пригласить, чтобы усилить шумиху вокруг раскрытия заговора.

Но если бы не Арнес с его нюхом и кучей осведомителей, заговорщиков бы высадили среди сосен и елей, тихо и без шума. И возродились бы они снова лет так через двести-триста, младенцами, ничего не помнящими…

Почему-то Сэйда была почти уверена, что именно так все задумывалось – и греха на душу не взять, и шумиху не поднимать. Даже обвинение для прикрытия высокопоставленных задниц склепали на всякий случай.

Вроде вот же, все доказательства, показания свидетелей, признания… Идеально! Слишком идеально.

– Уважение к суду! – рыкнула женщина на особо ретивого обвинителя. Давно пора было. Все сразу чинно расселись на свои места, и в зале установилась тишина.

Может, она зря напридумывала себе заговоров в заговоре? Может быть, таинственность вокруг этого дела объясняется гораздо проще – нежеланием устраивать панику, подставить правящего в Сёмина Асунто наследника, опозорить весь род Кипарисов глупостью отдельного семейства…

– Нур Суспрес, – Сэйда внимательно посмотрела на старшего из обвиняемых, главу рода. – Вы осознаете, что, подписав все выдвинутые обвинения, вы признаете себя виновным в заговоре против императора?

– Я в здравом уме, нура Тулия, – процедил высокий зеленоволосый мужчина, мазнув по Сэйде презрительно-высокомерным взглядом.

Да гори они все… Пальцы прямо так и зазудели, удерживая пытающееся вырваться наружу пламя. Нельзя!..

Магов огня чуть ли не с рождения учат контролировать свои эмоции. За каждым из них постоянно наблюдает имперская служба безопасности и при малейшем подозрении изгоняет из страны на острова, где живут все отщепенцы и отморозки, не умеющие управлять собственными магическими силами и поэтому опасные для общества. А кто больше всего опасен для страны, большинство жителей которой или эльфы, или нимфы, или другие лесные народцы? Конечно, те, кто управляет огнем…

Вернуться с островов невозможно, зато там можно жить, и вполне счастливо, если сумеешь выжить среди себе подобных.

Сэйда разложила подписанные признания на столе. Три… нет, четыре признания.

Вилпу и Вилхо – это же разные имена. Да если бы даже и одно, зачем потребовалось два раза подписывать одно и то же?! А обвиняемых трое… Ну точно!

«Прошу считать меня совершеннолетним. Готов разделить участь семьи».

– Приведите Вилхо Суспреса.

– Ваша честь!

– Нура Тулия, мой сын не имеет никакого отношения…

Сэйда мысленно усмехнулась.

Как все засуетились! Огоньком задницы подпалило!.. И старший Суспрес даже с места подскочил, и главный защитник побелел, и даже обвинители начали переглядываться.

Значит, в правильном направлении шагаем. Мальчишку решили спрятать? Интересно, сколько ему осталось до совершеннолетия и что именно с ним хотели провернуть? Хотя, судя по тому, как встрепенулся нур Суспрес, – сынок скорее средство манипулирования, а не основная жертва.

Когда дверь распахнулась и в зал впереди двух стройных тонкокостных эльфов-стражников уверенно, с гордо поднятой головой вошел высокий молодой дриад, Сэйда ощутила слабое покалывание в сердце. И с каждым шагом юноши по небольшому узкому проходу между пустующих рядов кресел для зрителей это покалывание усиливалось…

Сама женщина еще ни разу не испытывала подобного, но каждый маг знает, что такое возможно, и панически боится этого чувства. Оно возникает достаточно редко, но именно благодаря ему их страна, пережив массовые пожары, наводнения и смерчи, не превратилась в пепелище, созданное магами и залитое их же кровью. Потому что эльфийские лучники не промахиваются, а корни деревьев, послушные нимфам, не сгорают сразу, успевая утащить с собой под землю несколько жертв.

Страна восстановилась, превратившись в богатую лесную империю. Потому что между людской и другими расами стало возникать вот это самое, царапающее сердце чувство. Привязанность, от которой почти невозможно избавиться!

Иногда – сексуальная, иногда – дружеская, иногда – почти родительская. Вилхо Суспрес был предназначен Сэйде Тулии, и, если бы не ее дотошность, она бы уехала отсюда по-прежнему свободной женщиной, а если бы не Арнес, гори он вместе со своим проклятым чутьем, ее бы вообще здесь не оказалось! А теперь это дело становится слишком личным…

Глава 2. Дорога к дому

Никаких оснований, кроме интуиции, для того, чтобы отменить казнь, у Сэйды не было, поэтому единственное, что она могла сделать, – это подписать согласие на перерождение и лично проследить, чтобы казнь прошла с соблюдением всех формальностей.

