Kitabı oku: «Цифрогелион: Оператор Бездны», sayfa 2
– Да ничего страшного… – сжалился я. – А теперь надо съёбывать отсюда по-быстрому, пока мусора не приехали…
– Съёбывать? Но мы же и должны вызвать полицию! И записать номер…
– Тогда запиши ты… – я бросил взгляд на пиздец как медленно уезжающую машину и быстро отвёл в сторону. – Я не могу смотреть на эту тачку – слишком свежи воспоминания…
К горлу подступил ком… Аниме снова начало овладевать моими чувствами.
– Этот ублюдок поплатится за то, что сделал… – яростно прошептал я. – Я пытался спасти её, но не успел… А он… Он хохотал, когда сбивал Мисаки-тян! Для него убийство красивой и печальной школьницы, потерявшей брата, – это какая-то шутка…
– НАНИ?!?!? – выпучил глаза от яростного удивления Жека. Его изображение в этот момент резко приблизилось, взяв ближний план, и разрезалось по диагонали с хлёстким звуком. – ОН УБИЛ ЕЁ… РАДИ… ШУТКИ?!!
Несколько долгих секунд я наблюдал за тем, как желваки вспучиваются на массивной челюсти Жеки, пытающегося совладать со своими эмоциями. Но я-то знал – с аниме совладать почти невозможно…
– АРИИИИИИИГААААААТООООО!!!! – наконец взорвался он, разрывая на себе рубашку и раскидывая бугрящиеся стальными мышцами руки в до предела гипертрофированной ярости.
В воздух взмыли куски асфальта и угловатые языки пламени: Жека рванул вслед за машиной.
Вот он настигает её, переворачивает, вырывает дверь и рывком вытягивает из салона и без того настрадавшегося сегодня водилу.
Камера снова берёт ближний план: Безумное, кровожадное лицо Жеки, застывшее в зверином оскале, появляется в проёме разрываемого пополам тела водилы…
Дальний план: Жека стоит у перевёрнутой машины, держа в руках половины разорванного по вертикали тела. Ничего не происходит примерно десять секунд – словно я смотрю на фотографию, но потом, из разрыва с шипением ударяет водопад кровищи. Она заливает Жеку, заливает машину, заливает дорогу, заливает всё.
Наконец он бросает обескровленные половины тела бедолаги на землю. Средний план, и ещё с минуту я наблюдаю, как Жека быстро, но глубоко, дышит, смотря перед собой слепым от ярости взглядом. Его лицо в крови… Брутальная месть свершилась…
Сцена меняется. Мы с Жекой идём по дороге. Город уже совсем близко. Почему-то кровищи на нём теперь тоже больше нет, а разорванная рубашка уже нихуя не разорванная. Видимо, для аниме подобная ситуация – разновидность нормы.
– Ты закричал "Аригато", как ёбаный Наруто, – заметил я. – Что это вообще значит?
– Вроде бы "спасибо", – как-то отстранённое ответил Жека. – И Наруто так не кричал.
– Я думал, что Наруто – это любой злобный хуй в аниме. Типа нарицательное такое…
– Я убил человека… – прошептал Жека. Казалось, он меня не слушал…
– Ты убил картинку, ёбт, – успокоил его я. – Он же ж рисованный…
– Нельзя делить людей на нарисованных и нет! – Жека остановился и вонзил в меня взгляд, яростно стиснув кулаки. – Это расизм!
– Эмм… Ладно, – согласился я, вспомнив, как минуту назад он разорвал пополам человека. – Но он был убийцей. Он убил Мисаки-тян… А ведь я… я любил её…
Теперь пришло время сжаться моим кулакам. Я не должен заплакать…
– Ты… Ты любил её? – глаза Жеки залились печальным коктейлем из половинки удивления и двойной порции сострадания…
– В некотором смысле… – кивнул я. – Но не будем об этом, а то я заплачу. Давай лучше пойдём в город, найдём кабак и нахуяримся в сопли?
– А это хорошая идея, друг! – засмеялся Жека.
Я тоже засмеялся. Мы подпрыгнули в воздух и звонко дали друг другу пять.
Стоп-кадр. Жизнеутверждающая музыка, и мы с Жекой, замершие в воздухе с улыбками на лицах, отбивающие пятака.
