Kitabı oku: «Прометей железный век»

Глава 1. Визит к соседям

Десятки тысяч лет назад

Наш современник обитает

Средь дикарей, Земля чужая.

Не ищет легких он путей,

Царь камня, русский Прометей!

Ивар Рави

Я находился на борту международной космической станции на орбите Земли, когда мы пролетели через непонятное свечение и оказались в другом пространстве-времени. Мой напарник погиб, пытаясь устранить повреждения, причиненные нам космическим камешком. Мне не оставалось другого выбора, кроме как сесть на, ставшей такой чужой и неизвестной, планете Земля. Альтернативой было умереть от голода и обезвоживания на станции.

Воспользовавшись спасательной капсулой «Союз», отстыковался и совершил посадку. Но, из-за несовершенства моих расчетов, вместо предполагаемой территории Франции приводнился на море, одно из течений которого вынесло меня на берег, позднее определенный мною как южный берег Турции. Мне удалось захватить со станции запас продуктов, медикаментов и немного нашей одежды. Даже ключи, мелкие инструменты и те взял в спасательную капсулу. Но, в связи с ее ограниченным внутренним пространством, многие вещи все же пришлось оставить на станции. Решив, что ноутбук без электричества мне не пригодится, оставил и его, о чем не раз пожалел впоследствии.

Я стал понемногу обживаться на новом месте, но одиночество угнетало, пока в один из дней, не спас из рук дикарей племени Канг троих подростков: Нел, Рага и Бара из племени Луома, уничтоженного более сильным племенем людоедов Канг. Нел стала моей женщиной, а ее братья моими соплеменниками – Русами. Мы прожили в бухте, куда течение принесло мою капсулу, два года. Вторая зима, суровая и длинная, заставила изменить планы: возможно, это было временное похолодание, но не было гарантии, что не надвигается ледниковый период. На плоту нам пришлось отплыть вдоль береговой линии, спускаясь к югу.

За время путешествия наше маленькое племя Русов пополнилось двумя девушками-подростками, которых я нарек Лоа и Моа. В дороге мы пережили столкновение с ужасным племенем каннибалов, состоявших только из мужчин, сумели их перебить и, наконец, нашли свою землю обетованную. В бухте, которую мы облюбовали, поселились люди племени Гара, бежавшие от каннибалов.

Племя я взял под свое покровительство, и мы стали мирно уживаться. Меня называли Макс Са, что значит Дух Макс, и моя власть была абсолютной. Способствовало тому наше появление со стороны воды и огнестрельное оружие, входившее в комплект спасательной капсулы. Когда охотник племени Гара по имени Лар нашел месторождение меди, а сын Хада, Зик, наткнулся на небольшое количество железной руды, пришел мой шанс изменить мир к лучшему....

Шел третий месяц с тех пор, как я, Нел, Раг и Бар попали в это поселение. Теперь здесь были не Гара, теперь они были Русы, и общение у нас происходило в основном на русском языке, с вкраплениями слов языка Луома и Гара. Большинство из них я не различал ни по виду, ни по именам. Со мной чаще всего общался Хад, вождь этих людей до моего прибытия, его сын Зик, которого я определил главным «геологом» нашего племени. И был еще могучий охотник Лар, в чьи функции входило обеспечение племени мясом животных.

Раг у меня занимался вопросами общей безопасности и несмотря на то, что он был еще юношей, его авторитет был незыблем и основывался на страхе передо мной —Макс Са (Дух Макс), как прозвали меня аборигены. После того, как я выстрелом из пистолета поджег сухую пальму, дикари признали меня и склонили головы. Рассказы Рага и Бара о том, что я прибыл с небес, дополнили картину: мне боялись смотреть в лицо и любое указание выполнялось беспрекословно. Вот за что люблю дикарей – нет у них профсоюзов и желания позвиздеть о том, что их работу плохо оплачивают.

