Kitabı oku: «Приключения Они», sayfa 29
Глава 73.
Скок! И скок! И скок! И скок! И – плюх!
Билли приземлился на что-то мягкое, и понял, что заячьи гонки окончены. Он попытался было встать, но мозги продолжали скакать, и Адский угонщик оставил пока эти попытки.
Плюх! Где-то рядом приземлилась Милли.
– Ты жи-и-ива? – спросил он сестру, не открывая глаз.
– Вро-о-оде! – был ответ. – Да-авай ещё раз!
Значит, всё в порядке. Такая бравада была свойственна Адским угонщикам, даже когда они попадали в серьёзную аварию.
– Да-авай! – поддержал брат сестру, прекрасно понимая, что зайцы убежали, и сегодня скачки им больше не светят.
Билли ещё немного полежал, потом вдохнул-выдохнул, и разлепил веки. Мир тут же куда-то ухнул, вертухнулся, закачался, но всё же нехотя встал на место. А когда он встал на место…
– Коленвал в твою форсунку! – ахнул Адский угонщик и раскрыл свой жабий рот в знак удивления и восхищения.
– Твою ж трансмиссию! – присоединилась к брату Милли. – Вот это гараж!
– Да что там гараж? – возразил Билли. – Ангар, не меньше!
– А я говорю – гараж! – заупрямилась Милли по своему обыкновению. – Ангар такой красивый не бывает.
Билли хотел было ответить какой-то резкостью, но сдержался. Только потасовки им сейчас не хватало! Тем более, что строение, возвышавшееся сейчас перед ними, не было ни гаражом, ни ангаром, а представляло собой роскошный дом замкового типа, который мог претендовать на то, чтобы называться дворцом.
– Ну, что, войдём? – спросила Милли со странной для неё робостью.
– Ясен шпиндель, войдём! – отозвался Билли. – Зайцы нас неспроста сюда принесли. Готов поспорить – Вуфф где-то внутри.
– Ты думаешь?
– В таких местах вечно собираются всякие диковины, а наш Вуфф, та ещё диковина! – веско заметил многоумный Адский угонщик.
– Верно, – согласилась с ним сестра. – Тогда пошли!
– Притормози, – осадил её брат. – Куда собралась среди бела дня, да ещё через главные ворота? Этак сами попадём в диковины, и хорошо ещё если в клетку посадят, а то могут просто – в спирт, да в банку! Ни буянить не будешь, ни портиться, и кормить не надо.
Милли злобно поёжилась.
– Тогда подождём до ночи? – спросила она.
– Пока будем ждать из нашего Вуффа чучело сделают, – ворчливо сказал её брат. – Вспомни старое правило – нет забора без дыры, нет подвала без норы. И здесь что-нибудь найдётся!
Они пошли вдоль дворцового цоколя, ища в каменной кладке какую-нибудь лазейку. Это оказалось сложнее, чем представлялось сначала. Вентиляционные отдушины, через которые можно было бы протиснуться, здесь были, но все они оказались забраны такими частыми и прочными решётками, что мышь не пролезет, не то, что пара Адских угонщиков. В другое время это не остановило бы умных воришек, но сейчас у них не было с собой никаких инструментов, разве что пистолет Елизара. Но пистолет в таком деле вещь почти бесполезная.
Беда пришла неожиданно, когда они размышляли, не попробовать ли забраться по водосточной трубе до одного из окон. Но открытыми оказались только пара окон на самых верхних этажах. Добираться до них было далеко и рискованно, но не невозможно. Они почти договорились, как будут действовать там наверху, когда раздался тяжёлый топот мягких мощных лап, и, взявшееся неведомо откуда чудовище схватило Билли поперёк туловища своей кроваво красной пастью!
Адский угонщик вскрикнул от неожиданности и схватился руками за белоснежные острые клыки, торчавшие из страшных челюстей. Это ему мало чем помогло бы, но привязанный за спиной пистолет мешал сжать зубы лохматому сторожевому псу, который и был тем чудовищем!
Пёс затряс головой и попытался перехватить свою жертву по-другому, но тут в его хвост вцепилась Милли! Не привыкшая стесняться в методах, Адская угонщица, раскрыла свой немаленький рот, и с чувством впилась острыми зубами в тугую плоть, покрытую жёсткой шерстью.
