Kitabı oku: «Ты вышел из тьмы», sayfa 5
Как же ноет сердце!
– Что тебе нужно? – он высокомерно оглядел с ног до головы, поморщился.
– Вы потеряли свои вещи, – в голосе Вельды появилась растерянность.
Протянула сумку, руки дрожат, бедняжка.
– Я надеюсь ты ничего не украла? – посмотрел холодно прямо в глаза, высыпал содержимое на столик в прихожей. – Странно, ваше сословие тащит всё, что плохо лежит. Никчёмная нищета.
Лучше бы ударил. Понял это по потухшим девичьим глазам. Сердце Стефана сжалось от непоправимого горя. Физически ощутил, какую боль причинил.
«Я лекарь, и лекарства мои горьки, а сердце безжалостно. Ради твоей жизни, Бельчонок».
Ему удалось стереть улыбку с лица Вельды, как когда-то давно его самого лишили радости и возможности улыбаться. Так чем он лучше ревнителей лика?
– Держи, это твоя плата за честность, – схватил, не глядя, монету, протянул на раскрытой ладони.
Добил уже павшего. Рыжий всполох отдалился. Бежит по улице, прочь от дома проклятого мага, плачет. Он ярко представил залитое слезами девичье лицо с веснушками. Захлопнул дверь. Тут же прислонился к ней, ноги перестали держать. Почему же так больно? В мыслях казалось, что должно быть просто отказаться от невозможного и чужого. Кто они друг другу? Никто! Сделалось невыносимо гадко. Стефан окончательно возненавидел себя.
Маг обхватил плечи руками, чтобы унять озноб. Его трясло сильнее привычного. Сполз на пол. Силы ушли, пришла тьма и холод, где он вновь один на один с ужасом. Краски потускнели, сменившись белым безмолвием.
– Так нужно, – уговаривал вслух, слыша голос со стороны. – Смотрела, как на чудовище, но я и есть чудовище. Я должен спасти её… от себя. Она бы сама сбежала давно, если бы могла видеть моими глазами.
Стефан встал, схватил сумку, слепо и решительно дошёл до гостиной. Сумка полетела в камин.
14
Обычно нежаркое лето в Фолганде в этом году выдалось совсем серым и неприятным. Много дождей, пробирающий ветер и холодные ночи. Погода словно поддерживала общую мрачную атмосферу. Случаи белой смерти стали привычным спутником жизни людей. Злое, страшное происходило «иногда», как отмечалось в официальных сводках. Жертв немного, но радости горожанам это не прибавляло. Неутешительные новости приходили и из сельской части земель.
– Черныш, кушать, – Вельда держала блюдечко с орешками, собираясь кормить своего любимца.
Ворон залетел куда-то в верхнюю часть второго этажа и никак не желал возвращаться.
– Как хочешь, глупый. Белка поставила блюдечко на каминную полку и вернулась к работе. Тихо играл музыкант – с недавних пор стал приходить к ним пожилой скрипач, развлекал публику, получал бесплатно еду. Вельде нравилось его слушать. Грустные мелодии находили отклик в девичьем сердце, рождали слёзы, после которых становилось легче.
Было рано для большого количества посетителей, и между обычными заботами можно присесть за столик к Григору.
«Может быть, тётя и права, стоит присмотреться к парню», – думала Вельда, глядя на простое круглое лицо великана. – «Он меня любит. А я…привыкну. И будет всё у нас хорошо. Не сказочно, но как у всех. Одни беды от сказок».
Она и не заметила, как повзрослела за последние полтора месяца. Просто что-то сломалось, разбилось в душе, и сказка умерла или скрылась в самых дальних уголках сердца. Осталась юная девушка, живущая каждый день в обычной реальности. Не так уж и мало.
А добрый хороший Григор всегда оказывался рядом. Без подарка не приходил, обязательно пытался развеселить свою рыжую, вот только Бельчонком она запретила себя называть. Навсегда. И если он вдруг случайно проговаривался, то смотрела такими глазами – лучше вовсе молчать.