Сцена резко меняется. Мы идём по городу. На улицах полно народу: анимешных людей с разными причёсками и немного отличающейся формой лица. Много школьников в тёмно-синих костюмчиках, взрослые – в основном в тёмно-серых костюмчиках, "тойоты короны" белых и тёмно-серых цветов. Дома с однообразными, явно на отъебись нарисованными вывесками магазинов, расположенных на первых этажах, но всё это вместе шло нахуй, потому что моё внимание пленило нечто другое:
Здоровенные полутвари-полуроботы, бродящие тут и там. Они различались размером, цветом и некоторыми деталями, но в основном были очень похожи друг на друга.
Синие, красные, жёлтые, оранжевые; высотой с одноэтажный дом, двухэтажный дом и даже четырёхэтажный дом. Длинные жилистые ноги заканчивались лапами, усиленными стальными пластинами. Мышцатое тело тоже усилено сталью. Длинные жилистые руки расположены высоко и растут словно бы не из плеч, а из плоской, как средней глубины сковорода, широкой головы, окольцованной десятками стеклянных глаз-линз.
У каждой твари на грудной пластине ярко горит иероглиф. Эти прямоходящие твари заняты разными делами: одни таскают тяжёлые ящики, другие заняты помощью в строительстве зданий и ремонтных работах, а некоторые словно слоняются без дела.
Заметил я и ещё кое-что: неподалёку от каждой из этих тварей неизменно обнаруживался человек в комбинезоне того же цвета, какого цвета была сама тварь…
– Что это, блять, такое? – спросил я, посмотрев на Жеку.
– Это Души, – ответил мне девчачий голос с другой стороны.
Я повернул голову, и сердце моё забилось…
– ЧТОООООО??!?!? МИСАКИ-ТЯН??!
Резкий наезд камеры крупным планом на моё ебало – выражение абсолютного удивления в карикатурном исполнении с кучей вопросиков и восклицательных знаков вокруг башки.
Рядом со мной действительно стояла она: та же форма, те же волосы, тот же запах карамели…
Я не убил её! Видимо, она просто потеряла сознание, а потом очнулась и телепортировалась сюда.
Я так рад, что не убил её! Убийство Мисаки-тян было самым страшным и самым опрометчивым поступком в моей жизни. Я боялся своих чувств к ней, но теперь… Теперь мы будем вместе сосать сладкие щупальца карамельного осьминога… Я буду держать её тёплую ладонь в своей…
– Ты знаешь Мисаки-тян? – удивилась девчонка. – Это моя любимая сестричка!
Сестричка… как я мог подумать, что Мисаки-тян просто потеряла сознание? Там было столько крови…
Тут я заметил, что девчонка продолжает на меня пялиться, явно чего-то ожидая… А, точно – она же спросила, не знаю ли я её сестру… Надо срочно что-то спиздеть, а то это подзатянувшаяся пауза явно выглядит пиздец как подозрительно…
– Нет, не знаю! – выпалил я.
Надеюсь, этого хватит, чтобы отвести от меня подозрения…
– Но ты только что сказал её имя…
– Я перепутал! – не нашёл, что ещё спиздеть, я.
А хули? Ситуация-то нервозная…
– Ты… Странный… – нахмурилась девчонка.
– Не смей говорить про него, что он странный! – ворвался в разговор с хлёстким звуком Жека. – Владян-сан только что потерял свою возлюбленную!
– Оу… – смутилась девчонка.
Боже, как мило она смущается… Её щёчки покраснели… Мне непреодолимо захотелось оказаться в её объятиях и утонуть в её жалости ко мне и моей личной трагедии… Но это будет подло с моей стороны: искать её жалости за убийство её же сестры… Нет – я не такой. Да и вообще нахуй мне не упала её жалость: я убил её сестричку с кайфом, и её, блять, прихуячу с не меньшим кайфом, как только выдастся удобный сл…
Пришёл в себя я уже тогда, когда стиснул девчулю в своих объятиях и плакал навзрыд, заливая её пиджачок слезами. Она же, держа руки по швам, ещё больше смутившись, таращилась куда-то вдаль, не понимая, как реагировать на происходящую хуйню.