Собачий вопль, полный боли и страха, огласил всё вокруг! Пёс вскинулся, и освободившийся Билли, взлетел высоко вверх! Адский угонщик перевернулся в воздухе и шлёпнулся обратно, прямо промеж больших вислых ушей собаки. Билли немедленно ухватился за одно из них руками и вцепился зубами, как это сделала его сестра, висящая на хвосте. И вовремя! Перепуганная псина завертелась волчком, а потом вдруг понеслась куда-то, не разбирая дороги!
Второй раз за сегодняшний день на долю Адских угонщиков выпала бешеная скачка. Только теперь они были не верхом, а мотались, изображая два вымпела, которые трепал встречный ветер. Пёс, не переставая верещать, нёсся через какие-то кусты, кружился на полянках, иногда топча клумбы, пока не оказался среди комплекса деревянных строений самого разного вида. Здесь судьба занесла его в большую копну сена, в которой он заблудился и запутался, но вскоре выскочил и понёсся дальше, не заметив с перепугу, что живых «вымпелов» на нём больше нет.
Наступила тишина, нарушаемая только шелестом листвы растущих неподалёку деревьев. Прошло немного времени, поверхность разворошенного сена шевельнулась и из него высунулась сначала одна голова в кепке, потом другая.
– Соляру мне в рот!.. – произнёс Билли и посмотрел на сестру круглыми глазами, зрачки которых никак не могли перестать вращаться независимо друг от друга.
Милли не ответила, потому что её рот был забит шерстью – она так и не разжала зубы, и потому клок шерсти с собачьего хвоста достался ей в качестве трофея. Адские угонщики выбрались из сена и осмотрелись по сторонам. Место, в которое они попали, напоминало комплекс хозяйственных построек какой-нибудь фермы. Здесь были сараи с прислоненным к стенам сельскохозяйственным инвентарём, какие-то загоны, в которых фыркали и переминались с ноги на ногу крупные животные самых разных видов, какие-то клетки большие и маленькие, пустые и с заключёнными в них птицами, кроликами и даже мелкими оленями.
– Смотри! – вдруг воскликнула Милли, указывая на одну из клеток, которая была больше других.
Билли взглянул туда, куда показывала сестра, и ахнул – в клетке с понурым видом, безучастный ко всему, сидел Вуфф. Обычно умное и живое лицо юного йети, сейчас ничего не выражало, как будто было неподвижной маской. Возможно, действие парализующего яда, которым была смазана попавшая в него стрела, ещё не кончилось. А может быть, рождённый свободным и не знающим иного принуждения, чем то, которое причиняют заботливые родительские руки, он был настолько шокирован своим заключением, что впал в один из самых опасных видов транса – равнодушие к себе и к окружающему миру.
Волна гнева поднялась в душе Адского угонщика. Он шагнул в сторону клетки, чтобы немедленно освободить друга, но в то же мгновение сестра утащила его за какой-то ящик набитый опилками. Это было сделано как раз вовремя, потому что мимо спрятавшихся Угонщиков прошла целая группа людей.
Их было человек восемь. Четверых брат и сестра уже видели, это были старший егерь Ганс со своими помощниками. Другие четверо отличались от первых тем, что были разряжены в пух и прах. Сплошные яркие тона, искусная вышивка серебром и золотом, белоснежные чулки, башмаки с пряжками, застёжки с фальшивыми бриллиантами, ленты, парики и всё в таком духе. Трое из этой четвёрки были лакеями в дорогих ливреях, а последний, похожий на петуха и одновременно на куклу с набелённым лицом, единственный на ком бриллианты и золото были не фальшивыми, явно был их господином.
– Прекрасно, мой дорогой Ганс, прекрасно! – проговорил этот павлин, подходя к клетке, в которой сидел Вуфф. – Раздобыть горного йети, это большая удача. Правда, он мелковат, но что поделаешь, в наше время увидеть любого живого йети крайне сложно. Значит, говоришь, что нашёл его на берегу озера? И чем это озеро так привлекает нарушителей? Сначала эти двое, которые задали мне уже несколько непростых задач, а теперь, ещё и йети, которому в наших краях быть не положено. Ладно, тащите его в замок, там я придумаю, что с ним делать дальше. Может быть, заставлю сразиться с теми двумя? Нет, это слишком банально, а в результате вообще выйдет скука – либо он убьёт их, либо они его, а я лишусь хорошего развлечения. Нет, мне нравится, как те двое выпутываются из непростых ситуаций. Сейчас так стараются, что загляденье! Просто убить их было бы недопустимым расточительством. Да и этого молодца заколоть, как кабана, тоже скучно. Был йети, и нет йети! Нужно что-нибудь особенное, необычное, что заставит моих испытуемых ещё раз показать свои способности… Но я заболтался. Ганс, что стоишь, как истукан? Пять плетей тебе за это! Я, кажется, сказал, что нужно делать, так изволь выполнять!
