«Империя Волков» kitabından alıntılar, sayfa 3
Большинство людей живут надеждой на лучшее.
Матильда Вилькро больше не боялась худшего.
Он принимал себя за Бога, считал, что имеет право распоряжаться жизнью и смертью своих подданных. Но ведь сам он был всего лишь инструментом, служащим Делу, простым звеном Тирана. Забыв об этом, он предал себя и семью, нарушил законы, чьим провозвестником когда-то был. Он стал никчемным, уязвимым человеком.
В его объятиях она была рекой.
Могучим, свободным, полноводным потоком. Ночью и днём он обволакивал её, как волна, ласкающая водоросли и не сдерживающая ни страсти, ни истомы. Когда он обнимал её, она как ручей текла через леса по мхам и скалистым уступам. Она выгибалась навстречу свету, вспыхивавшему под веками, когда наслаждение становилось невыносимым, и снова отдавалась медленной мучительной ласке его рук...
Много лет они вместе переживали смену времён года в своей любви: весёлое журчание весенних ручейков, яростное клокотание пенящейся осенней воды. Случались передышки, когда они не прикасались друг к другу, но отдыхали не долго, ощущая себя лёгким тростником или гладкими плоскими камешками, вынесенными водой на отмель.
А потом поток снова уносил их в пучину и выталкивал на вершину через вздохи, приоткрытые губы - к единению в наслаждении.
Он восхищался её обострённым, страдальческим восприятием несправедливости, нищеты, падения нравов. Он преклонился перед выбранным ею жизненным путём, возвышавшим их каждодневную жизнь до уровня трагедии. Жизнь с женою напоминала аскезу - ожидание пророчества. Это был путь веры, самопознания и самосовершенствования.
По обеим сторонам дороги тянулись черные борозды вспаханных полей. Линия горизонта напоминает последний рубеж обороны, опрокидывающийся в бездну неба. В этом месте не может случиться ничего, кроме медленного погружения в отчаяние.
Какого черта он разворошил все это дерьмо именно сегодня? Дождь повлиял? Или воскресенье самый тухлый день недели?
Мы страдаем физически, когда нам грозит реальная опасность, но мучения наши становятся психологическими, если мы о ней только догадываемся.
Железнодорожные пути простирались до горизонта. Застывшее нагромождение металла утомляло взгляд, беря в плен ум и чувства. Стальные переплёты въедались в сетчатку на манер колючей проволоки, стрелки указывали новые направления, но их удерживали на месте заклёпки и гвозди. Просветы в арках мостов с их лесенками, балясинами и фонарями усиливали ощущение тяжести.
Война дала ему уникальный шанс – он сам выбрал сторону, на которой хотел сражаться. Он не мог ни повернуть назад, ни отступить. А еще он не мог допустить ошибку – иначе пришлось бы пустить себе пулю в лоб.
Идя ко дну, женщины думают в первую очередь о «желании и чувствах».