Полтора месяца маг не появлялся в «Пустой бочке». Видимо, стороной обходил. А Вельда пыталась не думать о нём. Навсегда перечеркнула всё, что было. Маг? Какой такой маг? Знать не знаю никаких магов-лордов. И только ночами, когда долго не могла уснуть и смотрела на дорожку лунного света, то чудилось ей, что зовёт её хриплый и болезненный голос мага. Чувствовала, как плохо Стефану, или сама себе придумала беды заносчивого лорда. С чего может страдать, такой знатный гордец – всё есть у него, кроме сердца. Ледышка! Холодная и бесчувственная. Вельда злилась на себя, била отчаянно подушку и плакала. Забыть не могла.
– А однажды мой дядя поймал вот такую рыбину! – Григор весело рассказывал истории своей семьи и широко развёл большие ручищи, чтобы наглядно показать размер улова.
– И он смог её вытащить? – Вельда спросила, чтобы поддержать друга, история про рыбу была ей совсем не интересна.
– Да, представляешь! Вытащил и потом мы три дня её ели.
– Не может быть.
Дверь скрипнула, и в трактир вошёл он. Последнее время Вельда старалась не произносить имя Стефана даже про себя. Просто он. Опять бледный, тонкий, словно ветром шатает. Прошёл, не глядя, к камину. Протянул руки – трясутся, не унять болезненную дрожь. Совсем плох маг.
Тётя Рейна вынесла вина, как обычно делала. Вельда с места не сдвинулась. Встала, только когда появились другие посетители. Закрутилась в заботах, мимо мага пробегала, вроде и забыла. Но так и цеплялась взглядом за чёрную фигуру. Ворон слетел сверху, поклевал оставленные для него орешки, побродил по каминной полке, каркнул и сел магу на плечо, получил свою порцию ласки, нахохлился.
– Предатель, – прошептала Вельда. – Какой же ты предатель! А я тебя вкусным кормлю.
Отчаянная злость затопила Вельду. Этот противный, высокомерный лорд пришёл в её трактир и украл внимание любимца. Общается с ним, гладит, а ворон позволяет. Ещё болтает про неё разное. Тут Вельда вспыхнула сильнее, представив, что может поведать ворон магу.
– Забегалась, присядь, – Григор остановил рыжую. – Раскраснелась вся.
– Ох, да, – внезапно на Вельду что-то нашло, сама не поняла, мстительное озорство какое-то, обида и досада подгоняли, заставляя делать такое, что никогда бы и в голову не пришло. – Посижу с тобой. Ты такой хороший, Григор. – она говорила нарочито громко, смеялась, а сама на мага смотрела, прильнула к Григору, так что тот оторопел. – Обними меня, Григор.
Музыкант заиграл весёлую мелодию.
– Ты сегодня сама не своя, – пробурчал ошарашенный парень.
– Давай потанцуем?! – рыжая схватила его за руку, вытянула на небольшой пятачок возле музыканта, закружила. Ах, жаль, Григор так и не научился танцевать. Сейчас бы показали они гордому лорду, как умеют радоваться жизни нищие. Не то, что он – вечно со скорбным лицом мертвеца. Проклятая ледышка!
Вельда заливисто смеялась, когда великан наступал ей на ноги, сама двигалась легко, ловко. Другие посетители поддерживали весёлую пару выкриками. Вельда не могла остановиться.
– Как же хорошо с тобой, Григор!
Порывисто обняла, еле дотянулась до широченных плеч, Григор не знал, что и делать. В ответ он попытался её обнять, огромные ручища осторожно коснулись хрупкого тела. Вельда вздрогнула, как от ожога, но не вырвалась, так и стояла, глядя на уходящего мага. Добилась своего. Пришли опустошение и тоска.
– Прости, – прошептала она и высвободилась из объятий великана.
Слезы потекли из глаз. Теперь только бы скрыться от круглых удивлённых глаз Григора. Вельда убежала в комнату наверху, упала лицом в подушку.
– Проклятый гордец, Стефан Фолганд! Отпусти! Уйди из сердца!
И опять почти на полтора месяца пропал маг. Даже разговоры о нём поутихли среди горожан. Нет в городе мага и никогда не было. А кто помнил о нём, считал, что Стефан Фолганд исчез к лучшему для всех.