Проговорив всё это, человекообразный павлин зашагал куда-то прочь со своими лакеями, а четверо оставшихся людей захлопотали вокруг клетки с йети.
– Это шанс! – прошептал Билли на ухо сестре. – Пойдём за ними и постараемся проскочить внутрь того шикарного анга… гаража. Но какой ведь гад?! Тех убьёт, этих убьёт! Мы тебе устроим шурум-бурум, вот увидишь. Ты у нас побегаешь ещё петухом для супа, шасси тебе в…
Глава 74.
– Где она? Где Они?!
На Огнеплюя было страшно смотреть. Седая грива волос, в которой змеились редкие огненные пряди, стояла дыбом. Глаза грозили выскочить из орбит, огромные ручищи со сжатыми кулаками, били по воздуху, а изо рта, время от времени полыхало пламя.
Профессор Сай, который до сих пор боялся только Они, теперь глядел на своего давешнего собеседника с нескрываемым ужасом. Миу спряталась за спину Андрея, который сам стоял растерянный. Конечно, никто из них не знал, где сейчас Они. Никто даже не мог припомнить, когда видел девушку в последний раз, и где это было. Кажется, Они сидела здесь же, вместе со всеми, но когда она ушла, и в каком направлении никто не заметил.
– Так, теперь успокоимся и начинаем её искать, – объявил Огнеплюй, становясь серьёзным. – Наверное, она отошла по нужде и заблудилась. Хотя, где здесь можно заблудиться?..
В этом он был прав. Кроме невысоких холмов почти ровной полукруглой формы, пустыня вокруг была гладкая, как паркетный пол. Вокруг холмов они уже обошли и забирались сверху, чтобы осмотреть всё вокруг, но это не принесло ожидаемых результатов. Они некуда было скрыться в обозримом пространстве пустыни, разве что за линией горизонта, но для этого она должна была двигаться с нечеловеческой скоростью, а такой возможности у неё сейчас не было.
Другой вариант звучал ещё менее утешительно. Девушка могла каким-то образом улететь или исчезнуть, что в этих мирах не было чем-то из ряда вон выходящим. Когда прозвучало такое предположение, (его высказал профессор Сай), Огнеплюй сел на камень и уронил голову на руки. Но сидел он так недолго, практически, тут же вскочил и потянулся к кувшину с водой стоявшему неподалёку.
Кувшин оказался совсем лёгким, вода едва плескалась на его дне. Огнеплюй повертел его, пристально разглядывая, словно хотел что-то увидеть на гладкой без узоров глиняной поверхности. И вдруг он швырнул эту драгоценность, как это делают в крайнем раздражении, когда держать себя в руках уже невозможно! Швырнул с такой силой, что кувшин пролетел шагов двадцать и вдребезги разбился о склон ближайшего холма.
И тут земля вздрогнула! Стоявшие на ногах люди почувствовали, что твердь ходит ходуном и стали хвататься друг за друга, чтобы не упасть. Между тем, холм, о который разбился кувшин, шевельнулся и стал подниматься, превращаясь на глазах изумлённых людей в гигантскую мёртвую голову!..
Только Огнеплюй остался стоять в той же позе, в какой швырнул кувшин. Между тем, над поверхностью земли поднялась шея, плечи и руки мёртвого гиганта, после чего движение остановилось. Руки его, согнутые в локтях, легли на землю, как на стол. Лицо, лишённое глаз, губ и носа, но сохранившее тёмную высохшую кожу, обратилось к замершему перед ним человеку, и уставилось на него пустыми глазницами.
– Что ты хочешь? – спросил мёртвый гигант, не двигая челюстями.
– Я хочу найти Они, свою внучку… племянницу… В общем, девушку по имени Они, – проговорил Огнеплюй, глядя в лицо кошмарному созданию.
