Kitabı oku: «25 киберджеков», sayfa 5

Вайле: это не правда, зачем ты говоришь это я не репликант.

Ганновер: конечно, нет.

Вайле: я не реаликант

Палермо: Дай ему сказать или я разнесу тебе череп.

Вайле: Я не репликант …

Палермо: Я предупреждал…

Раздается серия выстрелов, свет гаснет. Через некоторое время после криков боли настает тишина.

Сцена 2

Там же, все за исключением убитых.

Кто-то чиркает зажигалкой и пытается осветить помещение. Слышны стоны.

Антверпен: эй, ты с зажигалкой, как тебя?

Ганновер: скажу, если не начнешь стрелять.

Слышится пара выстрелов, затем удар и снова молчание.

Антверпен: козлина, я ведь и так не попал.

Толедо: вот и хорошо.

Ганновер: мистер Ганновер к вашим услугам господин Антверпен.

Антверпен: я тебя и так уже вычислил скотина.

Толедо: какого черта вы затеяли эту пальбу?

Антверпен: что значит, какого черта, ты с луны свалился дружок?

Толедо: я думал из вас идиотов собрать приличный партизанский отряд, ну видимо таков уж наш путь и он скоро кончится.

Антверпен: значит, это ты привел сюда двух отцифрованных. Теперь ясно, почему ты сбежал крысенышь.

Толедо: чего ты мелишь, кого я привел?

Ганновер: ладно тебе отпираться, я хотел им рассказать, но было поздно.

Толедо: ох и дурак.

Снова раздается выстрел, звуки борьбы и глухой стон.

Толедо: зачем ты убил его?

Ганновер: кого?

Толедо: Антверпена этого.

Антверпен: я тут.

Толедо: а тот тогда кто?

Ганновер подползает с зажигалкой и смотрит в лицо.

Ганновер: Йорк был.

Антверпен: ладно, уже кончайте, у меня брюхо пробито я больше вам не соперник.

Толедо: как же глупо, как дети, а , ну дети же, ну. Объегорили сами себя, ну и поделом.

Ганновер: это я виноват, я не должен был идти сюда. Это из-за меня все.

Аантверпен: я не знаю о чем ты, но если бы не твой напарничек вы бы еще пожили. Все бы еще пожили, надо ж было отыскать такого.

Ганновер: да уж, тем более что он, в самом деле, был человек.

Антверпен: этот-то, ну не смеши.

Толедо: он не врет, какой ему теперь смысл врать.

Ганновер: мы теперь вряд ли отсюда выйдем так ведь?

Толедо: почему?

Ганновер: ты цел?

Толедо: да.

Ганновер: а мы нет. У меня колено пробито и грудь.

Антверпен: ха, (закашливается) ну хоть кто-то попал.

Ганновер: чему ты радуешься? Ну, радуйся, радуйся. При всем желании двоих Толедо не унесет.

Антверпен: я вашего брата терпеть не могу и у меня есть на то основания.

Толедо: мне ты уже рассказывал.

Антверпен: пусть послушает он. Нам было по двадцать пять лет, когда однажды, выйдя на площадь, нас с женой истерзала толпа киберджеков в масках. Я как-то выбрался из той передряги, а вот она нет.

Толедо: расскажи тогда, что ты там делал на этой площади, пусть тоже знает.

Антверпен: мы боролись.

Ганновер: я знаю, почему ты так зол на меня, я ваши истории знаю и не моя вина что некто в правительстве решил избавиться от вас. Все борются.

Антверпен: и ты?

Ганновер: наверное, теперь уже да. Да я киберджек и мне не очень-то есть дело до вас мистер Антверпен и даже до остальных людей в отдельности. Но мне важно чтобы человечество существовало, потому что только вы способны мыслить дальше простого существования. Так уж вышло, что со мной произошел сбой, которому я, почему то рад. У меня нет работы, но зато появилось время подумать. В самом начале, в своих раздумьях, я счел себя несчастным и только позже узнал, что именно в этом несчастье есть какая-то крупица человеческого во мне, которую я так полюбил, что теперь не могу променять ни на что на свете. Будто теперь со мною бог. Он не бережет меня, по-видимому, но одно то, что он меня видит, делает меня истинно живым.

Толедо: видно короче ты говорить не умеешь.

Ганновер: это сложно, но в целом нужно только понять, что в репликантах есть все, чтобы существовать. Но вот именно этого мне хочется меньше всего. Как страшно без боли. Нет, вы не поймете. Кажется, что сейчас ты мне скажешь, что меня нет и меня, действительно не станет. Вам больно, но вы не бойтесь, вы никогда не умрете.

Антверпен: значит, раны твои не болят, и ты только играешься, будто тебе сейчас тяжко.

Ганновер: мне действительно плохо, вполне, даже физически, тяжело говорить и дышать, вот только не больно.

Толедо: как шок.

Слышен шорох в углу.

Антверпен: кто это там?

Бордо: это Йорк, он кажется, оклемался.

Включается свет. Рядом с перевернутым столом сидят Толедо, Ганновер, А.нтверпен. Возле них Йорк, пытается встать. На стуле сидит Бордо.

Антверпен: ты почему сразу не сказал что живой?

Бордо: меня никто и не спрашивал. Да и потом, много ли лучше было выдать себя сразу? Бойня бы только продолжилась, за вас был совершенно здоровый Йорк, меня бы вы перетянули на свою сторону. Мне было бы странно отказываться перейти к вам, были бы подозрения и как знать может, убили бы и меня.