Лето подходило к концу, а тепла так и не выдалось. Камин в трактире горел жарко, но без Стефана стало сиротливо. Как ни презирала Вельда мага, но не могла не заметить, что не хватает их «Пустой бочке» фигуры в тёмном на маленьком диванчике. И Черныш скучал по Стефану, ждал его, прохаживался по каминной полке, садился на спинку дивана, тоскливо покрикивал в тон скрипке старого музыканта. Белка и сама часто садилась на диванчик перед камином, задумывалась, глядя на огонь, пока тётушка не окликала, да ладонью водила по обивке, словно искала что-то или гладила незримый образ.
С Григором у Вельды вновь не заладилось. После выходки с танцами она и смотреть на него не могла. Стыдно было, да и поняла – никогда не сможет полюбить доброго великана. А тот приходил каждый день в трактир, приносил подарки, только Вельда их не брала. Грустнел Григор, уходил понурый или просто сидел за столом с надеждой глядя на девушку, что Вельду раздражало. Вроде и сильный, плечи широкие, грудь колесом, а решительности никакой. Взял бы в охапку, да настоял на свадьбе, или вовсе силком увёз, а он сидит, пьёт только.
В тот день с утра как-то всё не задалось. Вначале Белка разбила тарелку на кухне. Убирала осколки и порезалась в задумчивости. За полотенцем потянулась – к горячей плите прислонилась, ногу обожгла. Плохо и неправильно. Всё не так без мага.
А дальше пошло ещё хуже. Пришёл Стефан Фолганд. На скуле свежий шрам, лицо белее белого, точно труханка и мага настигла. Без сил опустился на диванчик перед камином. Подтачивало его что-то, изводило. Такого жуткого вида даже остывающее сердце Вельды не вынесло. Страшно сделалось за мага.
Нежданный гость пить вина не стал, просидел до темноты. Общался с вороном, который не отлучался от мага весь вечер. Смотрел на огонь и, казалось, находился в другой реальности. Неживой совсем, с упрямым холодом во взгляде, губы плотно сжаты.
Вельда занималась своими делами, вид делала, что не смотрит и не видит мага. Только сердце каждый раз сжималось стоило пройти рядом.
«Ледышка! Что же с тобой? Какие силы убивают тебя? – не рождалось больше сказочных идей у Вельды, приняла реальность, как данность. – Смотреть невозможно».
Она зашла в кухню к тётушке.
– Тётя, как думаешь, что такое с Фолгандом?
– Кто ж знает, но боюсь не долго ему осталось, – Рейна искренне опечалилась. – Никогда он не был так плох.
– И ничем не помочь?
– Да чем ты ему поможешь, девочка.
– А Дивный бог?
Тётя помолчала, прошла к двери, выглянула в общую залу и, вернувшись, тихо сказала:
– Кажется мне, что из-за него-то и мучается Стефан. Странные дела у Стефана со жрецами. Ненавидит он их неспроста. Как видит в трактире шептунов, сразу в лице меняется.
– Ненавидит, но общается. Я видела, – призналась Вельда.
– Вот и говорю, странные дела у них.
Вельда задумалась. Не давала ей покоя история, что она прочла в книге о Дивном боге. О двух ликах бога. Тёмный лик карал и насылал наказания на людей, а другой спасал, когда его молили и делали подношения. Один и тот же Дивный бог. Было в этом что-то неправильное для Вельды.
Она поднялась к себе, отметив, что маг ушёл. Освободилась от груза и сделалось легче, но и тоска сильнее.
«Высокомерный дурак», – подумала без злости. Никак не могла Белка злиться на того, кто больше походил теперь на бесплотную тень, чем на живого человека.
За окном полыхнуло белым огнём, залило комнату. Вельда всполошилась. Окно открыла, пустила внутрь прохладный ветер. Внизу, чуть сбоку, копошились фигуры людей в полутьме. Человек шесть или семь, не разобрать. От одной фигуры разлетелись молнии, очередная вспышка разметала несколько тёмных фигурок. Другие упрямо тянулись к высокому человеку, который, покачиваясь стоял в центре.
Охнув, Вельда стремглав сбежала вниз, в кухню.
– Тётя, там Стефана убивают!
Схватила, что первое попалось под руку, позднее осознав – сковороду держит. Рейна бежала следом. На этот раз Стефана теснили небольшой группой, лица замотаны тряпками, не разберёшь кто. Вновь пытаясь скрутить, заходили за спину. У некоторых в руках были серпы. Шатаясь, маг отбивался, но Вельда поняла, что даётся это ему с огромным трудом. Стефан еле держался на ногах.