Как я видел её лицо со своей позиции? Хуй его знает. Аниме, блять…
Сука… Да что я опять творю-то?? Отступил на шаг, поправил галстук, вытер слёзы, отвёл взгляд в сторону, смутившись.
– Твою девушку звали Мисаки? – спросила она неловко, явно пытаясь разрядить стрёмную обстановочку.
– Не знаю я никакой Мисаки! – снова упёрся я. – Мы только что появились в этом мире и нихуя не понимаем, что тут происходит!
Неожиданно, то есть совершенно, блять, не в тему, она рассмеялась. Весело так, звонко.
– Я уже поняла, что вы новенькие! – наконец сказала она, расплывшись в улыбке. – Давайте я вам всё расскажу!
Глаза её заблестели, а сердце моё предательски застучало…
Честно говоря, собравшись с духом, я хотел послать её нахуй, но почему-то оказался в ресторанном дворике.
То есть мы все там оказались. Втроём сидели за круглым столиком, перед нами стояли стаканчики с кофе. Вокруг были другие люди – много других людей. Они ели, общались, слонялись, проводили время, короче. По залу бродили эти странные твари, а ещё тут, прямо из пола, торчало несколько здоровенных стальных капсул с нарисованными на них непонятными иероглифами.
– Мы называем их Души, – кажется, уже не в первый раз сказала девчонка, указывая на жёлтую тварь, передающую рабочим тяжёлую мебель на второй этаж…
– Да мне похуй, как вы их называете, – признался я.
Глава третья. Оператор Бездны
– Душами управляют люди. Их называют "Операторы". Они не то чтобы даже управляют… Скорее Души чувствуют их эмоции и… помогают. Оператором нельзя стать по желанию – тебя должна выбрать Душа. Души рождаются из вот таких капсул, – она указала рукой на возвышающуюся недалеко от нас хуёвину, торчащую из раскуроченного пола. – Никто не знает, как происходит выбор. Ты можешь сотни раз проходить мимо капсулы, и она не будет реагировать на тебя, а на сто первый – из неё родится Душа и привяжется к тебе. Каждый мечтает, чтобы к нему привязалась Душа, многие даже строили вокруг капсул новые дома для себя, в надежде, что постоянное нахождение рядом с Душой увеличит их шансы стать Оператором. Правда сейчас так делать запретили, потому что, в теории, это лишает других возможности стать Оператором Души, запертой в присвоенной кем-то капсуле.
– Кажется, я сказал тебе, что мне похуй, – недовольно нахмурился я, снимая свой коронный апперкот с предохранителя. Сейчас эта "Мисаки-тян 2.0" по широкой дуге воткнётся башкой в пол: я не люблю, когда с моими желаниями не считаются. Души, хуюши – срать я на всю эту хуйню хотел. Мне надо выбраться отсюда и искать ебучую работу, чтобы зарабатывать на учёбу и всякие ништяки, приманивающие тёлок, типа охуенных кроссовок и выёбистых кашемировых кардиганов, а я тут в мультике застрял, как еблан последний…
Блять… И когда я стал таким крутым? Во мне столько тестостерона – ёбнишься, а ведь я раньше даже не дрался никогда… Реально, блять, ни единого раза, если не считать тех шестнадцати драматических случаев, когда мне дали пизды.
И да, – я считал, сколько раз мне набили будку. Более того – затаил обиду на каждого, кто меня отхуячил, потому что все эти шестнадцать раз я нихуя не заслужил получить по ебалу. Ну… если быть до конца честным, то пятнадцать раз из шестнадцати точно не заслужил. Один раз, возможно, получил заслуженно: я тогда отнял у девчонки булочку в столовой и сожрал у неё на глазах, – очень голодный был: мамка забыла положить мне с собой бутерброды, а деньги я спустил на сигареты. Это было во втором классе. И вот на ту девчонку я зла не держу – она оттаскала меня за волосы и несколько раз ёбнула лицом об угол стола вполне заслуженно.
Короче, непонятно, чего я такой злой вдруг стал, оказавшись в этом мире: видимо, это аниме так на меня воздействует, и я не просто пиздострадальца отыгрывать должен по замыслу неведомого сценариста, а пиздострадальца-психопата.