Вскоре после нашего прибытия произошел еще один случай, который усилил мой авторитет и добавил к моему имени приставку «Дарб», что означало «исцеление», «выздоровление», «исцеляющий». Молодой охотник, преследуя стадо горных козлов, сорвался со скалы и сломал ногу. Его принесли в поселение: голень была сломана в средней трети, осколок кости проткнул мышцы и кожу. Когда я его внимательно осмотрел, мое медицинское образование пришло в ужас: открытый перелом, нет рентгена, нет спиц и штифтов для фиксации костных обломков, и, самое главное, нет средств для анестезии.

Но оставить беднягу без помощи, означало обречь его на мучения и полную беспомощность, если ему удалось бы выжить Анестезию заменил болевой шок, от которого бедняга потерял сознание, а длинные рожковые ключи создали каркас для иммобилизации конечности. Труднее всего было сопоставить костные обломки, но и с этой задачей я справился. Когда закончил, поразился: провозился около трех часов, но сейчас бедолага спал, с надежно зафиксированной конечностью. С помощью Хада предупредил его молодую жену, которой вряд ли было больше шестнадцати лет, что четыре руки дней парень не должен вставать. Для надежности привязали его травяными веревками к самодельному ложу, которое смастерили Лар и Раг.

Я периодически навещал беднягу Хума. Несколько раз снимал повязку, проверяя на подвижность сопоставленные кости: если образуется ложный сустав, останется на всю жизнь инвалидом. Вчера впервые разрешил ему встать и сделать несколько шагов: Хум, хоть и слегка прихрамывал, но все же ходил самостоятельно, что для Гара было чудом. Как меня просветил Хад, такие больные или умирали сразу, или умирали спустя какое-то время, без должного ухода и полноценной еды. Теперь мое полное имя звучало Макс Са Дарб. Мне такое китайское звучание не нравилось, дал указание звать меня просто Макс.Но, Макс Са прилепилось крепко, со временем перестал замечать приставку «Са».

После удачной плавки железной руды и последующей ковки наконечников для стрел, в течение недели мы занимались оттачиванием стрельбы. Конечно, было далеко до успехов английских лучников, но мы уверенно могли попасть в животное размером с антилопу на расстоянии до пятидесяти метров. С дальнейшими тренировками надеялся довести этот показатель до ста метров.

Утром поручил Гау заниматься стрелами, а Раму продолжать выплавлять из руды железные болванки. Сам, с тремя своими приближенными, собрался в путь. С луками за спиной, с копьем в руках и рогаткой за поясом, моя свита в лице Рага, Бара и Лара, смотрелась импозантно и воинственно. Хада оставил за старшего в Плаже, конечно, под чутким контролем Нел. Я, кроме копья и лука, захватил свой пистолет, а с мачете и так никогда не расставался. Утром снял тетиву, чтобы проверить гибкость своего лука: он распрямился мгновенно и снова напоминал идеальную прямую, ни намека на сгиб или усталость дерева.

Вышли мы сразу после завтрака, идти было два дня, с учетом того, что часть пути была через лес и надо было преодолевать каменные насыпи по ходу горной цепи. Чем дальше мы уходили от своего поселения, тем гуще становился лес, местами превращаясь в непроходимую чащу. Приходилось идти в обход, чтобы не лезть через колючие кустарники.

Лес стал редеть на подступах к горной цепи. Обычно мы уходили на охоту и на поиски руды прямо на север, где довольно быстро доходили до гор. Соседнее племя жило восточнее, горная цепь также уходила на северо-восток, но перейти нам ее надо было в любом случае. Подъем мы начали через ущелье, теперь я понимал почему такой недалекий путь занимал два дня. С правой стороны скал сбегал тонкий ручеек, который терялся среди деревьев, доходя до моря мимо нашего поселения.

Первый привал на полчаса сделали после тринадцати часов дня. Часы мне снова пришлось переводить, но теперь уже на два часа вперед.

После отдыха двинулись дальше, узкая осыпающаяся тропинка позволяла идти только след в след. «Идеальное место для засады», – мелькнула мысль, заставляя вытащить пистолет. Но потом, подумав о возможном обвале из-за шума выстрела, снова спрятал его в кобуру. Кобуру я обычно не носил, засовывая пистолет за пояс, но сейчас был официальный визит и надо было выглядеть представительнее.