– Не смейте его трогать! – откуда только взялась смелость, но бросилась на первого же, кто попался под руку.
Не достала сковородой до головы, била по широкой спине. Злодей развернулся, увидел маленькую Белку и отступил на шаг. Она размахнулась, но он отступил ещё на несколько шагов, что очень удивило Вельду. Широкоплечий гигант, а спасовал перед юной девушкой. Воодушевлённая и при поддержке тёти Рейны, она ринулась в бой.
Видимо разбойники не ожидали такого отпора и постепенно отходили, расползались по улочкам. Вельда нашла Стефана у стены трактира. Плащ валялся в грязи. Согнувшись, маг пытался устоять, но его продолжало качать так, что пришлось опереться о стену.
– Ты ранен? Простите, вы…
Вельда побоялась подойти близко, притронуться, таким взглядом обжигал её Стефан.
– Господин Стефан, пойдёмте скорее внутрь, – запричитала тётушка. – Я позову лекаря. Какие же негодяи! И у кого рука поднялась!
– Не нужно, – проговорил он хрипло, прерывисто. – Спасибо. Я справлюсь.
Но Вельда видела, что не справляется, скрипит зубами, злится, а теряет силы. Даже просто отойти от стены Стефан не мог.
– Тётя, иди, – Вельда решилась. – Я приведу его, если нужно будет.
Рейна посмотрела на мага, на племянницу, забрала сковороду и, вздохнув, ушла.
– Уйди, – тихо, но твёрдо сказал Стефан. – Прошу тебя. Не смотри, – теперь взгляд его устало умолял Вельду.
– И не подумаю, – Белка с вызовом задрала подбородок, подошла, попыталась подхватить. – Пойдём в трактир. Пойдёмте…
Обвила рукой, ладонь скользнула по чему-то мокрому и липкому. Стефан дёрнулся. Она убрала руку, всмотрелась в темноте в собственные ладони.
– Кровь?!
– Домой, – коротко прохрипел и поднял трясущуюся руку.
Медленно он творил портал, а Вельда схватила плащ и вцепилась в Стефана. Она точно знала, что не отпустит его одного, надеялась, что сможет пройти через портал с ним. А если нет, то побежит к дому и будет стучать, пока он не откроет. Хоть сто лет. Нет, пожалуй, за сто лет Стефан истечёт кровью. Но она добьётся, чтобы он впустил в дом, позволил помочь. Сильнее уцепилась за камзол.
Пространство перед ними разошлось белыми трещинами.
– Я с тобой, – сказала отчаянно и решительно, не возразишь, обхватила, стараясь не касаться раны.
Сопротивляться маг не стал, спорить то же, вместе зашли в портал. Не представляла Вельда как бывает – секунды и они оказались в комнате с ковром, огромным занавешенным зеркалом и большой кроватью. Все это Вельда с трудом разглядела в полутьме, но Стефан сделал движение рукой, и комната озарилась светом. Все свечи разом зажглись огоньками.
Так необычно, но Вельде сейчас не до чудес. Она довела его до постели. Стефан повалился, дыша тяжело, хрипло, попытался восстановить дыхание.
– Бинты. Там на комоде.
Окровавленными руками Стефан пытался стянуть камзол, ткань трещала, но поддавалась плохо. Заметавшись по комнате, Вельда зацепилась за странную занавесь на зеркале, та сползла на пол. Белка и не заметила.
Бинты были найдены, рядом стояла тяжёлая бутыль, и Вельда догадалась, что жидкость тоже понадобится.
– Да, серебряная вода, – он кивнул.
С камзолом справиться не получалось, и Вельда, смутившись, начала помогать. Стефан молчал, сжав зубы, только вздрогнул, когда одежда отлипала от раны. Потом схватил бутыль, смочил бинт и попытался дотянуться до длинного рассечения. Получалось неловко, плохо. Рана располагалась ближе к спине и полностью обработать её оказалось невозможным.
Лицо Стефана напряглось.
– Придётся тебе, – нехотя подставил спину. – Лей на рану, потом приложишь бинт, чтобы убрать лишнюю влагу и кровь.
