Мэнсфилд-парк

"Но право, на свете куда меньше мужчин с большим состоянием, нежели хорошеньких женщин, которые их достойны".

Девочка страдала ещё больше от сознания, что это дурно - не чувствовать себя счастливой.

Часы вечно либо спешат, либо отстают. Не желаю я, чтобы мной управляли часы!

Если какую-то из наших способностей можно счесть поразительней остальных, я назвала бы память. В ее могуществе, провалах, изменчивости есть, по-моему, что-то куда более откровенно непостижимое, чем в любом из прочих наших даров. Память иногда такая цепкая, услужливая, послушная, а иной раз такая путаная и слабая, а еще в другую пору такая деспотическая, нам неподвластная! Мы, конечно, во всех отношениях чудо, но, право же, наша способность вспоминать и забывать мне кажется уж вовсе непонятной.

A fondness for reading, properly directed, must be an education in itself.

A large income is the best recipe for happiness I ever heard of.

There will be little rubs and disappointments everywhere, and we are all apt to expect too much; but then, if one scheme of happiness fails, human nature turns to another; if the first calculation is wrong, we make a second better: we find comfort somewhere.

Слишком поздно он понял, как неблагоприятно для каждой юной души, когда с ней обходятся так по-разному, как обходились с Марией и Джулией он сам и их тетушка, что его суровости неизменно противоречила ее чрезмерная снисходительность и похвалы. Теперь он понимал, как неверно судил, надеясь уничтожить дурное влияние тетушки Норрис своим противодействием, ясно понимал, что лишь усугублял зло, приучая дочерей подавлять свой нрав в его присутствии, из-за чего от него оставались скрыты их истинные наклонности — и этим он сам заставлял их искать снисхожденья своим слабостям у той, которая тем лишь была им мила, что любила их слепо и хвалила без меры.

"Пусть никто не воображает, будто способен описать чувства девушки, получившей заверения в любви, на которую она едва ли осмеливалась надеяться" (с.)

Если какую-то из наших способностей можно счесть поразительней остальных, я назвала бы память