– Владян-сан, давай послушаем! Нам надо понять, как этот мир устроен! – развыёбывался Жека.
Честно говоря, я даже не сразу понял, о чём он, потому что утонул в своих мыслях. Но потом вспомнил: тёлка рассказывала ебучую байку, а я не хотел её слушать…
Охуел… Ну и слушай хуйню свою, предатель ёбаный…
Вместо ответа я откинулся на стуле, скрестил руки на груди и стал смотреть на всех исподлобья. Я обиделся, блять…
– Души бывают разными, – продолжила девчонка, которой, кажется, хуй было класть на мою обиду. – Жёлтые, например, занимаются поддержкой инфраструктуры и помощью в разных бытовых вопросах: помогают поднимать тяжёлые грузы на этажи, буксируют сломанные машины к автомеханикам, участвуют в строительных работах. Красные – занимаются спасением и помощью в чрезвычайных ситуациях – например, помогают тушить пожары, вызволять людей из-под завалов в случае обрушения зданий. Синие – помогают охранять порядок. Синие не такие сильные, как серые, не дерутся друг с другом, и никогда не убьют человека. Но у них много способностей, позволяющих предотвращать правонарушения: например, они умеют стрелять парализующими иглами, способными обезвредить опасного бандита, не причинив ему вреда, а ещё они могут обнаружить преступника даже сквозь стены. А вот серый цвет означает принадлежность к боевым Душам. Правда тут их встретишь нечасто, разве что совсем молодых, потому что, чтобы попасть в город, их Операторам нужно получить специальное разрешение у командования обороной. Дело в том, что серые Души склонны драться с другими Душами и иногда даже нападают на людей, хотя такое случается крайне редко и обычно только с самыми тёмными. Основная задача серых Душ – сражаться с Тенями за Стеной…
– А кто такие Тени? – с неподдельным любопытством спросил Жека, аж перегнувшись через стол, чтобы максимально сократить время между вылетом слов изо рта сестры Мисаки-тян до попадания в его ушные раковины. Вот, сука, аниме-задрот ебучий…
– Тени – это одинокие Души, живущие за Стенами, и Души, поглотившие своих Операторов. Быть Оператором серой Души опасно, потому что они – серые Души, – темнеют. Чем больше битв они проходят, тем темнее становятся. Когда Душа становится слишком тёмной, её разлучают с Операторами и отправляют обоих в карантин – на очищение. Это очень опасно, потому что Душа всеми силами пытается найти своего Оператора и не остановится ни перед чем. Их приходится сковывать в присутствии Оператора и запирать в специальных бункерах на весь срок изоляции. Через время Душа светлеет, и её снова можно воссоединить с её Оператором. Это очень красивый и трогательный момент: они так радуются возвращению Оператора…
– А в чём опасность этого "потемнения" Души? – продолжил викторину нахуй не нужных вопросов Жека.
– Чем темнее Душа, тем сильнее связь с Оператором…
– Так это же хорошо, разве нет?
– Да, но и очень опасно. В какой-то момент Душа становится слишком тёмной, поглощает Оператора и становится чёрной – Тенью. И это всегда приводит к одному и тому же: Тень нападает на людей, сея хаос и разрушения. Всего несколько раз Души становились чёрными по эту сторону Стены, и каждый раз это приводило к страшным последствиям. Гибли сотни и даже тысячи людей. Самое ужасное, что нельзя сказать точно, в какой момент Душа станет чёрной. Кажется, это зависит в первую очередь от Оператора, его характера, силы воли. Многие Операторы боевых Душ пытаются сделать свою Душу темнее, потому что это повышает их связь, в результате чего Души становятся сильнее и эффективнее на поле боя. Но это опасная игра, которая в любой момент может окончиться трагедией, потому что поглощённый Оператор никогда не возвращается – он становится частью Души, растворяется в ней…
– Охуеть, как интересно… – пробурчал я, закатив глаза…
– Так ведь действительно охренеть как интересно! – глаза Жеки сияли. – Я думал, мы попали в какое-то обычное романтическое аниме про школьников, а тут… Тут что-то крутое творится! Никогда такого сюжета не видел!