– Это ты уже сделал, и сделаешь ещё раз, – произнёс мертвец, не меняя интонации. – Что ты хочешь?
Огнеплюй лихорадочно соображал. Как у любого живого и разумного существа, у него было много желаний, и выбрать из них что-то одно, наиболее важное, оказалось непросто.
– Примири меня с материей золотых миров, – сказал он, наконец. – С их первоосновой.
– Будет сделано! – ответил великан. – Ты можешь обращаться с первоосновой этого и других миров, как делаешь это с первоосновой своего мира.
Сказав это, он запрокинул голову и обратил своё лицо к звёздам.
– Свобода! – произнёс великан, всё также, не двигая челюстями.
И вдруг он обрушился, рассыпаясь в прах, и подняв тучу пыли! Эта пыль мгновенно окутала всё вокруг, ослепляя людей, и почти лишая их возможности дышать. А когда пыль осела, на том месте, где стоял Огнеплюй, возвышался великолепный дракон, покрытый белой с красными прожилками чешуёй, переливающейся перламутром при свете ярких звёзд пустыни!
Глава 75.
– Почему же ты не становишься драконом?
– Что-то мешает. Там в горах было одно, а здесь совершенно другое.
– Эх, до чего жаль, что мы не долетели! Это я виноват…
– А мне здесь даже нравится! Не всё, конечно, но в этих испытаниях есть свой азарт, и каждый раз интересно, что будет новенького?
Елизар украдкой скосил глаза на Мэгги. Женщина не шутила. Просто она была, как всегда непостижима и нелогична. Казалось это существо совсем не способно испытывать страх. Когда он напрямую спросил её, так ли это, Мэгги рассмеялась и сказала, что на свете есть много такого, чего она боится, но это не то, чего боятся другие женщины. Чаще всего человеческий страх проистекает из неведения. Если бы у людей была возможность узнать о предмете своего страха побольше, то страх исчез бы сам собой, а знания остались бы. Но парадокс заключается в том, что люди часто боятся самих знаний, не желают их приобретать. Она же эту боязнь нового победила давно, и теперь многое что знает о природе вещей, и всё время старается узнать что-нибудь иное. Поэтому и, кажется, что она ничего не боится. Просто знание свойств того или иного предмета или явления уничтожают страх перед ним, а так она вовсе не бесстрашна!
Елизар поспорил бы с некоторыми доводами этого утверждения, но не стал отвергать его в принципе. Неплохо бы сначала опробовать на практике справедливость того, что сказала Мэгги. Объективно – он был свидетелем того, как туристы, приехавшие в столицу из глубинки, уговаривали очень милую с виду старушку прокатиться на метро. Видимо бабка была из «отсталых», а потому, категорически отказывалась спускаться под землю, где – «Ад и черти водятся!» Когда же ей пытались рассказать, что здесь к чему на самом деле, не слушала и даже демонстративно зажала уши руками.
С другой стороны, любой, кому приходилось ходить по узенькому мостику над пропастью, знает, что нельзя смотреть при этом вниз. На самом мостике достаточно места, чтобы спокойно идти, не заботясь о том, что нога соскользнёт или случится ещё какая-нибудь беда, как это бывает при штурме горной вершины, когда движешься по скользкому карнизу. Но при взгляде в пропасть разум начинает паниковать и давать сбои. Лучше всего вообще не знать о пропасти под ногами. В конце концов, тот, кто по какой-то причине считает, что сам мостик нарисован на широкой дороге из прочного асфальта, имеет все шансы спокойно пройти по нему и не оступиться. Зато тот, кто всё знает про мостик и про пропасть, может запросто споткнуться на ровном месте, и тогда для него дело кончится плохо.
Кроме бесстрашия Мэгги ещё много чем отличалась от всех остальных женщин, которых ему доводилось встречать в жизни. Например, этим…
Сейчас они лежали в общей постели, и Елизар чувствовал, что потрудился на славу. Основательно потрудился, буквально на грани своих возможностей. Такого с ним ещё не было! Бывало так, что девки после ночи с ним выдыхались, а он при этом оставался неудовлетворённым. Не то чтобы совсем, но чего-то не хватало в ощущениях. Чего-то такого, без чего даже самое бурное плотское соитие смахивает на пустой столовский суп, отличающийся от подогретой воды лишь долго не проходящей отрыжкой.
