Kitabı oku: «Такое простое счастье»

The Consequence of His Vengeance

© 2017 by Jennie Lucas

«Такое простое счастье»

© «Центрполиграф», 2018

© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2018

Глава 1

Летти Спенсер вышла на темную улицу из вращающейся двери дешевого бруклинского ресторанчика и сгорбилась под порывом холодного февральского ветра.

– Летисия, – раздался сзади низкий голос.

Летти мгновенно выпрямилась.

Летисией ее больше никто не называл, даже отец. Летисия Спенсер была богатой наследницей Фэрхоулма, а Летти – одна из многих нью-йоркских официанток, едва сводящих концы с концами.

А этот голос так похож на… Прозвучал, как…

Она медленно повернула голову. И… задохнулась.

На обочине тротуара около блестящей черной спортивной машины в свете уличных фонарей стоял Дариус Кириллос. Красивый и неотразимый, в дорогом черном шерстяном пальто, снежинки вьются и падают ему на плечи, на темные волосы.

Дариус? Здесь?

* * *

– Ты видела это? – возбужденно произнес утром отец, разложив газету на кухонном столе. – Дариус Кириллос продал свою компанию за двадцать миллиардов долларов! – Он поднял глаза, замутненные от анальгетиков, недавно сломанная рука висела на перевязи. – Летти, ты бы позвонила ему… вдруг он снова в тебя влюбится.

– Дариус? – прошептала она. – Это… ты?

Он шагнул к ней. Свет от фонарей падал только на темные волосы, присыпанные снегом, а лицо было в тени. Летти думала, что он исчезнет, стоит ей коснуться его. Но она на это не осмелится.

А он коснулся ее. Протянул руку и погладил темный завиток, выбившийся из завязанных в хвост волос, и накрутил на палец.

– Ты удивлена?

Все тот же голос… густой, с легким акцентом – раннее детство он провел в Греции. Он – не видение. Сердце громко забилось. Дариус… Мужчина, страсть к которому она целых десять лет пыталась побороть. Мужчина, о котором помимо воли мечтала ночами. Он здесь. Сейчас.

– Что ты тут делаешь?

Темные глаза оглядели ее с головы до ног.

– Я приехал за тобой.

Теперь свет падал на его лицо. Он совсем не изменился. Он все тот же, каким она его помнила. Тот же юноша, которого она полюбила еще маленькой девочкой, а потом, когда выросла, ее закружила запретная любовь. До того, как пожертвовала своим счастьем, чтобы спасти его.

Он провел рукой по ее плечу. Ей хотелось плакать, хотелось спросить его, почему он так долго не появлялся.

Она заметила, что его взгляд задержался на ее одежде: старое пальто не застегнуто – сломалась молния – и видно застиранное ресторанное белое платье. На ногах белые ортопедические туфли – чтобы ноги не болели. И ноги у нее… голые, потому что последние колготы порвались.

Проследив за его взглядом, Летти покраснела:

– Я не одета…

– Не важно. Поедем.

– Поедем? Куда?

Он взял ее руку в свою, и она уже не замечала ни холода, ни снега.

– На Средний Манхэттен. Там у меня пентхаус. – Он смотрел на нее сверху вниз. – Ты поедешь?

– Да!

Он повел ее к блестящему низкобортному спортивному автомобилю, открыл дверцу, и она села в салон, где приятно пахло дорогой кожей. Этот автомобиль стоит никак не меньше того, что она заработала за десять лет в ресторане. Летти провела рукой по красивой телячьей коже бледно-кремового цвета.

Дариус сел рядом и завел мотор, автомобиль рванул вперед и понесся в темноте в сторону престижных районов Парк-Слоуп и Бруклин-Хайтс. Они пересекли Манхэттенский мост и въехали в район Нью-Йорка, который больше других облюбовали туристы, – Манхэттен.

– Итак, – с усмешкой произнес он, – твой отец вышел из тюрьмы.

Летти неуверенно посмотрела на него из-под ресниц.

– Недавно.

Дариус снова взглянул на ее старое пальто и видневшееся форменное платье.