Соседнее племя было родственно племени Хада, но звали себя они Уна, что в переводе означало «кабаны». Кстати, перевод самоназвания племени Гара означал «лисицы» . А вот племя Нел, Луома, не переводилось: просто Луома. По крайней мере, мои Луома не знали, что означает это название.

До того, как племя Гара оставило свое прежнее поселение и ушло на два дня пути на юг, оба племени находились по одну, северную сторону горной цепи. Каннибалы заставили уйти Гара и они преодолели горную цепь, чтобы обезопасить себя. Племя Уна находилось слишком далеко к востоку от каннибалов, поэтому избежало встреч с ними.

Мы расположились на ночлег в этом чертовом ущелье, которое никак не заканчивалось, едва солнце стало клониться к закату. Раг и Бар собрали все, что могло гореть, а Лар ловко разжег огонь куском кремня и металлическим куском размером с мизинец. Такие «мизинцы» мы отковали в первый день нашей плавки: разжигание огня в любую погоду стало легче. Аборигены умели добывать огонь трением, у меня была линза, но с появлением железа процесс стал обыденным и более не требовал наличия солнца или долгих усилий. Поужинав, мы устроились на ночлег: ребята сторожили по очереди, я же, как Дух Макс Са, был освобожден от этой процедуры. Утром не стали разжигать огонь и, откусывая кусочки мяса, продолжили путь. Вскоре мы миновали самую высокую точку перевала, где явственно ощущался холод, и начали спуск. До подножья спустились довольно быстро, с этой стороны горной цепи склоны были более пологие.

Лес тоже изменился, поредел, на нашей южной стороне он был куда гуще и разнообразнее. Здесь по ходу спуска нам попадались лишь чахлые березы и ели, среди которых выделялись мощными стволами кедры. Именно кедры с нашей и с этой стороны горной цепи навели меня на мысль, что мы обосновались на месте Ливана в моей реальности. Выбор территории для поселения был неплохим, на моей Земле в этих краях зарождались первые цивилизации.

«Интересно, как назовут цивилизацию, которую я хочу создать? – мысль прочно засела в голове. – Русовой, Русистской или просто Русской?»

А что, неплохо звучит в любом варианте.

Я представил урок истории в этой Вселенной спустя много тысяч лет, как учитель прохаживается по кабинету и рассказывает ученикам:

«Сегодня мы разберем возникновение русской цивилизации, что произошло на десять тысяч лет раньше последующих: шумерской и вавилонской. Как вам известно, у истоков возникновения цивилизации стоял человек по имени Макс Са Дарб.

Древние источники не могут сказать, ни кто он, ни как сумел в условиях каменного века основать цивилизацию, уровень которой опередил свое время на десятки тысячелетий. По одним данным – он межзвездный путешественник, по другим (а есть и такая теория), – это Высший Разум, принявший облик человека. Так или иначе, его появление на нашей планете Терра стало причиной эволюционного прыжка, кардинальным образом изменившего ход развития человечества, а также позволившего параллельно развиваться двум основным ветвям: человеку простоходящему и человеку созидающему.

Человек простоходящий в своем эволюционном развитии не претерпел значительных изменений и дошел до наших дней практически без изменений. Всем нам они известны, как представители Эректоидной Расы.

Человек же созидающий эволюционировал. Есть предположение, что все представители этой ветви человечества, так или иначе, являются потомками мифического Макс Са Дарба. Мы с вами тоже являемся его потомками и относимся к Креаторской Расе. А теперь, дети, кто готов ответить на домашнее задание, поднимите руку».

Прорисованность деталей в этом мысленном видении была настолько реалистичной, что я даже не понял, как очутился здесь, среди деревьев, в компании дикарей. Встряхнул головой, отгоняя наваждение: «И придет же такое в голову!» Но какой-то отпечаток этот образ оставил, словно я реально заглянул в будущее.