– Ага… одни здоровенные хуёвины хуячат другие здоровенные хуёвины: пиздец какой редкий сюжет – встречается всего-то в шести тысячах фильмов. Примерно…
– Назови хоть один!
– "Годзилла", блять…
– Ну а ещё?
– "Кинг-Конг против Годзиллы", блять…
– А ещё?
Задумался.
– Больше не помню…
– Ну, это всего два фильма, Владян-сан, а не шесть тысяч.
– Ну так я и сказал, ПРИМЕРНО шесть тысяч, блять! Чё ты доебался? Два фильма, шесть тысяч фильмов – какая разница-то? Один хуй сюжетик явно заезженный…
– Нормальные у тебя допущения, – не сдавался Жека. – Так-то разница немаленькая… Два чем-то похожих фильма не делают сюжет заезженным.
– А кто сказал, что фильма всего два?? Это я с наскока только два вспомнил. Фильмов таких миллиард, блять!
– То есть уже не шесть тысяч похожих фильмов есть, а миллиард?
– Да, миллиард! "Тихоокеанский рубеж", например!
– Теперь фильма три, но это всё равно гораздо меньше, чем миллиард…
– Ой, блять, всё! – отмахнулся я. – Начал до мелочей доёбываться. Самая мудацкая тактика, когда реальных аргументов не остаётся…
– Преувеличение в миллиард раз это не мелочь…
Хотел было сказать Жеке что-нибудь обидное, но случайно бросил взгляд на сестру Мисаки-тян. Она сидела примерно в той же позе, что и я: утонула в кресле, скрестила руки на груди, смотрит исподлобья. Всё это выглядит настолько гипертрофировано, чтобы даже из космоса видно, что она недовольна.
Неужели и я так по-долбоёбски выгляжу? Так наиграно, демонстративно… Это же полное, блять, аниме…
Сел нормально, положив руки перед собой, чтобы не позорить себя и родителей и вообще всех не долбоёбов.
– Я могу продолжить? – недовольно спросила Мисаки-тян, – воспользовавшись короткой паузой в нашем споре, в котором я был прав, а Жека – нихуя нет.
– Нет!
– Да!
Хором ответили мы с бывшим другом, а ныне – злоебучим пидорасом, цепляющимся за слова.
Девчонка, разумеется, выбрала тот ответ, который ей больше понравился:
– Так воооот… – протянула она, стуча себя пальцем по губам, смотря куда-то вверх и явно пытаясь вспомнить, на чём остановилась…
– А почему Тени нападают на город? – пришёл на помощь Жека.
– Потому что они так в миллиарде фильмов делают, блять… – пробурчал я.
– Никто не знает, – ответила девчонка, вместе с Жекой проигнорировав меня. – Мы даже не знаем, откуда они приходят. Мы вообще мало что знаем об этом месте. Мы просто… оказались тут…
– Так вы тоже попали сюда из нормального мира? – резко подался вперёд я. Разговор внезапно стал интересным.
Может, их всех тоже отправил сюда ёбнутый старик из бургерной? А что? Он похож на охуенно обидчивого мужика, так что вполне мог обидеться на несколько тысяч человек, телепортировав их в мультик.
Если это так, тогда жить мне станет чуточку легче, потому что я буду знать, что все вокруг реальные, настоящие люди, просто перевоплотились в нарисованных долбоёбов. Они, конечно, не имеют такой несгибаемой силы воли, какую имею я, так что быстро сдались и стали вести себя как персонажи дебильных мультиков для озабоченных подростков, проигрывающих войну со своим пубертатом, но я их за это винить не могу – слабаки нужны, чтобы возвышать сильных.
Бляяять… Но ведь если они все на самом деле настоящие люди, значит, я убил не нарисованную девчонку, а настоящую…
– Из нормального мира? – вслух удивилась девчонка, вовремя прервав мои размышления, повернувшие в очень тёмный закоулок… – Никто не знает, откуда мы появились тут… Много лет назад, люди просто стали появляться в этом месте. Тут уже был этот город, Стены, всё. Сначала появилось всего несколько сотен человек, потом ещё и ещё. Никто из нас не помнит, где мы были раньше и кем были, но многие сохранили знания: кто-то знаком со строительством, кто-то с преподаванием, кто-то умеет лечить людей… Люди помнят свои профессиональные навыки, даже имена, но не помнят ничего о своей прошлой жизни. Некоторые появляются тут детьми, другие, как вы – подростками, а многие – уже совсем взрослыми…
Эта сука только что сказала, что я подросток?? Типа унизить меня хотела? Какой я ей нахуй подросток? Я студент – я взрослый!