– И теперь ты готова изменить свою жизнь.

Это что – вопрос или предложение? Он имеет в виду, что это он хочет изменить ее жизнь? Он узнал правду о том, почему она предала его десять лет назад?

– Изменения даются не просто, – тихо сказала она.

– Это так. – Он крепче сжал руль.

Летти не сводила глаз с его профиля, от темных прямых бровей, носа с горбинкой, чувственных губ. Ей все еще казалось, что она спит. Дариус Кириллос… После стольких лет он разыскал ее в дешевом ресторане и везет в свой пентхаус. Он – единственный мужчина, которого она любила…

– Почему ты за мной приехал? – шепотом спросила она. – Почему именно сегодня, после стольких лет?

– Твое сообщение…

Она не посылала ему никаких сообщений.

– Какое сообщение?

Он улыбнулся:

– О’кей. Пусть будет по-твоему.

Сообщение? У Летти промелькнуло подозрение. Отец хотел, чтобы она увиделась с Дариусом. Мог отец послать Дариусу сообщение от ее имени со старого компьютера?

Не важно. Если отец и вмешался, то ей следует быть ему благодарной за результат.

Отец наверняка рассказал подлинные причины, почему она предала Дариуса десять лет назад. Если это не так, то она не представляет, чтобы Дариус стал с ней разговаривать.

Но как тогда узнать?

Покусав губу, Летти сказала:

– Я прочитала о тебе в газете. О том, что ты продал… свою компанию.

– А! – Подбородок у него напрягся. – Все правильно.

– Поздравляю.

– Спасибо. Компания стоила мне десяти лет жизни.

Десять лет…

Автомобиль въехал на Манхэттен – обитель богатства и жестокости, место, которое она избегала почти десять лет после суда и приговора отцу.

Она опустила глаза на потрескавшиеся руки, сжатые на коленях.

– Я много о тебе думала, спрашивала себя, как ты. Надеялась, что у тебя все хорошо… что ты счастлив.

Дариус остановился на красный свет и взглянул на нее.

– Очень мило, что ты думала обо мне, – растягивая слова, произнес он.

За окном – холодная ночь, фары проезжавших машин бросают блики на резкие контуры его лица. Зажегся зеленый свет, и они направились к Первой авеню, проехав площадь ООН, свернули с Сорок девятой улицы на широкое пространство Парк-авеню и подъехали к новой постройке – небоскребу из стекла и металла на южной стороне Центрального парка.

Дариус въехал в порт-кошер¹, и Летти вытянула шею, удивленно спросив:

– Ты здесь живешь?

– У меня два верхних этажа, – небрежно бросил он.

Машину открыл улыбающийся портье, и Дариус отдал ему ключи, а сам обошел вокруг машины, открыл Летти дверцу и протянул ей руку.

Она вложила свою ладонь в его, и Дариус провел ее через величественный вестибюль с высоким потолком.

– Добрый вечер, мистер Кириллос, – поздоровался консьерж. – Какая холодная погода. Надеюсь, вы не замерзли?

– Не замерз. Спасибо, Перри, – ответил Дариус.

Он поднес брелок с ключом к панели лифта и нажал на семидесятый этаж. Дариус не отпускал руку Летти. Он стоял совсем близко, возвышаясь над ней, от него исходило тепло. Летти закусила губу, не в силах посмотреть на него. Они вошли в лифт, и она уставилась на электронное табло, где мелькали цифры этажей: шестьдесят восемь, шестьдесят девять, семьдесят…

Звякнул колокольчик, и двери раздвинулись.

– После тебя, – сказал Дариус.

Летти шагнула вперед, он вышел следом, за спиной бесшумно закрылись двери лифта.

Они шли через холл под современными хрустальными светильниками. Летти смущал стук резиновых подошв ее специализированных туфель по мраморному полу. Но красивое лицо Дариуса оставалось бесстрастным. Они вошли в большую комнату высотой в два этажа, мебели почти не было, а та, что стояла, была угловатая в черно-серой гамме. Повсюду, куда ни повернись, окна от пола до потолка.