Впереди послышался шум, и Лар мгновенно остановился, показывая жестами соблюдать тишину и неподвижность. Убедившись, что мы присели и не шумим, охотник скрылся среди кустов. Вернулся буквально через пару минут:

– Макс Са, рядом большой Гуц, – так Гара называли медведей. Медведь – опасный хищник. Тот, которого я один раз видел в лесу, превосходил земных собратьев в полтора раза. Раздумывал я недолго: нас четверо, мы вооружены прекрасными луками, наконечники стрел железные и наточенные. Есть копья, также с железными наконечниками бритвенной остроты. А в моем пистолете – пулевой патрон усиленного действия, специально созданный под крупных хищников.

– Так, слушайте меня, мы заходим с разных сторон и стреляем в Гуца из луков. Стреляем, пока он не упадет. Если Гуц побежит на кого-нибудь из нас, бросаем копье ему в живот или сердце и скрываемся за деревьями. Остальные в это время стреляют из луков и бросают копья.

Увидев на лицах своей свиты сомнения в благополучном исходе, добавил:

– Если все будет плохо, у меня есть Большой Шум, Гуц будет убит.

При упоминании пистолета на лицах парней проступило явное облегчение. Мы, крадучись, прошли около сорока метров за Ларом, пока он не дал знак остановиться. Выглянув из-за густого куста, я увидел медведя, который лакомился ягодами в густом кустарнике. «Как медведь в малиннике», – прозвучало в голове. Малина это или другая ягода, но раз зверь ею лакомится, то и нам подойдет.

Я уже собирался дать команду рассредоточиться, чтобы охватить медведя полукругом, как на поляне появилось новое действующее лицо, точнее – целых три. Крупные львицы, сомнений в том, что это именно они, не было никаких.

Львицы шли на медведя, нисколько не смущаясь его габаритов, он же, в свою очередь, повернулся к неприятелю лицом и устрашающе взревел.

Не издав ни единого звука, все три кошки рванулись к медведю, но тот был не промах: ударом левой лапы он отшвырнул первую львицу, которая отлетела на пару метров, и когтями правой прочесал по боку второй. Третья успела вцепиться в ляжку и сомкнуть челюсти. Взревев, медведь крутанулся, пытаясь смахнуть кошку, но задеть ее лапой ему не удавалось. Вторая львица, воспользовавшись тем, что медведь отвлекся, вцепилась в бедро, но неудачно: она оказалась в пределах досягаемости медвежьей лапы, и на нее обрушилась когтистая смерть, разодрав относительно мягкий живот.

Жалобно визгнув, львица отскочила, сквозь разодранное брюхо показались петли кишечника. Сделав около пяти шагов, кошка завалилась на бок. Медведь сражался с двумя львицами отчаянно: ему удалось раз попасть лапой по львице, что вцепилась ему в ляжку, но вторая в этот момент смогла вцепиться ему в горло. В отчаянной попытке медведь буквально отодрал от себя львицу, располосовав ей оба бока, но та уже успела прокусить артерию.

Несмотря на бьющую фонтаном кровь, медведь пытался стряхнуть львицу, но движения его становились слабее. Уже падая, он умудрился заехать когтистой лапой по третьей львице, которая с громким визгом разомкнула пасть и отскочила в сторону: две глубокие царапины через всю морду кровоточили, заливая ей правый глаз. Косолапый сделал усилие подняться, но жизнь уже покидала его могучее тело: захрипев он конвульсивно заскреб когтями по земле. Наконец, гигант, протяжно вздохнув, затих.

Первая львица к этому времени сдохла, вторую жизнь покидала медленно, но верно. Третья была легко ранена, но ослепла на один глаз.

– Все, стреляем в львицу, – скомандовал я, скосив глаза и убедившись, что луки натянуты.

Львица услышала или почуяла нового врага: ее уши стали торчком, и в этом этот момент в ее тело вонзились три стрелы, четвертая прошла мимо. Кошка бросилась в кусты, за которыми мы скрывались. Я вытащил пистолет, и в этот самый момент Лар кинул копье, которое вонзилось львице в грудь. С учетом ран, доставшихся от медведя, и стрел, копье перевесило жизненные способности львицы: ее передние лапы подогнулись, и она упала на брюхо, пытаясь грызть древко копья. Рычанье ее слабело, когда мы вышли из-за кустов. Она попыталась встать на лапы, но не смогла.