Сделав всё, как велели, Вельда осторожно касалась краёв раны. Маг молчал, только иногда вздрагивал, дышал глубоко, рёбра ходили туда-сюда. Такие раны были ему не в первой, как поняла Белка. С ужасом она разглядывала спину, плечи, руки Стефана – всё тело в шрамах, небольших, но разной степени заживления, много и совсем свежих, пара дней не больше. И один длинный по позвоночнику, самый старый, почти не видный. Подчиняясь внутреннему зову, пальцы Вельды коснулись именно его, прочертили линию вниз. Из груди Стефана вырвался хрип или стон, трудно было понять.
– Почему?
Не умещалось в голове Вельды: как так, откуда шрамы, что делали с этим человеком?!
– Ты умеешь шить? – вопрос он проигнорировал.
– Конечно.
– Зашивай. Всё, что нужно, там же на комоде.
Нашла нитки и иглу, застыла над раной. Неужели придётся шить по живому? На это надо решиться. Это тебе не платье подшивать. Страшно и жалко Стефана. Какую же новую боль придётся ему причинить.
– Шей, не бойся. Я вытерплю. Не такое терпел.
Это она уже поняла. У Вельды тряслись руки, но собралась и приступила к делу. Стефан сидел, опершись руками о постель, и краем глаза Белка видела, как тонкие пальцы цеплялись за покрывало, сжимая его сильнее и сильнее, но маг не издал ни звука.
– Спасибо, – голос Стефана был холоден и суров.
Он попытался встать, сцепил зубы, оседая обратно на постель, а Вельда, выполнив задачу, убрала вещи на место, и внезапно почувствовала себя неуютно в этой богатой комнате. Нервное возбуждение спало, сменяясь опустошением. Маг жив, и мир возвратился к прежнему. Они по разные стороны. Сразу же вспомнился старый разговор на крыльце дома мага, вернув и обиду.
– Рада угодить вам господин, – язвительность так и лезла на язык. – Рада, что и нищета на что-то сгодилась, – Вельда задрожала, слезы навернулись на глаза, вызвав злость.
Закусив губу, Стефан всё же поднялся, медленно, но решительно приблизился к Вельде, пытающейся не разрыдаться на глазах у заносчивого лорда.
«Всё тело в шрамах, а красивый, так бы и смотрела. Проклятый маг!», – сквозь слезы и злость подумала Вельда. Попыталась отвернуться, чтобы не видеть обнажённого по пояс Стефана, румянец залил лицо. Не желала, чтобы догадался, какие в ней вызывает чувства. Взгляд блуждал по мебели, замер на зеркале.
Вельда вскрикнула прижала руку к губам, чтобы подавить крик, который всё рвался и рвался наружу.
– Не смотри! Отвернись! – сколько мольбы было в голосе Фолганда, а лицо всё такое же холодное, почти неподвижное.
Но Вельда не могла отвести глаз от того, что отражалось в зеркале.
15
Опустошён и сломлен. Последние силы уходили слишком быстро. Словно часть их исчезла вместе с рыжей девчонкой, что бежала в слезах по городским улицам. Каким тихим и послушным он стал для ревнителей лика, подчинялся без обычных для него язвительных замечаний, автоматически делал, что требовалось, в крипте, отдавал себя без остатка и терпел. Словом, стал самой примерной куклой, чего и желал Рют Тарвит.
Брат Тарвит смотрел с подозрением, ожидая подвоха, но ничего не происходило. Радовались жрецы, что наконец постиг смирение Стефан Фолганд, и нет никаких помех для исполнения сделки.
Стефан долго не приходил в «Пустую бочку». Но в один из дней, что были похожи для него, сливаясь в бесконечный мрак, шатаясь от своей обычной «болезни», появился в трактире. Камин перестал согревать, ледяные руки дрожали. Вино показалось кислым.
Рыжая девчонка и не смотрела в его сторону – так и надо. Он мёртвое чудовище. Она – сама жизнь. Заслужил наказание. Сам добивался, чтобы отстала, возненавидела. Пусть так и будет.
Ворон слетел на плечо, рассказывая свои грустные истории – скучный народ в трактире, а хозяйка плачет ночами. Тревожилась птица. Плохие вести приносили сородичи из других мест.
Рыжий огонёк кружил по зале. Вельда улыбалась, но не ему – ненужному и чужому. Великан с соломенными волосами тот счастливчик, который греется у огня. Шустрый Бельчонок всё успевает, и посмотреть на ненавистного мага тоже. Обжигает зелёным огнём, не греет.