Здесь же было всё иначе. Мэгги оказалась неутомимой любовницей, он тоже не ударил в грязь лицом, но… Да, ещё немного и пришлось бы просить пощады! Но этого не случилось. Возможно, Мэгги просто почувствовала его предел, и не стала доводить до полного истощения ни его, ни, может быть, себя. Но как же всё это было мощно, глубоко, волшебно и прекрасно! Мэгги говорила то же самое. По её словам, с мужем ей тоже было очень хорошо, но не так, но по-другому. Елизар произвёл на неё особое впечатление. Молодец!
Вот ещё одна черта, которая удивляла и потрясала. Елизар не раз и не два занимался любовью с замужними женщинами. И бывало такое, что иную из них разбирало говорить в постели про своего благоверного. Так вот – в десяти из десяти случаев, бабы начинали жаловаться на мужей, рассказывать, какие те козлы, как они надоели, наскучили, и всё в таком же роде. Набор претензий был примерно один и тот же – внимание не уделяет, (не то, что раньше), в постели всё одно и то же, (опять не то, что раньше), как мужчина стал слаб и ленив, и снова – не то, что раньше! К этому часто прибавлялось – заела бытовуха: работа, дети, дом, денег не хватает, а тут ещё этот… козёл! С работы придёт, на диван плюхнется, телевизор включит, а ты ему жрать давай, и в постели ещё исполняй супружеские обязанности, когда у самой ни настроения, ни сил уже нет.
Женщины были часто правы, но далеко не всегда, Елизар хорошо понимал справедливость и несправедливость претензий многих из них. Просто он частенько знал их мужей с той стороны, которая совершенно не видна женщинам. Да, со временем страсть угасает, и сил становится меньше. Да, поживший семьянин уже не бежит к законной супруге, как к невесте или к молодой жене. Да, мужчина со временем может утратить и силу, и темперамент, ведь люди имеют свойство стареть. Но…
Вот именно – но! Страсть может переродиться в любовь, которую действительно любящие двое пронесут через всю жизнь. Как это сделать? Просто надо работать над этим вдвоём, а в семейных парах чаще всего инициативу берёт на себя кто-то один, зато второй ждёт, когда его развлекут и обслужат, и это далеко не всегда бывает мужчина. То, что муж не бежит к жене, как это было когда-то, легко объясняется при взгляде в зеркало. Нет, дело вовсе не в увядании красоты и тем более не в косметике. Тут роль играет то, с каким лицом благоверная ждёт своего супруга. С глазами полными надежды и радости, с улыбкой или со скучающим видом, а то и делает ему «рожу бульдожью»? Что же касается мужских сил, то они ведь тоже во многом зависят от женщин. Если лежишь в постели «трупом», если не прилагаешь усилий, не пробуешь, не пытаешься, не идёшь на компромисс, не поощряешь, не наделяешь мужа необходимой ему силой и энергией, то откуда им у него взяться? Разве что со стороны, но в таком случае эта сила в преобразованном виде также вернётся на сторону, а не тебе, не в семью. Бытовуха, между прочим, заедет обе стороны, так вместе с этим и следует справляться! И телевизор лучше вместе смотреть, неважно, что там показывают – футбол, концерт или мультики. И готовить вместе интереснее. Даже посуду мыть! Вот только понимают это единицы. Остальные, (это касается опять же таки обеих сторон), ноют о заевшей бытовухе и испортившейся второй половине. Козлы? Да козлы, но и козы.
Сколько таких разговоров Елизар наслушался за свою недолгую, по сути, жизнь! Несколько раз даже пробовал спорить, но это не привело ни чему хорошему. Отчасти, поэтому он относился к женщинам с пренебрежением, хоть и признавал, что они в своих претензиях далеко не всегда неправы. Мужики тоже «хороши»! Обе стороны дурят по-своему, и все друг друга стоят.
С Мэгги было всё не так. Она с любовью вспоминала о муже, которому только что изменила! В первый раз изменила, между прочим, но не испытывала при этом ни сожалений, ни угрызений совести. Да, это было сделано в виду особых, можно сказать, чрезвычайных обстоятельств. Сама она ничего такого не планировала, и не думала делать, но признавала, что опыт был интересным и удачным.