– Раг, добей ее, но постарайся не портить шкуру, – юноша сорвался с места после моих слов и стал кружить вокруг поверженного зверя, выбирая место для удара. Копье он воткнул в шею, хриплый рык вырвался из пасти львицы, она пристально посмотрела на нас, словно пытаясь запомнить, и уронила голову, заваливаясь на бок.

– Ребята, привал, – скомандовал я своим спутникам, – Снимите шкуру с медведя, мне нужны еще его когти и клыки. Как и клыки львиц.

Получив задание, Лар и братья принялись за работу, а я присел в стороне, охраняя их от непрошенных гостей. Сегодня мы точно не успеем попасть в поселение Уна, но бросать шкуру медведя я не собирался. Этот отважный гигант заслужил, чтобы его шкура украшала трон Прометея каменного века.

Глава 2. Племя Уна

Я смотрел, как трое моих людей сноровисто снимают шкуру с медведя, стараясь не допускать порезов. Правый бок, доступный для работы, ребята закончили быстро Чтобы продолжить, надо было перевернуть медведя. Сказать легко, а сделать – куда тяжелее: этот гигант, наверное, весил под тонну. Только используя срубленные деревца как рычаг, удалось перекантовать тушу на другой бок. Я передумал вырывать клыки у медведя и потребовал, чтобы шкуру сняли с головой.

Когда, наконец, закончили со шкурой и головой медведя, пришлось отрядить Рага и Бара обратно в Плаж, чтобы женщины сразу принялись мездрить и править шкуру. Насчет головы дал указание парням, чтобы поручили вычистить череп от мозгов, во избежание гниения. Раг пошатывался под тяжестью свежей шкуры медведя, да еще в довесок с головой. Все оружие перешло в руки Бара, на чью долю выпала функция охранника.

Раг пытался отговорить меня от продолжения пути в племя Уна, прося дождаться его возвращения, но я отмел его возражения и потребовал, чтобы он решил вопрос со шкурой медведя и дожидался меня в поселении.

Когда братья скрылись, Лар развел огонь. Я нарезал мелкие кусочки с медведя и, нанизав их на прутики, передал охотнику. Тот немного робел, оставшись со мной наедине, но указания выполнял четко. После того как поели, сказал ему, чтобы снял шкуру с одной львицы. Их шкура не особо ценна, но для вождя племени Уна сгодится.

– Макс Са, а остальные шкуры снимать?

– Нет, в них нет особой пользы. Долго еще до племени Уна?

– До смерти солнца придем, Макс Са.

Смертью солнца племя Гара называло закат. По их поверьям каждый вечер солнце умирало в пасти злых Духов. И каждое утро оно рождалось по воле добрых Духов. Охотник Лар был неглупым малым, довольно сносно болтал на измененном русском и все схватывал на лету. Это был рослый малый, одного роста со мной, но чуть шире в плечах. Все племя Гара очень походило по описаниям на земных кроманьонцев: высокие, скуластые, с выраженным лбом и пропорционально сложенные. Только ходили немного не так, как люди на Земле: с носка на пятку. Благодаря такой ходьбе ступали они бесшумно.

Столкнувшись с аборигенами в этом мире, я понял, что некоторые мифы в отношении древних людей ошибочны. Так, вопреки общепринятому мнению, от них не несло неприятным запахом. Дикари оказались на удивление чистоплотны по некоторым параметрам. Регулярно охотники племени Гара натирались травами, на мой вопрос Лар тогда ответил, что животные не должны почуять охотника раньше времени. Женщины племени также постоянно возились с травами, все племя пахло свежескошенной травой.

Нел и здесь стала прививать привычку мыть руки, а после того, как нужду стали справлять в построенных сортирах, в самом поселении не осталось неприятных запахов. Версаль семнадцатого века, наверное, «благоухал» куда хуже, чем мой Плаж.