Стефан заметил, как недобро горят глаза Вельды, задумала что-то. Так и льнёт она к своему простаку, говорит громко приятные слова, обнимает. Невыносимо смотреть. Ни на минуту не поверил маг в игру девчонки. Только всё равно больно. Никогда не коснуться ему этого огня, не согреться в нежных руках.
Так и ушёл. Снова в друзьях холод и тьма. Полтора месяца безвременья. Опостылевшие лица жрецов в вечном водовороте исполнения сделки. Послушная кукла Стефан, а силы уходят, ничто не держит его в этом мире кроме долга, но и обязательства не хватает, чтобы выстоять. Заброшены поиски дневника Бертрана. Стефан становился тем, кем боялся когда-либо стать. Презирал сам себя.
Собственное же отражение он ненавидел уже тринадцать лет. В то утро Стефан долго стоял перед зеркалом, чего давно не делал. Смотрел пустыми глазами, впитывал образ, чтобы никогда не забывать, кем его сделали. Думал: «Чудовище. Ты не можешь даже мечтать о счастье. Всё правильно. Как хорошо, что мы не успели ступить на путь, что ведёт в бездну. Она не заслуживает тьмы. Пусть будет счастлива».
Он принял решение жить дальше, и в доказательство твёрдости намерений отправился в «Пустую бочку». Хотя бы ворон встретил его приветливо, выпрашивал очередную порцию ласки от мага. Только птица любит и ждёт.
Стефан стойко выдержал взгляды рыжей девчонки. Он выживет, будет бороться, пока хватает сил. Об остальном можно не беспокоиться. Любое желание скоро само по себе умрёт в нём, потому что он чудовище, тринадцать лет назад лишённое человеческой природы.
Маг просидел в трактире до темноты. Тенью выскользнул на улицу. Собирался пройтись пешком до дома, но сразу с нескольких сторон ринулись тёмные фигуры, рассмотрел только, что лица замотаны тряпками, как и при первом нападении.
– Как утомительно, – процедил, собрал силу, сколько смог, ударил молнией сразу по всем.
Враги отлетели в стороны, кто-то упал в грязь. Снова полезли на него тёмной массой. Сколько их, безумных? Пятеро или шестеро? Сил не хватало. Совсем недавно он отдал долг крипте, умер и возродился для новых страданий. Снова собрал от земли, что само в руки шло, легко взялось, пропитанное его кровью. Вторая молния не по всем прошлась. Отбросил плащ – он сковывал движения. Злодеи наседали, не давали передышки. Пока искал силу, заметил взмах серпа сбоку, успел уклониться, да не до конца, обожгло спину, рассекло. Зашатался, истратив всё разом. Только бы не упасть.
И тут девичий голосок, срываясь, пронёсся над пустырём:
– Не смейте его трогать!
Храбрый Бельчонок. Рыжая опять ворвалась в гущу событий. Рейна суетилась рядом. Дали передохнуть, впитать силы от земли Фолгандов. Хватило на одну волну. Разбойники разбежались – свидетелей стало слишком много. Не нашлось у них смелости для тёмного дела.
Стефан прислонился к стене трактира, чувствуя, как одежда пропитывается кровью и прилипает к ране. Отдал последние силы. Женщины смотрят на него испуганно, подойти боятся. Не пойдёт он с ними. Домой, в нору, там можно отлежаться. Только бы найти стихии создать портал.
– Уйди, – Стефан собрал последние силы. – Прошу тебя. Не смотри, – от взгляда зелёных глаз знобило.
Гордая и упрямая девчонка. Опять перечит ему. Ещё и подошла, подхватила, задела рану. Сжал зубы, чтобы не застонать.
– Кровь?!
– Домой!
Маг смог сотворить портал. Неужели рыжая с ним собралась идти?! Вцепилась колючкой, не оторвёшь. Ни сил нет, ни желания гнать от себя. Согласился с девичьей настойчивостью. Такая готова полгорода пробежать, если решила.
«Как хорошо, что не забыл зеркало завесить, – первая же мысль, как прошли через портал. – Это было бы слишком на сегодня».
Подумывал не зажигать огней, но провёл рукой и свечи вспыхнули.