Дариус снял пальто, не зажигая света.

Летти, нервно сжимая ремень сумочки, посмотрела в окна. Она увидела темный массив Центрального парка, высокие здания у реки Гудзон и огни Нью-Джерси вдали, а на юге небоскребы Среднего Манхэттена с Эмпайр-стейт-билдинг. Сверкающих огней ночного города было достаточно, чтобы осветить пентхаус.

– Какая красота. Потрясающе, – вырвалось у нее. Она прижалась лбом к холодному стеклу, глядя вниз на Парк-авеню. Машины и желтые такси выглядели крошечными муравьями. У Летти едва не закружилась голова от такой высоты… она словно находилась в облаках.

– Красота – это ты, Летисия, – произнес за спиной хриплый голос.

Она обернулась. Синий свет газового камина падал ему на лицо. С чего она взяла, что Дариус не изменился?

«Он совершенно изменился».

В тридцать четыре года он уже не был стройным, худощавым юношей, а превратился во внушительного мужчину, широкоплечего и мускулистого. Прежде у него были темные беспорядочные кудри, теперь – короткая стрижка, подчеркивающая строгую линию скульптурно вылепленных скул.

Все в Дариусе теперь сдержанно-строго, начиная от покроя дорогой одежды – черная рубашка с незастегнутой верхней пуговицей, черные брюки, черные кожаные ботинки – и заканчивая манерой держаться. Губы утратили мягкость, были изогнуты в надменной и даже злой полуулыбке.

Он возвышался над ней подобно королю в своем дворце – пентхаусе, – а весь город Нью-Йорк лежал у его ног.

– Летисия…

– Летти, – поправила его она и выдавила улыбку. – Меня больше никто не называет Летисией.

– Я не мог тебя забыть. И то лето, когда мы были вместе…

То лето… Танцы на лужайке. Поцелуи ночью после ее бала дебютанток. Бегство от любопытных глаз слуг в огромный гараж Фэрхоулма, где они неделями прятались в винтажных автомобилях. Она была готова уступить ему во всем.

Но Дариус не хотел близости без свадьбы, он хотел, чтобы их любовь была закреплена браком.

– Нет. Пока ты не станешь моей женой… – шептал он, когда они, полуодетые, сжимали друг друга в объятиях, тяжело дыша на заднем сиденье старинного лимузина. – Пока ты не станешь моей навсегда.

Это время не настало. Их роман был запретный. Ей едва восемнадцать, она дочь хозяина, он старше ее на шесть лет и сын шофера.

У них было лето невинной страсти, а когда ее отец узнал об этом, то приказал Дариусу убираться вон. Целую неделю Дариус и Летти не виделись. Потом он ей позвонил.

– Давай убежим, – предложил он. – Я найду работу, мы снимем мансарду в городе. Главное, чтобы мы были вместе.

Летти не могла не уступить ему. Поэтому они решили убежать на Ниагарский водопад – «столицу молодоженов».

Но в ту ночь, когда он ожидал ее в машине за воротами Фэрхоулма, Летти не появилась.

И она не отвечала на его бесконечные звонки. На следующий день она даже убедила отца уволить Юджиниуса Кириллоса, отца Дариуса, который проработал в поместье шофером двадцать лет.

Даже тогда Дариус отказывался поверить в их разрыв. Он продолжал звонить до тех пор, пока не получил сухое сообщение:

«Я использовала тебя, чтобы привлечь внимание другого. Он богат и обеспечит мне ту жизнь, которую я заслуживаю. Неужели ты на самом деле думал, что такая девушка, как я, согласится жить в мансарде с таким, как ты?»

Это сработало.

Но это было ложью. Никакого другого мужчины не существовало. В зрелом возрасте двадцати восьми лет Летти все еще оставалась невинной девушкой.

Все эти годы она клялась себе, что Дариус никогда не узнает, какую жертву она принесла, чтобы он смог следовать своей мечте. Пусть это и означает ненависть к ней.

Но Дариус, судя по всему, узнал правду. А иначе как объяснить то, что он ее нашел?