Лар закончил свежевать львицу и выдрал клыки из остальных. Скатав шкуру в валик, закинул на плечо, показывая всем своим видом готовность продолжить путь.

– Идем, Лар, нам надо дойти до заката, нечего бродить в темноте, – я встал, и мы двинулись в путь. Лес чередовался с большими открытыми пространствами, заросшими высокой травой. Я шел за охотником, погруженный в свои мысли: столько дел еще предстояло, что не понимал, с какой проблемы начать. Вернусь в Плаж, вытащу свой блокнот и определю приоритетность задач.

Мы шли уже три часа, я практически налегке, Лар со шкурой, не выпуская своего копья из рук. Лук у него пришлось забрать, он мешал при ходьбе.

– Лар, стой, отдохнем немного и продолжим.

Охотник с видимым удовольствием остановился и присел на корточки, опустив шкуру рядом с собой. Солнце давно перешло зенит и уже катилось к закату. Двадцатиминутного отдыха нам вполне хватило, чтобы почувствовать себя отдохнувшими. Через час ходьбы мы вышли на небольшое плато, откуда открывался вид на долину. Примерно в семи километрах от нас виделись игрушечные хижины поселения племени Уна, или «кабанов». Струйками поднимался дым, еле различимый на таком расстоянии. На первый взгляд мне показалось, что хижин не меньше сорока, но, как выяснилось позже, я ошибся ровно на десятку, преувеличив количество.

Лес закончился примерно в пяти сотнях метров до поселения, дальше шла долина с редкими деревьями и кустарниками. Нас заметили, со стороны хижин несколько мужчин двинулось навстречу трусцой. Мне показалось странным, что племя расположилось так далеко от леса, но, лишь попав в поселение, я понял причину: речка, сбегавшая с далекой горной гряды на юге, проходила по его краю. Близость питьевой воды сыграла основную роль в выборе места для стоянки племени Уна.

Пятеро дикарей, вооруженных тонкими копьями с каменными наконечниками, приблизились и, заняли выжидательную боевую позу, всматривались в нас, пока Лар не заговорил, переводя мои слова:

– Мы пришли как друзья, это – Великий Дух Макс Са, я – охотник Лар из народа Гара, что живет теперь на той стороне каменной горы. Мы пришли как друзья и хотим говорить с вождем.

Мужчины переглянулись и снова уставились на нас, не проронив ни единого слова.

Я показал руки ладонями, демонстрируя, что наши намерения мирные и в руках нет оружия: пистолет был в кобуре, мачете – за поясом, лук и копье лежат на земле.

– Идем, – это сказал старший из пяти, чье лицо пересекал шрам, начинавшийся у правой брови, который деформировал губы справа и заканчивался на подбородке. Я подобрал лук и копье, Гар свое копье так и не выпустил из рук. Когда мы подошли к крайним хижинам, из них высыпали детишки и женщины, которые были очень похожи на женщин Гара: высокие, мощные и с пятым размером груди.

Хижина вождя стояла в центре, от нее влево и вправо веерообразно расходились остальные хижины. Рядом с хижиной вождя рос мощный кедр, его складчатые ветви простирались над хижиной, отбрасывая тень, в которой мы ожидали выхода вождя наружу.

Несколько минут спустя на свет из черного проема появилась фигура: громадный широкоплечий мужчина с рыжей бородой по грудь уставился на меня, смотря сверху вниз. Два метра в нем было однозначно. Мощные грудные мышцы перекатывались при малейшем движении.

– Говори Лар, – дал я команду охотнику.

– Великий Дух Макс Са и охотник Лар пришли к вам как друзья и хотят предложить вам дружбу, – Лар запнулся, потому что сейчас следовало передать мои слова о переселении племени на побережье с целью объединиться с племенем Русов, которое состояло из русского, Луома и Гара. Он оглянулся на меня, я кивнул, чтобы парень продолжал.

– Великий дух Макс Са Дарб предлагает вашему племени переселиться ближе к Большой Воде, которую нельзя пить, чтобы ваши женщины были сыты, а охотники вооружены таким оружием.