– Какой я тебе, нахуй, подросток?? – возмутился я вслух и почти сразу вспомнил, что нахожусь в шкуре нарисованного школьника-спермотоксикозника с диссоциальным расстройством личности.
– Прости, Владян-сан! – по анимешному рассмеялась девчонка. – Кстати, Жека-кун, почему ты называешь его "сан"? Вы же ровесники, да?
– Потому что он крутой хуй, – пожал плечами Жека.
Кажется, девчонка хотела было засмеяться, но быстро передумала, заметив, что Жека остался серьёзным.
– Эмм… понятно… – вместо этого смутилась она.
По её ответу и реакции было ясно: нихуя ей не понятно. Я для неё какой-то лох пепельный… У сестрички своей спроси, крутой я хуй или нет!
– Так что мы ничего не знаем об этом месте, – продолжила она, видимо, не желая развивать тему моей крутости. – И уже много лет взрослые пытаются найти отсюда выход. Но поиски эти пока не дали никаких положительных результатов, а вот бед принесли немало…
– Бед? Каких бед? – спросил Жека.
– Теней. Они начали нападать на нас, только когда мы впервые вышли за Стены и попытались узнать, что там – во внешнем мире. И с тех пор нападения эти случаются всё чаще и становятся всё яростнее… Возможно, там, во внешнем мире, скрываются ответы, а мы не можем уйти достаточно далеко от Стен – приходится постоянно сражаться с Тенями, и чем дальше мы продвигаемся, тем больше их становится…
Пиздец они, конечно, тупые тут… Я еле удержался, чтобы презрительно не фыркнуть, а может быть, даже не отвесить этой тупице хорошего отцовского леща, чтобы она начала голову, блять, включать…
– А нельзя посмотреть, что там, за Стенами, с крыши высокого дома, например, или забравшись на саму Стену, которая город ваш огораживает? – предложил я триумфально, почти надувшись от своего интеллектуального превосходства над этими даунами.
– Не получится, – покачала головой девчонка. – Над внешними землями всегда нависает серый туман – ничего не видно.
Я быстренько подсдулся, припрятав своё интеллектуальное превосходство до следующего раза… Сука, блять, немного даже стыдно как-то… Хотя…
– Самолёты! – гордо выпалил я, снова раздуваясь и даже самодовольно скрестив руки на груди.
– Там же туман, Владян-сан… – напомнил Жека. – С самолёта тоже ничего не увидишь.
– Но зато далеко улетишь.... Можно улететь хуй знает куда и проверить, где кончается этот туман, или приземлиться там, подальше. Может, Тени только вокруг города ошиваются, а вдалеке их нет…
– У нас нет самолётов, – снова обломала мою идею девчонка. – Создавали воздушные шары, но… они словно упираются в какой-то невидимый барьер, сразу за Стеной. По низу, под туманом, идти можно, а над ним двигаться нельзя – что-то не позволяет…
– Так и как далеко вам, в итоге, удалось отойти от Стен? – быстро спросил Жека, видимо, чтобы не оставить мне возможности опозориться ещё раз.
– Всего несколько десятков километров. Чем дальше мы продвигаемся, тем больше Теней встречаем, и тем больше приходится сражаться. А чем больше сражений, тем темнее становятся Души. Недавно наши лидеры приняли решение не уходить далеко от Стен и сосредоточиться на обороне, потому что Теней стало слишком много, и нападения на Стены стали чаще.
– А чего хотят эти Тени? – вопрос снова прозвучал от дохуя любопытного Жеки.
– Убить нас, наверное…
– Но зачем? И почему "наверное"?