– Бинты. Там на комоде.
Как же ему это привычно, не расставался с перевязками, в комнате всегда всё готово. Начал снимать камзол, руки плохо слушались, огненная боль охватила бок и спину. Бельчонок шустро собирала необходимые материалы. Только какая неосторожная в быстроте своей – ткань соскользнула с зеркала, и Стефан похолодел. Потом обречённо выдохнул, смирившись с неизбежным.
«Может быть так будет лучше, – решил он про себя. – Раз и навсегда разрубим узел». Мысленно простился с Вельдой, Рейной, вороном и любимым трактиром. После всего никогда ему там больше не бывать.
Проклятый камзол никак не снимался. И тут рыжая девчонка помогла – испуганная, смущённая, а Стефан между приступами рвущей тело боли ловил секунды радости от её осторожных прикосновений. Кидало из холода в огонь.
«Проклятье! Один не справлюсь», – понял, что не достать до раны, скрипнул зубами, напрягся. Не привык просить, но спину подставил под тёплые руки. С тем, что Вельда узнает его тайну, давно смирился. Объяснять ничего не будет, не нужно ей знать.
Стефан прислушивался к ощущениям, пытаясь понять, что там делает Белка, отметил, что всё сделала, как велел. Вот только…
Маленькие пальчики прошлись по хребту, тревожно прочертили дорожку прямо по тому месту, с которого начались его мучения. Нежное касание, вызвавшее бурю внутри из смеси боли и удовольствия.
«Она сведёт меня с ума», – мысль почему-то показалась успокаивающей и желанной.
– Почему? – голос дрожит у Бельчонка, жалеет его.
Никогда не ответит, не может раскрыть тайны. Вместо этого задал другой вопрос:
– Ты умеешь шить?
– Конечно.
– Зашивай. Всё, что нужно, там же на комоде.
Мешкает, он понимал её чувства. Живого человека шить трудно, но был уверен, что она сможет, подбодрил.
– Шей, не бойся. Я вытерплю. Не такое терпел.
Старательно Вельда выполняла свою работу, а Стефан уже ко многому привык и вынес, не издав и звука, что положено, от начала до конца. Вот только каждое движение теперь отзывается болью и тянет кожу.
Поблагодарил за помощь, как не сказать хороших слов, если в очередной раз спасла его Белка. А рыжая язвит в ответ, вспомнила старые обиды. И тут он решился. Устал от неопределённости. Пусть уже всё закончится. Больше не будет мучить её, просто покажет, кто он есть, чтобы убежала и навсегда забыла, как самую страшную сказку.
Стефан собрался с силами и подошёл к Вельде, встав так, чтобы точно отразиться в зеркале. Услышав крик, с тоской и облегчением подумал:
«Всё. Прощай, Огонёк».
Потом сам испугался сделанного, чего назад не воротишь, взмолился:
– Не смотри! Отвернись!
Но Вельда не могла отвести взгляда от того, что отразилось в зеркале.
16
В зазеркалье напротив рыженькой юной девушки стоял кто-то искривлённый, сгорбленный, часть позвоночника неестественно выпирала, казалась раскрытой, освобождённой от кожи, белела волокнами, сам молочно-белый, бесцветные белые же волосы падали на безжизненное лицо со впалыми щеками, рот был завязан. Существо немного напоминало молодого мага, но главное было не это – тонкие белые черве-нити отходили от тела Стефана, исчезая где-то за пределами пространства отражения, пульсируя, постоянно находясь в движении и дёргая каждый нерв, к которому крепились. Бледная тонкая фигура в отражении неестественно дёргалась, словно от сильной боли, стоило нити натянуться чуть сильнее.
Все это разом обрушилось на Вельду страшным сном, от которого хотелось очнуться, потерять память, стереть напрочь образы. На мгновение она оказалась в самой страшной сказке из всех возможных. Тошнота вместе с ужасом подкатили к горлу.
– Теперь ты знаешь.
Перед ней стоял черноволосый, прямой как струна, пусть и бледный, маг. Всё такой же как прежде притягательный, вызывающий смущение и томление. И что было правдой – реальность или отражение? Как понять? Вельда смотрела на молодого Фолганда, и внутри неё рождалось чувство острого сострадания к изломанному существу.