– Значит, тебе известно, почему десять лет назад я предала тебя? – Летти была не в силах встретиться с ним взглядом. – Ты меня прощаешь?

– Не важно, – оборвал ее он. – Сейчас ты здесь.

Она все же взглянула на него и увидела животный голод в его глазах.

Он снял ремешок сумки с ее плеча, снял с нее пальто.

Летти посмотрела на форменное платье с пятном от кофе – еще одно было от кетчупа около беджика с ее именем слева на груди – и прошептала:

– Неужели ты до сих пор… хочешь меня?

– Я хотел тебя тогда… – Он взял в ладони ее лицо и прошептал: – И хочу сейчас.

Жаром обдало все ее тело. Она облизнула губы. Взгляд Дариуса упал на ее рот.

Он снял заколку с ее волос, и длинные пряди рассыпались по плечам. Дариус погладил ее по щеке.

Он такой высокий, до него не дотянуться. У Летти внутри все трепетало, в точности как в те дни, когда ей было восемнадцать. Быть с ним рядом сейчас… Вся та мука, боль, печаль и усталость прошедших десяти лет исчезли подобно дурному сну.

– Я так долго скучала по тебе, – задыхаясь, сказала она. – Ты – все, о чем я мечтала…

Он приложил к ее губам палец. Боже! Достаточно легкого прикосновения, чтобы ее прострелило насквозь. Терпкий мужской запах ударял Летти в голову. Запах Дариуса…

Дариус крепко обнял ее, опустил голову к ее лицу. Его поцелуй был обжигающим и совсем не нежным, щетина колола ей кожу. Летти поцеловала его в ответ, сгорая от желания.

У него вырвался глухой стон, и он прижал ее к стене. Рывком расстегнул все пуговицы на платье. Летти охнула – он видит ее грудь в незатейливом бюстгальтере, видит простые трусики.

– Сними это, – прошептал он и, не дожидаясь, стянул с нее платье и кинул на пол. Встав на колени, снял с нее туфли.

Летти, почти голая, стояла перед огромными окнами, из которых был виден весь город.

Дариус поднялся и впился ей в губы. Летти, ничего не соображая, начала расстегивать ему рубашку. Она погладила его по груди с порослью темных волос и задрожала. У нее под пальцами его теплая, мягкая, как бархат, кожа и твердые, стальные мышцы.

Пусть он прижмется к ней всем телом…

Руки Дариуса у нее на плечах, на бедрах, на груди. Он целовал ее страстно, грубо терзая ей губы. А она теребила его волосы, голова кружилась от желания.

Поцелуи спустились на шею, потом под бюстгальтер прямо на голую грудь. Соски мгновенно напряглись и заныли. Он просунул руку ей за спину и расстегнул бюстгальтер.

Он упал на пол. Теперь на ней были одни трусики. Дариус наклонил голову и взял в ладони ее голую грудь. Запрокинув голову, Летти вцепилась в его крепкие плечи.

У нее перехватило дыхание – его жаркие, влажные губы прильнули к соску. Тело прострелило, словно молнией. Летти тихонько стонала.

И все это происходило на фоне потрясающей панорамы Нью-Йорка.

Она и не пыталась сопротивляться, когда он подхватил ее на руки и отнес в спальню, где по обеим сторонам тоже были высоченные окна. За ними виден весь Средний Манхэттен от Крайслер-билдинг до Эмпайр-стейт-билдинг.

Дариус уложил ее на кровать, расстегнул запонки, стянул рубашку и бросил ее на пол. От него исходила сила. От натренированного торса, рук с выпирающими мышцами, широких плеч. Раздевшись и скинув ботинки, он лег на кровать.

Он начал целовать ее в губы, жесткие, требовательные. Он хочет ее… Ей хорошо и приятно от тяжести его тела. Все это время она думала, что их любовь закончилась, но сейчас чувствует, знает, что ничего не изменилось. Они – те же двое, молодые и влюбленные.

Поцелуи струились по всему телу, по груди, по животу до края трусиков. Руки Дариуса гладили ее, она трепетала от счастья.