– Никто не знает их конечной цели. Они ломают Стены, пытаясь пробраться внутрь. Это удавалось им лишь однажды, не считая тех раз, когда серые Души становились Чёрными тут, внутри Стен. Прорыв случился в самом начале, когда их нападения были редкостью. Они пришли со стороны леса, там ещё не было ни наблюдательного пункта, ни патрулей. Несколько дней они ломали Стену, но никто не знал об этом. Проделав проход и попав сюда, они принялись убивать нас… Тогда многие погибли, очень многие – серые Души были на другом конце города и пришли не быстро, да и когда пришли – победить Теней удалось далеко не сразу: во время битвы было разрушено несколько районов, убиты ещё сотни людей, мы потеряли одного Оператора, а вместе с ним погибла и Душа – так всегда случается. Но мы не знаем, почему Тени это делают, не знаем, почему убивают нас, и не знаем, является ли это их конечной целью. Возможно, им нужна лишь эта земля, или им не нравится создаваемый нами шум, или ещё что-то. Они не едят нас, не утаскивают с собой. Просто убивают…
– Значит, теперь вы только обороняетесь и оставили попытки узнать, что находится за пределами города? Но как вы тогда найдёте выход отсюда? Вы же не можете сидеть тут вечно – ты сама сказала, что Теней становится всё больше…
– Может, вы уже поцелуетесь? – предложил я.
В груди у меня поселилось какое-то неприятное чувство… Нет, – это не может быть ревность… Я убил её сестру, считай, в прикол – какая нахуя ревность?
– Становится хуже, – согласилась девчонка со своим любимым Жекой. Любовнички, блять, хуевы… – Но мы отказались от экспедиций вглубь внешнего мира лишь временно: сейчас наши лидеры работают над новым планом и копят силы. Они не откажутся от экспедиций насовсем, потому что уверены, – ответы и спасение для нас всех, – где-то там… А тут…тут нас ждёт только смерть.
Взгляд мой упал на пиздюка за соседним столиком. Ему было лет шесть-семь, и его задирали старшие пацаны, которым было лет по десять. Они смеялись над ним, что-то пытались отнять…
Сердце моё сжалось, а следом за ним сжались и кулаки…
Я закрыл глаза, сделал глубокий вдох и медленный выдох, борясь с желанием вскочить с места с криком "НАНИ?!?", что бы это восклицание, блять, ни значило…
Аниме снова пытается сделать меня частью этого мира, только теперь обостряя не пиздострадальческие качества, а героические. Я чувствовал в груди обжигающее, бурлящее чистой яростью желание восстановить справедливость и отхуячить всех этих малолетних пидорасов, одной бесконечно длинной вертушкой, но знал, что не должен так поступать. Не потому, что распускать руки, а в моём случае ноги, некрасиво, а потому, что так я прогнусь под ёбаное аниме и навязанную им манеру поведения…
Открыв глаза, я уставился на сестру Мисаки-тян, всеми силами стараясь не отводить взгляд в сторону, туда, где какие-то бессердечные мрази издеваются над несчастным светловолосым ребёнком, глаза которого трясутся от обиды. Ему некуда бежать – его окружили подлые хуесосы и, кажется, никто вокруг не желает ему помочь…
К сожалению, пока я смотрел в большие, прекрасные глаза сестры Мисаки-тян, я начал чувствовать запах карамели – видимо, они жили вместе и пользовались одни шампунем. В груди моей поселились бабочки, мне захотелось коснуться её мягкой, тёплой ладо…
Так, всё блять! Я стал дышать ртом, чтобы не чувствовать запаха, и смотреть чуть левее её башки, чтобы не видеть её идеальное, треугольное, нихуя не похожее на человеческое, лицо.
– А где живут дети, которые появились тут, без родителей? – спросил Жека. – Как мы, например.
Я попытался максимально заинтересоваться этим вопросом, чтобы забыть о шестилетнем бедолаге и о пиздостраданиях, так что сделал максимально заинтересованный ебальник, хотя мне, разумеется, было совершенно похую, где живут новоприбывшие дети, – меня куда больше волновали угловатые пряди волос сестры Мисаки-тян, дрожащие на хуй пойми откуда взявшемся ветру.
– Дети всегда появляются без родителей, а взрослые – без детей. Поэтому все взрослые, желающие завести ребёнка, регистрируются в специальной очереди, указав желаемый пол и возраст ребёнка, и ждут, когда в мире появится подходящий малыш.