Ну и еще очень хорошо заплатила, одновременно от души запугав лешего, запутывающего тропинки к озеру, возле которого появилось три новых дерева, еще слишком напоминающих внешне людей. Никто, даже те, кто присутствовал на казни, включая самого лешего, не должны были в ближайшие лет сто добраться до этого озера, особенно со злыми намерениями. Слишком уж легко теперь было бы избавиться от семейства Суспресов, заточенных внутри деревянной оболочки. Вряд ли кто-то решится на подобное, но Сэйда стремилась предусмотреть все. И при этом очень старалась не обращать внимания на следующего за ней как тень Вилхо.

Юноша стоически и без истерик выдержал прощание и казнь родных. Это был его несомненный плюс, как и то, что он сам готов был пойти на перерождение. Просто кто-то из обвинения решил использовать его в качестве инструмента для манипулирования отцом.

Непонятно, на что рассчитывал старший из Суспресов, но младший прекрасно понимал, что не выживет в заточении оставшийся ему до совершеннолетия месяц, и отчаянно рвался последовать за своей семьей. Он написал несколько прошений, одно – к самому императору. Только, само собой, эти бумаги никто никуда не отправил… Сэйда наткнулась на них, роясь, как крот, в папках со всеми документами этого странного дела.

Идеально! Все было слишком идеально…

И мальчишка еще этот… не достигнувший третьего совершеннолетия…

Живут же эти нимфы, чтоб их всех спалило на большом костре! У эльфов и тех всего два совершеннолетия – из подростков в юношей и девушек, а потом еще одно, во взрослую жизнь. А у нимф – три, и по меркам эльфов и людей Вилхо уже был вполне взрослый, а вот для дриад ему до вступления в зрелость оставался месяц. И какой-то хитроумный крючковорот сумел вывернуть это так, что мальчишку не приговорили вместе со всей семьей, а собирались держать в тюрьме. Заточить дриаду в каменный мешок… Да уж лучше бы спалили, твари! Сэйда на всякий случай постоянно прислушивалась к своим эмоциям, стараясь не поддаться наведенным от привязки. И злость на тех, кто собирался держать мальчишку в сыром каменном подвале, была вполне себе настоящая, естественная. Твари!..

Интересно, что они пообещали его отцу? Ведь тот-то должен был понимать, что дриада не выживет месяц среди камней?! Или он рассчитывал, что его ребенка будут содержать в отдельной темнице? Наивный!

Через зубы и едва сдерживая кипевшую внутри злость, Сэйда уже успела переговорить с Вилхо и прекрасно знала, что мальчишку держали в обычной тюрьме. Никто не стал заморачиваться апартаментами для сына заговорщика.

Сдох бы он через месяц или задеревенел до хилого кустика, если сумел бы пустить корни…

Твари!..

Причем трусливые, потому что никто не посмел возразить, когда Сэйда заявила свои права на юного дриада. С нее даже не потребовали подтверждения привязки, быстро спихнув ей мальчишку и стараясь не слишком откровенно вздыхать от облегчения, вытирая пот со лба. Домой женщина мчалась как на помеле. И образное выражение «земля горит под копытами» временами становилось практически буквальным.

А следом за ней скакал Вилхо, которому не позволили даже помыться и переодеться. Как выпустили из подвала по воле и желанию главного судьи, так и таскался он вслед за магичкой как тень. Такой же тощий и черный.

Рубаха, еще две седьмицы назад белоснежно-белая, – грязная, пыльная, потная… Штаны изначально темные, и плащ как был серовато-зеленым, так таким и остался. Хороший плащ, надежный, проверенный студенческими пикниками и столичной жизнью. Вилхо выдернули прямо с занятий. Рано утром пришли трое эльфов и увели, оставив и группу, и преподавателя в легком недоумении от случившегося. Хорошо, что юноша тогда опоздал и не успел сдать плащ в гардероб, поэтому тот висел у него на стуле вместе с сумкой… Сумку с собой взять не разрешили, а плащ – позволили, сначала обыскав все карманы.

Самому парню казалось, что произошло недоразумение и он завтра вернется обратно, чтобы повозмущаться с друзьями, пошутить немного нервно и постараться поскорее забыть как страшный сон.

Ну правда же, его отец никогда про императора слова дурного не сказал! О каком заговоре может идти речь?! Сон внезапно превратился в кошмарную реальность – одиночная камера, допросы в любое время суток… боль… страх… слезы, когда никто не видит… попытки добиться свидания с отцом, с матерью, с братом! И, наконец, приговор… А потом, когда Вилхо уже почти смирился со случившимся, – милостивая подачка в виде месяца заточения.

Нет, сначала допрашивающий его эльф дал понять, что младшего из Суспресов просто лишат титула и отпустят на свободу, по крайней мере парень понял все намеки именно так. И на свидании с отцом, стараясь не разрыдаться, подтвердил, что его обещали освободить. Расстались они тогда спокойно, с достоинством, словно бы и не навсегда, а просто на очень долгий срок.