С этими словами охотник протянул копье с железным наконечником вождю. Тот взял его, вскинул в руке и практически без подготовки метнул в кедр. С глухим стуком наконечник вошел в дерево, и древко копья затрепетало. Вид копья, прочно сидевшего в дерево, на Уна произвел впечатление. Послышались восхищенные восклицания, только лицо вождя не выражало эмоций.

Мы ожидали ответа, громадина подошел к дереву и выдернул копье. В стволе остался глубокий след от наконечника, дикари, словно малые дети, галдели, рассматривая его. Некоторые слова мне были знакомы по племени Гара. Но основная речь оставалась неузнаваемой.

– Разве мои воины без оружия и мои женщины умирают с голода?

Лар перевел слова вождя. Отвечать следовало мне, и я начал осторожно, чтобы не провоцировать этого монстра:

– Нет, вождь, ты великий воин, но все меняется. Скоро с севера придут много сильных племен, и, если мы будем вместе, нам будет легче их убить. У Большой Воды много места, у нас много воинов, у вас много женщин. Мы можем стать одним племенем, и наше оружие будет самым сильным оружием.

Лар переводил мои слова, вождь слушал внимательно, наклонив голову с копной волос, напоминавшей львиную гриву.

В один момент мне показалось, что он понял выгоду от слияния, потому что еще в прошлый приход сюда Хад прожужжал уши о могуществе Великого Духа и его чудесах.

– Тар, – прозвучало из толпы дикарей, и они мгновенно расступились, пропуская вперед невысокого пожилого мужчину с кучей мелких костей на руках. Подойдя к вождю, он костью очертил круг на земле и с завыванием бросил в этот круг кости. Трижды повторив этот ритуал, шаман, а это без сомнения был он, увлек в сторону вождя. Тот покорно последовал за шаманом, даже немного уменьшившись в размерах.

Не знаю, о чем шла речь, но предчувствия у меня были нехорошие. Вспомнив свое эффектное появление у селения Гара, вытащил пистолет и сменил два дробовых патрона на сигнальные. При необходимости устрою огненное шоу, пусть Уна убедятся, что Великий Дух Макс Са Дарб – повелитель огня.

Диалог между вождем и шаманом закончился, на площадке перед хижиной вождя, пожалуй, собралось все племя: стояла практически мертвая тишина. Лар обеспокоенно взглянул на меня, сжимая копье так, что побелели костяшки пальцев.

– Лар, не дрейф, русские не сдаются, – подбодрил я парня, и хотя он не понял смысла моих слов, заметно успокоился.

Шаман закончил диалог и толкнул вождя в грудь, выкрикивая:

– Заа, заа.

– Он сказал убить, – перевел мне Лар, схватывая лук и накладывая стрелу.

Вождь остановился в трех метрах от меня и сказал несколько слов. Убедившись, что Лар начал переводить, добавил еще несколько фраз.

Короче, меня обвинили, что я ложный дух, и вызвали на поединок до смерти. Переведя, Лар обратился ко мне:

– Макс Са, я буду с ним драться.

Нет, Лар, ни у тебя, ни у меня нет шансов против такого громилы, который взял дубинку толщиной с руку человека и под два метра в длину, и поигрывал ею в ожидании поединка. Теперь тишины не было: шум стоял, как на стамбульском базаре в субботу: дикари спорили, кричали, топали ногами, требуя зрелищ. Хорошо хоть хлеба у меня не просили.

Я отдал свой лук Лару и, взяв копье в левую руку, сделал шаг навстречу вождю племени Уна. Тот мгновенно преобразился, немного согнувшись и ухватившись обеими руками за дубину.

Отвлекая его внимание, нарочито медленно поднял левую руку с копьем. Проследив за его взглядом, правой выхватил пистолет из кобуры и выстрелил сигнальным патроном в грудь с расстояния около трех метров.

