Kitabı oku: «Договорились. Цена, которая себе», sayfa 6

Часть 3. Гости, которых не звали
Глава 3.1

Квартира-студия находилась в новостройке на окраине города, зато близко к метро. Собственник специально сделал ремонт перед сдачей в аренду, причем не абы какой, а уникальный, с душой и со вкусом. Интерьер покорил Карину с первого взгляда. Она даже согласилась переплачивать только за этот дизайн, хотя легко могла снять квартиру с условиями не хуже и гораздо дешевле.

Прихожую обозначал шкаф-купе с зеркальными дверцами и напольная зона из черного керамогранита, а напротив находилась ванная – единственная закрытая комната в этой квартире. Самой ванной не было, только стеклянный душ. Почти вплотную к ней пристроился унитаз, а дальше шла раковина со стиральной машиной и шкафчики. Все пространство использовалось по максимуму. То, что некуда было ставить, вешалось на стены почти до самого потолка.

Вытянутое помещение зонировалось срединной нишей в форме куба с отделкой под дерево. Там пряталась спальня, точнее, двуспальная кровать с полками на стенах и ящиками под, являясь одновременно стильным и функциональным решением – такой домик в домике. Здесь можно было лежать и мечтательно глядеть на небо через окно. В детстве Карина бы пришла в восторг от такого гнездышка. Оно закрывалось римской шторой от любопытных глаз или яркого света.

С наружной стороны ниши впихнулся бежевый кухонный гарнитур с минимально необходимым: холодильником-полуросликом, микроволной печью, узкой, но глубокой мойкой и варочной панелью на две конфорки. Для Карины этого уже было много. Готовить она не любила. Напротив ниши, образуя узкий коридор между, вписались навесные шкафы и продолговатый стол полметра шириной, за которым можно было и есть, и работать, и заниматься чем-нибудь еще.

В этой крохотной квартире даже гостиной место нашлось. В угол вписался кожаный диван. В разложенном виде он упирался в комод напротив с телевизором. Плоский ящик Карине не был нужен. Она даже на «Ютьюбе» почти не сидела, а фильмы предпочитала смотреть либо в кинотеатре, либо на ноутбуке, положив его на живот, но для декора он хорошо подходил.

Огромное окно выходило на лоджию, где Карина планировала хранить всякий хлам, а заодно прятать рабочие инструменты и реквизит. Спортивную сумку с работы она сразу закинула туда, пока Полина до нее не добралась.

Но больше всего ее зацепил постер с расплывчатым и непонятным изображением под акварель сине-розовато-фиолетовых оттенков. Линии, как лепестки роз в бутоне, наслаивались, вытягиваясь в грушевидную форму с уплотнением в центре. С первого взгляда картина вызывала ассоциации с вагиной, и только потом в нем проглядывалось абстрактное искусство. Карине понравилась иллюстрация. И концепция, и техника, и актуальность, а еще неоднозначность смыслов.

– Вау! – глазела Полина, обходя нишу с кроватью. – Нифа! И ты здесь жить будешь? Сколько стоила эта квартирка?

– Коммерческая тайна, – ухмыльнулась Карина, пытаясь установить чемоданчик с косметикой вертикально у стены, а то тяжелые бутылки и баночки тянули его вниз.

Сестренка погладила коричневую кожу дивана и аккуратно села на разглаженное место.

– Может, Трунов тебя все-таки любит? Раз так запарился.

Карина раздраженно выдохнула, сдавшись гравитации, и положила чемоданчик спиной на пол. Полине она давно перестала врать об их великой с Труновым любви, в которой деньгам нет места. Трудно было все время говорить о нем с восторгом, прикидываясь влюбленной дурочкой. Актерское мастерство она пока не успела развить до такого уровня. Да и сестренка сама бы все вскоре поняла и еще больше вопросов бы задавала. Даже родители перестали сомневаться, что их с Труновым сближают только деньги и секс. Эти странные отношения Карина никак не хотела обсуждать, чтобы не выдать себя, и позволяла всем остальным строить многоэтажные домыслы.

Сказать правду ей казалось большим злом. Отношения с мажором, даже коммерческо-интимные, хотя бы с натугой в глазах общества сохраняли толику приличия. Тем более что настоящие чувства между ними когда-то, действительно, были, по крайней мере, с ее стороны. И что-то до сих пор бултыхалось, с чем она постоянно боролась.