А вот попрощаться с матерью и братом Вилхо не позволили, как он ни умолял. Даже на колени вставал, задавив остатки гордости. Но в один из вечеров его вывели из одной клетки и перевели в другую, ниже этажом. Заявив, что именно здесь он и будет ждать своего совершеннолетия, после которого воссоединится с семьей. То есть сразу убить не решились, испугались. Хотя он даже написал просьбу считать его совершеннолетним…

Вилхо чуть с ума не сошел за два дня в этом ужасном месте, без окон, без малейшего притока свежего воздуха, среди стен, покрытых странным налетом грибка и моха! Поэтому, когда за ним пришли и повели куда-то… ему уже было совершенно все равно, куда и что с ним потом станет.

Единственное, к чему он оказался не готов, – это к связке с магом огня и к тому, что ему придется присутствовать при превращении родных.

А еще к тому, что этот самый маг будет относиться к нему как к пустому месту! Ну и… позволила бы ему переродиться вместе со всей семьей, раз он ее так бесит! И ходила бы потом, присматривала, в тенечке с книжечкой сидела. А может, связка разорвалась бы, стоило ему полностью сродниться со своим деревом?! Или…

– Нура Сэйда! Мой конь не успевает за вашим. Если он сейчас упадет, то я еще немного пробегусь за вами, а потом тоже прилягу на дороге. Или вашему коню придется везти нас двоих. Боюсь, он будет против…

– Мой конь приучен не возражать и терпеть все тяготы пути! – огрызнулась женщина, но притормозила, позволяя себя догнать.

«…И ваш дурной характер», – мысленно добавил Вилхо, с трудом изображая на лице благодарную улыбку.

Учитывая обстоятельства их знакомства, вести себя вежливо удавалось с большим трудом. Перевоплощение семьи юноша перенес более-менее спокойно, потому что уже какое-то время готовил себя к случившемуся. К тому же он несколько раз наблюдал таинство рождения новой дриады и знал, что если уж кого и следовало пожалеть, так это самого Вилхо.

Он остался осиротевший, не получивший достойного образования, лишившийся и дома, и титула, и… всего, к чему он успел привыкнуть и считал само собой разумеющимся.

Нет, конечно, родных было очень жаль. И отца, и мать, и старшего брата… Только они вместе возродятся, у них будет новая судьба, их возьмут на воспитание в различные семьи, а потом отец и мать, скорее всего, снова влюбятся друг в друга и будут жить долго и счастливо. Главное – верить в это и не думать о том, что через триста лет все в этом изменчивом мире может оказаться по-другому.

А вот ему придется выживать здесь и сейчас…

Глава 3. Знакомство

Путь, сжатый в несколько раз с помощью эльфийской магии пространства, все равно занял почти весь день, вернее – всю ночь.

Сэйда уже не гнала коня, словно за ней гналась вся эльфийская рать Сёмина Асунто, но скачущий рядом мальчишка по-прежнему бесил до невозможности, и злость надо было срочно куда-то выплеснуть. Кто-то должен был ответить за случившееся… Понятно, что позже можно будет напрячься и выяснить, кому помешала семья Суспресов, но сначала…

Главное – не убить это зеленое тощее недоразумение. Она уже упустила возможность сделать это безнаказанно. А ведь могла взять на себя ответственность, подписав прошение и признав Вилхо совершеннолетним. Никто бы и слова не сказал! Трусливые твари… И мальчишка был бы благодарен, а она сама – свободна!.. В собственный замок Сэйда влетела, словно была магом воздуха и обладала даром левитации. К счастью, в такую рань, когда солнце только-только начало прощупывать первыми лучами дорогу, обдумывая, имеет ли смысл просыпаться или лучше еще немного подремать среди туч, на пути злющей магички никто не встретился.

– Вот твоя комната! – рыкнула она, широко распахнув дверь в одну из гостевых спален. Вилхо вошел вслед за женщиной, огляделся и облегченно выдохнул – огромное окно выходило во двор, вдалеке виднелся лес, кровать застелена, уборная, судя по дверце слева, имеется. Еще бы перекусить, потому что даже феи не питаются одним нектаром. А уж дриады, тем более мужчины, даже не вегетарианцы.

Юноша с надеждой посмотрел на магичку, ожидая, что она сейчас оставит его одного, чтобы он смог наконец-то привести себя в порядок, отмыться, улечься в нормальную кровать и отреветься перед сном, вспоминая свою семью, с которой он, может быть, уже никогда не увидится. Сэйда уже собралась уходить, и тут она заметила настороженный взгляд парня. Сдерживаемая столько времени злость снова забурлила до пены, соединяясь с постоянным напряжением при столкновении с высокомерным презрением к низшей расе.