– Ты моя, Летти, – шептал он. – Наконец.

Летти провела пальцами по его спине, ощупывая каждый мускул. Он задвигался, и она почувствовала его напряжение. Желание гнездилось у нее внизу живота и росло.

Дариус спустил с нее трусики, развел ей бедра и встал на колени. Она замерла и зажмурилась. Его руки приподняли ее, он медленно опустил голову и стал целовать ей бедра и… самые интимные места. Она дернулась, но он ее не отпускал. Волны наслаждения захлестнули ее, она едва могла дышать, когда он коснулся языком самой чувствительной точки. Она – словно бабочка, приколотая к стене. Бедра сами собой изогнулись, она ухватилась за простыни, чтобы… не взлететь наверх, в небеса.

Наслаждение набегало бесконечными волнами. Какая радость! Она никогда не переставала его любить. А сейчас он простил ее. Он хочет ее. Он тоже любит ее.

Извиваясь и задыхаясь, Летти вскрикнула от счастья.

Он приподнялся, закинул ей руки за голову, прижав ладони к подушке, и его бедра оказались у нее между ног. Летти все еще парила в высоте вся во власти немыслимого счастья, когда он резким движением вонзился в нее. Она чувствовала, как он заполняет ее собой, и открыла глаза от потрясения и боли.

У него вдруг выпрямилась спина, он застыл и смотрел на нее, тяжело дыша:

– Ты никогда не была в постели с мужчиной?

Она кивнула, закрыла глаза и отвернулась, чтобы он не заметил, что у нее готовы политься слезы. Она не хочет испортить красоту их ночи, но боль разрывала ее.

Он хрипло произнес:

– Не может быть. Как… после стольких лет?..

Летти открыла глаза и сказала единственные слова, которые подавляла десять лет:

– Потому что я люблю тебя, Дариус.

Глава 2

Летисия Спенсер – невинная девушка?

Невозможно. Прошло десять лет…

Но ее слова поразили его еще сильнее.

– Что это значит – ты любишь меня? – выдавил он.

Темные ресницы задрожали – на него смотрели большие, красивые, сияющие карие глаза.

– Я никогда не переставала тебя любить.

Дариуса переполняли далеко не добрые чувства, а холодная, постепенно растущая ярость.

Когда-то он любил Летти Спенсер так сильно, что думал – без нее он умрет. Она была его ангелом, его богиней. Он возвел ее на такой пьедестал, что даже настоял на том, чтобы с занятием любовью они повременили – он хотел прежде жениться на ней.

От воспоминаний ему сделалось тошно и стыдно.

Как же низко она пала. Сегодня она прислала ему сообщение – первое за десять лет, когда она так хладнокровно его бросила, – и предложила себя. За деньги.

Целый день Дариус старался забыть об этом сообщении, посмеяться и забыть. Он давно пережил свою любовь к Летти. Заплатить сто тысяч долларов, чтобы сегодня переспать с ней? Он не платит за секс. Женщины бьются за его внимание, супермодели падают в его постель.

Но что-то внутри не забыло прошлого и побуждало увидеть ее в последний раз.

Только просить будет она. А он будет тем, кто ее отвергнет.

В тот день он подписал контракт на продажу своей компании, создавшей мобильное текстовое приложение, которым пользовались пять миллионов пользователей по всему миру, с технической корпорацией на сумму двадцать миллиардов долларов. Девяносто процентов акций принадлежали ему, а это означает, что он получил восемнадцать миллиардов долларов за вычетом налогов.

Но вместо того, чтобы радоваться триумфальной компенсации за десять лет неустанной работы, мысли его были заняты Летисией, женщиной, когда-то его предавшей. Он представлял ее то танцующей сексуальный экзотический «танец семи вуалей», то в обольстительном черном белье. И она умоляет его лечь с ней в постель.

После подписания документов он стремительно покинул офис, чтобы быть подальше от поздравлений и празднования. Все, о чем он думал, – это Летти с ее предложением.

