«Черная линия» kitabından alıntılar, sayfa 2

Он казался самому себе таким же помятым, как носовой платок девушки, оплакивающей несчастную любовь.

— По крайней мере, я понял одну штуку, — пробормотал он. — Женщины носят любовь в себе.

— Но ведь и мужчины тоже, разве не так?

— Нет. В женщинах горит священный огонь. Они верят в любовь, как фундаменталисты верят в Бога. Какую бы девушку ты ни встретил, как бы она себя ни вела, при всей внешней беззаботности и независимости в ней, иногда очень глубоко, горит этот священный огонь.

Он полюбил юг Франции и обнаружил, что все яркие клише, относившиеся к этому региону, соответствуют действительности. Солнце, золото равнин, пастельные тона цветущей лаванды или розмарина. Подобно тому, как белье пропитывается ароматом от маленького саше из сухих трав, положенного в ящик, он проникался новыми ощущениями от окружающего.

Настоящие проблемы начались как раз с почты. Этого следовало ожидать. Он всю жизнь ненавидел эту организацию - ещё эмблему жёлтого цвета, бесконечные очереди, систему марок, этикеток, наклеек, больше подходящую для детского кружка "Умелые руки", чем для предприятия двадцать первого века. Почта хранила верность своему девизу: "Зачем делать просто, когда можно делать сложно?"

- Для меня брак - это что-то вроде пожара химического происхождения.

- Оригинальная метафора.

- Да не метафора, а опыт… практический. С течением времени между мужчиной и женщиной все сгорает, все уничтожается. Я имею в виду: все лучшее, что в них есть. В один прекрасный день они просыпаются в пепле.

- А почему «пожар химического происхождения» ?

- Потому что между ними остаются только самые прочные материалы, те, что не горят. Ненависть. Горечь. Озлобленность. И страх... "

Избыток предметов потребления в чересчур ярко освещённом помещении, где загромождённые витрины призывают вас покупать и покупать до безумия, как будто вы делаете это в последний раз.

Она снова принялась раскладывать все по местам, стараясь производить как можно больше шума, как в детстве, когда оставалась одна дома и хлопала дверьми, включала на полную мощность телевизор, чтобы отогнать тени…

Конечно, никого здесь нет.

пытался представить себе эту жидкость, которой никогда в жизни не видел. – Если она содержит частицы, значит, она не совсем жидкая? – Да. Скорее густая, немного вязкая. Склонившись над блокнотом, он записывал каждое прилагательное, каждую характеристику. Пожилая дама не зажигала свет, и в кабинете становилось все темнее. – Перейдем к крови, так сказать, девственности, вы не против? Гинеколог бросила быстрый взгляд на часы, – эта беседа, наверное, казалась ей смешной. – Можете ли вы объяснить мне этот феномен? – Он смущенно хихикнул. – Тут тоже надо начать с нуля. – Это еще проще. В глубине влагалища находится мембрана: девственная плева. Когда пенис первый раз входит во влагалище, он рвет эту мембрану. – И кровоточит именно мембрана? – Да. Но обратите внимание: как правило, она уже в той или иной степени повреждена. Достаточно задеть мочалкой, или если девушка занимается самоудовлетворением… Марк отметил последнюю деталь.

остывшей лавой. Как ни странно, вулканический камень заострял все контрасты, подчеркивал

как новенькое. И главное, он один. Никаких человеческих отбросов, никаких вонючих товарищей по несчастью, никаких онанистов по соседству, как в «Т-5». Не было даже сокамерника, чтобы разделить с ним этот дворец. Такая изоляция воспринималась не как мера безопасности, а как настоящая привилегия. Когда надзиратель принес мыло и полотенце, Реверди спросил, кому он обязан всем этим, но тот лишь по