Дело в том, что Мэгги тщательно изучила причины человеческой ревности, как физические, так и психические. Выяснилось, что человечество мается с этим вопросом, с одной стороны поддаваясь животным инстинктам самой примитивной категории, а с другой стороны ввиду культурных традиций, придуманных при царе горохе какими-то полоумными «мудрецами». И это насаждается, как закон среди людей цивилизованных и разумных? Чур меня!
Они с мужем давно уже обсудили и оговорили возможные жизненные ситуации, в которые могут попасть оба. А почему бы нет? Ведь они живые люди, а это значит, что жизнь их может повернуться под любым углом, как сейчас, например. И тогда судьба заставит сделать то, чего человек изначально делать не собирался. Так что же после этого, в петлю? Или разбежаться, забыв про любовь, дом, детей и друг про друга? Пустить насмарку всё чего достиг, всё к чему стремился, всё что дорого, может быть дороже жизни? И ради чего? Чтобы угодить тем самым древним сумасшедшим, от которых и праха не осталось?
Короче говоря, зная, и любя друг друга, они тогда решили, что не пойдут по обезьяньему пути, который способен привести их либо в тупик, либо в пропасть. Нет уж! Оставим этот путь слепцам, а сами пойдём по пути любви, жизни и разума.
Мэгги тогда даже настаивала, чтобы муж, (она почему-то называла его Хранителем), в качестве опыта завёл небольшой роман с кем-нибудь из девушек-практиканток или медсестёр. (Оба супруга были врачами.) Хранитель отнекивался и отшучивался, хотя после того, как его дела пошли в гору, а рядом появилась молодая красавица жена, внимание со стороны женской половины врачебного мира к нему многократно повысилось. В конце концов, он обещал своей необыкновенной супруге, что произведёт такой опыт в неопределённом будущем, когда действительно представится удобный случай. Пока этот случай ему не представился, хоть Хранитель её стараниями был здоров и силён во всех отношениях.
Что же касается её самой, то Мэгги не собиралась производить опыт близости с другим мужчиной наобум. И дело было даже не в том, чтобы ожидать «удобного случая». Как раз таких случаев у неё было хоть отбавляй – вокруг необыкновенной красавицы, мужчины вились комариным роем! Просто драконесса была уверена, что её рано или поздно накроет «огненная страсть», присущая её племени. Может быть не в этом тысячелетии, и не в следующем. А может быть, это случится завтра или через неделю. Был, конечно, и такой вариант, что этого никогда не случится, ведь такое бывает далеко не со всеми драконессами. И всё же, Мэгги думала, что на «огненную страсть» она способна. (Давешний случай, когда герцог каким-то образом извлёк из её подсознания целую историю, которой не было в действительности, полностью подтвердил её предположение.) В конце концов, её подруга Анджелика, которая не была драконессой по рождению, а просто волею судьбы, (и не без помощи Мэгги), приобрела драконьи способности, неожиданно для себя проявила удивительную тягу к «огненной страсти». Они была первым результатом этого её свойства, и далеко не последним.
То, что случилось у них с Елизаром к «огненной страсти» не имело никакого отношения. Они просто переспали, чтобы выиграть испытание, навязанное герцогом, а потом сделали это ещё раз для себя, потому что понравилось! А потом это было у них ещё и ещё раз. Мэгги пока не знала, как всё дальше сложится, но не исключала возможности, что эта их близость не последняя.
Мэгги обняла своего любовника под одеялом, прижалась к нему, но это не было вызовом и предложением к ещё одной близости.
– Я засыпаю, – сказала она, легонько и нежно поцеловав его в губы.
– Я тоже, – вздохнул Елизар. – Этот гад опять подмешал нам в еду снотворное.
– Значит, проснёмся привязанными к креслам. Будет ещё одно испытание, но мы его выиграем, правда?
– Выиграем, – пообещал Елизар. – Обязательно выиграем и утрём нос этому паразиту. А теперь спи!
Он ещё раз поцеловал Мэгги, и почувствовал, что сам проваливается в сон. Да, они обязательно победят, и вырвутся отсюда, а потом найдут Они, а потом… Он не знал, что будет потом – будущее напоминало молоко, в котором ничего не разглядишь, сколько не старайся. Лишь одна навязчивая мысль усердно сверлила череп – когда всё закончится, как он сможет жить без Мэгги?..