Он не один час уговаривал себя отказаться от этого. Затем, сжав зубы, поехал в Бруклин, в тот ресторан, где, как говорилось в сообщении, она работала.

Дариус не собирался спать с ней – в этом он себя убеждал. Он лишь хотел заставить ее почувствовать свое ничтожество и стыд – то, что когда-то чувствовал он. Увидеть ее унижение. Увидеть, как она молит его позволить ей доставить ему удовольствие.

И вот тогда он скажет, что больше не находит ее привлекательной, и швырнет ей в лицо деньги. Он посмотрит, как она их возьмет и, сгорая от стыда, уйдет прочь. Он же до конца жизни будет знать, что победил.

Он жаждал мести больше, чем секса.

Или так думал.

Но все пошло не так. Увидев Летти выходящей из дешевого ресторана, он был поражен ее внешностью. Она не выглядела вымогательницей. Такое впечатление, что она старается быть незаметной. Никакого макияжа, в незастегнутом пальто видно белое форменное платье.

Хотя даже тогда его к ней потянуло. Как ей удалось оставаться чертовски сексуально-притягательной?

Когда Дариус вез ее в пентхаус, чтобы насладиться местью, то позволил себе лишь один поцелуй.

Огромная ошибка.

Податливое тело Летти заставило его забыть о всех планах мести. Десять лет он безумно хотел эту женщину, а сейчас обнимает ее голую. И она готова на все.

Отчего же не взять то, что ему дают? Почему не вкусить сладости ее тела и таким образом раз и навсегда стереть наконец-то память о ней?

Летти, обнаженная, лежала под ним, глаза сияли.

– Скажи что-нибудь, – попросила она.

Дариус сжал губы. После бессердечного предательства и десятилетнего молчания она заявляет ему, что любит его. Что на такое ответить? Пошла к черту?

Но он ее раскусил. Она не просто хочет получить за себя сто тысяч долларов. Сегодняшняя ночь – это пробный шаг, она рассчитывает заставить его хотеть большего.

Она прочитала о продаже его компании в газетах и решила, что пора ей заполучить его миллиарды. Она сохраняла невинность все эти годы, так почему не нажиться?

«Она его любит».

Холодный гнев охватил Дариуса. Неужели она считает, что стоит ей сказать, что она его любит, он упадет к ее ногам, как прежде? Что он все тот же влюбленный дурачок?

Если Дариус и презирал ее до сегодняшнего дня, то это ничто по сравнению с тем, что он чувствует к ней сейчас.

Дариус жаждал мести.

Он хотел подать ей надежду, а затем сокрушить. Так, как она сделала когда-то. Это не было бы местью. Это – справедливость.

– Дариус? – Тень беспокойства пробежала у нее по лицу.

Он наклонился к ней и поцеловал почти что нежно. Она задрожала, блики света перебегали по ее телу, оно дразнило своими изгибами, и он понимал, что не устоит.

– Прости, что причиняю тебе боль, agapi mu², – глухо произнес он. Ложь. Его губы коснулись нежной кожи щеки и убрали две слезинки с ресниц. – Но боль пройдет. – Еще одна ложь. Он позаботится, чтобы боль длилась до конца ее жизни. Он мрачно улыбнулся.

Поцелуй, который она получила, нежным не назовешь: жесткий, даже грубый. Он знает, как соблазнить, подчинить себе.

А вдруг она лишь изобразит желание? Нет. Он отбросил эту мысль. Подобного оскорбления он не допустит. Он уверится в том, что она не симулирует, а каждую секунду получает от него наслаждение.

Он не торопясь ласкал ее. Она обхватила его за плечи, потянула на себя и начала целовать в ответ. Он двигал бедрами, проверяя, готова ли она принять его. И лишь когда она, тихонько постанывая, тоже задвигалась под ним, он во второй раз медленно стал проникать в ее лоно, не сводя взгляда с ее лица. Он понял, что добился своего, когда увидел, как оно изменилось от восторга, и почувствовал, как ее лоно смыкается.

Они сплелись в единое целое, и трудно было понять, кто где.

Удовольствие и боль.

Ненависть и страсть.