– Любит. Строго по средам и пятницам с семи до десяти, – отшутилась Карина. – И иногда по субботам.

Полина хихикнула и добавила.

– Судя по интерьеру, ублажаешь ты его качественно. Поделись секретом.

– Мелкая ты еще такие секреты выпытывать, – возмутилась Карина. – Поднимайся. Ща в магазин по-быстрому и уборка.

Она потянула сестренку за руку. Полина с неохотой поднялась и пошла за ней к выходу, по пути разглядывая мелочи и детали в убранстве квартиры.

В супермаркете они закупились необходимым для уборки и кое-какими продуктами, чтобы было с чем пить чай. Квартира выглядела чистой с первого взгляда. Вещей было мало, а все шкафчики закрытыми. Открытые полки висели только над кроватью, да и те почти пустовали. Обжиться еще предстояло. Но пыль все равно скопилась на горизонтальных поверхностях, да и Карина хотела все хорошенько отмыть после хозяев и рабочих, которые здесь делали ремонт. Брезгливость требовала чистоты. С особой тщательностью она драила ванную, самую важную для себя комнату, а сестренку отправила протирать пыль во всей остальной квартире.

– Кар, мне у Самсоновых надо быть в семь, – предупредила Полина, заглядывая в ванную из прихожей с тряпкой в руках. – У них днюха. Я к ним с ночевкой сегодня.

– А сколько сейчас? – Карина не отвлекалась от мытья унитаза.

– Пять уже.

Часы, красные и прямоугольные, с ящиком для ключей, висели на стене рядом с дверью.

– Мне еще умыться и накраситься надо, – давила сестренка.

– Ща.

Минут через десять Карина доделала то, что хотела. Все основные места казались теперь чистыми и безопасными для пользования. Внутри шкафов и ящиков она решила помыть потом, когда они ей понадобятся. Полина бы все равно больше не помогала, а действовала на нервы.

Карина выкладывала вещи в комод и ящики под кроватью, пока сестренка занимала ванную.

– Я тут подумала, – Полина прошла по коридору в полотенце, поправляя мокрые волосы, – а почему ты терпишь Трунова, если, правда, его не любишь? Почему с Зайкиным не замутишь, например?

Карина закатила глаза. Вопрос казался настолько глупым, а ответ на него – очевидным, что лень было даже языком шевелить. Но сестренка, казалось, интересовалась искренне и смотрела теперь с неподдельным любопытством. Тонкая фигурка села на диван, положив ногу на ногу. Длинные пальцы прочесывали волосы, пытаясь уложить их ровнее.

– Или другого бы мажора нашла, – размышляла Полина. – У тебя в универе их, походу, куча.

Задвинув ящик комода резче, чем хотела, Карина усмехнулась.

– Все они одинаковые.

– И Зайкин разве тоже?

Зеленые глаза искали ее взгляд. Карина не поднимала головы, всматриваясь в пустой чемодан на полу.

– Зайкин… стремный, – она искусственно выдавила смешок, прицепившись к его клоунскому виду и идиотской улыбочке – больше было не к чему.

– Хм, – Полина откинула голову на спинку дивана. – Ты его, кстати, не показывала даже никогда. Он настолько урод?

Карина задумалась, вспомнив, как искала в нем подходящую для комплимента часть тела. Ее эталоном красоты всегда был Трунов. До него она просто не знала, какие ей нравится. Тот был во-первых, шатен, во-вторых, мускулист, высок и пропорционален. В нем играла мужская сила, выпирало нахальство и сквозила самовлюбленность. В Зайкине играло только шило в заднице, которое не позволяло ему долго пребывать в одном месте, настроении и состоянии.

– Он просто фрик, – пожала она плечами и захлопнула чемодан, чтобы закрыть на молнию.

– Ну, это да, – смеялась Полина, хотя почти ничего о Зайкине не знала.

Карина редко его упоминала, только когда тот творил явную дичь. Больше расспрашивать о парнях сестренка не стала, торопилась к подружкам в гости, суетилась, бегала по квартире от дивана в ванную и обратно, а, когда собралась, остановилась на пороге.

– Давай, наслаждайся, наконец, свободой.

Зеленые глаза обежали быстрый круг по стенам. Они обнялись, и Полина вышла.