– Можешь уйти. Вероятно, мы больше никогда не увидимся. Обещаю не приходить в трактир. Никогда, – каждое слово давалось ему с трудом.
Какие-то оттенки его голоса проникли в самое сердце, раскрывая тайное, говоря больше, чем любые слова, глаза резали льдом, как и всегда. Но голос…
И она ухватилась именно за голос, он стал маяком в момент подступившей тьмы, сделала шаг навстречу, оказавшись почти в объятьях Стефана, положила ладонь на грудь, почувствовав, как быстро и сильно бьётся сердце мага. Пальцы Вельды скользнули по шрамам и ключице, коснулись плеч. Она обхватила его, помня о ране, осторожно, и прижалась щекой к груди, продолжая слышать неровный стук сердца. Он рядом. Такой родной, хотя и не знала его почти, но чувствовала всем сердцем. Живой, не жуткий уродливый мертвец. Иллюзия в отражении её не обманет.
– Не уйду. Никогда.
Такие же осторожные, но сильные руки с тонкими пальцами легли на талию, притянули сильнее. Подбородок Стефана уткнулся в рыжую макушку. Маг отрывисто и хрипло выдохнул, согреваясь теплом Вельды, чувствуя никогда ранее не испытанное. Сердце наполнялось жаром и силой. Он не верил в чудо. Ни одна женщина в землях Фолганда не осмеливалась подойти так близко, одарить лаской. Ни одна не заставляла быстрее биться сердце. Привык к одиночеству и холоду. Давно для всего был мёртв.
Сколько они стояли так – вечность. Оба словно нашли именно то место в мире, где им наиболее уютно и спокойно, где можно ничего не опасаться и забыть обо всём.
– Ты не понимаешь, на что идёшь, моя девочка.
Он всё же отстранился, взял лицо в веснушках ладонями, заглянул в глаза, пальцы касались огненных локонов. Как получилось, что хрупкая девчонка способна дать больше, чем земли Фолганда и все стихии?
Маг долго смотрел – выдержала взгляд от и до.
– Не решай за меня, – больше Вельда не исправлялась, уверенно перешла на «ты».
– Я обязан решать за тебя, потому что только я знаю, с чем мы все имеем дело.
– Не уйду, – упрямо повторила она, сильнее смыкая руки, прирастая к магу всем телом.
– Смелый Бельчонок, но глупый. Неужели думаешь, что я допущу, чтобы ты связала свою жизнь с чудовищем? – он отклонился назад, внимательно глядя в глаза Вельды.
А она зажмурилась, как от внезапной ласки, ответила улыбкой. Как же нежно прозвучало прозвище. Стефан ласкал голосом, а глаза так и оставались мёртвыми.
«Что же сотворили с тобой, мой милый. За что?» – не отпускали вопросы.
– Пусть глупая. Можешь превратить меня в белку и держать в клетке, только пусть эта клетка будет в твоём доме. И ты не чудовище. Я не знаю, кто и почему сделал это с тобой. Вероятно, кто-то очень плохой. Но я обещаю, что вместе мы найдём как расколдовать тебя. Это же магия?
– Боюсь, что твоё обещание невыполнимо.
Стефан взял её за руки, медленно касался каждого пальца, словно лаская в своих холодных руках, а она полностью подчинилась его движениям, отвечая теми же нежными прикосновениями. Заметил порез, который Вельда получила утром, нахмурился, синие искорки пробежали по ранке, и та затянулась тут же.
– А себя? – она указала на свежие раны.
– Это сложнее. Необходимо много силы.
– Я буду твоей силой, – она не выдержала, опять порывисто прижалась к Стефану, не веря, что он позволяет касаться себя, не гонит, даже не ругается.
– Ты уже моя сила. Огонёк.
Пальцами прошёлся по лицу, взял за подбородок. Вельда замерла, поняв по движению его губ, что хочет поцеловать, потянулась навстречу, загораясь от предвкушения. Холодный, но она согреет, её огня хватит на них двоих.
Комната уплывала, всё исчезло и потеряло значение. Остался только маг, с которым они сейчас стали чем-то единым. Под ногами зеленела трава и распускались прекрасные цветы, луна и солнце одновременно всходили на небо в мире, где были только они вдвоём, зажигались звёзды. Так казалось Белке, пока длился поцелуй.