Дариус был весь в поту, его рывки делались все глубже. У нее колыхалась грудь, она задыхалась, извивалась под ним и, чтобы выдержать его напор, уперлась руками в изголовье кровати.

Он захлебнулся в обладании ею, поглощал ее плоть, ее сладость, одновременно терял себя и находил. И каждая клеточка его души, которая до сего момента была пустой, волшебным образом наполнилась светом.

Откуда-то издалека он услыхал глухой, прерывистый крик и понял, что этот звук исходит из собственного рта. Ее голос вторил его крикам.

Тело Дариуса содрогнулось в последнем судорожном рывке, и он повалился на нее, оба были мокрые от пота.

Прошло много времени. Дариус открыл глаза и увидел, что Летти спит. В изумлении он смотрел на нее. Как он раньше удовлетворялся бледными и тощими супермоделями, которые чередовались в его постели? То, что он получил сейчас, оказалось самым лучшим сексуальным опытом в его жизни.

«Это ненависть».

Он десять лет ненавидел ее, подавлял страсть к ней и наконец овладев ее телом, погасил темные силы в душе, жаждущие мести.

Дариус отстранился от нее и… окаменел.

У него порвался презерватив.

– Ты проснулся? – послышался голос Летти.

Она, заспанная и прелестная, темные волосы рассыпались по подушке.

Он опять ее хочет. Дариус смотрел на нее и приходил в ярость. Она действует на него как наркотик.

Дариус встал и взъерошил волосы.

– Дариус, что с тобой?

– Ты меня любишь? – повторил он свой вопрос.

– Это правда, – прошептала она.

Дариус вытащил серые спортивные штаны из стенного шкафа и натянул их прямо на голое тело.

– Ты меня не любишь, – ледяным тоном произнес он. – Тебе даже не известно значение этого слова. Когда я думаю о том, как я тебя боготворил, то мне становится тошно. Особенно сейчас – сейчас мы оба знаем, какая ты на самом деле.

– Я не понимаю…

– Эта ночь… вся эта ночь… Не притворяйся, что ты не понимаешь.

– Я не понимаю!

– Не прикидывайся. Ты продала мне свою девственность за хорошую цену – сто тысяч долларов.

Слова эхом разлетелись по спальне. Оба молча смотрели друг на друга.

– О чем ты говоришь?

– О твоем имейле. Ты написала, что тебе нужно заплатить какому-то бандиту, сломавшему руку твоему отцу. Он грозился переломать ему остальные кости, если через неделю не получит сто тысяч долларов. Это правда? Или просто удобное оправдание?

– Отец сломал руку… да. – Летти натянула одеяло до подбородка. – Но я не посылала никакого имейла.

– Тогда кто же? – усмехнулся он.

Щеки у Летти зарделись.

– Я… – Она потерла глаза. – Вот почему ты заехал за мной? Ты покупал меня на ночь?

– А ты что подумала?

– Я подумала… – Она запнулась, – я подумала, что ты простил меня за то, что я сделала…

– Десять лет назад? Ты оказала мне услугу. Мне без тебя было лучше. – Дариус усмехнулся, и это была усмешка хищника. – Твой другой жених, должно быть, быстро понял то же самое, раз больше не появился. Чего я никогда тебе не прощу, так это того, как твой отец обошелся с моим. Из-за вас он рано умер. Он лишился работы, лишился сбережений. Он потерял все и после сердечного приступа умер. Умер из-за вас.

– Дариус, все не так, как ты думаешь. Я…

– О! Это следующая часть твоей роли? Теперь ты изобразишь себя святой? Давай, Летти. Расскажи мне, что твое предательство было ради моего же блага. Объясни, как вы уничтожили мою семью и какая это была огромная личная жертва, потому что ты очень сильно меня любила. Ну же, расскажи мне о своей любви.

Летти открыла рот. И закрыла.

– Понятно. Все в точности, как я и думал, – холодно заключил Дариус.

