"Зима тревоги нашей" kitabından alıntı

— Вот, полюбуйтесь! Продавец из бакалейной лавки, ни гроша за душой, а разглагольствует о вреде богатства. Можно подумать, ты в любую минуту способен добыть кучу денег, стоит тебе только захотеть.— И добуду.— Каким образом?— Вот в том-то и вся загвоздка.— Ничего ты не можешь, а если бы мог, давно бы у тебя все было. Хвастовство — и больше ничего. Обычная твоя манера.Желание причинить другому боль рождает в нас злобу. Лихорадка уже овладела мной. Свинские, исступленно яростные слова поднимались во мне, как яд. Я ненавидел угрюмой ненавистью.Мэри сказала:— Смотри! Вон, вон там! Видел?— Где? Что?— Вон, мелькнуло под деревом — и прямо к нам во двор.— Кто мелькнул? Мэри! Ну, говори! Что ты там увидела?Я почувствовал, как она улыбнулась в темноте уму непостижимой женской улыбкой. Это называют мудростью, но тут дело, пожалуй, не в мудрости, а в том даре всепонимания, при котором и мудрость не нужна.— Ничего ты не видела.— Нет, видела — ссору… но она убежала.Я обнял ее и повернул назад.