Ошеломленные Уна застыли на несколько секунд и попадали вниз, все, кроме одного: вождь стоял на ногах, а из его груди било пламя, примерно в полметра, сыпля искрами. Простояв около десяти секунд, он опрокинулся навзничь, продолжая искрить словно бенгальский огонь. Судорожно дернулись ноги, и через мгновение он затих: воздух наполнился запахом жареного мяса и паленых волос.

Я подошел к шаману, лежавшему в пяти метрах от трупа вождя, и ткнул его кончиком копья, заставив вскрикнуть.

– Вставай, ублюдок!

Шаман прекрасно понял русский язык и, вскочив на ноги, плюхнулся на колени, приложив свои проклятые шаманские губы к моим стопам.

– Все встаньте! Лар, скажи им, чтобы встали и слушали меня!

Охотник перевел: первыми встали дети, за ними женщины и лишь потом осмелели мужчины.

– Я Великий Дух Макс Са Дарб, прилетевший к вам с неба, живущий на небесных огнях, что светят ночью, говорю: теперь я – ваш вождь, а вы – мое племя, и вы пойдете со мной к Большой Воде, которую нельзя пить. Вы будете делать то, что я вам скажу. Любого, кто не послушается, я уничтожу огнем, потому что я – само светило, что согревает вас днем. А теперь готовьтесь, завтра утром мы уходим к Большой Воде!

Лар перевел, недоумение, страх, растерянность были написаны на лицах дикарей. На их глазах свершилось чудо, Великий Дух сделал Большой Шум, и Огонь сожрал вождя Тара, которого они считали непобедимым.

– Лар, скажи им, что любого, кто попытается бежать, я уничтожу. И пусть занимаются своими делами, утром мы возвращаемся. Шамана приведи в хижину вождя, мне надо поговорить с ним.

Я прошел к хижине, Уна расступались передо мной, склонив головы, некоторые повторно падали на колени. В хижине было довольно прохладно и темно, и я не сразу заметил двух молодых женщин, которые возились с грудными детьми. Лар притащил шамана, челюсть которого выбивала степ.

– Как тебя зовут старик?

Выслушав Лара, тот ответил:

– Хер.

Я расхохотался. Лар и Хер смотрели на меня с удивлением. «Хер, Хер», – повторял я сквозь слезы от смеха, не в силах успокоиться. Нет, мне определенно нравится эта Вселенная, она охренительно точно дает имена здешним людям. Успокоившись, я обратился к Херу, с трудом подавив новый приступ смеха.

– Значит так, Хер ты собачий, – и снова приступ смеха прервал мои слова. Смеялся так сильно и долго, что заболели мышцы пресса. Нет, с этим надо что-то делать, или убить Хера к херам собачьим, или переименовать.

– Короче, я даю тебе новое имя, отныне ты будешь зваться Пес! Но, по сути, ты останешься Хером, как тебя ни назови. Ты жить хочешь? – задал я ему прямой вопрос.

Жить Хер хотел, хотел так сильно, что слюну пустил и обмочился от страха: в хижине завоняло ацетоном. Хер, херовы твои дела, у тебя, судя по запаху, сахарный диабет, вряд ли ты долго протянешь.

– Так вот, Хер или Пес, ты будешь шаманить, как я тебе скажу, и будешь говорить людям, что я тебе скажу говорить. Если ты одно слово добавишь от себя – я сожгу тебя. Ты меня понял?

Хер внимательно выслушал Лара и затараторил в ответ.

– Он отдает свою жизнь Великому Духу Макс Са и готов выполнять любые указания.

– Вот и отлично, Лар, а теперь мы выйдем, он соберет народ и скажет, что гадал, пусть даже погадает на костях, что все Духи велели идти к Большой Воде и подчиняться мне без единого звука.

Охотник перевел, и Хер закивал, прикладывая руку к груди.

Мы вышли наружу, и Хер неожиданно звучным голосом стал созывать народ. Когда племя собралось, он снова начертил на земле круг и трижды кинул туда кости. Затем бросился на землю, приложив ухо к земле, добежал до ручья и окунул голову в воду. Последним действием были прыжки с широко открытым ртом.