В квартире сразу опустело и затихло. Карина слышала, как неспокойно бьется собственное сердце, и часики тикают, нагнетая обстановку. Непривычная тишина уплотняла воздух. Она никогда не жила одна, ни одного дня. У нее даже отдельной комнаты не было, да и кровать всю сознательную жизнь они делили с Полиной, потому та ее отъезду радовалась. У сестренки теперь тоже появилось собственное гнездышко, где она могла уединиться.

Глава 3.2

Остаток вечера Карина убиралась в квартире и раскладывала вещи. Дойдя до Зайкинской рубашки, зачем-то ее понюхала. Кокосовый запах почти не чувствовался, перебитый ее духами, их с Полиной комнатой и чемоданом, поэтому она уткнулась носом, чтобы его прочувствовать. Манила сладость. Едва осознав, что творит ерунду, Карина бросила рубашку в корзину для грязного белья.

Разложив все по полочкам, она принялась намывать себя после тяжелого дня и строить планы на следующий. Из рюкзака выложила сертификат на pole dance⁹ и кинула пока на стол, не найдя ему подходящего места.

После душа Карина села на диван в тишине и уставилась в черный экран телевизора, в котором смутно отражалась. За окном давно стемнело. Сквозь двойные стекла в комнату проникал лунный свет. Соседей не было слышно совсем. То ли они еще не переехали, то ли хозяева заморочились со звукоизоляцией. От такой тишины и пустоты, даже в тесном пространстве, становилось не по себе.

Чтобы отвлечься, Карина решила зайти на сайт «Лавкэм»¹⁰, зарегистрироваться и посмотреть, что к чему. Требовалось загрузить фотографии, заполнить профиль, посмотреть еще раз условия для новеньких, чтобы не оплошать с собственным продвижением. Сервис, который она выбрала для свободного плавания, был новым для нее, но самым популярным среди прочих.

Первым она заглянула в раздел лучшей сотни веб-моделей, чтобы посмотреть их страницы и, возможно, почерпнуть что-то интересное для себя. Отфильтровав по популярности, прошлась по первым десяти. У самой успешной модели профиль был стандартный и внешность тоже: стройная шатенка с круглой грудью, ничего особенного. Она выполняла все виды сексуальных ласк, продавала свои фотографии и короткие видео, и ничем не выделялась. Особенного в ней Карина не нашла. Предположила, что дело было в самих стримах, где модель могла отрываться и зажигать поклонников. И такие, как она, только с разными типами внешности, занимали больше половины первой десятки.

Еще в чарт попала взрослая женщина за пятьдесят, как положено, с морщинами, животом и обвисшей грудью, на которую подписалось двадцать тысяч человек. Она писала о себе откровенно: развелась с мужем, потеряла ребенка, ушла с работы, любит заниматься сексом. Карина предположила, что мемберов привлекали ее богатый опыт и простота отношения к жизни.

Пятую позицию занимала девушка восточной внешности с полностью розовой головой и в флисовой пижаме на аватаре. Она, казалось, даже не раздевалась, либо раздевалась только в приватах и очень за дорого, потому что все ее фотографии больше умиляли, чем возбуждали.

На предпоследнем месте оказалась простая женщина в обычной одежде, без уложенной прически и без макияжа, которая на фотографиях занималась бытовыми вещами, очевидно, и на стриме делала то же самое, только голая.

Помимо был популярен смазливый паренек, сильно похожий на Тома Хиддлстона¹¹, только с еще более худыми и острыми чертами.

Каждая модель обладала собственным секретом успеха.

Здесь даже у опытных средние расценки казались ниже, чем Карина выставляла в студии. Но здесь и доход она могла забирать сама, ни с кем не делясь. То на то и выходило.

Веб-студия сотрудничала с сайтом, где упор делался на постоянных мемберов, которые больше любили приватные встречи, и чаще им требовался друг, нежели любовница. На новом сайте велись публичные трансляции, где модель выполняла просьбы разных при наборе определенной суммы чаевых. Приваты, конечно, тоже были и групповые беседы, но, как Карина успела понять по трансляциям других моделей, основной доход приносил как раз общий чат.