Конечно! Люди же дикари-однодневки, мало живущие и едва превосходящие разумом приматов! А маги – это те же люди, только к прочим бедам еще и одаренные. И при этом плохо контролирующие то могущество, которое им по неизвестной причине вручили боги. Чтобы выживать в мире и хранить в нем мир, всем расам пришлось объединиться, смириться и принять друг друга, хотя бы внешне. Но даже спустя тысячелетие внутри расово-родовых общин царили снобизм и презрение к представителям других культур.

И Сэйда натерпелась от этого снобизма как никто другой, прогрызая, вернее – выжигая себе путь по карьерной лестнице. И постоянно сталкиваясь со снисходительно-презрительным отношением всех этих высших, древних, кичащихся своей родовитостью… Высокомерные ханжи, осуждающие людскую эмоциональность, темперамент, умение радоваться жизни!..

И этот мелкий зеленый щенок смотрит на нее сейчас так, словно ожидает, что она накинется на это тощее недоразумение и изнасилует прямо на полу! – Раздевайся! – процедила магичка, во взгляде которой внезапно сверкнуло презрение.

Вилхо удивленно замер, широко распахнув глаза и пытаясь сообразить, зачем вдруг женщине понадобилось увидеть его обнаженным.

Юноша знал, что внешне он далеко не идеален. Его дерево росло не в самом удачном месте, буквально нависая над озером, где резвились наяды. А вокруг были заросли бузины, нимфочки которой отличались своеобразным чувством юмора и сложным характером. Отец несколько раз со смехом рассказывал, как отбивал своего младшего сынишку у бузинниц, потому что те собирались оставить мальчика себе. Слишком уж он любил смеяться и строить рожицы. А вот брат был живорожденный, внешне похож на мать…

Не самое удачное время вспоминать про отца и семью!..

– Простите?! – самое правильное в таких случаях – это попытаться уточнить, что именно от тебя хотят, заодно извиняясь за возникшее недопонимание. Вот только Сэйда услышала в «Простите» не извинение, а тонкую ехидную издевку и разозлилась еще больше.

– Быстро! – рявкнула она, чувствуя, как привязка, которая вполне могла стать практически материнской, учитывая их разницу в возрасте, плавно превращается в другую. Причем женщина понимала, что сама все портит, но ее ужасно выбесила эта связь, упавшая как снег среди лета! И зазнавшееся семейство дриад, даже во время превращения в деревья глядящих на нее с презрительным высокомерием. И эльфы-обвинители, добившиеся своего, хотя всем понятно, что этот заговор притянут за чьи-то длинные острые уши!.. И собственное бессилие, что со связкой, что с приговором, что с… Пока женщина почти в буквальном смысле дымилась от злости, Вилхо чуть ли не с наслаждением скинул с себя и плащ, и грязную рубашку, а потом отвернулся, чтобы снять штаны. Почему-то снимать их, глядя в лицо магичке, было как-то… неуютно, что ли. Да, она не дриада и даже не эльфийка, но все равно…

Тихие быстрые шаги и властное собственническое поглаживание по спине прогнали остатки уверенности. Нимфы довольно легко относились к физической близости, если она была по согласию, но попытки взять их силой могли закончиться очень печально, причем именно для самой нимфы… независимо от ее пола.

– Не надо! – так и не поворачиваясь, глядя в пол и чувствуя, как краснеет, прошептал Вилхо. Сэйда сама резко развернула парня и уставилась прямо ему в лицо, прожигая взглядом. Она всего лишь осторожно погладила шрамы на его спине. Явно следы кнута, и уж точно оставленные не его отцом. Значит, мальчишку пытали, а он даже не потрудился упомянуть об этом. Дриаду… кнутом… твари!..

И тут же парень дернулся, сжался, напрягся, то ли от страха, то ли от отвращения. И жалость, вытеснившая ненадолго злость, испарилась без следа. – Я могу делать с тобой все, что захочу! – процедила женщина, глядя в глаза Вилхо. – И мне для этого не нужно твое согласие!.. – Ну, кое для чего тебе все-таки потребуется его минимальное содействие, – неожиданно раздался от двери веселый мужской голос. – Например, если у парня на тебя не стоит, то сделать ты с этим ничего не сможешь…

– Руками поставлю! – огрызнулась, не поворачиваясь, магичка, но ее голос звучал уже не так злобно, и Вилхо слегка расслабился.

– Если предварительно будешь старательно запугивать, то и это не поможет, – подошедший мужчина несомненно был человеком, примерно такого же возраста, что и взявшая Вилхо под опеку женщина. А еще, вероятнее всего, он был магом, причем, судя по искрящемуся вокруг него воздуху – огненным.