Летти заморгала и произнесла всего одно слово:

– Пожалуйста…

Но сочувствие в его душе было выжжено. Он пожал плечами:

– Я думал, что занятно будет снова тебя увидеть. Я вообще-то не собирался спать с тобой, но ты охотно пошла на это, и я подумал: почему нет? – Он со скучающим видом вздохнул: – Хотя я заплатил за всю ночь, но уже потерял интерес. И, как один предприниматель другому, скажу по секрету: ты дешево себя продала. Ты могла бы рассчитывать на более высокую цену за свою невинность. Если пойдешь дальше в этом направлении, то даю тебе совет: не продешеви. Как это теперь называется? Платная любовница? Профессиональная герлфренд?

Летти покачала головой:

– Как ты можешь быть таким жестоким? Когда ты приехал к ресторану, я увидела прежнего мальчика, которого любила…

– Да ну? – Он склонил голову набок, и темная бровь полезла вверх. – А, правильно. Поскольку сохраняла невинность все эти годы, ты подумала, что если затеешь небольшой романчик, то покоришь меня, как было раньше. «Я люблю тебя, Дариус. Я не переставала тебя любить», – передразнил ее он.

– Прекрати! – крикнула она и закрыла уши руками. – Пожалуйста, прекрати!

Одеяло соскользнуло с нее, обнажив грудь. Дариус увидел розовые соски и тут же ощутил вкус ее тела, ее лона. То, что он переспал с ней, не утолило его желания. Наоборот. Он захотел ее только сильнее.

И это бесило.

Резко отвернувшись, он подошел к столу, вытащил из бумажника банковский чек, вернулся к кровати и бросил ей.

– Вот. Полагаю, что это подведет итог нашей сделке.

Летти, как в тумане, подобрала чек с одеяла.

– Если у тебя на сегодня есть еще клиент, то я тебя не задерживаю, – процедил он сквозь зубы.

Она на мгновение закрыла глаза и прошептала:

– Ты чудовище.

– Это я чудовище? – Он злобно рассмеялся. – Я?

Летти поднялась с постели. Дариус ждал, не бросит ли она чек ему в лицо и тем самым докажет, что он не прав. Сделай она это…

Но она не сделала. Она подняла с пола свои трусики и пошла к двери. Дариус посмеялся над собой за наивность. С какой стати ей отказываться от заработанных денег ради чести или гордости!

Она вышла из спальни в гостиную, он последовал за ней, наблюдая, как она подобрала валявшиеся бюстгальтер, туфли и платье. Натянув трусики, она быстро надела платье и застегнула оставшиеся пуговицы – половина пуговиц была сорвана, когда он в спешке раздевал ее. На Дариуса она не смотрела.

А он хотел, чтобы посмотрела. Хотел увидеть в ее глазах унижение.

Летти запихнула бюстгальтер в сумку, сунула босые ноги в туфли.

– Как неприятно, что презерватив порвался, – сказал он.

– Что?

– Презерватив. Разумеется, я им пользовался. Но он порвался. Так что, если ты залетела, сообщи. – Он усмехнулся. – Мы договоримся о цене.

Теперь он был вознагражден – она наконец повернулась и в ужасе посмотрела на него:

– Ты мне заплатишь? За ребенка?

– Почему нет? Я же заплатил за то, что создал ребенка. Я никогда не женюсь на тебе, Летти, поэтому твои вымогательства заканчиваются чеком у тебя в сумке. Если вдруг случится, что ты забеременела, то единственная для тебя возможность обогатиться, – это продать мне нашего ребенка.

– Ты сошел с ума!

– А ты мне отвратительна. – Он подошел к ней, глаза – куски льда, голос хлестал. – Я ни за что не допущу, чтобы мой ребенок воспитывался тобой и преступником, которого ты называешь отцом. – И добавил уже вкрадчиво: – Я найму сотню юристов и утоплю вас обоих.

Летти обомлела, затем отвернулась, но он успел заметить заблестевшие слезы.

– Пожалуйста, отвези меня домой, – еле слышно попросила она.

– Отвезти тебя домой? – расхохотался он. – Ты не гостья. Ты – временная прислуга, и часы твоей работы истекли.