Мемберы искали шоу, быстрый и доступный контент для мастурбации. Карине это нравилось, потому что не хотелось заводить новые длительные знакомства и выслушивать драмы и трагедии чужих судеб. Это были почти отношения, где присутствовала и ревность, и обиды, и претензии с их стороны. Некоторые полноценно считали ее своей, хотя в душе она над этим смеялась. Зависеть от нескольких лояльных клиентов казалось рискованным, да и надоело. Они ведь в любой момент могли потерять к ней интерес. А в публичных стримах все были преходящие, не требовалось ни за кого держаться и вкладывать душу.

Что-то рухнуло. Где-то за нишей. Карина вздрогнула и вся превратилась в натянутую струну. Еще минуту она не решалась исследовать обстановку, но все-таки взяла себя в кулаки, включила свет и отправилась в ванную. Оказалось, бутыль с шампунем соскользнула с полки. Гель медленно растекался по душевому поддону. Карина выдохнула, но поняла, что одна этой ночью не уснет, потому набрала Настену.

– Привет, че делаешь? – быстро проговорила, только подруга ответила на звонок.

– Ты уже вторая за пять минут, кто меня об этом спрашивает, – зевнула Настена.

– А кто первый? – Карина насторожилась, к борьбе за подругу она не готовилась.

– Зайка только что на вечеринку зазывал.

– И? Ты пойдешь?

Мычание в трубке говорило о сильном сомнении. В Карине проснулась надежда.

– Там Артур будет, – выдохнула Настена. – Я из-за него одновременно хочу и не хочу.

Карина выпалила, пока она колебалась:

– Приходи ко мне с ночевкой. Я вино куплю. Поболтаем.

– Страшно одной в квартире? – раскусила ее подруга.

– Не то что страшно, – Карина почувствовала, как краснеет. – Просто непривычно. Ну, так че?

Настена замолкла – задумалась.

– Я тебе даже такси вызову.

– Ахах, окей. Как соберусь, отпишусь.

Завершив разговор, Карина посмотрела на часы, чтобы успеть купить вино, пока алкоголь еще продавался в супермаркетах. Настена отписалась, что готова, когда она выбирала между белым и красным. Вызвав такси, Карина решила взять и то, и другое. Ночь могла затянуться. Им всегда было что обсудить за бокалом. Настена жаловалась на безответную любовь к Варданяну. Карина в ответ перемывала косточки Трунову. Обе находили в таких сокровенных беседах успокоение.

Настена долго не приезжала. Точнее, такси давно приехало и завершило заказ, однако подруга не объявлялась. Карина предположила, что та отправилась в супермаркет за гостинцами или за чем-нибудь еще. Она давно натерла бокалы для вина, нарезала сыр, намыла яблоки и вишню и теперь просто сидела за столом на раскладном стуле, листая ленту новостей на смартфоне.

От скуки даже зашла на страницу Трунова. Он часто публиковал посты о том, чем планирует заняться вечером, приглашая друзей на различные мероприятия. В эту субботу репостнул сообщение Зайкина о вечеринке в честь начала учебного года, где обещалась модная электронная музыка, трэш-коктейли и улетный угар. Требовалось только прийти в форме любого учебного заведения, реального или вымышленного. Вся его компания с курса перерепостила.

На аватарке Трунов красовался в белом спортивном костюме на фоне залива и автомобиля. Фотография не менялась с весны. Больше ничего нового Карина на странице не обнаружила. Только пару хайповых песен накидали девчонки на стену. «Кто-то еще так делает», – усмехнулась она и пыталась вспомнить по именам лица бывших однокурсниц.

Наконец, раздался звонок в дверь, причем сразу, без домофона. Карина от внезапности вздрогнула, но подошла и открыла, не глядя в глазок.

– Привет, Кариш! – радостно воскликнул Зайкин, поднимая наверх руку с пакетом-майкой, полным продуктов.

У нее глаза на лоб залезли, и грудная клетка раздулась, как пороховая бочка перед взрывом. За Настеной, которая виновато лыбилась, стояли еще Варданян, Игнатьева и Гога. Все махали приветственно. Карина хотела закрыть дверь обратно и почти сделала это, но длинная рука Зайкина успела пролезть.

– Кариш, мы новоселье отметить пришли.

Он нагло вошел, обойдя остальных скромников, и огляделся вокруг, сбросив продукты на пол.

– Миленько.

Карина впивалась упрекающим взглядом в подругу. В голове крутилась только матерная лексика, поэтому она пока молчала. Но глаза выпучивались из орбит. Настена сжималась под этим напором.