Я слышал, как пиздюки обзывали мальца нехорошими словами. Они дразнили его…
Я выпучил глаза ещё сильнее, прилагая все усилия, чтобы игнорировать эту хуйню, но всё осложнилось тем, что я случайно посмотрел в глаза сестре Мисаки-тян… Боже, они такие большие и милые…
– А почему бы не завести собственных детей? – продолжал забрасывать вопросами девчонку Жека. – Зачем брать чужих?
– Тут это невозможно. Пока что ни одной женщине не удалось забеременеть…
– А если детей станет слишком много, и взрослых на них не хватит?
– Такого не может случится. Дети появляются реже взрослых, да и сами дети склонны становиться взрослыми и тоже начинать хотеть завести ребёнка, – она широко улыбнулась.
О боже… Какая улыбка…
– Дай сюда! – громко крикнул один из старших детей, донимающих маленького мальчика.
Я повернул башку как раз в тот момент, когда он вырвал из рук бедолаги мягкую игрушку: белого подмигивающего зайца с розовым ухом…
Кадр приблизился, теперь его полностью занимал розовоухий заяц… От вида этой игрушки сердце моё сжалось ещё сильнее. Я словно увидел призрака из забытого прошлого. Почему-то меня накрыла тяжёлая волна мрачной тоски…
В следующий миг сцена разъехалась по диагонали: в первой половине я видел белого зайца в руке отнявшего его уёбка, а во второй – того же зайца, лежащего на полу коридора.
Ещё мгновение, и весь кадр заняло изображение зайца на полу, а затем камера отъехала от него, впустив в кадр всю длину коридора.
Мальчик, этот самый мальчик из ресторанного дворика, но с отрубленными руками и ногами, медленно, из последних сил, ползёт по коридору, неуклюже перебирая обрубками, оставляя за собой длинный, кровавый след. Обрубки его конечностей наспех перемотаны какими-то верёвками, но не для того чтобы спасти, а чтобы отсрочить смерть, дав мне возможность застать мальчика живым…
Он ползёт к зайцу – его любимой игрушке. Его мать мертва, отца нет дома, и единственное, чего он хочет – обнять единственного из близких… своего друга – розовоухого зайца.
Почему-то в этот момент я думаю лишь о том, каким ужасным для этого мальчика будет осознание того факта, что он не сможет обнять свою игрушку, потому что у него больше нет рук…
– "Я верну ему руки…" – слышу я почти безумную мысль в своей голове. Я хватаюсь за эту мысль словно утопающий в ледяной реке за обломки льда. Я цепляюсь за последнюю возможность сохранить свой рассудок, пережить всё это…
Жуткую сцену выбрасывает в сторону, возвращая меня в реальность: злобный мелкий хуесос держит в руках розового зайца и смеётся.
Ярость за долю секунды заполняет меня полностью, не оставив места ни для чего другого…
Я вскакиваю со стула и собираюсь убить их всех…
В этот момент неподалёку взрывается капсула. Из неё, кружась вихрем, вылетает нечто…
Оно кружится по залу, рассекая на куски всех и всё, что окажется поблизости. Куски тел, обломки мебели, фонтаны крови, перепуганные вопли… Если ад и существует – то он выглядит именно так…
Не знаю, как долго это продолжалось, но закончилось всё так же неожиданно как началось:
Тварь по широкой дуге залетела за наш столик, оставляя в полу глубокие борозды от стальных когтей, и окружила нас куполом четырёх своих лап, словно… защищая.
Все гости ресторанного дворика были мертвы. Сотни людей, весело проводящих время, в один миг превратились в покойников. Кажется, спастись не удалось никому: даже мальчику с розовоухим зайцем. В живых остались только мы трое – я, сестра Мисаки-тян и Жека.
Весь зал залит кровью и завален раскуроченными телами вперемешку с раскуроченной мебелью.
Эта почти статичная финальная сцена длилась, казалось, целую минуту. Наконец, сестра Мисаки-тян, борясь с ужасом, парализовавшим её тело, медленно подняла взгляд наверх, посмотрев на чудовище…
– Она… Она… – глаза её задрожали. – Она…Ч..чёрная…