– Ермакова, где твое гостеприимство? – Игнатьева пропихнула Зайкина вперед и заняла его прежнее место, тоже оглядываясь. – Действительно, недурно.

Следом Гога протолкнул гостей внутрь, а за ним и Варданян вошел. Только Настена с покаянием осталась в коридоре. Карина медленно и глубоко-глубоко вздохнула.

Глава 3.3

Зайкин снял ботинки и присел на корточки, чтобы достать из спортивной сумки тапочки. Объемная, та вмещала в себя много всякого. Точно такая же лежала у Карины на балконе. Туда помещались и наряды, и игрушки, и продукты, и даже обувь. Он вынул голубые тапки с искусственным мехом и, обувшись в них, прошел дальше в комнату. Остальные ходили босиком. Карина молча следила за тем, как гости сами обустраивались в ее квартире, в душе метая молнии.

– Че вы приперлись сюда?! – наконец, взорвалась она, когда Зайкин полез в шкаф, чтобы повесить голубую кожанку.

– Тесно у тебя тут, – невозмутимо проворчал он, беря пустые плечики.

– Разумеется! Мне здесь столько народу не нужно. Я вас не звала.

Она подошла к шкафу и задвинула дверцу купе, прежде чем Зайкин успел повесить куртку. Он посмотрел на нее, поджав губы. Варданян с Гогой усмехались. Игнатьева скрестила руки, опершись лопатками на дверь ванной. Настена вытирала подошвы ботинок о жесткий коврик.

– Ты же знаешь, Кариш, меня звать не нужно, – ухмыльнулся Зайкин.

– Настена, блин!

Подруга пожала плечами.

– Ну, Зайка мне позвонил… Ты скучала, они скучали. Ну, вот я и…

– За что продалась в этот раз?

– «Айфон». Последний, – Настена опустила плечи. И взгляд.

Варданян помотал головой с улыбкой. Игнатьева тоже подошла к шкафу за спиной Карины и сняла хлопковое пальто.

– Расслабься, Ермакова. Мы только на одну ночь.

– Вы еще и ночевать будете?! – глаза, казалось, вот-вот выпадут из глазниц, а из ушей выплывет кровавый дым.

– С нами будет не страшно. Расслабься, – Гога похлопал Карину по плечу и обернулся на ванную. – Сикать там?

Она натужно кивнула. Гога скрылся за узкой дверью. Неудобно, кажется, было только Варданяну. Он, обычно всегда прямой и гордый, немного краснел и сутулился то ли от тесноты прихожей, то ли от неловкости. Карина стрельнула в него умоляющим взглядом в надежде, что он сможет образумить всех остальных. Но Зайкина уже было не остановить. Он прошел за нишу и открыл балконную дверь наверх для проветривания.

– Кар, ну, не дуйся только, – подошла к ней Настена, когда все ушли за Зайкиным. – Весело будет зато.

– Предательница, – процедила Карина и ушла в «гостиную», где длинная фигура Зайкина плюхалась на ее постель.

Он распластался в позе морской звезды и приподнял голову. Игнатьева с Гогой уставились на картину с вагиной. Варданян встал, опершись одной рукой на дощатую перегородку, отделяющую зону кухни от гостиной. Настена осталась между гарнитуром и столом.

– Крутая штука! Уютно, – восхищался Зайкин.

– Слезь с моей кровати!

С идиотской улыбочкой он встал под ее грозным взглядом и поднял руки, будто чист и ни при чем. Карина села в центре ниши, чтобы никто больше туда не сунулся.

– Концептуально, – заметила Игнатьева, вглядываясь в расплывающиеся лепестки бутона на картине, а потом фыркнула на Карину. – Не знала, что ты феминистка.

– И дальше не знай. Это не моя квартира, а съемная.

– Прикольно. Мне тут нравится, – Гога развалился на диване.

Игнатьева упала рядом. Зайкин уже шел к столу.

– О, винишко! Как элегантно.

Он схватил двумя пальцами дольку яблока и зажевал вместе с ломтиком сыра, а во второй руке вертел бокал. Настена прошла мимо него и села на диван к парочке. Зайкин обернулся.

– А у нас все просто: виски, кола, водка. Будешь?

Игнорируя вопрос, Карина оглядела всех грозно – хотела каждому внушить неловкость. Напряжение словно электризовалось в воздухе. Гости скованно молчали. Она хмурилась. Только Зайкина ничто не смущало.

– Блин, круто, – набитые фруктами щеки не мешали ему разговаривать. – Я вот тоже думаю от мамки с папкой съезжать. Ты одна здесь будешь жить?

– Ну не с тобой же.

– Мало ли. Может, с хомячком. Или… кхм… с Труновым… вдруг.

Карина посмотрела на него устало и поняла, что выпить ей остро необходимо. Открыв штопором красное вино, она плеснула его в бокал до половины и выдула залпом. Зайкин, улыбаясь, тоже себе налил, однако пить не торопился.

– А вы че скромничаете? Присоединяйтесь. Расслабиться всем надо, – сказал по-хозяйски. – Так и быть, за дамами я поухаживаю.

Он стал открывать все шкафчики друг за другом, которые оказались пустыми. Карина еще не успела туда ничего положить. Только пыль вылетала наружу. Зайкин чихнул, а глаза покраснели.

– Нахер ты приперся? – спросила она сквозь зубы, открыв ему нужную дверцу над мойкой, где хранились чашки и тарелки. – На что ты надеешься?

– На хэппи энд, – Зайкин растянул персиковые губы в широкую ухмылку.

Он схватил два стакана с верхней полки, а потом потянулся к потолку и спокойно приложил ладонь к нему полностью.

– Низковато. Не угнетает?

– Меня угнетает только твое присутствие, дылда, – глядела Карина снизу.

– Значит, надо музыку включить, – Зайкин взглянул на ноутбук, спящий в раскрытом виде у стены на столе.

Включил его тут же. Карина не успела среагировать. Экран вышел из сна. Открылась последняя открытая вкладка – она забыла ее закрыть. То был вебкам сайт, профиль смазливого паренька, который как раз вел трансляцию в латексном костюме. Зайкин отпрянул. Остальные только-только развернули головы к столу. Карина захлопнула ноутбук с треском, надеясь, что никто больше ничего не увидел.

– Блядь, Зайкин! Ты заколебал лезть во все щели! – взревела она, чувствуя, как лицо нагревается от стыда.

Он предусмотрительно отошел на пару шагов в сторону прихожей, вжимая голову в плечи.

– Че там? Че там? – приподнялся Гога, будто мог что-то увидеть на закрытом экране.

– Порнуха какая-то, походу, – хихикнула Игнатьева. – Специфическая причем.

– Ой, – Настена прикрыла рот рукой.

Карина сжала кулаки и стиснула челюсти. Зайкина давно стоило придушить, но раньше не хватало злости. Теперь ее накопилось сполна, только свидетели мешали. Хотя их тоже хотелось положить одним револьвером за раз. Настену самой первой за предательство.

– Да ладно, Кариш, все смотрят порно. Ниче такого в этом нет, – Зайкин постепенно выпрямлялся.

– Да блин, Ермакова, мы с Гогой вообще вместе это делаем, – Игнатьева махнула на своего парня, тот чмокнул ее в руку. – Даже Вард смотрит, только тайно.

Варданян покраснел и изобразил гневное лицо, украдкой поглядывая на Настену. Та смотрела на него с ошеломлением. Таким сконфуженным Карина его еще не видела.

– Вот именно, Рита, тайно, – процедил Варданян.

– Вард, а че скрывать? – усмехнулся Зайкин, подмигивая другу. – Мы же вместе с тобой смотрели.

Варданян залился краской по самую макушку и спрятал глаза подальше от Настены. Карина вытаращила на него свои. Кровь отливала от лица. Сердцебиение приходило в норму.

– Так что, Ермакова, успокойся. Подумаешь, спалили, – Игнатьева фыркнула. – Здесь, наверное, только Настена не смотрит. Но ей простительно.

– Вообще-то… смотрю, – тихо отозвалась Настена и положила руки на бедра треугольником.

Челюсти отвисли у всех. У Карины напрочь, она еще после Варданяна не восстановилась. А он впивался в Настену с неистовым недоумением. Она румянилась и робко пожимала покатыми плечами. Смущаться у нее всегда классно получалось, как будто шло от природы, как Зайкину – по-идиотски лыбиться, Игнатьевой – высокомерно щуриться, а Карине – закатывать глаза.